banner banner banner
Дом в Тополином Лесу
Дом в Тополином Лесу
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Дом в Тополином Лесу

скачать книгу бесплатно

Дом в Тополином Лесу
Кэтрин Ормсби

Trendbooks teen
Всю жизнь Ли и его мать служили госпоже Память, а Феликс и его отец – господину Смерть. Жили близнецы Викери на разных сторонах Тополиного Дома, а их родители не могли видеться. Таково было соглашение, и было оно нерушимо, пока Гретхен Уиппл не ворвалась в их жизнь. Младшая из рода заклинателей, она пообещала братьям разорвать магическое соглашение. Взамен Гретхен попросила расследовать загадочное убийство девушки из их городка. Смогут ли трое друзей восстановить справедливость, если господин Смерть вышел из?под контроля и начал забирать жизни не по расписанию?

Кэтрин Ормсби

Дом в Тополином Лесу

Посвящается Вирджинии Кейт Кэрролл – моему верному другу и хранительнице воспоминаний, влюблённой в осень.

Не можешь погасить огонь —
Он разгорится сам собой,
Не надо веером махать
Глухой порой ночной.

Не можешь ты свернуть поток,
В комоде запереть —
Его ветра найдут потом,
Полам расскажут впредь.

    Эмили Дикинсон[1 - Стихотворение цитируется в переводе Я. Пробштейна. (Здесь и далее – примечания переводчика.)]

Оригинальное название: The House in Poplar Wood

Text © 2018 by K. E. Ormsbee.

All rights reserved. No part of this book may be reproduced in any form without written permission from the publisher. First published in English by Chronicle Books LLC, San Francisco, California. Авторы изображения на обложке: Gringoann, Anastasia Lembrik, Inna Sinano, Tiana Geo, Cat_arch_angel

Стихотворение Э. Дикинсон цитируется в переводе Я. Пробштейна, источник перевода http://arcada-nourjahad.blogspot.com/2017/09/1863-1864.html Изображения на обложке использованы с разрешения www.shutterstock.com

© ООО «Клевер-Медиа-Групп», 2019

Пролог

Это был самый обычный день в Тополином Доме. Как и все самые обычные дни, начался он с завтрака.

* * *

Феликс Викери приготовил себе овсянку, не сдобрив её ни сахаром, ни маслом.

* * *

Ли Викери отведал свежего бекона, поджаренного мамой, и выпил кружку горячего яблочного сидра.

* * *

А потом, как это всегда и бывает в самые обычные дни, братья приступили к своим обязанностям.

* * *

Феликс достал с полки медный котелок и наполнил его водой из крана. А потом поставил на плиту и зажёг её.

* * *

Ли нехотя потащился в кладовку и отпер дверь большим, тяжёлым ключом. Его ждали банки, которые нужно было надписать и убрать.

* * *

Как только вода вскипела, Феликс добавил в неё всё необходимое: пять веточек розмарина, сок двух лимонов и половинки лайма. А потом тщательно размешал отвар деревянной ложкой.

– Феликс! – послышался из коридора крик отца.

– Ещё пять минуточек! – крикнул в ответ Феликс.

Отвар должен был настояться. Одно дело – его прописать, и совершенно другое – самому приготовить!

* * *

– Ли! – позвала мама из приёмной.

Ли уже заканчивал возиться с последней банкой, украшенной аккуратным зелёным бантиком.

– Сейчас-сейчас! – отозвался он, нацарапывая на этикетке дату и название.

Мама частенько напоминала ему, что гораздо проще сперва подписать этикетки, а уже потом наклеивать их на банки, но он постоянно об этом забывал.

Сегодня на этикетке значилось: «Помнить». Эта надпись встречалась на банках куда реже, чем «Забыть». Воспоминания и забвение. Вот к чему сводилась вся жизнь Ли в Тополином Доме. Воспоминания и забвение, стеклянные банки и крышки.

Ли поставил банку на нужную полку.

– Плотно закрыл? – уточнила мама, остановившись у входной двери.

– Да, – ответил Ли.

Если этого не сделать, последствия будут чудовищными. Воспоминания чрезвычайно хрупки и куда более ценны, чем варенье и соленья. Если одно из них выпорхнет из банки, то либо рассеется без следа, либо, что ещё хуже, влезет кому?нибудь в голову.

* * *

– Хорошо настоялось? – уточнил папа Феликса, забирая у него миску с отваром.

– Да, – подтвердил Феликс.

Это был совершенно обыденный и в то же время очень важный вопрос.

Отвар был целебным. Он дарил жизнь, превращал беспросветное отчаяние в надежду на новый день. Поэтому Феликс тщательно его настаивал и относил в смотровую.

