banner banner banner
Следующие шаги природы
Следующие шаги природы
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Следующие шаги природы

скачать книгу бесплатно

Вот еще одна иллюстрация. Вы играете в вист; ваш партнер – ваш дядя, который играет в хорошую строгую игру, имеет вспыльчивый характер и длинный кошелек, и всегда считал вас своим любимым племянником. Вдруг, как раз в момент розыгрыша, вы обнаруживаете, что проиграли. Хамелеоника спасла бы вас. Вы незаметно достаете из жилетного кармана таблетку и торопливо проглатываете её. Затем вам нужно будет только выбрать симптомы, достаточно серьезные, чтобы положить конец игре – бурный и пенистый припадок, в ходе которого карточный стол будет опрокинут, подойдет как нельзя лучше.

В настоящее время мы зависим от наших собственных усилий в области психиатрии, а это, в лучшем случае, очень рискованная деятельность. Вам нужно знать наизусть всю книгу симптомов; в наше время так много людей, которые посещали лекции по первой помощи и точно знают, как должен выглядеть обморок. На самом деле, вся система обмороков настолько дискредитирована плохо подготовленными любительскими выступлениями, что необычайно полезное искусство находится под угрозой полного исчезновения. В самом начале века с обмороками, пожалуй, немного переборщили.

Даже когда мы получим нашу "Хамелеонику", мы должны будем остерегаться чрезмерного увлечения какой-либо одной болезнью. Во время последних летних каникул у меня гостил мой племянник Августин, и каждое воскресенье он сопровождал меня в церковь. В первое воскресенье во время чтения ектеньи его охватила слабость, и он вышел. Во второе воскресенье сильная головная боль заставила его покинуть церковь сразу после начала первого часа; в третье воскресенье он вышел из церкви с кровотечением из носа во время песнопения перед проповедью. Конечно, это было немного грубовато, и было бы более убедительно, если бы его аппетит когда-нибудь был нарушен во время воскресного обеда, но в этом было нежелание художника переборщить с оправданием. Сейчас мы обучаем его для Бюро погоды. Конечно, продажа "Хамелеоники" мальчикам или девочкам была бы категорически запрещена – она могла бы воспитать их лживыми.

Я приветствую Хамелеонику. Во многих случаях в обществе я чувствовал потребность в каком-нибудь внезапном и безобидном недомогании и нашел бы этот препарат очень полезным. Но, в то же время, я не буду пытаться скрыть, что, даже если препарат используется с максимальной осторожностью и только тогда, когда это оправдано случаем, и никогда не используется детьми, он все равно может вызвать общее чувство недоверия и подозрения.

Например, наступает национальный кризис; по политическому поводу от министра ждут какого-то официального заявления. В последний момент он отлучается и присылает записку, в которой сообщает, что болен корью. Даже если болезнь абсолютно подлинная, двухцентовые оппозиционные газеты будут намекать на хамелеонику, а желтые журналы не побрезгуют использовать это слово. На светских раутах также вполне возможно, что хозяйка рискнет предположить, что свинка, из-за которой вы не смогли присутствовать на свадьбе ее третьей дочери (которой вы не сделали подарок), была приобретена у аптекаря в ампуле, цена которой – один цент.

Но мы должны принимать грубое за мягкое, и преимущества, которые мы получим от использования Хамелеоники, с лихвой перевесят это чувство недоверия. В конце концов, оно никогда не может быть больше, чем просто чувством, при небольшой осторожности всегда можно сделать доказательство невозможным. Нельзя было бы покупать таблетки открыто. Их отправляли бы по почте на вымышленное имя по заранее известному адресу, а после покупки их всегда держали бы под замком. Вам нужно будет только придерживаться своей версии, чтобы получить выгоду от сомнений.

Вернемся на минуту к нашему министру и предположим, что эта корь была лишь пустым и хамелеонским притворством. Если бы он выступил, избежав столь важной темы, или воздержался от выступления под любым другим предлогом, кроме здоровья, вполне возможно, что это могло бы означать войну; из двух зол надо выбирать меньшее. К тому же, если бы оппозиционные газеты не вели себя гадко в отношении хамелеоники, они бы вели себя гадко в отношении чего-нибудь другого. Они должны выполнять свой долг.

