Телохранитель для души

Она забыла.

Раннее появление на фирме Светика Клинкиной удивления у секретарши почти не вызвало. В отличие от Вики, которая удивилась сильно.

– А Германа Алексеевича нет пока! – выкрикнула фальцетом Светке в спину Алевтина Георгиевна.

– Знаю, – недовольно буркнула та с порога директорского кабинета, – его и не будет. Убили Германа.

И захлопнула за собой дверь.

– Что?! Что такое она сказала, Вика? – растерянно заморгала ресницами Алевтина.

Вика подхватилась с места и быстрым шагом направилась следом за Клинкиной, на ходу произнеся скороговоркой:

– Сейчас все выясним, не волнуйтесь, Тина. Возможно, это такая шутка неудачная.

Только бы секретарша не поперлась за компанию.

Но что случилось со Светкой?! Она же теперь все испортит!

От Клинкиной требовалась сущая малость: позвонить утром заместителю Германа Алексеевича и сквозь рыдания поведать о трагедии. И все. Оповестила и сиди дома, не высовывайся. Потягивай «мохито» из высокого стакана и смотри сериалы.

Уже сегодня на фирму могут заявиться чьи-нибудь уполномоченные представители. Какие-нибудь мутные юристы, судебные приставы или неизвестные доныне наследники с нотариусом на прицепе. Следует быть начеку, чтобы не прозевать проявления подобной активности. Если не вычислить в ближайшее время заказчика убийства и не сдать органам, все предыдущие шаги обратятся в нелепый фарс. Не устраивать же и в самом деле пышные похороны безвременно почившего промышленника, утяжелив мешками с песком закрытый полированный гроб?

Светкино присутствие на сцене не оговаривалось. Даже наоборот, оговаривалось ее отсутствие. Тогда почему она здесь? Что-то за ночь изменилось?

Войдя в кабинет и плотно закрыв за собой дверь, Виктория решительно подошла к директорскому столу, за которым обживалась «молодая вдовица», и требовательно спросила:

– Какого фига, Клинкина? Позволь узнать, что ты тут делаешь?

Светик тут же завелась:

– А почему ты со мной так разговариваешь, Демидова? И с какой стати я должна отчитываться перед тобой?

Виктория, помедлив, поинтересовалась:

– Что пила?

– Я? Пила?! Я спиртное теперь даже не нюхаю, чтобы ты знала! И вообще, прекрати меня третировать.

Резкая перемена в Светкиных манерах удивляла даже больше, чем ее нештатное появление. Откуда столько гонора, интересно знать? Или это запоздалая реакция на стресс, как вчера у крысюка? У Яшки – моторная, у Светки – речевая?

– Хорошо, про алкоголь беру свои слова обратно. Просто объясни, с какого ляду ты здесь, и я тут же оставлю тебя в покое, – более миролюбивым тоном повторила вопрос Вика и даже под занавес улыбнулась.

Клинкина сердито ответила:

– В семь утра позвонил Колесников. Сообщил, что увольняется. Прямо с сегодняшнего дня. Причины не объяснил, а просто бросил трубку.

– Колесников – это зам?

– Именно. Тот самый, кому я должна была звонить и ставить в известность. Его можно вычеркнуть.

– Из подозреваемых? Я бы не торопилась. Он попросил к телефону Германа?

– Нет. Выложил все одним махом и был таков. Я, конечно, подорвалась. Кинулась мыть голову и делать макияж. Хорошо еще, что маникюр свежий. Кто-то же должен управлять предприятием?

– Выходит, ты управлять явилась? – приподняв бровь, спросила Виктория.

– Вот только иронии не надо, хорошо? Чем я, по-твоему, хуже Колесникова?

– Я Колесникова не знаю, поэтому и ответить на твой вопрос не берусь, – отчеканила Вика. – Но я знаю совершенно точно, что безутешная вдова так себя не ведет. И так не одевается. Неужели, кроме сиреневой майки и желтого комбеза на лямках, в твоем шкафу не нашлось ничего более траурного?

– Я волосы узлом убрала! Этого, по-твоему, мало? И вообще. Я блондинка, мне можно, – нагло парировала Светка.

Вика оторопела. Это Клинкина так стебется над стереотипами, что ли? Как-то не по-клинкински получается, слишком тонко. Значит, не стебется, а говорит всерьез.

Не найдясь что ответить, Вика сухо произнесла:

– Сообщу всем, что ты таблеток наглоталась, чтобы психику успокоить. Оттого и ведешь себя неадекватно. Поняла, блондинка?

