скачать книгу бесплатно
Джек наклонился посмотреть, от этого она бессознательно прянула назад, вытягивая руки с сумкой. Молодой человек недовольно покосился на нее и вытянул пару нехитрых, явно старых технических амулетов: глиняную пирамидку с выдавленными на ней рунами и пузырек из мутного стекла с притертой пробкой и кожаным шнурком, обвязанным вокруг горлышка. Оставил без особого внимания несколько деревянных дощечек с резьбой и медный овал с половину ладони со стершимися уже знаками.
– Если бы я знал, что мы прямо сегодня получим задание, я бы взял из дома свои. Нам выдают нечто более… современное. Но сейчас и так сойдет.
Обезоруживающе улыбнувшись (Джек понадеялся на свой безотказный прием в общении с женщинами), он протянул обратно пирамидку и пузырек.
– Действуй, – жестом показав на нужный перекресток, Джек отошел к машине и, привычно прислонившись к капоту, достал сигареты и закурил.
Энца растерянно посмотрела на него, положила сумку на сиденье и пошла к перекрестку. Там она огляделась и установила пирамидку посередине, вылила из пузырька темную жидкость на верхушку. Потом выпрямилась и обернулась.
– Ты не будешь читать заклинание?
– Брось, о чем ты? Сделай это сама, я никогда таким не занимаюсь, – сморщив нос, заявил Джек.
На лице девушки появилось еще большее замешательство, что Джека только разозлило. «Деревенщина, – решил он. – То ли первый раз это делает, то ли всегда за нее напарник читал». Он не допускал мысли о том, что, пока Энца сидела в кабинете у шефа, Яков ни о чем ее не предупредил.
Энца тем временем шла к нему, пряча пузырек в карман. Джеку в наступившем уже сумраке показалось, что ее щеки и уши покраснели – отчего бы?..
– Джек, – тихо сказала она. – Мне нужна твоя сила… Дай, пожалуйста, руки.
Знал бы он, чего ей это стоило. Когда Энца первый раз делала этот обряд со своей наставницей, ей и то было ужасно стыдно – всегда было тяжело пускать другого человека дальше какого-то предела, ближе к своему телу. Энца поэтому не любила общественный транспорт – все эти случайные касания, чужое дыхание, чужое тепло вызывали только стремление отодвинуться и забиться в угол, подальше. И теперь вынужденная необходимость дотронуться до незнакомого, да к тому же мужского тела не могла не вывести ее из себя.
Поэтому, когда Джек отпрянул от нее и, нахмурившись, резко отбил ее протянутую руку, она даже ответить не смогла нормально.
– Ты что? – воскликнул Джек. – Сдурела, что ли? Тебе старик ничего не сказал? Даже не вздумай меня трогать, просто сделай это все быстро и поехали.
Джек бросил недокуренную сигарету и, подумав немного, полез за пачкой в карман, чтобы достать следующую. Когда он выуживал ее, из Глухого переулка раздалось шуршание и металлический скрежет.
Что-то ползло – и темнота оборачивалась чудовищем, будто в детском кошмаре, когда привычные вещи и места ночью показывают свою вторую, мрачную сущность, из теней домов становясь тварью с бесформенным туловищем жабы, несколькими плоскими лысыми головами на длинных шеях и хвостом с круглым мохнатым утолщением на конце.
Оно было размером с машину, на которую опирался Джек, приземистое и раздутое. Не обращая пока на них внимания, оно ползло к зачарованному артефакту, политому кровью, рывками переставляя четыре короткие толстые лапы.
«Хорошо, ? подумала Энца. ? Хорошо, что я не успела переодеться». На ней была удобная, пусть мешковатая и несвежая с дороги одежда: кофта с капюшоном, бриджи и кроссовки. А она-то думала переодеться в платье, чтобы произвести впечатление на будущего начальника и напарницу.
Хорошо, что не успела – да и случая не было.
Джек замер на месте, чтобы не спугнуть чудовище. Энца медленно и бесшумно двинулась навстречу. Но оружия при ней никакого не было – и она не пыталась его достать или сплести заклинание. Джек нахмурился, не решаясь окликнуть девушку.
Существо не смотрело на них, обнюхивало пирамидку; голов у него было три, как у сказочного Змея Горыныча, и все они шумно сопели, отталкивая друг друга, разевая пасти, в глубине которых поблескивали в свете фонаря продольные ряды кривых зубов. Лишь хвост чудовища дернулся, когда Энца подошла совсем уж близко, дернулся – и внезапно прянул в ее сторону, с силой впечатываясь в то место, где она стояла.
