Джареф. Кровь. Цикл Мемуары Бога

Я скинул одежду в корзину и погрузился в горячую воду. Кольцо и браслет при соприкосновении с водой стали рисунком, ведь снять их было нельзя. Шрамы от моих ногтей на теле пропали после кровавой брони, и кожа вновь стала девственно чистой.

– Джар, – эльфийка вошла, тихо закрывая за собой дверь. – Тебе помочь помыться?

В очередной раз я был рад длине своего волоса. Бледная, намокшая масса которых плавала по поверхности воды, скрывая мое тело от девушки.

– Ты хотела поговорить? – я посмотрел на отражение Эльсии.

– Мне страшно оставаться одной в комнате.

– Но я не всегда смогу быть рядом, – я взял губку и намылил ее. – Потрешь спину? – подал мочалку девушке, сам выбрался из ванной и сел на бортик спиной к супруге и лицом к зеркалу. Перекинул тяжелую волну волос через плечо себе на грудь.

Прикусив губу, эльфийка сначала неловко коснулась грубой губкой кожи.

– Смелее.

Эльсия стала тереть мне спину. Ее щеки налились румянцем.

– Знак у тебя на плече, дракон в круге, что он означает?

– Родовое пятно. Оно есть у всех из рода Ноктюрн. Так было, пока кровь оставалась сильной, – спокойно произнес я. Стеснение наготы давно исчезло в веках, как своей, так и чужой, вот только нормы и правила, что привили с детства, все еще обитали в моей крови и проявлялись постоянно. Вот и сейчас, спокойно сидя обнаженным перед женщиной, я не испытывал ничего, но для ее спокойствия волосы скрывали мой пах, хоть глаза девушки и не отрывались от моей спины.

– Мои прикосновения тебе не противны?

– Что странно, но нет, впрочем, как и мое тело тебе, – «странный разговор для двух супругов» первое, что я бы подумал, прослушивая запись разговора.

– Да. Может виной тому чары притягательности?

– Чары обычно вызывают влечение, но ты не возбуждена. Сейчас ты спокойна, но смущена. Страх твой прошел. Благодарю, дальше я сам, – я перехватил руку девушки с губкой и забрал предмет.

– Я все же останусь. Моя комната навевает на меня страх. Она светлая и красивая, но тяжелая, – эльфийка села на край ванны, ко мне и к зеркалу спиной, но могла видеть все, что я делал, если повернет голову. Я продолжил мыться, натирая кожу груди мочалкой. – Про супружеский долг…

– Я к этому пока не готов, – немного грубо выдал я. Воспоминания о годах в плену мгновенно напомнили о себе. Холодный пот выступил на лбу. Хотелось выругаться на обстоятельства и на себя самого. Теперь мое самое главное оружие – тело и разум, были в диссонансе. Иными словами, мне тяжело привести себя в порядок, спустя три недели после ритуала.

– Я тоже, – тихо прошептала девушка, сминая в кулачках ткань халата. – Смогу ли?

– Время покажет, – сквозь спазм в горле прошептал я, усилием воли возвращаясь к мытью тела.

Остальное время мы просидели в тишине. Закончив с банными процедурами, я поднялся и вылез из ванной, прошлепал по мокрому кафелю босыми ногами и встал спиной к девушке, вынимая из ячейки халат. Не вытираясь, я натянул его на влажное тело, взял полотенце и стал сушить волосы.

– Не удивительно, что женщины желают оказаться в твоей постели, – тихий голос эльфийки прервал тишину. – Ты эротический сон любой, кто тебя видел. Холостой, состоятельный, не обделенный властью. В тоже время твое воспитание не позволяет обращаться с женщинами, как с вещью. Представляешь, какой спазм внутри вызывает твое появление?

– Вижу, слышу и чувствую. Каждый раз, находясь рядом с женщинами, испытываю на себе волны их внимания, – я повернулся к своей супруге. – Чем больше женщин, тем сильнее волна. Похоть владеет многими сердцами, не только женщин, но и мужчин. Эмпатия сильный дар, особенно развитый с годами. Но теперь, у меня есть ты. Я женат, и, если правильно разыграть партию, – я подал руку девушке. – Мы оба уменьшим силу этого внимания к нашим персонам. Ненамного.

– Есть стратегия?

– Да, дорогая моя, – я склонился к уху малышки. – Я буду играть тирана, а вы жертву. В таком случае, женщины охладеют ко мне, а мужчины будут бояться подойти к вам, ведь я могу и на дуэль вызвать, а им еще иметь со мной дело, ведь я ученик алхимика. Справишься?