Сегодня на приём пришла женщина со спутанными седыми волосами, у которой не было половины зубов. Она залпом выпила смесь цитруса с розмарином, приготовленную строго по рецепту. На глазах у Феликса её бледное лицо порозовело, а в тусклых глазах заискрилась жизнь.

Пока отец Феликса помогал пациентке спуститься с кушетки, на которой он всегда проводил осмотр, мальчик думал о тех многочисленных пациентах, которые тоже ложились на неё, но которым уже не суждено было подняться. Феликсу довелось быть свидетелем стольких смертей, что и не сосчитать. Больные получали исцеление далеко не всегда.

Исцеление и смерть, отвары и наблюдение. Вот к чему сводилась вся жизнь Феликса в Тополином Доме.

* * *

Расправившись с домашними делами, Ли отправился в школу. Шёл он медленно, ступая по рыжеватым хрустящим листьям. В левом ухе у него звучала мелодия – тихая, нежная, знакомая. Госпожа Память часто её напевала, когда прогуливалась по лесу.

Эта песня поведала Ли о том, что он совсем не одинок. Что есть на свете место, где его всегда ждут, и он был очень рад это слышать…

* * *

Расправившись с домашними делами, Феликс вышел из Тополиного Дома через заднюю дверь и остановился на ступеньках. Он вгляделся в даль, причём глаза его увидели разное: левый – отца, а правый – господина во всём чёрном. Они пожимали друг другу руки в розоватых лучах рассветного солнца.

* * *

Это рукопожатие поведало Феликсу о том, что он никогда не будет одинок. Что есть на свете место, где его всегда ждут, и не важно, рад ли он это слышать.

1

Феликс

Последний день октября тайком просочился в Тополиный Дом сквозь трещинки в черепице и крошечные дыры в половицах, принеся с собой запах горящих дубовых ветвей. Пришёл Хеллоуин, самый тёплый день в году для Феликса Викери.

Всю осень Феликс надевал перед сном перчатки, а по утрам просыпался с ледяной корочкой на ресницах. Даже летом, когда весь лес упивался солнечным светом, а Бун-Ридж изнывал от жары и мечтал о поливалках и мороженом, в Доме было холодно и сыро. Даже в августе Феликс ложился спать в длинных пижамных штанах и плотной футболке.

Впрочем, если живёшь в одном доме с господином Смерть, тут уж ничего не поделаешь. Нельзя сказать, чтобы в его присутствие в этих стенах верили все пациенты. И хотя по всему Бун-Риджу и по шахтёрским городкам, раскинувшимся чуть дальше, у гор, ходили слухи о том, что в Доме обитает некая сверхъестественная сила, посетители свято верили только надписи на табличке, прибитой над восточной дверью Тополиного Дома, на которой значилось: «Винс Викери, знахарь».

Некоторые почитали Винса Викери как величайшего врачевателя во всём Теннесси. Некоторые считали его наглым шарлатаном. Но факт оставался фактом: за свою врачебную карьеру Винс с абсолютной точностью предсказывал судьбу каждого из своих пациентов и безошибочно определял, выживут они или умрут. Тех, кому суждено было выжить, Винс вылечивал от всех недугов при помощи домашнего травяного отвара. Пациентов он принимал вот уже больше тринадцати лет.

Горожане диву давались и строили всевозможные теории, а Феликс твёрдо знал, что своими удивительными способностями отец обязан господину Смерть. Когда?то давно он заключил с ним Договор и стал его помощником, и в свой шестнадцатый день рождения Феликс тоже должен был получить предложение подписать такой же Договор.

Ни одна живая душа в городе не знала о существовании Феликса Викери. Бун-Ридж был для него запретной территорией. Ему не разрешалось покидать лес, окружающий Тополиный Дом, в котором он каждый день прислуживал.

Каждый день, не считая Хеллоуина, когда господин Смерть брал выходной.

Это был единственный день в году, когда господин Смерть не забирал жизни у обитателей Бун-Риджа. Он брал саквояж и покидал Тополиный Дом на рассвете, а возвращался лишь следующим утром. Феликс никогда не спрашивал, куда он пропадал, – это не имело значения. Важно было лишь то, что в Хеллоуин менялось всё. В этот единственный день в доме становилось тепло, новые пациенты не приходили, а те, кто был на пороге смерти, не умирали, а продолжали жить. В этот самый день Феликсу разрешалось покинуть Тополиный Лес.

– А что это ты всё работаешь и работаешь?

Феликс поднял взгляд от плиты – в эту минуту он старательно помешивал отвар с добавлением лепестков роз и паслёна. Это было самое популярное снадобье его отца, которое облегчало симптомы гриппа.

