скачать книгу бесплатно
Пожал покатыми плечами, отчего костюм сморщился вовсе уж болезненно.
– Только ведь это не убийство. Нехороший поступок, кто ж спорит – трупы по дворам раскидывать. Можно даже статью какую-никакую пришить, да только убийством это всё равно не станет.
– А если всё-таки? – нерешительно протянул Андрей.
– А хоть бы и так, – легкомысленно отмахнулся Викторыч. – Уж я-то плакать точно не буду. Всю свою сознательную жизнь этот ублюдок к такому вот концу шёл. Как говорится – собаке собачья смерть.
– Не оскорбляй собаку сравнением, – усмехнулся Андрей.
– Так говорится, – повторил Викторыч.
– А на похороны, как водится, народу набежит немало. Речи прочувственные толкнут, цветов в могилу натычут, что в ту клумбу. И памятник здоровенный водрузят из чистого гранита.
– Плитой придавят, чтобы не выполз, гнида, – убеждённо сказал Викторыч. – А он может, уж дружки-то знают.
Помолчали. Андрей почувствовал, что пивные пары, на которых держался организм до этого момента, улетучились окончательно, и вернулась в не успевший прийти в себя мозг тупая боль. Впрочем, деньги нынче есть, а баров на каждом углу – что на дворняге блох. Всё поправимо.
– Что, брат, хреново? – понятливо усмехнулся Викторыч. – Что отмечал-то?
– День рождения, – уныло сообщил Андрей. – Сорок лет.
– Вроде как не принято в сороковник праздновать?
– Так я и не праздновал. Я грустил. Срок-то немалый.
– Смотря для чего, – философски уточнил бывший коллега. – Если поумнеть, то тебе не хватило. Не уволься сдуру – сейчас бы уже на пенсию собирался.
– Чего уж теперь-то? – скривился Андрей. Нет привычки свою жизнь обсуждать, пусть даже и с хорошим человеком. Тем более, что это ещё пьяная бабка надвое сказала, насчёт пенсии-то. Многие до неё и не дотянули, а те, что успели – сразу в поликлинику, в очередь. Сердце, давление… Ну, и печень тоже, как без этого.
– Сам-то, когда на заслуженный отдых? – проявил дежурный интерес.
– Кадровики уже шевелятся, – отчего-то посмурнел тот. – Бумагу марают. Значит вот-вот уже. Начальство ничем серьёзным не озадачивает, распинываю шелуху всякую, приказа жду.
– Примерно через месяц выпрут, – прикинул Андрей и уныло вздохнул. – Выходит, конец моей деятельности частного детектива. Без хороших знакомых в ОВД ничего толкового не выйдет, а ты у меня тут один сослуживец оставался. Остальные – молодёжь. Они со мной и разговаривать не станут; в лучшем случае вежливо пошлют. А в худшем – в подвал оформят.
– Некоторые могут, – согласился Викторыч. – Ты ж для них никто и звать тебя никак. Как и я, впрочем. Месяцок потерпят и с облегчением выпнут на пенсию старого пса. Освободят ступеньку на карьерной лестнице. Не уверен, что они знают, как меня зовут-то. Ну, кроме тех, кого сам на службу натаскивал.
Вернулся к серому мастодонту и на этот раз не обманул надежд Андрея – достал-таки бутылку водки и два гранёных стакана. Защемило грудь ностальгией – где теперь такие ещё увидишь? В музее, разве что, да и то, если сторожа не потырили. У них, пожалуй, ностальгия-то не меньше.
– Где-то у меня тут бутерброды… – сунулся Викторыч в ящик стола, вытянул шуршащий, бумажный пакет, оценивающе подбросил на пухлой ладошке. – На двоих хватит. Супруга готовила, с душой.
– Как она? – запоздало спохватился Андрей, сморщился виновато.
– Лучше, чем я.
Андрей замялся – стоит ли в такую минуту к деловому разговору возвращаться, но не выдержал, спросил.
– А след от удара током как же? Очень уж характерный.
– Был в моей практике случай, – хохотнул Викторыч, – след от удара оказался по форме ну чистая куриная лапка. Что характерно: мне и в голову не пришло по округе куриц вылавливать, лапки сличать.