– Это не сложно. Клеветать могу на тебя? – прошептала она, поднимая лицо. Ее щеки вспыхнули от близости наших лиц. Зверь во мне замурлыкал. «Что это еще за странное поведение моей сущности?»

– Сколь угодно твоей душеньке, – ответил я, находясь в размышлениях.

– У многих могут появиться вопросы, как же нас связали парные браслеты.

– Никто, кроме ювелира об этом и не знает. И не должен.

– Тогда и про магию скажу, что ты ее запечатал. Тиран! – фыркнула Эльсия, отступая на шаг. – Первое, на что буду жаловаться дамам, что в постели ты бессилен, пока не изобьешь меня до полусмерти.

Я слышал, что многие мужчины страдают этим пороком, но чтобы эльфийская дева столкнулась с этим? Что ей пришлось пережить во время плена?

– Уже лучше. Идем одеваться, скоро принесут обед.

Эльсия нехотя ушла в свою спальню, а я зашел в свою. Возникла необходимость разгрести коробки, свертки, мешочки со своими новыми вещами. Зима на этой части Западного континента не была столь сурова, но поскольку королевский двор славился магами, король выкладывал баснословные суммы на поддержание вечного лета на территории дворца. Дориан приобрел одежду по личным соображениям и, закончив свой туалет, я невольно в зеркале увидел его отображение.

– Обруча с рогами не хватает, – как бы, между прочим, заметил я. Легкие, черного цвета одежды мягкими складками спадали на пол. Камзол без рукавов с вышивкой серебряной нитью на лацканах и капюшоне, простая белая рубашка, из мягкой ткани, с воротником, закрывающим шею, свободными рукавами, из-под которых хорошо просматривался брачный браслет. Рубашка подпоясывалась широким черным поясом, плотно обтягивающим талию. Черные штаны из такой же мягкой ткани, что и рубашка, только черного цвета и высокие, выше колена сапоги. Я не забыл надеть свой кулон и кольцо в виде человеческого черепа с клыками. На одной из небольших коробок лежала записка.

«Надень».

В коробке лежал медальон ордена алхимиков. Пентаграмма с семилистной розой.

Легкие шаги и шуршание ткани донеслось из-за двери. В комнату, постучав, вошла Эльсия. В ее руках были слои бело черной ткани, а тело едва прикрывала сорочка до середины бедра белого цвета.

– Что ЭТО такое? – фыркнула Эльсия. – Если ты знаешь, как ЭТО одеть, помоги мне, пожалуйста, – было видно, что подобное одеяние стало неожиданностью для нее. Девушка не могла разобраться с придворным нарядом. – Вызывать слугу я не хочу.

– Благо, что мне известно, что это за одеяние и, думаю, что надеть его не сложнее, чем снять, – улыбнулся, забирая ткань из рук девушки. – Встань спокойно, вытяни руки в разные стороны.

Эльфийка прикусив нижнюю губу, выполнила требования, и с любопытством смотрела за моими действиями. Для незнающего, это одеяние показалось бы обычным набором тканей, сшитым неумелым мастером. На самом деле это очень женственное одеяние стоило больших денег, и носить его могли только знатные замужние женщины, а некоторые надевали его раз в жизни – в день своей свадьбы. Развернув одеяние, я нашел две небольшие застежки, по виду как две серебряные бабочки, зацепил их на хрупком плече девушки, повторил процедуру на втором плече, отыскав еще две бабочки. Одеяние повисло красивыми складками как камзол, но это только начало. Запустив руки в ткань по бокам от супруги, я нащупал более плотный, нижний слой белого цвета и обернул его вокруг стройного тела эльфийки, пропустив один угол через отверстие в другом, и завязал удлиненные концы на бедре. Теперь, Эльсия была похожа на хрупкий цветок Санде́рии, священного дерева Эрний, чьи лепестки были двуцветны: внутренний белого цвета, словно ажурная амфора с двумя переплетающимися кончиками и внешний слой лепестков полупрозрачного черно-дымчатого цвета, кромки которого извивались на ветру в причудливом танце.

– Вот так, – я закрепил на тонких запястьях темную ткань, потянув шнуровку на широких манжетах, оставляя руки девушки обнаженными. – Ты прекрасна, – я отступил на шаг, жестом приглашая эльфийку к зеркалу.