Я также должен признать, что возможно неправильное использование препарата. Но то же самое можно сказать о любом препарате из фармакопеи, или об электричестве, или о взрывчатых веществах. Мы не отказываемся от использования динамита, скажем, в горных работах, только потому, что парень, который возится с ним, может решить проблему, как оказаться в нескольких разных местах в одно и то же время. Что мы делаем, так это отбираем динамит у этого мальчика, тем самым предотвращая общее переустройство района.

Точно такой же ход мы должны предпринять и в отношении хамелеоники. Продажа его лицам моложе восемнадцати лет должна быть запрещена законом, а любое правонарушение в этой области будет сурово наказываться. Не следует допускать, чтобы таблетки попадали в руки молодежи, бесполезно скрывать этот факт, но "Хамелеоника" сделает их лживыми. Они будут уклоняться от уроков и избегать телесных наказаний, которые так необходимы для них, ловко придумывая себе ранний уход из школы.

Мы хотим, чтобы наши дети росли бесстрашно правдивыми и абсолютно честными. Не только продажа должна быть запрещена, но даже название хамелеоники никогда не должно упоминаться в их присутствии. Если все знания о чудесных свойствах этого препарата будут скрыты от них, у них не возникнет соблазна попытаться достать его, подкупив какого-нибудь бедняка, чтобы он приобрел его для них. Ничто не вызывает у меня большей неприязни, чем лживые дети. Вероятно, в данный момент в одном только Нью-Йорке насчитывается не менее четверти миллиона людей, которые даже сейчас, когда вы читаете эти слова, пытаются от чего-то избавиться; семьдесят пять процентов из них потерпят неудачу из-за отсутствия хорошей надежной болезни. Многие из них (и не из богатых людей) готовы заплатить золотом за пузырек "Таблетки Хамелеоника". И все же природа выжидает!

Тройной рентгеновский луч

Помимо неточных знаний прикладной механики, полученных при изучении различных моделей искусственных ног, я и не подозревал, что мой одноногий друг Дамструтер отличается научными познаниями. Даже после прочтения этой статьи я немного сомневаюсь в них. На самом деле я бы предпочел, чтобы его теория о Тройных рентгеновских лучах была передана эксперту. К сожалению, в то время, когда это меня осенило, данный выпуск только готовился к печати, и научный эксперт, которого обычно держат в офисе, уже ушел на обед. Возможно, я должен был подумать об этом раньше; редактор сказал нечто подобное, хотя и в более резкой форме. Однако, как бы то ни было, сейчас это уже не исправить. Поэтому я должен, в соответствии с требованиями закона, указать, что, хотя руководство принимает все меры к тому, чтобы поставлять продукцию исключительно лучшего качества, не дается никакой фактической гарантии относительно точного количества, если таковое имеется, чистой науки в этой статье, и что любой, кто ее читает, "ipso facto"[3 - Латинская фраза, непосредственно переводимая как "самим фактом", что означает, что конкретное явление является прямым следствием, результирующим эффектом рассматриваемого действия, а не вызвано предыдущим действием. Это термин искусства, используемый в философии, юриспруденции и науке.] считается отказавшимся от своих притязаний на научность установленной силы или чего-либо еще.

Природа ничего не дает, пока этого не захотят. Я слышал, как люди говорили, что они удивляются, почему рентгеновские лучи не были открыты раньше. Ответ прост: потому что рентгеновские лучи не были открыты. Те же эксперименты, которые открыли их нам, за несколько лет до этого не дали бы никаких результатов. Когда природа полностью готова, она идет дальше; когда она идет дальше, мы льстим себе, что сделали открытие. Но ни одно открытие никогда не может быть сделано за год до его осуществления. Поразмыслите над этим, и вы увидите, что это так.

Точно так же варвар никогда не смог бы открыть обычную фотографию. Тогда ее еще не было. Дни кремневого топора не были днями "Кодака". Даже если бы у варвара были все наши знания и все наши аппараты, он никогда не получил бы фотографии. Фотография, как мы ее сейчас понимаем, была вкладом природы в необходимость еженедельных газет и других проявлений цивилизации. Рентгеновские лучи были комплиментом природы нашему возросшему мастерству в области хирургии.