В дверь деликатно постучали. Викторыч привычно смахнул приготовленный набор в стол, задвинул ящик, выругался беззвучно. Коли стучат и ждут разрешения – значит не свои. Свои чаще всего вообще без стука входят. Да и у слова стучать в этом здании совершенно другое значение.
– Да! – рявкнул злобно. – Войдите.
В кабинет уверенно и вальяжно шагнул мужчина. Всего-то порог переступил, но Андрей тут же осознал убогость своего вида и кабинета в целом. Судя по кислой мине хозяина кабинета у него набор ощущений оказался тем же. Такой роскошный костюм, как на посетителе, Андрею и в сладких снах видеть не доводилось. Он, пожалуй, и описать бы его не взялся – где слова такие взять? Лицо посетителя породистое, под стать костюму; редкие, белёсые волосёнки уложены в аккуратный пробор, на сухом, чистом лбу ни морщинки, глаза водянисто-голубые, пустые, невыразительные. Нос длинный, хрящеватый, а губы под ним тонкие, бескровные, едва заметные. С ним в кабинет вползло удушливое облако парфюма, точно пара-тройка женщин решили престарелого опера навестить. Викторыч шумно потянул носом воздух и демонстративно сморщился, точно от души чихнуть вознамерился. Адвокат, – заключил для себя Андрей. И недешёвый.
– Здравствуйте, – сухо и отрывисто бросил посетитель. – Кто здесь старший…
– Я, – резко перебил его Викторыч.
– Я имел в виду…
– Да в любом виде – я.
Мужчина помолчал, переварил грубость и слегка задрал острый подбородок.
– Я начальник юридического отдела местного филиала компании «Технологии будущего». Максимов Константин Алексеевич.
Ну, почти угадал, – молча похвалил себя Андрей. Не пропал ещё нюх на юристов.
– Экономические борцы этажом выше, – усмехнулся Викторыч. – Налоговая через дорогу. А здесь уголовный розыск.
– Именно вы мне и нужны, – подтвердил господин Максимов. – У нас возникли вопросы по факту смерти гражданина Малютина.
Андрей поспешно отвернулся к окну, чтобы скрыть от холёного посетителя удивление и вспыхнувший в глазах интерес. А вот Викторыч себя сдерживать не стал.
– То есть вы мне вопросы собрались задавать? – удивился нарочито-благодушно. – В моём кабинете?
– Гражданин Малютин являлся сотрудником нашей компании, – спокойно, и даже снисходительно пояснил юрист. – Внештатным сотрудником, однако мы имеем право знать обстоятельства его смерти. Тем более, что в возбуждении уголовного дела отказано и значит никакую тайну вы не разгласите. Нет следствия – нет и тайны следствия.
Викторыч надул пухлые губы и издал громкий, малоприличный звук.
– Боюсь даже предположить, какие обязанности выполнял в вашей конторе гражданин Малютин.
– Консультант, – коротко кивнул Максимов. – По определённым вопросам.
– Слышал я о вашей фирме, – уже без усмешки буркнул Викторыч, – и был о ней лучшего мнения. Всё, что мне известно, я изложил в постановлении. Добавить нечего.
– Но ведь вы могли кое-что посчитать несущественным, – вкрадчиво проговорил холёный юрист. – Какие-нибудь малозначительные детали, маловажные очевидцы…
– Кабинет моего руководителя на четвёртом этаже, – злобно отрезал Викторыч. – С ним разговаривайте.
И из-под насупленных бровей зыркнул соответствующе.
– Ну зачем вы так? – с лёгкой укоризной пробормотал господин Максимов. – Разумные люди всегда могут договориться. И без руководителей.
Спохватился, глянул на Андрея и задрал подбородок ещё выше.
– А вы, собственно, кто? – спросил запоздало.
– Я вчера по пьянке жену гонял, – торопливо взялся объяснять Андрей, бросил на Викторыча предупреждающий взгляд. Впрочем, тот и не думал ничего говорить – чай не мальчик уже.