Сюрпризы на этом не закончились. Едва Вика, сделав огромные глаза и понизив голос, сообщила изнемогающей от любопытства Масловой, что шефа и вправду убили, а та, в свою очередь, стремительно раздала новость приближенным, спровоцировав информационный взрыв, Светка выплыла в приемную и распорядилась, чтобы секретарша незамедлительно вызвала руководителей всех подразделений на срочное совещание.

Алевтина подобострастно закивала и приступила к повторному обзвону.

Клинкина развернулась в сторону Виктории и, глядя ей в переносицу, промолвила:

– Вы мне тоже понадобитесь, Виктория Андреевна.

– Олеговна, – поправила ее Вика, сумев спрятать насмешку.

– Неужели? – равнодушно удивилась Клинкина и вновь скрылась в кабинете.

Генералитет собрался быстро, что в сложившейся ситуации было неудивительно.

Всех человек пришло восьмеро, не считая Вики с Алевтиной.

Придвинувшись поближе к Виктории, секретарша вполголоса принялась просвещать ее насчет должностей и фамилий.

На экстренное заседание прибыли: заместитель директора по научным разработкам Панин, руководитель конструкторского бюро Булавина, референт Ветров, начальник охраны Свиридов, а также начальник производства Толкачев, завхоз Дягтерева, исполняющий обязанности завскладом Новиков и девочка из бухгалтерии, чью фамилию Тина не знала.

Главбух вот уже неделю болеет, поэтому Тина вызвала на совещание Проничкину, второго буха. Почему вместо Проничкиной явилась вот эта пигалица, непонятно. Руководителей подмосковного филиала секретарша, ясное дело, приехать не приглашала, однако о происшествии проинформировала.

Свиридов подавал Вике какие-то знаки, смысл коих ей был непонятен, но подходить к начальнику охраны она не стала. Если он сам не предпринимает попыток приватно поговорить, значит, этого делать не следует.

Когда в полном молчании народ принялся выдвигать стулья и рассаживаться вдоль стола для совещаний, в кабинет ворвался Игорёша и прямиком двинулся к Светке, стоящей за директорским столом изваянием скорбной печали. На окружающих внимания не обратил, был взбудоражен и расстроен.

– Света, я все знаю, Алевтина Георгиевна мне позвонила. Света, мы с тобой не всегда ладили, но перед лицом постигшей утраты все недоразумения меркнут. Ты можешь мною располагать, я тебя не оставлю. Покойный брат не простил бы мне этого, как и я себе не прощу.

Он широко раскрыл руки, готовый прижать к рельефному торсу малоприспособленную к трудностям жизни братнину вдову, застолбив сим недвусмысленным жестом лакомый статус если не опекуна, то приближенного советчика точно. Вика, по крайней мере, расценила этот жест именно так.

Светка, отшатнувшись, вскричала:

– Игорь, сядь! Если хочешь присутствовать, то веди себя тихо. Мне и так трудно сосредоточиться… после всех этих препаратов.

И она украдкой взглянула на Вику.

Та выдохнула с облегчением.

Неизвестно, что там задумала наша вся такая внезапная, но, если она приняла к сведению легенду про таблетки, это несколько обнадеживает.

Игорь не обиделся, а лишь горестно покрутил головой. Он устроился у стены на диване, продемонстрировав умеренность притязаний. Все-таки здесь собрались сотрудники фирмы, а он человек посторонний. Хотя, как сказать, как сказать…

Но скромность все равно не помешает.

Одиннадцать пар глаз выжидательно смотрели на Светку. Та медленно опустилась в директорское кресло и, сцепив пальцы в замок, заговорила надтреснутым голосом:

– Вы уже знаете о моем горе, поэтому долго распространяться не буду. Случилось ужасное, Германа убили. Вчера он отправился на деловую встречу, однако в апартаменты, где должны были проходить переговоры, проник киллер. Мне тяжело говорить о деталях, я надеюсь, вы меня не осудите. Возможно, позднее я все расскажу подробнее. Но не сегодня. Понимаю ваше недоумение. Вы задаете себе вопрос, зачем же тогда я вас пригласила. Отвечу. Первое: наш «ХимОрганик» оказался в непростом положении, поэтому я беру руководство на себя. Господин Колесников решил нас покинуть, не утруждаясь объяснениями. Второе и, пожалуй, на данный момент главное. Сегодня утром я получила по электронной почте сообщение. От Геры. Да, да, не удивляйтесь. Хотя для меня это стало еще одним испытанием. Но, начав читать, я поняла, что муж заранее написал послание, обратившись к специальной опции почтовой службы, чей сервер доставляет письмо адресату, если в течение контрольного времени отправитель не посетит свой аккаунт. Итак, утром я получила весточку от покойного мужа.