– Ты превратил этот кусок ткани в невероятное платье, – тонкий девичий стан обвивала белая ткань, приоткрывая ноги спереди при ходьбе, а треугольный вырез скрывал мягкими складками грудь, но являл взору тонкие ключицы, хрупкую шею и изящные плечи, на которых сверкали серебристые бабочки, поддерживая одеяние. Чёрная ткань свободно струилась от плеч, ниспадала на пол мягкими складками, а легкий взмах рук поднимал полупрозрачные крылья-лепестки.

– Могу я помочь тебе с волосами?

– Да, я и об этом хотела тебя попросить. Заколки остались в коробке на кровати в моей комнате.

– Идем.

Следуя за девушкой, которая в этом платье казалось иллюзией, я невольно поймал себя на том, что смотрю на ее покачивающиеся бедра. Давно за собой такого не замечал. Комната эльфийки оказалась пастельных тонов кофейного и зеленого цветов. Обстановка ничем не отличалась от моих комнат, только окна были открыты.

– Минуту, – Эльсия плавной походкой подошла к окнам и закрыла портьеры. – Не думала, что согласишься заняться моими волосами.

Я усадил супругу на пуф и принялся сооружать простую, но от этого не менее красивую прическу. От природы, эльфийка обладала вьющимися волосами, что ей очень шло. Собрав волосы в корону на голове, я оставил несколько кудрявых прядей на висках. Шпильки с жемчугом довершили образ.

– Твоя очередь. Садись, – встала Эльсия, уступая мне место. – Соберу твою гриву по-эльфийски.

Ее нежные пальцы делили непокорные волосы на пряди, свивая их в сложные косы, перевивая между собой и закрепляя их черной лентой. Через некоторое время, на моем месте уже сидел эльфийский принц, чьи волосы сложными переплетениями у висков, поддерживали свободную волну сзади на затылке.

– Благодарю, – поднявшись, произнес я.

Раздался стук в двери. Мы оба вышли в гостиную.

– Войдите.

– Айер и айя Ноктюрн, ваш обед, – склонился эрниец, отступая от двери. Внутрь ввезли тележку с едой и стали сервировать небольшой стол у камина. Девушки, косясь на нас, быстро выполнили свою работу и с поклоном покинули помещение.

Эльсия смотрела на действия слуг с неодобрением. Она не знала иного обращения, кроме как раболепия от слуг в Северной Империи. А здесь, ойды были свободны в выявлении своих чувств в большей мере, нежели жители других государств. Как много эльфийке предстоит узнать. Ее ждет долгий и интересный путь, длиной в три тысячи лет.

Надеюсь.

Глава 6

Алый гарн – кристаллический порошок

алхимического происхождения, рубинового цвета.

Нестабилен. При взаимодействии с воздухом

выделяет ядовитые пары с едва слышимым треском.

Его запах знают только аканы.

Составляющие: кровь акана, выпаренная особым способом.

Наросты ящера сумеречной пустыни,

глаз соари́нга-матриарха,

кристалл хаоса, толченый сапфир,

лепестки призрачной розы, побег Ка́рна.

Сложный алхимический круг.

300 тыс. единиц энергии на один грамм порошка.

Из Дневника Алх и Мика.

Небольшой стол вместил три блюда, накрытые крышками, кувшин травяного настоя и две чаши. Столовые приборы сверкали чистотой в своей помпезной филигранной точности исполнения королевского герба. Голова коронованного кота смотрела на нас с рукоятей вилок и ложек, хищно сверкала золотом с ножей.

– Как же я голодна! – Эльсия заглянула под фарфоровые крышки. – М-м-м, жаркое на ребрышках, молодой картофель в сметане, стручковая фасоль! Выпечка и кувшин травяного напитка. Вина, видимо, нам не положено по случаю встречи с королем.

Воздух наполнился ароматом еды и приправ. Для небольшого перекуса нам принесли много еды. Моя паранойя вновь разыгралась?

– Вино по традиции пьют только за ужином и в малых количествах. Неписанный закон Эрнии – Трезвая голова всегда в цене. Истина, что сложилась за десятки поколений. В свое время дикие племена будущих эрнийцев сложили свои головы в хмельном бреду, их тела подводили в решающей битве. Особенно в них сильны воспоминания о битве с аканами. После, вся Эрния, как единый организм отказалась от употребления хмельных, винных и дурманных напитков, – от запаха Зверь во мне предупреждающе зарычал.

– Иностранцы также попадают под это правило?

– А ты как думаешь? – я кивнул на стол.