– Вот, теперь начальник дело шьёт, – жалостливо сообщил Андрей господину Максимову и застенчиво улыбнулся. Торопливо поднялся, одёрнул простенькую, клетчатую рубашку навыпуск, по синим, поношенным джинсам пару раз ладошками провёл, разгладил. На пыльные кроссовки глянул обречённо – тут уж ничего не исправишь.
– Может, вы и насчёт меня договоритесь? Раз уж всё равно собрались взятку давать.
– Думаю, стоит отправить клоуна в коридор, – обронил господин Максимов и брезгливо оттопырил нижнюю губу.
– Я вас и не задерживаю, – фыркнул Викторыч. – Кстати, предупреждаю: не вздумайте с моим начальником договариваться. Он тоже преклонных лет, как и я. Мзду не берёт, а вот обидеть может. За державу.
Юрист резко крутанулся на каблуках и Андрею показалось, что взвизгнули подошвы дорогущих туфель. Поберёг бы, чай не кирзачи. Максимов шагнул за порог и прикрыл дверь. Аккуратно и тихо прикрыл. Воспитанный человек, хотя, судя по всему, сволочь та ещё. Воспитанная сволочь.
– Похоже, я удачно зашёл, – заметил Андрей. – Определился с конкурентами.
– Надо кадровиков поторопить, – вздохнул Викторыч и полез в стол. – Какая-то мутная суета вокруг этого дела начинается, а мне перед пенсией ни к чему. Кстати, Андрюша, дверь на замок закрой. А то ходят тут всякие, потом теряется, что-нибудь нужное.
– После таких обычно появляется что-нибудь ненужное, – уточнил Андрей и замком послушно щёлкнул.
Викторыч набулькал в стаканы на три пальца прозрачной жидкости, поднял один на уровень глаз и взглянул на Андрея сквозь алкогольную призму.
– Поздравляю с днём рождения! Желаю счастья в личной жизни!
Махнул залпом, сунул бутерброд с колбасой под мясистый нос, занюхал громко и вкусно. Подмигнул Андрею.
– Я на память не жалуюсь, но не помню, чтобы ты, Андрюша, днюхи отмечал.
– Никогда и не отмечал, – тот после водки скривился так, словно вместо целебной жидкости в стакане кислота обнаружилась. Оно и понятно, никакого удовольствия, с похмелья-то. Просто лекарство, а оно, как известно, вкусным не бывает. Не стошнило и на том спасибо.
– А чего ж нынче собрался, – без особого интереса спросил Викторыч, укусил бутерброд за ближайший бок и принялся старательно жевать.
Андрей помолчал, плечами неопределённо пожал, хмыкнул – словно сам удивился.
– Не знаю. Так что-то плохо стало, дай, думаю, праздник себе устрою.
– Полегчало? – участливо спросил Викторыч и в мутные Андреевы глаза без усмешки заглянул.
– По-моему только хуже стало, – грустно признался тот.
– Ну, хоть не врёшь.
Викторыч задумался, пухлые губы скривил и крепко зажмурился – точно попытался для себя что-то важное решить. Решил.
– Ты, Андрюша, вот что…
Полез в нижний ящик стола, пошебуршал там, словно хомяк в закромах, и вытащил ещё один снимок, распечатанный на четвертушке глянцевой бумаги. Вздохнул.
– Мне ребята записи с видеокамер нарыли. Это улица, недалеко от двора, где Малюту нашли. По времени с того двора только один человек выходил – вот эта девчонка.
Бросил снимок на стол, головой дёрнул и злобно ощерился.
– Как эти… юристы чуют всё, а? Подай ему очевидцев! Словно знал, что они есть.
– Что ж не отдал? – хмыкнул Андрей. – Тебе-то уж без разницы, пусть там сами разбираются.
– Нет уж, – решительно выдохнул Викторыч. – Конторе, в которой Малюты работают, я не помощник. А ты, если и дальше по этому делу копать собираешься – девчонку найди. И по возможности прикрой. Очень уж мне не хочется, чтобы на неё этот господин с рыбьими глазами вышел. С его-то консультантами.
Глава 4
– Не понимаю, Фёдор Михайлович.
Константин недоуменно развёл руками и подкрепил непонимание соответствующим выражением лица. – Вы всего несколько часов в нашем городке, а уже знаете больше, чем я! Как?