Улучшенные анестетики, асептические условия и наш общий прогресс в знаниях и умениях, наконец, убедили природу в том, что она может позволить нам иметь некоторые средства для обнаружения местонахождения перочинного ножа у мальчика, который случайно его проглотил. Совершенно очевидно, что рентгеновские лучи были бы обнаружены раньше, если бы они существовали раньше. Этой работой были заняты фотографы и электрики, все они были заняты, как пчелы, делая все возможное, чтобы найти новые хитрости. Но пока Природа не убедилась, что они нужны, не было никаких рентгеновских лучей, которые можно было бы обнаружить.

Одним из следующих подарков Природы миру станут тройные рентгеновские лучи. Мне кажется, что они должны появиться именно сейчас. Я могу ошибаться, но думаю, что какому-нибудь ученому стоит просто заглянуть и посмотреть, не появились ли они. В любом случае, их можно ожидать в ближайшее время. Тот же самый эксперимент, который не смог обнаружить их на этой неделе, может оказаться вполне успешным на следующей. Нельзя обнаружить то, чего еще нет. Достаточно подумать об этом, чтобы понять, что в этом есть смысл.

Что такое тройные рентгеновские лучи? Что они делают? Как следует из названия, тройные рентгеновские лучи намного сильнее обычных рентгеновских лучей. Они вообще являются более совершенной вещью. С помощью рентгеновских лучей можно обнаружить кости в руке или монетку в мешочке для пожертвований. С помощью тройных рентгеновских лучей вы сможете определить мысли в голове. Разве это не кажется целесообразным?

Я, конечно, не могу дать точный и подробный обзор того, как это будет сделано, но я думаю, что могу обозначить общие линии. Я обнаружил, что большинство научных экспериментов происходят по одной и той же или похожей схеме. Вы почти всегда начинаете с цилиндра. Лучшая наука, как мне кажется, особенно неравнодушна к цилиндру. Она поощряет выведение различных видов цилиндров, и если вам удается вывести особенно хороший цилиндр, вам разрешается назвать его своим именем. Если в мире существует хоть какая-то справедливость, цилиндр, используемый для производства тройных рентгеновских лучей, будет известен как цилиндр Дамструтера. Боюсь, что он будет очень дорогим.

Вам также понадобятся батарея и экран. Вы должны иметь батарею, чтобы избежать неприятных переживаний, в наше время электрики ожидают, что они будут присутствовать при каждом открытии, и им будет обидно, если их оставят без внимания. Экран поначалу будет очень простым, но в дальнейшем будут сделаны большие усовершенствования, и в конце концов он станет чудом изобретательности. Не стоит ожидать, что в своем последнем варианте он будет известен как "Улучшенный экран Дамструтера". Возможно, я не доживу до его создания, но, во всяком случае, я его предсказал.

Человека, чьи мысли должны быть прочитаны посредством тройных рентгеновских лучей, попросят занять удобное кресло и принять естественную и непринужденную позу. По одну сторону от него будут находиться цилиндр Дамструтера и батарея, они будут соединены несколькими изящными гирляндами проводов, обтянутых зеленым шелком, а завершит картину декора кусок трубки из индийской резины, заканчивающийся лампочкой. Вы, наверное, заметили, что во всех самых сложных изобретениях используются трубки из индийской резины. По другую сторону от субъекта находится чувствительный экран, на который записываются его мысли.

Оператор нажимает на кнопку, и в течение сотой доли секунды тройные рентгеновские лучи проходят через голову испытуемого и выводят запись его мыслей на экран. В первые дни использования тройных рентгеновских лучей запись, вероятно, будет выглядеть как нечто среднее между диаграммой шахматной задачи и планом Парижской выставки, увиденным сквозь туман. Но когда мы получим улучшенный экран Дамструтера, разница будет огромной, и запись будет выглядеть правильным и разборчивым шрифтом.

Было много великих изобретений, которые поначалу получили лишь скромный отклик у публики. Например, когда природа, понимая особые потребности высокоразвитой цивилизации, впервые подарила нам рентгеновские лучи, возникло всеобщее чувство нервозности. Мы боялись, что без нашего ведома или согласия могут быть сделаны снимки наших позвоночников и что частная жизнь наших внутренностей может быть нарушена взглядами любопытных и дерзких. Этот страх прошел, когда мы узнали, что рентгеновский аппарат – сложный и несколько громоздкий, и что у нас нет шансов быть застигнутыми им врасплох.

