скачать книгу бесплатно
– …А может, какой-нибудь писарь сделал ошибку в документах, году этак в восемнадцатом, по просьбе трудящегося дворянина. Я генеалогическими изысканиями не занимался. Знаю только, что деревенской родни у меня нет. О, чайник уже вскипел! Помочь вам нести чашки?
Глава 3
Шереметьев стал частенько появляться в доме Ганелиных. Вроде бы заботясь о родственниках, он привозил дефицитные продукты: то палочку немецкой колбасы, то голландский или французский сыр, то ветчину. Однажды притащил целую коробку детского питания. Света обрадовалась импортным банкам, ведь развести порошок кипятком намного удобнее, чем варить каждый раз кашу.
И хотя ее раздражала Юрина самоуверенная и наглая манера, она с нетерпением ждала этих визитов. Все-таки какое-то разнообразие в ее скучной жизни.
Она замечала, что нагло он держится, только когда они остаются наедине, в присутствии тети Поли и Мани ведет себя безупречно, а к ним самим относится с неизменным уважением. Размышляя о том, почему он так себя ведет, Света сделала вывод, что Шереметьев в нее влюблен. Мужчина есть мужчина, будь ему четырнадцать лет или тридцать три, и так же как школьник дергает за косы или дразнит одноклассницу, которая ему нравится, так и Юрий…
Шереметьев был взрослым человеком, а раньше ее ухажерами были одни мальчишки. И еще, в нем было что-то очень притягательное: не только широкие плечи, высокий рост и белозубая, порой нахальная улыбка… Света заметила, что стоит ему появиться на пороге, как сердце ее начинает биться учащенно.
«Конечно, я нисколько не влюблена в него, – рассуждала она сама с собой, – однако приятно иногда увидеть мужскую физиономию в нашем женском царстве. Тетя Поля считает, что Юра приходит поддержать родню в трудное время, и вечно рассыпается в благодарностях, называет роскошью любую коробку конфет или палку колбасы. Но мне-то известно, почему он появляется в этом доме».
Несколько раз Шереметьев вызвался сопроводить ее, когда она выходила погулять с сыном. Света катила коляску, а он, шагая рядом, затевал вроде бы шутливые разговоры, в результате которых нередко выводил ее из себя. Особенно если принимался намекать на ее любовь к Михаилу Улицкому или на то, что она лицемерно строит из себя безутешную вдову в присутствии родственников покойного мужа.
– Вы кривляетесь ради того, чтобы оставаться в этом доме и иметь возможность украсть мужа у своей подруги – когда он появится…
– Неправда! – возмущалась Света.
– Значит, правда в том, что здесь вам удобнее.
– Вот это, действительно, правда! Предлагаете мне переселиться вместе с сыном в одиннадцатиметровую комнату? К тому же там живет моя сестра.
– Здесь с вас пушинки сдувают, с ребенком нянчатся, а там, наверное, все придется делать самой? А вам не больно этого хочется – не такая уж прилежная вы мамаша. Я заметил, вы с легкостью переложили большую половину своих материнских обязанностей на плечи Мани и тетушки. Полагаю, вы бы с удовольствием отдали им ребенка насовсем – только такой поступок вызовет всеобщее осуждение. А вам ведь не хочется, чтобы вас осуждали. Вам хочется прослыть добропорядочной молодой женщиной, которая с честью переносит тяготы вдовства и мужественно растит сына в одиночку.
– Глупостей не говорите! – возмутилась Света. – Никем мне не хочется прослыть!
– А если не хочется, тогда сообщите сегодня тетушке, что пойдете со мной в ресторан, или вы желаете на дискотеку?
Предложение оказалось настолько неожиданным, что Света застыла на месте. Как ей хотелось в ресторан! В нерешительности кусая губы, она колебалась. Сказать, что не может? Но ведь это подтвердит его слова о том, что она лицемерка.
– Боитесь? – подначивал Юрий.
– Нет, но…
– А если что-нибудь соврать? – смеющиеся синие глаза прищурились. – Например, что вы приглашены на день рожденья подруги…
– Нет у меня подруг.
– Я заметил. Кстати, я часто задавался вопросом, что связывает вас с Маней? Признаться, меня удивила ваша дружба. Подозреваю, что дело тут в Улицком.
Черт бы его побрал! Почему он всегда все знает о ней? Постаравшись придать голосу равнодушие, Света ответила:
– И вовсе нет. Просто в школе все девчонки мне завидовали, кроме Маньки. Так и получилось, что мы подружились.
– Авы ведь не любите Маню, – покачал он головой. – Вы ее даже слегка презираете. Она служила вам для контраста, для фона. По-вашему, Манечка слабенькая серенькая особа, способная лишь оттенять яркие краски, которыми наделила вас природа. А вот на тебе – увела потенциального жениха из-под носа у такой красавицы, как вы.
– Знаете, что? – рассердилась Света. – Ни в какой ресторан я с вами не пойду. С вами невозможно общаться! Вечно вы скатываетесь на одну и ту же тему!
– На Улицкого? Так ведь и вы о нем постоянно думаете. Ладно, Светочка, проехали. Так что же нам соврать?
