Семейная хроника. Том 3

– Поспешите на поезд!

Он понял, что придётся наказывать своего «бдительного», и решил его оправдать таким образом.

Этой концовкой впечатление от нашего пребывания в Крыму было испорчено. Все воспоминания превратились в дым. Теперь, при каждом просмотре фильма «Холодное лето 53-го», я вспоминаю последние минуты нашего пребывания в Севастополе.

Очередной сказочной поездкой, придуманной Толиком, была гора «Чегет» в Приэльбрусье.

Полетели мы туда в конце марта до Пятигорска, а потом автобусом до гостиницы «Иткол». Поехали опять «дикарями» на авось: Толик, я, и подруга Татьяны – Наташа Щеголева.

В день приезда вечером вышли на прогулку по ближайшим окрестностям. Это самые памятные минуты. Луна и сыпучий снег, чистейший, как сахар «рафинад»! По тропинке добрели до родничка, бьющего буруном из скалы. Подготовленности к этой прогулке не было никакой, и воду решили попробовать пригоршней. Даже ту воду, что оказалась в руках, выпить оказалось непривычным. Она оказалась холодной как лёд, и насыщенной добросовестно нарзаном! Ощущение было какое-то неземное! Если к этому ещё добавить лёгкое головокружение от высоты 2 000 метров, то для людей, которые постоянно живут на земле на уровне моря, и плюс к этому чистейший, чистейший горный воздух, тут даже и выпивать не надо – ты уже во хмелю. Это особенно заметно в первую неделю! Потом постепенно адаптируешься. Вот почему, вероятно, местные жители так долго живут!

Потом нам уже подсказали коллеги-туристы:

– Когда уходите куда-нибудь на прогулку, носите с собой сироп, какой вам больше нравится и какую-нибудь посудку, типа стакана. Это мы учли, когда ходили в «Долину нарзанов», где повсюду из-под земли, а точнее, из-под скал бьют буруны нарзанные. Шашлык покупаешь, а запивка нарзанная бесплатно. На твой выбор из любого источника. Мы перепробовали многие источники. Все одинаково хороши! Природа не умеет фальшивить! Все эти источники ручейками стекают в бурную речку, тут же протекающую рядом в 10 м. Сколько чистого, бесплатного нарзана несётся куда-то! Сказочную картину дополняют крокусы, которые уже везде выбрались и цветением напоминают о весне. Яркое солнышко на чистом голубом небе старательно создаёт земной рай! Чистый воздух, перемешанный с шашлычным запахом, напоминает о том, что с пустыми карманами сюда лучше не ездить!

Время нашего пребывания там было с середины марта и далее плюс 24 дня.

Когда шли обратно в «Иткол», все 4 км по обочине дороги попадались семейки цветущих крокусов. Никто не рвал. Многие, как и мы садились на колени, нюхали и гладили их, как вестников весны.

На «Чегет» поднимались несколько раз, но только полюбоваться великолепной красотой! Съезжать вниз на лыжах было рискованно! Отломить что-то было очень легко. Было приятно полюбоваться сверху с канатной дороги, как сынишка начальника горной спасательной службы, «шкет» дошкольного возраста, мастерски съезжает даже с «Северного склона»! Там спускаются только маститые горнолыжники. Чтобы «шкет» был заметен для взрослых при таких скоростях на склоне, отец ему на голову одевает огромную, не по размеру, каску красного цвета! Мальчишка выглядел как подосиновик! Мы его все так и звали – грибок! Ему было 5 лет. Народ умилялся его смелостью и устойчивостью!

А мы светлили всеми частями тела так называемый «лягушатник», на который был свой подъёмник. В нашей среде были девицы, которые пытались совместить два дела сразу. Позагорать и покататься, и ещё третьим делом – пощеголять телом, как на пляже! Такие мероприятия часто заканчивались плачевно для них. Радовались они жизни и радовали других до первого падения! Снег, как наждак, снимал кожу, и мы это видели неоднократно! Кто-то хочет очень многого и, причём всего сразу, забывая при этом требования «техники безопасности».