– Ох, право слово, я сглупила, – девушка залилась краской. – Приятного аппетита!

Супруга положила себе немного картофеля и фасоли. Девочка была голодна и этот голод не скоро сможет утихнуть. Желание отведать блюда во мне пропадало с каждым вздохом. Храмм в стазисе и от него не следовало ждать ответов…

Нестерпимо заболела голова. А воздух все сильнее стал напоминать доменную печь в плавильне. Что странно, Эльсия словно не чувствовала этого жара. Не чувствовала жара… О, Братья Создатели! Серьга в ухе нагрелась, как и тогда, на Теневом рынке, но легче не стало.

Супруга разрезала ломтик картофеля. Сметана с зеленью густой волной скатилось по шероховатой поверхности среза. Аромат приправ стал явственнее. Мой взгляд стал расплываться.

– Джареф? – из тьмы донесся голос девушки.

– Отравлено… – голос едва слушался, вырываясь из горла сухим шелестом листьев в полночном лесу. Я услышал звук падающей вилки и шелест тканей. – Воздух…

Девушка пронеслась мимо меня. Резкие звуки металлических колец крепления портьер на окнах доносились, словно сквозь воду, свет дневного Ока отразился на коже моего лица и рук жжением, а грохот впопыхах открытых ставень едва слышимо донесся сквозь гул моей собственной крови в ушах.

Я вздрогнул от обжигающего прикосновения супруги. Она что-то говорила, но я не слышал. Уже не слышал. Нужно убраться из комнаты, пока я еще могу шевелить конечностями. Возможно, я уже не владею собственным ртом, возможно, она не услышит мои хрипы. Горячие пальцы смыкаются на моих запястьях, вызывая боль в поврежденной коже.

Рывок.

Услышала. Облегчение затопило меня до того момента, пока не пришлось сделать шаг. В стопу словно вонзились кинжалы, разрезая сухожилия. Я потерял равновесие, но моя хрупкая супруга успела подставить свое плечо и подхватить весь мой немаленький вес.

Духр. Что за невезение.

Видимо, я извинился. Легкое касание ее рук. Яд стремительно пропитывал мое тело. Каждый судорожный вдох усиливал интоксикацию. Как? Как я забыл об этом отвратительнейшем из творений рук алхимиков? Позже, я подумаю об этом позже! Злость заставила двигаться мои ноги. Превозмогая чудовищную боль плоти, я ощутил прохладу и свежий воздух спальни.

Первые симптомы. Жар. Невыносимый жар. Так чувствуется телом проникновение паров этого дрянного порошка в кровь. Тело стремительно холодеет, от чего разница температур с окружающим пространством становится пыткой.

Следующая ступень интоксикации – парализация. Мышцы тела предают своего хозяина из-за недостатка кислорода, так как падение температуры приводит к медленному биению сердца. Первые симптомы сковывания холодом – невозможность полноценно вдохнуть.

Третья ступень – потеря зрения. Медленное сердцебиение и недостаток кислорода приводит к отключениям органов чувств. Первым теряется именно зрение, почему так? Не знаю… уточню, если выживу.

Затем теряется слух.

Последнее, что связывает акана с жизнью – осязание поверхностью кожи.

По логике действия этого яда, я уже должен быть трупом, но все еще жив. Осязание обжигающих прикосновений супруги не дает моему разуму уснуть от недостатка кислорода.

Лекарства не существует.

Тело девушки вздрогнуло. Я что, посмеялся вслух? Схожу с ума? Или уже сошел? Стою на тропинке к мосту во владения Темьи и смеюсь. Не это ли сумасшествие? Раз смеюсь, я еще жив. Нет ничего страшнее, быть запертым в собственном разуме.

Первый раз я сделал это по своему решению. Второй раз, боюсь, мир познает безумие моей сути. Я чувствую, как подкрадываются из темноты их бесплотные тела, как десятками глоток, ртов и пастей полнится тишина. Их хладные руки тянутся к остаткам моей бессмертной души в попытках разорвать ее в клочья и занять тело. Пустые глазницы призраков темнеют бездной невысказанных слов и боли. В скрюченных прозрачных пальцах тлели остатки прижизненной попытки остаться в живых. Тела многих иссечены, у большинства разорванные шеи, у кого-то нет руки, ног или половины туловища. Те, кто видят незрячими глазами идут, шатаясь во мраке, ползут, погружая пальцы рук во тьму моего разума. А за этой бесчисленной толпой бродят безголовые, остаточные явления осознанности душ.