Подобное чувство нервозности, но гораздо более сильное, может возникнуть при использовании лучевых аппаратов тройного рентгеновского излучения. И конечно, если бы можно было получить скрытую и точную запись мыслей человека, как иногда получают скрытый снимок, возникли бы серьезные проблемы. Фактически, либо обществу пришел бы конец, либо владение аппаратом "Тройного рентгеновского луча" стало бы уголовным преступлением.

Как можно согласиться на то, чтобы тебя представили счастливой семье, и с таким лицом говорить обычные приятные вещи, когда твой собеседник может узнать потом, при проявке пленки, что на самом деле ты считаешь всех детей уродливыми, но не такими уродливыми, как их мать, и что самого хозяина ты с самого начала считал буяном? Дальше ничего не смогло бы продолжаться. Торговля стала бы невозможной, старые устоявшиеся дружеские отношения были бы разрушены, семьи распались бы.

Человек никогда не сможет с чувством уверенности продать лошадь своему лучшему другу, или присутствовать в качестве единственного наследника на похоронах дальнего и очень богатого родственника, или стать зрителем любительского театрального представления в рамках благотворительности. Все удобства и приятности жизни исчезнут. Чистая правда прекрасна в теории; она полезна в суде; о ней много говорят в стихах, но чистая правда в обществе разрушила бы само общество. В цивилизованной стране от человека ждут не больше, чем от голого человека обнажения своих убеждений.

Впрочем, для нервозности нет никаких оснований. Я в общих чертах описал аппарат излучения тройных рентгеновских лучей, и ясно, что его нельзя использовать тайно. Вы не можете держать цилиндр, экран, батарею и некоторые другие предметы в рукаве или в жилетном кармане. Короче говоря, тройные рентгеновские лучи будут неспособны к злонамеренным действиям. Но мало ответить на возражения, нужно показать положительные достоинства идеи, и в случае с тройными рентгеновскими лучами это несложно.

Как надежный детектор преступлений, он принесет обществу огромную пользу. Как редко мы задумываемся о том, чего стоит преступник. Я имею в виду не то, что он берет, люди, занимающиеся страхованием от краж со взломом, выяснили это за нас, а то, во сколько нам обходится обнаружение и доказательство его вины.

Сколько мы тратим на адвокатов, на чиновников, на судей? Тройные рентгеновские лучи снимут тяжелое бремя с наших плеч. Мы больше не должны слышать о длительных задержках, связанных с законом. Шестнадцатидневный суд стал бы забытым абсурдом. Нас больше не смогут ввести в заблуждение косвенные улики. Виновные больше не смогут скрыться благодаря хитрости своих адвокатов. Все решало бы одно короткое испытание. Каким бы сложным ни было дело, тройные рентгеновские лучи решат его за пять минут.

Можно возразить, что в этом случае большое количество людей, некоторые из них заслуженно, будут лишены средств к существованию. Я имею в виду, конечно, представителей юридической профессии.

В этом возражении гораздо меньше смысла, чем можно предположить на первый взгляд. С одной стороны, значительная часть юридической работы все равно останется. Мне также вспоминается, что сказал судья одному мошенническому, но весьма изобретательному джентльмену, прежде чем назначить ему срок, соответствующий закону. "Человек с вашими способностями, – сказал судья, – мог бы, если бы захотел, легко зарабатывать на жизнь честным путем".

То же самое, я имею в виду, что это похоже, произойдет с барристерами[4 - Барристер (англ. barrister от bar – барьер в зале суда, за которым находятся судьи) член одной из двух существующих в Англии корпораций правозащитников, (Вторая корпорация – солиситоры.) Термин появился в XV в. и означал "допуск к судебному барьеру", т.е. право быть выслушанным судом в интересах своего клиента.].

Кроме того, мы не можем допустить, чтобы интересы одного класса перевешивали интересы человечества в целом. Тройные рентгеновские лучи, и в этом нет никакой ошибки, станут величайшим средством предотвращения преступлений, которое известно миру. Точное обнаружение с законным продолжением сделает больше, чем что-либо другое, чтобы заставить мистера Сайкса осознать греховность греха.