На гору «Эльбрус», находящуюся в километрах в 5 – 6 от «Иткола» мы поднимались в вагончике, от турбазы «Азау» до «Приюта 11». Это приблизительно на половину высоты Эльбруса. Обратно многие спускались на лыжах. Мы не захотели возвращаться в гипсе. Сначала мы 4 дня ночевали в «Красном уголке», потом нас расселили по номерам, когда выехали немцы и поляки. По вечерам мы их наблюдали в кафе, где была выпивка, музыка и танцы. Немцы всегда были строги в поведении, никогда не позволяли себе ничего лишнего. Поляки вели себя на редкость безобразно! Зачем так позорить свою державу? Нажирались до омерзительного состояния, и валялись в собственных лужах. Было так стыдно за них! Уезжая продавали по дешёвке лыжи свои на пропой. Лучшими тогда считались «Австрийские звёзды». А мы брали напрокат в «Итколе» наши отечественные «Карпаты» деревянные со сменными рёбрами жёсткости. Специалисты их считали «дерибасом». У лыж «Карпаты» ботинки на них держались соответственно их качеству. Маркеры часто срабатывали невпопад. Вариант первый – маркер срабатывает, и ты слетаешь с лыж в ботинках. А лыжи продолжали ехать вниз без тебя. Это лучший вариант! Хуже – второй. Маркер не срабатывает при падении, и ты можешь сломать ноги. Поэтому инструктор, зная это, перед подъёмом на «лягушатник» заставлял каждого проверить маркеры и пяточные зацепы. Если кому-то не хватало сил высвободиться из плена у лыж, он показывал, какие колёсики надо крутить для регулировки.

Улетали обратно домой с приключениями.

«ТУ -104» из Пятигорска прилетел до Ленинграда благополучно, но сесть ему не удалось! Экипаж, судя по всему, оказался ленинградским, так как 4 раза заходил на посадку. Так хотелось встретить «Пасху» дома, но видно не судьба. Видимость «нулевая», и все попытки увидеть хоть что-нибудь в молоке ничего не дали. Вымотали всех пассажиров снижениями. В итоге доигрались до того, что топлива до ближайшего гражданского аэродрома не хватает. Взмыли вверх из молока, где синее небо и нормальное солнышко! Внизу остались, как постель, облака и мы полетели не ведомо куда! Пассажиры вызывают стюардессу с одним вопросом:

– Куда летим?

– Не знаю! Командир просит подождать. Определяется аэродром.

Через некоторое время стюардесса просит задвинуть всем шторки на иллюминаторах и в окна не подглядывать! Из чего стало ясно – посадка аварийная, аэродром военный. Мы с Толиком всё-таки не удержались и подсмотрели за шторку. И, хотя военные аэродромы все очень похожи, но свой, родной, который мы охраняли на военных сборах, было узнать легко по специфическим самолётам. Эти самолеты частенько в 4 часа утра поднимались с натруженным рёвом и уходили далеко на край державы.

Здесь, на этом аэродроме мы сели благополучно, сразу же с первого захода. И с этой минуты начались хождения по мукам. Чтобы заправить самолёт, ему надо дать остыть, после трёх с половиной часов работы двигателей. Выйти на военном аэродроме никому никуда не положено. Аэровокзала нет. И мы все 120 человек сидим в куске трубы и страдаем от недостатка кислорода. Двигатели выключены и вентиляция не работает. Вероятно, это необходимо было ещё с целью экономии бортового источника питания для дальнейшего надёжного запуска двигателей. Сидим и паримся. Здесь диктует свои правила тот, кто приютил нас и спас, предоставив аварийную посадку. Дети в этой ситуации орут, капризничают, от нехватки воздуха. Попросили стюардессу открыть люк. Она согласовала с командиром экипажа, тот с военными. В итоге разрешили люк открыть, но пригнали машину с вооружённой охраной. Порядок военный обязывает. Перед нами сидели Родион Нахапетов со своей подругой, которая капризничала хуже ребёнка. Запросила пить. Только что перед этим стюардесса объявила, что всем воды давать не будут, только пассажирам с детьми. Но, Родион всё равно пошёл в закрома за водой для неё. Тогда ещё дозволительны были такие вольности. О террористах ещё и понятия не имели. Приходит обратно со светло-голубой пластмассовой чашечкой и она, попробовав, сказала:

– Фу, какая тёплая гадость!