– Решил сварить немного про запас, – пояснил Феликс. – В конце концов, сейчас самый сезон.

Винс ему улыбнулся. Он был ещё молод, но улыбался как старик. Губы у него все потрескались от леденящего холода, из?за которого он по ночам то и дело просыпался. Однако в тот день его улыбка стала для Феликса самым добрым знаком на свете. Знаком свободы.

– Оставь отвар, пусть остывает, – велел Винс. – Иди, довольно с тебя.

Феликс осторожно снял котелок с плиты и опустил на подставку под горячее, а потом, уже с куда большей радостью, поспешил выполнить отцовский приказ – схватил свой ранец и выскочил из дома на крыльцо.

На улице всё было залито янтарным предвечерним светом, который тут же окутал и Феликса. Особенно ярко искрилось что?то на вершине холма, стоящего напротив Тополиного Дома. Присмотревшись, Феликс различил на возвышении своего брата-близнеца. Это его светлая шевелюра так ослепительно сияла в золотистых лучах.

Феликс вскинул руку, чтобы прикрыть от солнца глаз – не тот, что пугал своей молочной белизной и был скрыт под повязкой, а другой, здоровый. На самой вершине холма в ослепительных закатных лучах Ли Викери походил на самого настоящего короля.

– Счастливого Хеллоуина! – проревел Ли и побежал к дому. Длинные, стройные ноги на головокружительной скорости несли его вперёд.

– Счастливого Хеллоуина! – отозвался Феликс. Ли запрыгнул на крыльцо и со смехом обнял брата. Они принялись раскачиваться в разные стороны, а потом рухнули на доски – Феликс даже не успел высвободиться из братских объятий.

Когда близнецы наконец поднялись на ноги, Ли задиристо пнул Феликса по ноге:

– Готов?

Феликс выразительно приподнял свой ранец.

– Отлично! Вернусь через три минуты. Засекай! Феликс посмотрел на свои наручные часы, мысленно отмечая положение минутной стрелки, а Ли с громким топотом побежал к западному входу в Тополиный Дом. Над ним висела табличка с надписью: «Джудит Викери, психиатр». Ли распахнул дверь. Петли застонали, и мальчиков окутал запах базилика и острого сыра. Их мать явно что?то готовила.

Запах этот был столь приятным и вместе с тем мучительным, что у Феликса внутри всё перевернулось. Он стал гадать, напевает ли мама, пока готовит. И решил, что наверняка. Эти звуки казались ему самой прекрасной мелодией на свете – даже лучше, чем радостная песнь сверчков.

Ли выскочил из дома в куртке потеплее.

– Ладно-ладно! – крикнул он маме в ответ на какой?то её вопрос.

Феликс опустил взгляд на часы:

– Две минуты двадцать секунд.

На губах Ли заиграла победоносная улыбка. Он вручил брату сырное печенье, и мальчишки отправились в город.

– Мама велела вернуться к одиннадцати, – сообщил Ли.

– На час позже, чем в прошлом году, – заметил брат.

– Ага, но тебе?то папа разрешает гулять ещё дольше.

– Разрешает, но я не буду, – уточнил Феликс. – Я вернусь домой вместе с тобой. Как и всегда.

Ли пнул ногой лежащую на земле ветку, а потом внимательно посмотрел на Феликса своими чистыми, ничем не замутнёнными карими глазами.

– Я часто думаю о том, что однажды ты… Ну… Не вернёшься со мной, а продолжишь гулять сам по себе. Это ведь твой единственный шанс побывать в городе. Если б мне так разрешили… – Он не договорил, но Феликс легко угадал мысли брата: тому было ужасно любопытно, что же происходит после «комендантского часа».

– Мне город не по душе, – признался Феликс. – Слишком уж много там всего происходит, да ещё так быстро.

– Именно этим он мне и нравится! – со смехом сообщил Ли.

В отличие от Феликса он часто смеялся. Его спальню в западной части дома от спальни брата, расположенной в восточной части, отделяли всего лишь две стены. До Феликса часто доносился смех Ли, просачивающийся сквозь тонкие доски. Он вечно гадал, отчего смеётся брат – оттого ли, что мама смешно пошутила? По рассказам Ли, у неё было отменное чувство юмора, но проверить это Феликс никак не мог; он ни разу в жизни не видел своей матери, а Ли – отца. Таковы были условия Договора.

– Сегодня я тебя свожу в кафе «Ручеёк». Там сегодня собираются все ребята из школы. А потом мы пойдём к костру. Может, ты даже с кем?нибудь поболтаешь в этом году!

Феликс закатил глаза и откусил немного от своего печенья. В город он шёл вовсе не для того, чтобы болтать с местными жителями. А для того, чтобы наблюдать и, самое главное, учиться.