Арестованный по подозрению, он был бы помещен между чувствительным экраном и цилиндром Дамструтера, и хитроумные констебли обсуждали бы преступление в его присутствии. Их разговоры запустили бы в его голове цепочку мыслей; ему было бы бесполезно говорить, что он не будет думать о преступлении; он не мог не думать о нем. Эти мысли будут записаны на экране с помощью тройных рентгеновских лучей, и процесс завершится вынесением обвинительного приговора. Видите ли, в записи были бы указаны настоящие мысли мистера Сайкса, а не те, которые он хотел бы, чтобы мы думали, что он думал.

И не будет никакой возможности осудить невиновного человека. Возьмем воображаемый случай Джонса и Джексона. Однажды поздно вечером на задворках улицы Бауэри полицейский находит тело Джексона. Рядом с ним стоит несчастный Джонс с ножом в руке. Как только Джонс увидел полицейского, он бросился бежать изо всех сил. Полицейский пускается в погоню и после продолжительной борьбы ловит его.

Медицинские свидетельства показывают, что рана, от которой умер Джексон, была нанесена каким-то подобным оружием, как нож, найденный у Джонса. Человек, который продал Джонсу нож в тот день, дает показания, что Джонс сказал, что хочет его купить, чтобы убить им человека, но что он не придал значения этому замечанию в то время, думая, что оно было сказано в шутку. Также показано, что между двумя мужчинами произошла ссора, и что Джонс угрожал Джексону расправой.

Джонс, защищаясь, утверждает, что угрозы в адрес Джексона он произнес в порыве гнева, но без серьезных намерений, что нож был куплен им для резки табака, и продавец был прав в своем первоначальном выводе, что он говорил в шутку, что нож был украден у него в публичном читальном зале, что впоследствии он нашел его на тротуаре рядом с телом Джексона и подобрал, и, наконец, что, увидев приближающегося констебля и осознав, насколько явные улики были против него, он потерял голову и попытался убежать. При плохом адвокате, здравомыслящих присяжных и вечно спящем судье вероятность того, что Джонсу когда-нибудь понадобится новая пара ботинок, кажется ничтожной, но с тройными рентгеновскими лучами, если его история окажется правдивой, его невиновность будет установлена сразу же.

И как полезны были бы эти лучи в обучении детей. Ни один мальчик не осмелился бы сказать неправду, если бы перед ним маячила вероятность проверки тройными рентгеновскими лучами. Он не только рано усвоит, что лгать безнравственно, но и что это бесполезно.

В действительности, некоторым из нас требуется целая жизнь, чтобы усвоить этот урок, и даже тогда мы не можем быть уверены, что действительно усвоили его.

1900 год

На повороте монеты

Кливленд Моффетт

По коридору, осторожно ступая, шли четыре санитара, придерживая носилки на двух больших колесах, которые бесшумно катились. Операция была закончена. На носилках лежала молодая женщина без сознания. Ее лицо было красивым, белым, как простыни, а голова была замотана бинтами. Она слабо дышала разомкнутыми губами.

Из операционной вышел хирург, закончивший свою работу, и с ним его ассистенты, молодые люди в блузах и черных шапочках, большинство из которых носили остроконечные бороды. От них исходил запах карболовой кислоты.

– Бедная девушка, – сказал один из них, глядя, как носилки поворачивают в одну из палат. – Интересно, заговорит ли она перед смертью?

– Для ее убийцы будет лучше, если она не заговорит, – сказал другой.

Затем они разошлись по своим делам. Последним пришел Огюст Кейсо, как всегда, спеша и не успевая. Он поздно встал, поздно добрался до больницы и не позавтракал. Среди всех студентов-медиков госпиталя Ларибуазьер не было никого более популярного, чем Кейсо, но ночные удовольствия Парижа часто заставляли его пренебрегать своими дневными обязанностями. В данном случае он не знал, кто была эта молодая женщина, которую он только что видел под скальпелем, и не представлял, как ее череп был раздроблен с такими страшными повреждениями. Он знал только, что она обладает удивительной красотой и обречена на смерть.

Он уже спешил в соседнее кафе, когда незнакомец, ожидавший у двери, коснулся его руки. Глаза мужчины были полны нетерпения, он говорил с плохо скрываемым волнением и казался человеком, который провел много часов без сна.

– Скажите мне, – сказал он, – она заговорила?