Она сочла за лучшее притушить гнев и с некоторым сомнением промолвила:
– Я могу сказать, что еду проведать сестру своей бабушки. У нее нет телефона, и проверить нельзя.
– А если ваша мама узнает, что вы никуда не ездили?
– У старухи склероз, скажу, что она забыла. Только тогда не на дискотеку, потому что придется пораньше вернуться. Хотя я сто лет не танцевала…
– Ничего, в ресторанах тоже бывает музыка, – успокоил он ее.
Света обрадовалась, но через несколько секунд спросила озабоченно:
– А где мне переодеться? Не могу ведь я нарядная поехать к бабке?
– Если возьмете платье с собой, я все устрою. Итак, какой день вы назначите?
– Субботу. Маня и тетя Поля дома.
– Заметано. В пять часов я подъеду к арке у выезда со двора.
– Нет-нет, лучше на углу, возле трамвайной остановки. А то еще увидит кто-нибудь…
– И вашему имиджу конец! – рассмеялся он.
Вечером в субботу она впервые почти за год почувствовала себя свободной. Едва оказавшись в машине Шереметьева, Света забыла, что она офицерская вдова и мать трехмесячного сына.
– Шикарное авто, – оценила она, усаживаясь на мягкое сиденье и разглядывая салон. – Это «мерседес»?
– «BMW» тоже хорошая немецкая марка. Платьице прихватили?
– Угу. И куда мы поедем?
– Приглашать вас к себе домой я счел неприличным, – усмехнулся Юрий. – Заскочим ко мне на работу, там вы переоденетесь, и мы отправимся в «Метрополь».
– О-о! – обрадовалась она. – Я слышала, это шикарное место!
Небольшой кооперативный ресторан, которым заведовал Шереметьев, располагался на Литейном проспекте. Оставив Свету в своем кабинете, Юра удалился, а когда она вышла, накрашенная и нарядная, окинул ее одобрительным взглядом, однако заметил:
– Белая сумка и босоножки не совсем подходят. Какой у вас размер обуви?
– Тридцать седьмой, – немного растерявшись, ответила она.
– Я подарю вам туфли под это платье и сумочку. Бордовый лак. Постараюсь не напутать с оттенком.
– Где вы их возьмете?
– В Финляндии или в Швеции, я часто там бываю. Ну что, поехали?
Целую неделю Света находилась под впечатлением от ужина в «Метрополе». Ее поразило дворцовое великолепие зала – мраморные колонны, золоченая лепнина под потолком, бархатные драпировки, сверкающие хрусталем бра в простенках. Едва они уселись за сервированный по-царски стол, рядом возник официант.
– Добро пожаловать. Все, как вы заказывали, Юрий Алексеевич?
Шереметьев кивнул. Пока Светлана с интересом оглядывала зал и публику, им принесли салаты, мясное ассорти, блюдо с красной рыбой и копченой осетриной, икру. На столе появилось несколько бутылок. В замешательстве Света медлила – хотелось попробовать и то и это – но она не знала, за какую из трех вилок взяться. Сдерживая улыбку, Юра пояснил:
– Все очень просто – с краю приборы для рыбы, потом для мяса и салатов, возле тарелки те, которыми мы будем есть горячее. Я заказал фрикасе.
– Фрикасе?
– Курицу с грибами. Очень вкусно, готовится только на сливочном масле.
Напитков, которые подливал Юра, она никогда не пробовала. Французский коньяк не оценила, зато понравился джин «Бифитер», разбавленный тоником. Она выпила два больших бокала и, хотя напиток казался некрепким, почувствовала, что слегка опьянела.
– Вы решили споить меня? – хихикнула она.
– С какой целью? Вы полагаете… – усмехнувшись, Шереметьев покачал головой. – Нет, моя дорогая, я надеюсь совратить вас в трезвом виде.
– Глупостей не говорите!
– Мы довольно давно знакомы, Светочка, не пора ли перейти «на ты»?
Она не чувствовала себя готовой говорить «ты» взрослому мужчине, ведь он старше на целых четырнадцать лет. Быстро взглянув на него, она с притворной скромностью опустила ресницы.
– Вам не терпится выпить «на брудершафт» и поцеловаться?
– Меня давно не интересуют подобные поцелуи, – хмыкнул он.
– Какие это – подобные?
– Без продолжения. Уж если целоваться, так…
Было ясно, на что он намекает. Но вот ей как раз продолжения и не хотелось. Хватит с нее воспоминаний о двухнедельном сексуальном марафоне с мужем.
Юра не отрывал взгляда от ее губ.
– Я ведь взрослый мужчина, а не мальчик. Да и вы уже не девочка…
– Но я не собираюсь целоваться с вами, – пусть поймет, что и всего остального ей не надо. – Останемся «на вы».
– Как вам будет угодно. Меня это не слишком напрягает. Напротив, в этом обращении есть какая-то старомодная прелесть. Конечно, я мог бы обидеться, что вы не поняли мой прозрачный намек… Но я не обижаюсь.