Амулет не сработал. Чудовище не попалось в силок.
Джек вздрогнул, подался вперед, опоздав с предупреждающим вскриком, но Энца уже была над хвостом, за миг до удара взмыв в воздух. Джек потрясенно наблюдал, чувствуя запах и вкус единственно знакомой ему магии, как тонкая фигура девушки с легкостью делает в воздухе сальто, в руках ? сгустившиеся из воздуха сабли, прозрачные и светящиеся, будто лунные дорожки на море. Энца приземлилась прямо на широкую бородавчатую спину чудовища, одним взмахом руки снеся правую голову, – чудовище зашипело и попыталось ухватить ее сразу всеми оставшимися головами, и девушка снова ушла от атаки, прыгнув в воздух.
– Это амфисбена! – крикнула она, уворачиваясь от центральной головы. Задетая ее саблей ветка плавно скользнула вниз, глянцево блеснув на срезе.
Отведя от нее глаза, Джек внимательнее разглядел утолщение на хвосте чудовища: в самом деле, это была еще одна голова, чьи глаза и пасть прятались в грязных, свалявшихся космах шерсти.
Девушка уклонялась, била, постоянно танцуя вокруг амфисбены и по земле, и по воздуху: только белые кроссовки мелькали мотыльками в сумраке. Никакие тренировки не позволили бы ей так легко взмывать вверх и проводить все эти сальто, кувырки и перевороты. Джек не мог сказать точнее, он был слеп и глух в чтении магического почерка. Единственный раз, когда на занятии он по заданию слегка притронулся умом к магии, окружающей учителя, тот потерял сознание. Так что Джек довольствовался тем, что шло само. Он чувствовал железный вкус на языке – будто вкус крови, и это значило, что Энца так же, как он, использует магию воздуха.
И несмотря на субтильность Энцы, особенно по сравнению с громоздкой тушей твари, все это выглядело… нечестным боем? Энца не была задета ни разу, а вот чудовище даже увернуться толком не могло, так что исход схватки казался предопределенным.
У амфисбены оставалась всего одна голова, все лапы были поранены. За эти минут десять сражающиеся переместились опасно близко к Джеку, и тот уже подумывал зайти за машину, чтобы не отвлекать на себя чудовище.
Но не успел.
Амфисбена, резко прыгнув, сбросила с себя Энцу, которая отлетела к стене дома, и отчаянным рывком кинулась к Джеку. Кровь и плоть человека дали бы ей нужные силы хотя бы для того, чтобы сбежать подальше отсюда.
Джек даже не успел никуда двинуться, замер, присев на капот, когда бугристая туша, покрытая ранами и белесой вонючей кровью, ринулась на него, разевая пасть. Он успел подробно разглядеть и сочащиеся гноем круглые пустые глаза твари, и ряды зубов, уходящие в сторону глотки, кривые и разновеликие. Не успел только подумать о том, как жил и что делал.
Пасть с клацаньем закрылась, и голова упала ему под ноги. Из разрубленной шеи брызнула кровь. На спине чудовища стояла Энца, скрестив сабли, которыми она, как ножницами, срезала последнюю голову амфисбены. Девушка слегка присела, чтобы не упасть, когда туша рухнула на землю.
– Никак не могла ее догнать, все уворачивалась, – проворчала она, спрыгнув вниз. Взмахнула руками, рассеивая сабли в воздухе.
Постояла рядом с мертвой амфисбеной, и Джеку показалось, что девушка пошатывается. Достала из кармана все тот же пузырек и набрала в него крови, потом сходила за пирамидкой – но от нее осталось только глиняное крошево, рассеянное по асфальту. Наклонившись над бывшей пирамидкой, Энца поглядела в его сторону и сказала: «Теперь надо прочитать заклинание».
Джек пожал плечами: он как раз закуривал, и руки его ходили ходуном. За это он злился на себя, и ему было не до вежливости.
– Я этим не занимаюсь, я же сказал.
– Я тоже! – яростно крикнула Энца, и Джек удивленно посмотрел на нее.
Девушка опустила голову, зажимая ладонью лицо. Плачет, что ли, подумал Джек, но увидел капли крови, падающие на асфальт, – хоть от фонарей света было немного, но слезы не бывают такими темными.
– Ты что, ранена? – Джек быстро подошел к ней и, схватив за свободную руку, заставил подняться.
Силой отвел ладонь Энцы от лица. Кровь текла из носа, и, зажимая ладонью, она только размазала ее по губам и подбородку. Нос был ровный и не распухший – значит, не сломан.