И, скривив физиономию, выплеснула эту драгоценную жидкость, которую каждый с удовольствием выпил бы. Некоторые инициаторы, среди которых был и я, стали упрашивать солдат, привезти водички, хотя бы для орущих детей. Они долго отнекивались, потом всё-таки сжалились. Один с автоматом остался, а остальные уехали на машине. 20 минут ожидания показались нам 20 часами. Наконец приехали. Один солдат, забравшись на тент машины «ГАЗ-66» стал тянуться с ведром воды в самолёт. Мужик, лежавший на полу в самолете, тянулся к нему навстречу. Я противовесом держал его за ноги. Состыковка с ведром произошла неудачно. Ведро выпало и облило водой солдата. Очередные уговоры осложнились:

– Начальство теперь будет ругать за отлучку с поста, когда увидит мокрую одежду.

Уговоры продолжились. В качестве убедительных доводов аргументировали:

– Какой дурак решится прыгать с такой высоты на бетонку? Кому охота ноги ломать?

Уехали снова. На этот раз приехали с какой-то проволокой, прикрученной к ведру. Передача прошла удачно. Ведро было осушено очень оперативно. Но нехватка кислорода была мучительной. Народ, невзирая на чины и звания, стал обнажаться. Нахапетовская симпатия тоже, как на пляже обнажилась, и накапризничавшись уснула, так и не дождавшись солдат с водою. Какой-то генерал, сняв всё по пояс, кроме подтяжек, решил приоритетно подышать у люка. Один пассажир рявкнул на весь самолёт:

– Гражданин с огромным животом и в красивых подтяжках ототкните проход! Здесь все равны, всем подышать хочется!

Удивительно, но он сразу же отошёл на своё место. Экзекуции над народом продолжались с 20 до 24 часов. После этого я заново оценил подвиг Маринеско с подводниками.

В 12 часов ночи, когда самолёт остыл до нужной температуры, нас заправили, и мы благополучно взлетели. К этому времени родной Ленинград встретил нас чистым звёздным небом, и мы благополучно сели. Так Главный диспетчер с седьмого неба в честь своего праздника «Дня Пасхи» пожалел народ и уберёг от слёз наших родственников.

О чудачествах с печатной машинкой Семёнова описано в рассказе «Общежитие».

Эпилог

Обернувшись назад, и пролистав страницы нашей студенческой жизни, можно с уверенностью сказать – Семёнов А. И. был как эпоха цветного телевидения в нашей чёрно-белой жизни!

Технологическая практика

Студенческое время было богато многими интересными событиями. Кто учился в институтах, те знают о технологической практике. Её задачей было – ознакомить будущих специалистов с реальным производством той техники, по профилю которой учил институт. Во время нашего обучения существовал СССР, и некоторым приходилось уезжать, как теперь говорят, в ближнее зарубежье. В летнюю пору во время технологической практики впервые на нас проводился эксперимент. Наш ВУЗ попал в число 18 ВУЗов страны, которым было разрешено самостоятельно корректировать учебную программу. Как раз в это время мы были на одном из авиационных заводов. Нас всех расформировали по цехам и другим подразделениям. Через неделю, мы менялись местами. В это время впервые студентам разрешили вставать на рабочие места по желанию, чтобы зарабатывать деньги. Раньше это не дозволялось. Либо стипендия, либо работа. Всё вместе – не разрешалось. А здесь вдруг дозволили. Решили, что студенту эти деньги будут не лишними! И мы с «Геноссе» решили поработать. Нас опросили – кем мы работали? Мы признались, что до института мы получили техническое образование. Нам предложили должности мастеров. «Геноссе» поскромничал, учитывая армию, подался фрезеровщиком, а я, ещё не остыв от должности заместителя начальника цеха, пошёл мастером в этот же цех № 45.