Кейсо покачал головой, подозрительно глядя на мужчину,

– Она будет жить?

– Бог знает, доктор вынул шестнадцать осколков кости из ее головы.

– Святая Матерь, шестнадцать осколков кости!

Кейсо шел по направлению к кафе, и мужчина последовал за ним. Его жажда информации выдавала интерес к этому делу, что говорило о каких-то особых навыках, и Кейсо стало любопытно.

– Вы хотите выпить? – спросил он, когда они заняли места за столиком.

Незнакомец заказал абсент и быстро осушил свой бокал.

– Я должен задать еще один вопрос, мой друг, – сказал он. – Скажите, где были раны на голове девушки – на затылке?

– Да, – подтвердил Кейсо, который заказал себе завтрак.

– А спереди, на лбу и на лице, их не было?

Кейсо покачал головой.

– Не было.

– Как странно, – пробормотал мужчина. – Она стояла лицом к нему, когда…

– К кому лицом? – резко спросил Кейсо, и этот вопрос, казалось, привел мужчину в чувство.

– Простите меня, я забыл, что вы не в курсе. Я так много пережил за последние двенадцать часов, что оцепенел. Вы верите в оккультные вещи, галлюцинации и так далее?

Кейсо был только на втором курсе, а лекции по галлюцинациям начинались лишь на третьем, поэтому он отвечал осторожно.

– Это зависит от обстоятельств, – сказал он с таким видом, будто хранил знания в памяти. Он спрашивал глазами, и впервые показалось, что он сочувствует. Мужчина заказал еще один абсент.

– Я расскажу вам об этом, – сказал он. – Я сойду с ума, если не расскажу кому-нибудь. Прежде всего, позвольте заверить вас, что обычно я самый спокойный человек в Париже, я никогда не сержусь, никогда не волнуюсь, но прошлой ночью…

Он сделал паузу, и по его телу пробежала дрожь.

– Но прошлой ночью, – ободряюще повторил Кейсо.

– Было около девяти часов, и я шел по улице Фонтен, сняв шляпу, потому что ночь была жаркой, и насвистывая, потому что дела шли хорошо. Видите ли, я бакалейщик на улице Четырех ветров. Когда я дошел до угла улицы Бреда, где я живу, я остановился в маленькой кондитерской, чтобы купить немного сладостей для моей жены. Затем я поспешил наверх, преодолевая по две ступеньки за раз, так как мне не терпелось ее увидеть. Наша квартира находится на пятом этаже, выходит на улицу Фонтен, вдоль окон идет балкон, где моя жена держит цветы. Там приятно сидеть летними вечерами, и я ожидал найти ее там.

– Представьте себе мое удивление, когда, открыв дверь, я обнаружил, что в квартире совсем темно, если не считать света маленького ночника из спальни в конце коридора. И вместо того, чтобы увидеть мою жену, бегущую ко мне навстречу, улыбающуюся, я обнаружил абсолютную мертвую тишину, неподвижность и темноту. В тот момент, когда я стоял с приоткрытой дверью и держал руку на ручке, на меня нахлынуло чувство страха, которого я никогда раньше не знал. Мне показалось, что в воздухе таится какая-то большая опасность, что рядом со мной находится какое-то злое существо. Это чувство было настолько сильным, что, поддавшись первому порыву, я вышел на лестничную площадку и закрыл за собой дверь.

– Однако через мгновение разум возобладал, и, стыдясь своей слабости, я снова открыл дверь, резко закрыл ее за собой и запер на двойной замок. Затем, повесив шляпу на крючок с одной стороны, я пошел по коридору. До спальни оставалось метров двадцать, и, уверяю вас, я никогда в жизни не испытывал таких мучений, какие испытал, делая эти несколько шагов. Сначала меня сдерживал страх за себя, но потом его вытеснил ужасный до тошноты страх за мою жену. Я понял, что именно ей грозит или уже угрожала опасность, ибо во мне росло убеждение, что я пришел слишком поздно. Когда я прошел половину коридора, я вцепился одной рукой в стену, а другую прижал к лбу, который пульсировал от страшных фантазий. Говорят, что утопающие видят странные вещи, когда наступает смерть, но ни один утопающий, я уверен, никогда не видел более отчетливого видения, чем то, что я увидел там о моей бедной жене.

К этому моменту Кейсо внимательно слушал.