– Отвратительно, – прокомментировал Джек и, достав из кармана платок, дал ей. – Сожми пальцами крылья носа на несколько секунд и прекрати запрокидывать голову, наоборот, опусти.
Она послушно все выполнила, но угрюмо и решительно пробормотала из-под платка: «Завтра я напишу заявление. Я не могу с тобой работать».
– Я вместе с тобой напишу, не беспокойся, – заверил ее Джек. – А теперь скажи, почему ты не читаешь заклинания?
Энца резко вскинула глаза, исподлобья глядя на него.
– Потому что они не работают. У меня ничего не работает. Я нулевой маг – и магия ест меня изнутри, когда я ей пользуюсь. Мне даже в патруль разрешено выходить не чаще, чем раз в месяц.
Она неверно истолковала ошарашенное выражение лица Джека – видимо, не первый раз сталкивалась со снобизмом магов, с презрением относящихся к более слабым коллегам.
Джек засмеялся бы, не сверли она его так злобно глазами.
– Вот это забавно! – воскликнул он.
Она отняла от лица платок, чтобы ответить. Кровь из носа уже не шла, но лицо было все так же перепачкано.
– А ну закрой обратно, – велел Джек, – выглядишь ужасно.
Он помолчал, не зная, как сказать.
– Мне тоже все это запрещено. Если я буду читать заклинания, могу полгорода снести. Я не знаю, какой у меня уровень, – еще ни один магистр не смог определить пределы моих возможностей. Поэтому забавно.
Ему вдруг стало легко.
– Я не могу делиться силой – ее слишком много.
Энца едва заметно кивнула.
– Я умею брать совсем помалу. Меня специально учили.
– Тогда давай, – просто сказал Джек и протянул ей руки.
Энца повернулась так, чтобы свет не падал на ее лицо – кровь, наверное, так и не оттерлась толком, а зеркала под рукой не было. Спрятала испачканный платок в карман на животе и положила свои ладони (маленькие и тоже грязные) на его длинные узкие пальцы, которые немедленно сжались вокруг ее запястий. У него были холодные руки.
Закрыть глаза. Вдох, выдох. Успокоиться. Представить, что ноги уходят в землю, бесконечно длинные, как корни огромного дерева. Светлый шар в центре живота. Вдох – свет идет из чужих рук по ее рукам к шару. Выдох – свет из шара расходится по всему телу. Вдох, выдох. Вдох, выдох.
Все. Не больше трех.
Она поспешно выдернула ладони из его рук и открыла глаза.
– Ты как? – тревожно.
Джек помедлил.
– А ты?
Они одновременно пожали плечами.
– Ты не чувствуешь, что у тебя кружится голова, звенит в ушах и тело слабеет?
– А ты – не чувствуешь, что твоя голова сейчас лопнет, а глаза вылезут из орбит?
Энца недоверчиво нахмурилась.
– Твоя голова сейчас лопнет?
– Да нет же! – воскликнул Джек. – Ничего такого. Я вообще ничего особенного не чувствую. Какая слабость, ты о чем? Меня хватит на то, чтобы поднять ураган, который не то что один маленький домик унесет, а весь этот город!
Он прищурился.
– Давай свои руки обратно. Бери еще, сколько получится.
– Человек может умереть, если я возьму больше, чем это возможно, – покачала головой девушка. Темные кудри запрыгали вокруг лица. – Мне нельзя так делать.
– А я особенный, – уверил ее Джек, слегка наклоняясь к ней. – Если я отдам больше, чем нужно, человек может умереть. Так что давай попробуем.
На следующее утро Джек, вспоминая об этом, изумлялся своей смелости и злился на свою глупость. Он давно, давно жил со всем этим – воспоминаниями о покореженных металлических балках завода, бледном, обескровленном лице учителя, судорогах и страданиях напарника, который однажды неосторожно взял капельку больше, чем обычно. Всех жертвах его силы. И он смирился – а тут, будто позабыв обо всем этом, сказал полузнакомой девчонке «давай попробуем». И что если бы она умерла там, как едва не сделал Георг, корчась в муках?
Но она не умерла. Энца держала его за руки – вот ведь забавный метод, нужно будет узнать подробнее – маленькими горячими ладонями и качала его силу, как заправский насос.
Правда, он ничего не чувствовал. И Энца даже не думала падать и биться в судорогах, а наоборот, постоянно справлялась о его самочувствии.
Джек впервые ощутил подобное спокойствие. Когда она отняла руки, и абсолютно ничего не произошло. И он подумал: с ней все в порядке.