Все кафедры (кроме военной) учили – как делать самолёты. Военная кафедра научила нас – как встречать непрошенных гостей. Завод по технологической практике оказался по этой части. Он своей продукцией помогал встречать непрошенных гостей от земли до «седьмого» неба. Масштабы границ предприятия были впечатлительными. Достаточно сказать, что от проходной до отдельных производств ходили автобусы.

Замечу, что очень серьёзная выпускаемая продукция требует такого же серьёзного выполнения работ. Жёсткое выполнение техпроцесса не разрешает никаких отклонений.

За выполненные работы – ставится личное клеймо, либо клеймо ОТК.

Поскольку в изделии требуется высокая прочность и надёжность при минимальном весе, в конструкции используется титан и его сплавы. Где необходима сварка – использовалась специальная камера со средой из инертного газа. Это особенность титана. Люди, работавшие там, были как космонавты. В случае какого-то ЧП, у мест их работы были аварийные кнопки, которые отстреливали аварийные люки для спасения. Это сооружение сложное и находилось под контролем многих служб.

Где позволяла конструкция – производились клепальные работы. Даже несмотря на гасители шума, на этих операциях работало много глухонемых.

Как хорошо, что моя тётушка Анна Васильевна вовремя предупредила об особенностях общения с глухонемыми. Когда оставалось свободное время после обеда, люди выходили в сквер. Скверы были внутри на территории завода. Вот здесь я и познакомился с глухонемыми. Если ты что-то сделаешь приятное глухонемому – он становится твоим другом надолго! И наоборот, если обидел чем-то – лучше не попадайся на глаза. Ярость у них без тормозов! Можешь легко получить любое увечье.

Пригодилась практика общения с рабочими, которую получил в техникуме.

Механический цех авиационного завода, где я работал мастером – был огромным. Но меня масштабы не пугали. Помог машиностроительный техникум. Наш сборочный цех № 9, где я работал в Пензе, имел 96 человек. Производственная кухня похожая и хорошо знакома. Тем более, что основу обоих производств составляла оборонная промышленность. Отличие только в степени сложности. А план и график его выполнения – одинаковый!

Эпилог

Который раз говорю спасибо Пензе. Она дала смелость в делах. А дорогу смелости дали знания!

45-ЫЙ километр

Когда в 2013 году после второго пожара случился 2-ой инсульт, я впервые взялся за «перо». Для этой цели мне потребовался компьютер. С его помощью я узнал, какой авиационный полк базировался около деревни Гремячево. Мне сильно повезло. Удалось случайно выйти на материалы из интервью лётчика, воевавшего в этом авиационном полку. Из материалов я узнал, как и где базировался полк, как жили лётчики, как воевали, какие самолёты прошли через руки этого удивительного человека в 23 года ставшего Героем Советского Союза! Родилась мысль – сфотографировать места базирования лётного состава около Гремячево и места боевых действий в районе Мги. Показать, как эти места выглядят сегодня. Установить с этим лётчиком – Титовичем Владимиром Васильевичем мост связи. К сожалению, инсульт сильно ограничил мою подвижность. Я решил всё описать словами, а вторым этапом иллюстрировать сказанное фотографиями. Стал искать его конкретный адрес и наткнулся на место захоронения его на Родине. Оказалось, что он уже в 2011 году умер. У родственников Титовича с Украины к этим местам его боёв, вероятно, интерес совсем другой.

Вот почему актуальны слова умных людей – «Спешите жить. Спешите делать добрые дела»!

Владимиру Васильевичу Титовичу было что рассказать про Мгу, куда он летал бомбить немцев. Мга была важным железнодорожным узлом. Ижорский завод в Колпино очень привлекал немцев! Не случайно, когда И. Е. Синьковский поехал первый раз в Гремячево после войны, Мги не было! Была груда развалин и вместо вокзала был железнодорожный вагон.