Клинкина умолкла, закрыв лицо ладонями, плечи ее подрагивали. Подчиненные деликатно принялись разглядывать интерьер и собственные ногти.

Наконец она взяла себя в руки и продолжила звонко:

– Герман догадывался, что на него идет охота. Опасался, что его могут убить. Этим письмом он нас всех призывает сплотиться вокруг фирмы. Предупреждает, что после его гибели налетят стервятники. Среди этих падальщиков обязательно окажется тот, кто спланировал подлое покушение. Герман ждет от нас бдительности и надеется, что мы общими усилиями выведем убийц на чистую воду. Можете считать, что это его последняя воля, и я ее вам передаю.

«Да что ж ты творишь?! – ахнула про себя Вика. – Овца дурацкая, ты же все испортила, идиотка!»

Но приходилось сидеть с невозмутимым видом. Даже в сторону Свиридова Виктория не повернула головы, хотя узнать его реакцию ей не терпелось. Потому что, если Родионыч спокоен, значит, они с Клинкиной что-то замутили, не сообщив Демидовой об обновлении.

Что до остальных присутствующих, то они также были удивлены и взбудоражены, правда, с другим знаком. Их основная эмоция выражалась так: «А-бал-деть!», но все, кроме девочки из бухгалтерии, состроили правильные физиономии и поедали директорскую вдову встревожено-внимательными глазами.

– И мы обязательно его найдем, этого ублюдка! – рубанула Светка. – И знаете почему? Потому что Герман, этот удивительный, этот необыкновенный человек, послал нам с того света конкретную зацепку.

Аудитория затаила дыхание.

Какую зацепку? Становилось все интереснее. А Светка продолжила безумствовать:

– Герман сумел записать один разговор, какой именно и с кем, уточнять не буду, тут начинается секретная часть. Но этой записи будет достаточно, чтобы прижать преступника к ногтю. Носитель аудиозаписи надежно спрятан. Что я могу добавить? Я скорблю, но и горжусь своим мужем!

Тут, по идее, должны были грянуть аплодисменты, Светка зажгла всех, но сотрудники фирмы вовремя опомнились и ограничились одобрительно-уважительным гулом и многозначительным качанием голов.

После паузы, которую Клинкина взяла, чтобы поменять окрас выступления, она продолжила сухо-деловым тоном:

– Съездить за уликой и доставить ее сюда я бы хотела поручить нашему новому сотруднику. Вас ведь это сильно не затруднит, не так ли, Виктория Андреевна? Персонал фирмы будет занят своими служебными обязанностями, а для вас пока работы нет. Лично я в помощи консультанта данного профиля не нуждаюсь. Как поступить с вашей занятостью, мы решим позже.

– Олеговна, – процедила Вика сквозь зубы.

– Извините, – ядовито улыбнулась Клинкина, – это все препараты. Но без них я пока никуда. Займитесь этим сегодня же. Координаты места хранения и коды доступа я вам предоставлю.

Виктория проговорила с нажимом:

– Сегодня я не могу.

– Вы что, не поняли? Вам первое лицо указание дает. На вашем месте следует не препираться, а…

– Светлана… Простите, а как вас по отчеству? – это Панин голос подал, зам по науке.

С чего, интересно, он такой смелый? Оттого, что наглый? Или оттого, что кадр особо ценный для «ХимОрганика»?

– Меня зовут Светлана Сергеевна, Виталий Михайлович.

– Ох, извините. Запамятовал. А могу я узнать, с какой стати вы решили взять бразды в свои ненатруженные ручки, если, согласно уставу организации, обязанности гендиректора выполняют его заместители? Если первый зам уволился, то имеется зам по науке.

– Это вы о себе сейчас речь ведете?

Панин театрально всплеснул руками:

– Вы догадались! Тем более ваше образование вряд ли позволит вам браться за решение стратегических задач. А с точки зрения юридической…

Светка его прервала:

– Уважаемый зам по науке, у меня для вас новость. Я в курсе ваших махинаций. А вы, наверное, полагали, что муж не делится со мной своими выводами? Напрасно, ох напрасно вы на это надеялись. Поэтому вам придется кое-что мне объяснить, когда я закончу брифинг. Что же касается юридической основы моего директорства, я вас уверяю, тут все в порядке. Герман не был единственным учредителем фирмы. И мне не придется ждать положенных по закону шести месяцев, чтобы вступить в права.