И за всеми тянется кровавая полоса их воспоминаний.

А за моей спиной…те, кто в моем разуме. Те, кем я стал. Ключи к моему безумию. Осталось только повернуть один из них.

Обжигающие касания к коже. Торопливые, сумбурные. Мягкие. Видимо Эльсия пытается понять, что со мной. Я лежал на чем-то твердом. Возможно, это каменный пол. Шустрые руки супруги расшнуровывали рубаху.

Рывок и я вновь на ногах.

Столько силы? Откуда?

Моя спина коснулась твердой теплой поверхности. Гладкая, словно покрытая чем-то. Ванная? С теплотой я понял, что эльфийка умна. Это единственная комната в апартаментах не была загрязнена запахами еды и яда. Супруга одна. Иначе прикосновения были бы другими, и их было бы больше.

Мы заперты?

Отсутствие яда в воздухе может мне дать шанс на выживание. Держать себя в сознании тяжело, но необходимо. Стоит только отправиться в межмирье33 и обратно дороги не будет. Духр побрал бы этих алхимиков и тех магов, что вывели этот нэйлогов порошок! Сколько времени мне понадобиться на выведение этого дурмана? День? Неделя? А может месяц?

Злость поднялась из глубин. Ей вторил рык Зверя в моей душе и тихий, едва слышимый шорох чешуи дракона. Первый переживал то же состояние, второй просыпался от угрозы. Но оба были ослаблены и не могли помочь. Две сущности, бесполезных, в этом состоянии.

Осталось только ждать.

Обжигающая боль прокатилась по всему телу. Я бы извивался, если бы мог! Столь мощной по силе агонии я еще не испытывал! Даже поцелуи солнца не столь болезненны! О, Братья Создатели! Что происходит в этот раз? Что-то раскалённое поднималось вокруг моего тела, погружало в жерло вулканов! Невероятная по силе боль! И столь же обжигающие, нежные касания к моему лбу. Огненные искры попали на щеки и губы. Жгли. Прожигали тело насквозь!

Всплеск.

Вернулся слух.

– Прошу, очнись, – хриплый голос эльфийки стал сладостной музыкой для моих ушей. – Говори, прошу тебя! Джареф. Прошу. Эмир… Ты нужен мне! Не так! Ты не должен умирать вот так! О, Древопредки! Помогите… верните мне моего обретенного мужа.

Вновь обжигающие искры коснулись моих щек. Следом последовали мягкие касания нежных пальцев девушки. Они оставляли за собой наполненные лавой шрамы. Гул воды из трубопровода сопровождался тихими прошеньями Эльсии.

Вода?

Все это время меня обжигала вода? Я затрясся в спазмах смеха. Молитвы прекратились. Мой хриплый смех оглушил меня самого.

– Эльсия, ты гениальна!

– Глупец, – выдохнула девушка. Стал слышен шелест тканей. Видимо она опустилась на пол. – Какой же ты глупец! – тишина.

– Мои глаза слепы. Прошу, не молчи.

– Дважды глупец! – послышался шепот справа. – Я перепугалась до смерти! Ты стал бледен, словно труп. И столь же холоден. Даже снег на вершинах Великих гор в сравнении с тобой оказался бы теплее!

– Алый гарн.

– Что?

– Единственное алхимическое вещество, – я сглотнул, пытаясь убрать першение в горле. – Которое запрещено в Северной Империи и государствах-союзниках.

– Не слышала о таком.

– Не удивительно. Этот порошок невероятно дорогой для производства в больших количествах. На рынке его стоимость запредельна. Как ты поняла, что необходима горячая вода?

– Пыталась тебя согреть. Пульс был слабым… Я запаниковала, – обоняние все еще не восстановилось, и почувствовать запахи в ванной для меня было проблематично. – Ты поправишься?

– Обязан. За своей жизнью я потяну твою. Этого не должно случиться, ставшая на совместный путь.

– О, Древопредки! Ты еще более высокомерен, чем я ожидала! – фыркнула девушка.

– Да ладно? Уверена? – я фыркнул в ответ. – Как же так? Самый старый акан на планете заносчив? Высокомерен? О, моя дорогая, я временами еще и глуп, как пробка!

Эльсия засмеялась. Этот звук бальзамом пролился на мои душевные раны. А следом меня накрыло чувством жалости. Сколько еще предстоит этой маленькой эльфе узнать о чудовищности этого мира? И справиться ли она с этой ношей?

Очередной гул воды донесся до меня.