У Семёнова Толи была дача на 45-ом км по Московской железной дороге. Это в 5 км от Мги. В студенческие годы мы с Толей там частенько бывали. Иногда по необходимости, когда была команда Ильи Фроловича (отец Толи), чтобы перекрыть крышу. Иногда без необходимости, чтобы поиграть в теннис и покрутиться на турнике. Почему-то всегда было насущной необходимостью сделать что-то полезное на даче. Толя предложил попилить дрова. Купленные во Мге для этой цели «швырки» длиной по 2 м, мы резали 2-х ручной пилой для печки в летней кухне. К этому времени прошло 20 лет после войны, но деревья были, как люди нашпигованы осколками. Пилу приходилось несколько раз перетачивать из-за этих осколков. У меня до сих пор хранятся эти сувениры войны.

Иногда с нами изъявляли желание поехать лёгкие на подъём девочки из нашей группы. Среди них были Света Козлова, Таня Синьковская, Валя Гончарук, Валя Лазарева. Мы с Толей пилили дрова, а девочки демонстрировали нам свои кулинарные способности. Надолго запомнилось варенье из замечательной черноплодной рябины, которое извлекали из кастрюли с помощью зубила! Получился неожиданный рецепт новых конфет. Под берёзами на участке, как в дикой природе, росли грибы. Девочки собрали их и сварили суп. Получалось, что участок Семёнова Толи был родным и для живой природы, и для Семёнова!

Соседа по земельному участку почему-то очень коробили эти грибы. Его участок весь до квадратного миллиметра был раскопан и засажен клубникой. Ногу некуда поставить! Даже все яблони были удалены. Они почему-то стали сохнуть от клубники. Одну выброшенную яблоню Толя взял и закопал на своём участке, чтобы закрепить на ней умывальник. Удивительно, но яблоня ожила и стала плодоносить! Вот такой Семёнов оказывается волшебный человек и для природы и для людей!

На даче Семёнова не было ничего особенного. Скромный рабоче-крестьянский домик под крышей из рубероида на участке 6 соток. Но нам было почему-то комфортно здесь и мы с удовольствием всей компанией пели на крылечке:

Мой маленький Гном поправь колпачокИ брось, не сердись, разожми кулачок. Беги от людей, мой маленький Гном, Беги поскорее в свой старенький дом. Слезинки утри, поправь колпачок, И как не сердись, ты получишь щелчок!

Эпилог

И не надо нам было никакого алкоголя и никакой наркоты! До чего же были светлые и чистые мысли в головах! А ведь у кого-то в архивах остались приятные иллюстрации к этому рассказу!

Корзиночки

Нашей группе в институте сильно повезло с возможностями интеллектуального развития.

Тётушка Толи Семёнова работала в Кировском театре оперы и балета. Она помогла нам устроиться на подработку в театр рабочими сцены. Насколько это оказалось интересным подробнее описано в рассказе «Кировский театр».

У Коли Горбунова тётушка работала в Эрмитаже. Она помогла нашим ребятам устроиться рабочими в группу археологических раскопок на острове «Березань» в Чёрном море. Поездка состоялась в летние каникулы после весенней сессии. Сама подготовка к этому мероприятию началась задолго до поездки. В состав команды попала наша староста – Синьковская Таня.

Мне, естественно, очень сильно тоже хотелось попасть в эту команду. Но обстоятельства дома у родителей не позволили этого сделать. Шла активно стройка нового дома, и мы с братом Володей нужны были, как воздух!

«Археологи» на «Березани» жаловались на жаркую погоду и Татьяна Ивановна в том числе. В обуви было не комфортно, а босиком горячий грунт обжигал ноги. У моей мамы возникло предложение воспользоваться старинным проверенным надёжным способом – обуть ноги в лапти. Но легко сказать, а сделать их значительно сложнее. Дядя Миша Жигаев, который обувал когда-то всю Кевду, умер и унёс это мастерство с собой. Мать стояла в очереди в магазине за женой дяди Вани Кузьмичёва. Уличная фамилия его Фандин. Он по возрасту был ровесником моему отцу. Мать спросила его жену:

Синьковская Таня

– Есть кто-нибудь в Кевде из стариков, кто бы мог сделать лапти?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.