– Подтверждаю, – раздался со стороны дивана голос Коренева. – Долевое участие Светланы Сергеевны в уставном капитале девяносто девять процентов.

Кто-то присвистнул.

Панин недобро прищурился, нервным движением отбросил авторучку и проговорил, вставая:

– Ваши инсинуации держите при себе, уважаемая. У меня с покойным господином Галактионовым взаимопонимание было полное, и никаких ко мне претензий он не имел. Сейчас, конечно, вы можете придумывать на мой счет всякое вранье, и вас за руку не схватишь, на покойника все, что угодно, можно свалить. Но после таких обвинений работать на вас я не буду. Да и не мечтал, если честно. Что же касается генерального руководства… Хотите угробить фирму – флаг в руки.

Панин покинул собрание, раздраженно хлопнув дверью.

А Виктория спешно соображала, пытаясь разобраться в развернувшихся на ее глазах перипетиях.

Откуда вдруг образовалось посмертное послание от Геры Алексеевича, если он жив-здоров и ни о какой обличающей аудиозаписи даже не упоминал? Зачем Светка разозлила Панина, прилюдно обвинив его в каких-то грешках? Как получилось, что Игорь Коренев располагает закрытыми данными о долевом распределении семейного капитала, не будучи особо близким родственником? И что вообще эта крашеная блондинка затеяла, не посоветовавшись, не согласовав, элементарно не поставив в известность?

Вариант ответа: «Потому что Колесников уволился» – уже не прокатит, поскольку никак не объясняет активную, вселенского масштаба, самодеятельность мнимой вдовы.

Получается, Светка сама придумала такую многоходовку? За одну бессонную ночь?

Круто. Уважаю, хоть и не верю. Однако факт налицо: Клинкина расставила ловушку для заказчика, приманкой в которой будет Демидова. Скорее даже не приманкой, а маячком, который должен привести к приманке.

«Польщена», – желчно подумала Вика.

Было досадно, что ей самой не пришла в голову такая простая мысль, а вот не блещущей умом Светке Клинкиной пришла. Но справедливости ради стоит заметить, что не имелось у Виктории возможности продумывать ходы. Слишком плотный график был у нее в последнее время: то убийство шефа инсценируй, то Усмановну спасай, то Бурундучину в подпол препровождай. Да и Светик Клинкина так уж ли проста?

Если вернуться к отброшенному Викой предположению, что сведения о ее теперешнем местожительстве предоставила киллеру именно Клинкина, то картина в целом начинает играть другими красками.

Начнем с того, что Светка сама напросилась к Вике в гости с целью уговорить бывшую одноклассницу присмотреть за любимым супругом.

Можно допустить, что в ее планы вовсе не входило, чтобы Виктория отнеслась к просьбе слишком серьезно, более того, Клинкина, возможно, была уверена, что та завалит дело. Зато впоследствии к будущей вдове подкопаться будет затруднительно: ну, не может она быть причастна к убийству мужа, коли наняла для него бодигарда.

Однако Виктория с задачей справилась, придушив в зародыше все Светиковы расчеты, и теперь та жаждет виновнице отомстить, опасаясь к тому же, что рано или поздно Демидова обо всем догадается, если не догадалась уже.

Выходит, не ловушка это для инициатора покушения на Германа Галактионова, а указка на цель, коей является Вика. Указка для очередного нанятого Клинкиной исполнителя. Тем более в данном случае высокого мастерства от киллера не потребуется.

Или это у Вики разыгралась паранойя?

Фиг его разберет. Может, паранойя, а может, и трезвая оценка без розовых очков и неуместного благородства, искажающего реальность. Поэтому Вика не кинется тот же час выполнять распоряжение «первого лица», а хорошенько поразмыслит, чем и как можно будет подстраховаться, чтобы избежать финала, заготовленного для нее преступным умом бывшей одноклассницы.

Хотя, если рассуждать здраво и без истеричных фантазий, не способна Светка на столь подлое злодейство, за отсутствием определяющих качеств натуры не способна. Но с претворением в жизнь ее гениального плана все равно торопиться не стоит. Информация о внезапной улике должна прежде дойти до адресата, иначе ловушка останется пустой и затея обессмыслится.