– Все я прекрасно поняла и, по-моему, вполне определенно ответила. Так вас интересуют только постельные отношения с женщинами? Тогда это наша последняя встреча.
Глядя на ее гордо вскинутую головку, Юра рассмеялся:
– Ну, недостатка в женщинах для «постельных отношений», как вы выразились, у меня никогда не было. А с вами встречаться мне хочется. Бескорыстно.
– Это почему же?
Ей было любопытно, что он ответит. Вот бы признался, что влюблен, влюблен по-настоящему!
Но Юрий, выдержав паузу, промолвил, задумчиво глядя на нее:
– Вы мне интересны как личность. Вы противоречивы. В вас уживаются и темперамент, и расчет. Вы пытаетесь выглядеть добропорядочной женщиной, но частенько пренебрежительное отношение к окружающим прорывается наружу. И как этого не замечают тетя Поля и Манечка?.. Если вам чего-то хочется, вы способны уверить себя, что обязательно добьетесь этого, пусть придется наплевать на дружбу, чувство благодарности, совесть… Не хмурьте бровки. Я имею в виду не только ваше желание добиться Улицкого. Я говорю вообще… Мне кажется, если вы поставите перед собой цель – то будете по головам к ней идти.
– А это плохо? – мрачно поинтересовалась Света.
Он пожал плечами:
– Да нет. Мне даже нравится. В этом вы похожи на меня. Я же говорю – вы интересная особа. Вы молоды, характер ваш еще не до конца сформировался. Я бы сравнил вас с личинкой неизвестного насекомого, и непонятно пока, превратится ли она во что-нибудь полезное, или вылупившаяся тварь станет вредителем. Предполагаю последнее. Но все равно, мне будет любопытно наблюдать за метаморфозами.
Света хотела обидеться на такое сравнение, но передумала.
– Чем слушать ваш бред про насекомых, я бы лучше потанцевала. Оркестр уже играет.
– Слушаю и повинуюсь. Я обещал вам танцы, и вы их получите!
Шереметьев танцевал отлично, лучше всех знакомых парней, даже лучше Миши. Она чудесно провела этот вечер и надеялась, что он не последний.
Спустя две недели Юрий пригласил ее на концерт, затем опять в ресторан, потом на дискотеку. Каждый раз ей приходилось выдумывать повод, чтобы уйти из дому.
– Не проще ли сказать правду? – предлагал он. – Что вы соскучились и вам хочется развлечься? В конце концов, я вожу вас в общественные места, в этом нет ничего дурного. К тому же все тайное когда-то становится явным.
Но Света упорно «ездила навещать двоюродную бабушку». Она была рада, что Юра вытаскивает ее развлечься, кроме того, он ей нравился.
Шереметьев не походил ни на одного из ее прежних кавалеров. Парни, с которыми Света флиртовала до замужества, были мягкой глиной в ее руках, и она всегда ощущала себя хозяйкой положения. С Юрой так не получалось. Никогда она не знала, чего от него ожидать. То он с легкой усмешкой безропотно отпускал ее потанцевать с другими, а то вдруг разыгрывал недовольство, что зря за ней таскается, а она не уделяет ему должного внимания. Иногда, подпитывая ее самолюбие, рассыпался в цветистых комплиментах, а чуть позже, когда она надувалась, возгордившись своей необыкновенной красотой, вдруг спускал с небес на землю, утверждая, что только дурочка непомерным самомнением может так воображать. Света ловилась на эту удочку, наговаривала ему кучу гадостей и заканчивала тем, что в жизни больше с ним никуда не пойдет. Но проходило несколько дней, он вновь появлялся как ни в чем не бывало и опять куда-нибудь приглашал. Света говорила себе: «Не стоит обращать внимание на эти его фокусы. Юра есть Юра. Да он спать спокойно не сможет, если не будет подкалывать меня постоянно. Такая уж у него натура».
Когда во второй половине августа они договаривались о следующей встрече и Юрий сообщил, что на ближайшую субботу у него два билета в БДТ, Светлана отказалась:
– Нет, не раньше чем через две недели. Миша приезжает.
Когда она произнесла это имя, глаза ее светились от счастья.
– Вот как? – протянул Юрий. – А я-то гадал, отчего вы сегодня порхали как бабочка и даже не отвечали на мои колкости… В мечтах вы уже были со своим Мишенькой и не слушали меня. – Он смолк на секунду и продолжил совершенно другим, вовсе не игривым тоном: – Вам напомнить, что он чужой муж?
– Я помню, – сердито сжала она губы.
– Так вы не пойдете со мной?
– Нет.
– Ну и черт с вами! Желаю приятно провести время.
Миша так изменился, что Света едва узнала его. Она выглянула в коридор на поздний звонок, а там Манька уже висела на худом, загорелом до черноты мужике в выцветшем камуфляже. Манюня плакала от счастья, поскуливая, а он, зажав в ладонях ее лицо, целовал в щеки, в нос, в губы, куда придется, целовал жадно, не по-братски… Пока не увидел Светлану, застывшую в дверях своей комнаты.
Оторвавшись от жены, Миша протянул руку:
– Здравствуй, Светочка.