– Она прекрасная женщина, прошу вас поверить, и я видел ее так же ясно, как вижу вас сейчас, распростертой на кровати, ее лицо было так же прекрасно, как всегда, в копне темных волос, только очень бледное. Но на ее затылке были раны, ужасные раны, от которых подушка окрасилась в пунцовый цвет.

– Но это было только видение? – спросил Кейсо.

– Да, видение. Дай Бог, чтобы у вас никогда такого не было. Я не мог пошевелиться, боялся заговорить. Казалось, я прикован к полу.

– Наконец моя воля победила, и я, пошатываясь, вошел в спальню. С каким-то жутким интересом я смотрел на кровать, вокруг которой были задернуты красные шторы. Сбоку от меня, на маленьком столике, горел ночник. Все в комнате выглядело как обычно, не было никаких признаков того, что пришла беда, но я не могу передать, с каким чувством я шагнул вперед и раздвинул занавески. Моя жена лежала там, очевидно, спящая, ее прекрасное лицо было повернуто ко мне, а подушка под ее головой была такой же белой, как и рука, которая ее сжимала. Со вздохом облегчения я опустился в кресло. В этот момент я был поражен, услышав за занавесками задыхающийся всхлип, а затем взрыв истерического плача. Поспешив к кровати, я просил жену успокоиться, уверяя ее, что я рядом, чтобы защитить ее.

– Наконец моя жена достаточно пришла в себя, чтобы объяснить свой испуг, насколько она была в состоянии это сделать. Она ужинала одна около шести часов, а около семи дала Амандине, нашей служанке, разрешение уйти на вечер. Затем она немного прибралась в квартире, а около половины седьмого устроилась почитать в комнате, где у нас библиотека. Окна этой комнаты выходят на улицу Бреда. Перед этой комнатой есть небольшой балкон, который заканчивается железной перегородкой, отделяющей его от балкона соседнего дома – №4. Любому человеку не составит труда перелезть через эту перегородку и перешагнуть с одного балкона на другой.

– Пока моя жена читала, она, должно быть, задремала, потому что вскоре, хотя она была повернута спиной к окну, ей показалось, что она увидела мужчину большого роста, который стоял на балконе снаружи и заглядывал в комнату. У этого человека были кустистые рыжие волосы и глаза бледно-голубого цвета – глаза, которые испугали ее. Вскоре он незаметно удалился, перелез через перегородку и заглянул в окно дома № 4. Снова отступил, как бы колеблясь, мрачно усмехнулся и бесшумно достал из кармана монету, покрутил ее в воздухе и ловко поймал в раскрытую ладонь. Затем, подойдя ближе к окну, чтобы было лучше видно, он кивнул, положил монету обратно в карман и тут же вошел в комнату, где сидела моя жена, легко пройдя через длинные створки распахнутого настежь окна.

– Моя жена, как завороженная, наблюдала за мужчиной, который не обратил на нее никакого внимания, но сразу же направился в спальню, а она в смертельном ужасе последовала за ним. Подойдя к кровати, он заметил, что шторы задернуты, и на мгновение остановился, оглядываясь по сторонам, словно в поисках чего-то. Возле камина лежала тяжелая медная кочерга, которую он поднял и вернулся с ней к кровати. Затаив дыхание, моя жена смотрела, как он откидывает занавески. Там лежала спящая женщина с отрешенным лицом, но моя жена решила, что это она сама. Она увидела, как мужчина поднял кочергу, чтобы нанести удар, на что женщина, лежавшая в кровати, обернулась и посмотрела в его сторону. В этот момент от ужаса у моей жены порвались путы в горле, и она громко закричала.

– Конечно, это была лишь фантазия, сон, если хотите, что-то нереальное, потому что в следующее мгновение она была одна в комнате. Но последствия были очень тягостными. Что бы она ни делала, она не могла выкинуть из головы лицо этого рыжеволосого убийцы с его бледно-голубыми глазами. Ей казалось, что он все еще находится рядом с ней с целью убийства. Напрасно с лампой в руках она обыскивала квартиру, пытаясь убедить себя, что там никого нет; напрасно закрывала и запирала окна, выходящие на балкон. Чувство беспричинного страха все еще преследовало ее, и куда бы она ни повернулась, ей казалось, что враг притаился за ее спиной, ожидая удобного случая, чтобы спрыгнуть или ударить.