Дальнейшему анализу ситуации Вике помешал оклик новой, с иголочки, большой начальницы «ХимОрганика», которая, проводив язвительным взглядом возмущенную спину замдиректора по науке, вернула внимание к консультанту по этикету.

Приподняв бровь, начальница бесстрастным тоном поинтересовалась:

– Виктория… Олеговна. Объясните нам, пожалуйста, что вам мешает выполнить такое нетрудное задание? Или вы тоже собираетесь бросить мне заявление на стол?

– Нет, ну, что вы! Как вы могли такое подумать! – с горячностью воскликнула Вика и, тщательно подбирая слова и интонации, продолжила: – Понимаете, Светлана Сергеевна, вчера я договорилась с Германом Алексеевичем… покойным, что сегодня с половины дня со службы уйду. Чтобы уладить формальности на предыдущем месте работы. Для меня это очень важно, поверьте. Нельзя ли ваше поручение отложить на завтра, пожалуйста?

В конце тирады Вика добавила в голос жалобных ноток и едва не шмыгнула носом, но это был бы уже перебор. Однако брови чердачком сложила, умильно заглянув шефине в глаза.

Клинкина помолчала, высокомерно озирая новенькую, потом разлепила губы и произнесла:

– Я не самодур, отправляйтесь, куда вы там хотели. Но завтра к началу рабочего дня прошу быть в моем кабинете, я вас детально проинструктирую. Компромат сразу же привезете мне, и не вздумайте вскрывать пакет по дороге. Все свободны. Хотя Демидова пусть останется. И начальник охраны тоже.

Аплодисменты.

– Ты что вытворяешь, Светланка?! – вымученно усмехнувшись, впрочем, вполне дружелюбно, спросила Виктория, как только затворилась дверь за Алевтиной, выходившей последней.

– А что ты имеешь против?! – взметнулась Клинкина. – Отличная же идея! Сидеть и тупо ждать, когда кто-то из них засветится, можно до позеленения! А сейчас они засуетятся и себя выдадут!

– Ты что, позвонить мне не могла, уродка?! – с той же принужденной улыбкой продолжила мягкий наезд Вика.

– А вдруг они прослушивают наши телефоны?! – парировала Светик, и Вика не нашла что сказать.

Дикое предположение, ну а вдруг?

– Дамы, дамы, давайте успокоимся и обсудим нюансы, раз уж так все склалося, – вклинился рассудительный Семен. – Ситуация серьезная, как бы нам не облажаться.

– Да как тут можно облажаться-то?! – возмутилась Клинкина. – Демидова с утра походит по Москве, как бы путая следы, зайдет на главпочтамт, подойдет к абонентским ящикам, а затем направится докладывать об исполнении своему директору, то есть мне. Вы, Семен Родионович, за ней со стороны понаблюдаете и в случае чего придете на помощь. Все дела.

И она обвела аудиторию торжествующим взглядом.

– Света, ты хотя бы понимаешь, что это самое «в случае чего» должно произойти обязательно и непременно? – напряженным голосом спросила Вика, перестав, наконец, насиловать лицо улыбкой. – И добром для меня данное событие может не кончиться, несмотря на присмотр уважаемого Семена Родионовича. Потому что нам неизвестны возможности противника, его планы и намерения. Ты согласна?

– Хочешь бросить начатое, не завершив? – со змеиной вкрадчивостью осведомилась Светка.

И Вика не нашла что ответить.

– Я буду рядышком, – успокаивающе проговорил Свиридов. – Из машины понаблюдаю. От меня не уйдет.

Кто не уйдет, Виктория уточнять не стала, как и не стала интересоваться, будет ли ей от этого легче. Охотничий азарт как таковой отсутствовал. Она порядком устала от этого затянувшегося марш-броска при полной выкладке. Но начатое действительно следует довести до конца. Для того хотя бы, чтобы совсем не растерять самоуважение, которое и так пошатнулось. Да и Светка ей вроде подруга.

– Ой, Викочка, а я так у тебя и не спросила, как вчера все прошло с твоей квартирной хозяйкой? Не сильно вам досталось?

Н-да… Подруга.

– Все путем, Клинкина. Не парься.

Светик обиженно фыркнула.

Вика, примирительно улыбнувшись, добавила, сглаживая резкость:

– Как-нибудь потом расскажу. Ты же понимаешь, Светланка, нам сейчас некогда.