Энца ему не очень нравилась; правда, стиль боя был просто завораживающим, художественная гимнастика, акробатика и танец с саблями, все в одном, но Джек не любил тихих нерешительных девиц эфирного телосложения.
Как странно. До этого вечера он не думал, что так одинок, – пока наконец не встретил человека, которому совсем не страшна его сила.
Энца видела, что Джек отнесся к ней сначала с презрением – но не потому, что она была слаба. И он сам был силен настолько, что ему совсем… совсем не страшна была ее слабость.
Энцу называли вампиром – только за то, что она могла целиком забрать магию вместе с жизнью. Энца была пустотой. Во всех смыслах. И даже хваленые техники боя, стиль, которым так гордилась ее наставница, никому не были нужны: никто не хотел рисковать собой, чтобы она могла работать. Не стоит бездарному магу тратить жизни других людей, более стоящих и важных.
«Но я не смогу работать с ним, ? потерянно думала Энца. ? Он непонятный, ужасно далекий и высокомерный. Куда уж мне до него».
И еще эта история с жильем – было бы смешно, если бы Энца умела смеяться над такими вещами.
После Джек подбросил ее к институтскому общежитию. Зеленые башни, как их тут называли.
Джек и Энца некоторое время стояли перед плотно замотанными цепью ажурными воротами. Несколько старинных замков, тусклые диски защитных амулетов и табличка с предупреждением в духе «Не влезай – убьет».
– Уже поздно и поэтому закрылись? – устало удивилась Энца. – А тут… Не знаешь?.. Какие-нибудь гостиницы рядом есть?
Про себя уныло подсчитывала, сколько придется потратить из небольших сбережений, – узнать бы еще, когда зарплата.
– К бесам, – не менее устало и раздраженно отозвался Джек, – загружайся в машину. У меня есть диван, там будешь спать. Еще я тут гостиницы искать буду среди ночи.
Энца могла бы поспорить, но больше всего хотелось спать. Поэтому возражать не стала.
На следующий день выяснилось, что общежития закрыты на ремонт до конца лета.
История вторая. Вечеринка со сломанным стулом
У Энцы был круглый, очень мелкий и ровный почерк, строчки сползали книзу. Джек писал размашисто, его тоже мелкие, но сильного наклона буквы были украшены длинными причудливыми росчерками.
Оба, кое-как пристроившись в коридоре под дверями Якова, писали прошение «на высочайшее имя». Яков, прочитав их бумаги, лишь хмыкнул: все уже оформлено, бюджет выделен, и в течение трех-четырех месяцев никто не будет заниматься новым подбором, поэтому своим «высочайшим именем» он повелевает подписать временные договоры и скрепя сердце поработать эти месяцы вместе.
Было видно, что ему абсолютно все равно, будут они скреплять сердца или нет, лишь бы уходили быстрее и занялись делом. Джек заметил в груде бумаг на его столе краешек папки ярко-зеленого цвета – видимо, сегодня доставили отчеты из лаборатории, и шефу уже не терпелось приняться за анализ.
Поэтому спустя пару минут Энца и Джек выводили свои имена на срочных договорах, в личных делах и журналах учета, подтверждающих, что они ознакомлены с правилами, получили соответствующие инструкции, не имеют ничего против… и тому подобное.
А еще несколько минут спустя в холле института Джека обступили трое коллег, похлопывая по плечу и поздравляя с возвращением на активную работу. Энце, благоразумно отступившей за кадку с пальмой, удобно пышной и высокой, показалось, что голоса коллег звучат достаточно иронично. Судя по натянутой улыбке Джека, у него были схожие впечатления.
Высокая статная женщина с греческим профилем, огромными глазами цвета бутылочного стекла и черными волосами, спускающимися до самой талии, тонко улыбаясь, говорила Джеку:
– А мы и не ожидали, что ты когда-нибудь вообще займешься работой, Джек… Ну где же, где эта прекрасная дама, о которой говорил Яков?
– Ты даже и в этом верен себе, Джек, – хмыкал темноволосый худощавый мужчина со щегольской эспаньолкой, в деловом костюме и очках. – Если уж напарник, то женщина. Придете сегодня в наш клуб? Будет встреча, Дениз обещалась петь.
Третий мужчина, который был выше даже Джека и гораздо шире его в плечах, тихо обогнул всех и заглянул за пальму. Энца испуганно посмотрела на него снизу вверх, отодвигаясь подальше в тень. Густая короткая борода скрывала выражение лица, но черные глаза глядели довольно дружелюбно.