– Наконец она легла в постель, надеясь, что сон принесет ей облегчение; но она не могла заснуть, не могла вывести свои мысли из нездорового круговорота, по которому они бежали. Так, встревоженная, беспокойная, с болью в сердце, она ждала моего прихода, и мой приход, увы, принес ей только новые страхи, потому что моя странная задержка у двери, я дважды открывал ее и закрывал, потом долгая пауза и молчание в коридоре, вместо веселого приветствия, которое я обычно делал ей, заставили ее увериться, что это вовсе не я, а какой-то чужак, пришедший причинить ей зло, какой-то ночной злоумышленник, возможно, тот самый человек, чьи глаза и огненные волосы так напугали ее в видении.

– Затем, поняв, что здесь находится ее муж, человек, который ее любит, и что никакой опасности нет, она разразилась истерическими рыданиями, от которых мне с таким трудом удалось ее избавить.

– Вы не даете мне позавтракать, сэр, своей странной историей, – сказал Кейсо. – И кроме того, я не вижу, какая связь между ней и молодой женщиной, которую только что прооперировали.

– Позвольте мне закончить, – сказал мужчина, – позвольте мне закончить. Всю ночь мы почти не спали, потому что наши страхи продолжали существовать, несмотря на то, что мы знали, что ничего страшного не произошло. Я усугубил ситуацию тем, что по глупости рассказал жене об испуге, который испытал, войдя в квартиру, и о своем видении убитой женщины. Вы, конечно, помните, что раны были на затылке, и вы сказали мне, что именно там они и были на самом деле.

– Именно там они были у женщины в больнице, но ведь она не ваша жена?

– Нет, слава небесам, но вы знаете, кто она?

– Нет, – сказал Кейсо. – Я пришел слишком поздно, чтобы узнать какие-либо подробности.

– Это Мари Ганьоль, которая занимала квартиру, примыкающую к нашей, в доме № 4 по улице Бреда.

– Боже мой! – воскликнул Кейсо.

В этот момент из больницы пришел один из студентов.

– Она мертва, – сказал он. – Она так и не заговорила. Но они собираются провести над ней важный эксперимент. Доктор Россо считает, что она закрыла глаза от испуга в тот самый момент, когда увидела убийцу, и с тех пор никогда их не открывала. Он собирается испытать свой новый аппарат для получения последнего изображения, записанного на сетчатке. Если ему это удастся, это будет новый успех для госпиталя и для науки.

– Господа, – внушительно произнес незнакомец, – если эксперимент доктора удастся, я от души верю, что это будет также триумф справедливости.

После обеда доктор Россо провел эксперимент, который увенчался большим успехом, это была одна из первых демонстраций возможностей цветной фотографии. На чувствительной пленке глаз мертвой женщины было зафиксировано четкое изображение мужчины необычной комплекции, который сжимал в руках поднятую кочергу. Волосы мужчины были рыжими, а глаза – бледно-голубыми.

Два месяца спустя этот человек умер под гильотиной на площади Рокетт. Он был арестован, осужден и приговорен на основании единственного доказательства – пары безжизненных глазных яблок, подкрепленных показаниями женщины, которая никогда не видела его, кроме как в видении. Накануне казни он сделал полное признание. Он заявил, что убийство было случайным преступлением, продиктованным только лишь алчностью. На балкон, расположенный перед домами с номерами 2 и 4 по улице Бреда, он попал по веревке, свисавшей с крыши. Он заявил, что в течение примерно пяти минут, пока он стоял снаружи, он колебался, войти ли в квартиру дома №2 или №4. Решение он принял после того, как бросил монету.

1900 год

Перестановка желудков

Чарльз Миксер

Мой дорогой Эллиот!

С тех пор, как ты уехал куда-то со своей прекрасной невестой, около двух лет назад, наша переписка носила характер то озноба, то лихорадки, я обеспечивал озноб, а ты – лихорадку, причем с перерывами.

В течение последнего года я стал более неразговорчив, чем когда-либо, отчасти из-за стресса в моих чувствах и состоянии, а в остальном из-за желания не омрачать ваше очевидное счастье, ибо в любви вы никогда не были несостоятельны, как хорошо известно вашему другу.