– Опыт, – довольно хохотнул тот и выдохнул в окно машины густой, сизовато-белый клуб табачного дыма. – Тот самый, который не пропьёшь. Хотя попытки были.
– Что-то не верится, – усомнился Константин. – Не получается представить вас пьяным.
– В пьянстве замечен не был, – подтвердил Фёдор Михайлович, – но с утра пил холодную воду. А в России это симптомчик, знаешь ли.
– Я ведь серьёзно.
– Так и я давно уже не юноша бледный, со взором горящим. Легкомысленности во мне ни на грош.
– А вот в это верю охотно.
Они разместились в машине, припаркованной возле обычной, блочной многоэтажки – серой, замызганной и угрюмой. Центр города, конечно, куда веселее выглядит, а окраина именно так. И, судя по всему, долго ещё будет так.
Фёдор Михайлович, едва ступив на провинциальную землю, развил бурную деятельность. Для начала скептически оглядел директорскую машину, отмахнулся и взял в своё распоряжение скромную, разъездную легковушку. Константин понятливо покачал головой; действительно на директорском крейсере незаметно поездить не получится, да и просто поездить проблематично – не везде протиснешься. Пока Константин бегал домой, принимал душ и обедал, помощники начальника службы безопасности молча хлопнули дверцами легковушки и растворились в хитросплетениях городских улиц. Все вместе собрались уже сильно после полудня, и теперь сидели в машине возле дома на городской окраине – вроде как в засаде. Константин чувствовал лёгкое волнение и незнакомый подъём духа – раньше в засаде сиживать не доводилось. Именно в этом доме, как снисходительно пояснил Фёдор Михайлович, живёт нужный человечек, передавший Малюте необходимый компании объект.
– Просто не представляю, как можно было за пару часов найти этого человека, – вновь развёл руками Константин. – Да ещё в незнакомом городе.
Отчётливо хохотнул водитель и переглянулся с товарищем, что устроился на пассажирском сидении впереди. Впрочем, оба промолчали. Фёдор Михайлович вновь пыхнул вонючим дымом, часть его, конечно же, расползлась по салону, но некурящий Константин и не подумал возмущаться. Только вздохнул украдкой. Не скоро теперь табачная вонь из ткани костюма выветрится.
– Лёша, – Фёдор Михайлович кивнул в сторону водителя, – побывал во дворе, где нашли усопшего Малюту, вычислил камеры видеонаблюдения, что захватывают выезд из этого двора и взял копии записей.
– Кто ж ему дал? – изумился Константин.
– Я душевно прошу тебя, Костик, не задавать глупых вопросов, – недовольно поморщился Фёдор Михайлович. – Вопрос, кто бы ему не дал? У всего в мире есть цена и тут главное не жадничать. Мы не жадничаем.
– Ну а дружба, любовь? – приличия ради задал Константин вовсе не юридический вопрос. – Люди говорят, что это вещи, цены не имеющие.
– А я ведь душевно просил, – сварливо напомнил собеседник. – Впрочем, изволь. Есть у тебя друг, который тебе безоговорочно верит? Или женщина, которая безоговорочно любит? И самое главное, – он важно поднял вытянутый указательный палец и едва не воткнул его в потолок салона, – делают ли они это бескорыстно?
Константин почувствовал, как кожа на лице вновь полыхнула и потяжелела – словно горячим свинцом налилась. И при этом запунцовела, точно только с мороза.
– Во-о-от! – удовлетворённо протянул Фёдор Михайлович. – Привычную чушь изволишь нести, юноша. А уж юристу подобные вопросы и вовсе не к лицу. Ты бы ещё справедливость помянул – не к ночи будь помянута.
А время действительно двигалось если не к ночи, то уж к вечеру точно. Воздух потихоньку густел, терял полуденную прозрачность, напитывался тенями и готовился переродится в вечерний сумрак. Тени от домов и деревьев наоборот потеряли полуденную густоту и потихоньку размазывались в серую вуаль. Воздух посвежел, и даже прохладцей откуда-то потянуло. С реки, скорее всего, над ней ветерок хорошо разгоняется, в кустах не вязнет, и об серые бока домов лоб не расшибает.