– Вода быстро остывает.

– Яд еще действует. Ты пробовала позвать слуг?

– Дверь заперта, а на обсидиан и колокольчик никто не отвечает. Боюсь, справляться нужно самим.

– Звучит достаточно паршиво.

Нужно заставить себя шевелиться. Но как это сделать, когда в жилах лед? Дышалось все еще тяжело. Возможно, так ощущают себя те, кто заперт в собственных телах в посмертии? За свои жестокие деяния, проклятые быть запертыми в собственном разуме, гнить сжирая самого себя? Свою душу, пока не останется только безумный призрак, отголосок целостности? Осколок, что растает в пыли времени. В таком случае, это проклятие жестоко в своей бесчеловечности. А Палачи, носящие маски жрецов Темьи не более чем глупый признак власти над живым. Глупый, бессмысленный, обоюдоострый.

Теперь я знаю еще один страх, который не желаю встретить лицом к лицу. Мумифицирование.

– Джареф.

– Да.

– Ты шевелишь пальцами.

– Хорошо. Значит, скоро я смогу двигаться сам, а не хрипеть в ванной и ненавидеть собственную беспомощность.

– Не удивительно, – шелест тканей раздался справа. – Ты привык быть сильным. Это новый для тебя опыт?

– Да. Достаточно поучительный, дорогая моя, – хрипло ответил я.

– Ничего. Я справилась со своим положением безвольной куклы, – вновь шелест ткани. – И ты справишься.

Безвольной куклы? О, ты права, девочка. Сейчас я безвольная кукла, которая может говорить. Я рад, что мое состояние напрямую влияет на тебя, Эль. Будучи слабым, неспособным к движению, я полностью полагаюсь на тебя. Но, во мне все еще тлеют искры сомнения в твоей верности. Пусть это будет очередной иголкой паранойи. И ты права. Я справлюсь, стоит только вернуть телу подвижность. Я могу научиться жить в кромешной тьме своего разума, играясь с живущими при свете Глаз Богини Сна, и бороться с теми, кого я уже поглотил.

Не это ли безумие?

– Сколько прошло времени с момента нашего прибытия?

– Почти полтора часа.

– Скоро прибудут за нами.

– Да. Знаешь, ты далеко не в том состоянии, чтобы присутствовать на встрече с государем.

– Тут ты права. Я немножко не в форме.

– Прости.

– За что?

– Сейчас я буду трогать тебя везде, где смогу.

– Я должен испытать страх при твоих словах?

– Не этого эффекта я ожидала. Смущение заливает мне лицо багряной краской, – прошептала эльфийка. – Движением конечностей я попытаюсь разогнать кровь в твоем теле.

– Действуй.

Странное воздействие яда. Я чувствую тепло, чувствую прикосновения, но не могу почувствовать собственных движений. Как это? Ладони девушки коснулись моих щиколоток, одна из рук соскользнула под колено и? Движения я не ощутил, хоть и услышал всплеск воды и тяжелый выдох эльфийки.

– Никакого сопротивления. Конечности легко сгибаются. Покровы мягкие, но холодные. Словно ты…

– Анестезия?

– Обезболивающее с лекарством онемения. Или нечто подобное.

– Ты права. Я глупец.

– Возможно все это последствия яда. Тебе что-нибудь известно?

– Не столь много. От алого гарна никто не выживал.

– Что? – девушка опешила.

– Этот яд был разработан специально для моего вида. Маги Обители Очищения создали его совместно с алхимиками для уничтожения обезумевших аканов. Становление одним из нас сопровождается невыносимыми болью и страданием. Не каждый может справиться с ощущениями. Тем более в тот момент, когда внутри каждого из нас пробуждается сущность Зверя. Нередко она берет верх.

– Как это чудовищно.

– Этого не изменить. Я не знаю способов облегчить боль при передаче Проклятия ночи.

– Кто мог захотеть твоей смерти здесь?

– Дар не стал, так рисковать нами. Вариантов много, от ненависти к моему виду и до политических мотивов. Моя смерть может привести к войне между Эрнией и Северной Империей.

– И она кому-то выгодна.

– Врагов у меня много. У Его Сиятельства их еще больше, – включая и твоего деда, дорогая моя. – Пока мы не встретимся с королем Эрнии, я могу ошибаться в выводах. А сделать ошибку и обвинить короля в покушении на мою жизнь, это второй путь начать войну. Дориан прав, в эрнийцах сильна память последней войны, и кто-то может мстить.