Через час Виктория сидела за столиком бистро на Пушкинской площади, напротив сидел Семен Свиридов, и заняты они были тем, что пытались рассмотреть свалившуюся задачу и выстроить пути ее решения. К месту встречи добирались конспиративно и порознь.

Хронику вчерашней операции Виктория представила Свиридову предельно лаконично, тем более что художественное описание данного события начальнику охраны было без нужды. По ходу повествования он одобрительно хмыкал, однако от комментариев воздержался.

Вика не обиделась. Она не ради свиридовской похвалы вчера жизнь на кон ставила.

Обсуждение же нынешних дел оказалось в достаточной мере бесплодным и в той же степени бессмысленным.

Предположения и выводы приходилось делать на пустом месте, ни о какой высокой доле вероятности того или иного события не могло быть и речи.

Удовлетворились тем, что наметили Викин маршрут и продумали варианты взаимодействия. Бесспорным стало лишь допущение, что местом старта завтрашнего ее квеста будет проходная «ХимОрганика», а началом отсчета по времени – сразу после того, как Виктория изобразит подчиненную, явившуюся к начальнице за инструкциями и их получившую.

Вика попросила Свиридова не посвящать Клинкину в детали операции. Он возражать не стал и, кажется, не удивился. При нем оказалась парочка полезных вещиц, которые он протянул Виктории через столик. А вот оружия никакого не предложил, обосновав тем, что некстати обнаруженный злоумышленником ствол может ее расконспирировать и тем навредить. Она согласно кивнула.

Ей хотелось сказать Свиридову, что очень надеется на его помощь. Но вместо этого она сказала:

– Спасибо, что помогаете.

Семен вскинул удивленно брови и хмыкнул:

– Вот дуреха. У меня работа такая. А вот ты, кажись, ни за что ни про что вляпалась. И ты это… Ты, главное, выспись как следует.

– Неплохо выглядите, – вместо приветствия одобрительно проговорила Алевтина Георгиевна, отрываясь от утренних новостей в Интернете. – Ни синяков, ни бледности. Вот что значит молодость и крепкие нервы. А я бы на вашем месте глаз до утра не сомкнула.

Вика загадочно улыбнулась. Так улыбаться ее научила Надежда Михайловна. Неплохой прием, чтобы купировать лишние расспросы и ненужные обсуждения.

Секретарша несколько скисла, не дождавшись ответа, но тут же встрепенулась, предложив немножко посибаритствовать и испить кофейку, покуда леди босс отсутствует, Тина угощает.

Масловой не терпелось заполнить информационные пробелы, но и Виктории будет не лишним кое-что выведать у Масловой, а раз так, предложение следует принять, изобразив восторженную благодарность.

«Сибаритки» расположились за секретарским столом, и Алевтина запустила пробный шар:

– Знаете, Вика, я так вам сочувствую… Сейчас ваше положение на фирме самое шаткое. В этой истории с убийством шефа вам не повезло больше всех.

– Ну, по сравнению с Бубликовым… Я хотела сказать, с Галактионовым. Вот уж у кого действительно неприятности.

Тина тонко улыбнулась, оценив смешливый цинизм собеседницы.

Начало разговора обнадеживало. А Вика продолжила, как бы стараясь исправить бестактность:

– Жалко, конечно, мужика. Кажется, он нормальным начальником был. Вполне демократичным.

Сделав крохотный глоток и бесшумно поставив чашку на блюдце, секретарша ответила:

– По сравнению с некоторыми другими сволочью он не был, это точно. Растрепой был. Я хочу сказать, что деловой человек широту натуры должен держать в рамочках, если уж совсем без нее обойтись не может. Я без осуждения, о покойных плохо не говорят.

– Растрепой? – с сомнением в голосе переспросила Вика.

– Ну да. А как его еще можно назвать? Печать факсимильную доверил Вадику практически бесконтрольно. Вы ведь знаете Вадика Ветрова? Референта?

Вика с заинтересованным видом кивнула.

– А Вадик злоупотреблял. Я случайно увидела, как он на какой-то документ ее ставил, то ли на приказ, то ли на приложение к договору. Я не рассмотрела, возможности не было. Теперь вот соображаю, доложить об этом Светлане Сергеевне или как? Совесть подсказывает, что надо бы, а осторожность не велит. Вадик-то отболтается, заявит, что ему покойный гендиректор поручил, и ведь не проверишь. А сам потом по фирме разнесет, что я его оклеветала. Придется увольняться.