скачать книгу бесплатно
Келляве буркнул:
– В Запретных Землях сами в тюрьме. Если бы только могли выйти… интриговать не стали бы.
– Могли одичать, – предположил я. – В изолированных общинах так всегда. Для высоких технологий нужна человеческая масса хотя бы в пять-десять тысяч тонн живого веса. Ладно-ладно, отвлекся. Тоже думаю, скорее всего, хорошо спрятались.
На меня посматривают несколько странно, снова не поняли, почему не хочу спорить, властелин тоже постепенно превращается сперва в заложника своих лордов, а потом обычаев, моды…
Хорошо, мелькнула сердитая мысль, хоть не любовниц. Тогда вообще кранты. Хотя могут присобачить и такое, раз уж хочу помочь маркизе, даже военный совет созвал. Все еще не понимают, что борюсь не за нее, ставки куда выше.
Глава 2
Явился запоздавший Норберт, слегка запыхавшийся, но по движениям и лицу незаметно, только воинственно поднятые кончики усов слегка распрямились, а для всегда ровного Норберта это уже заметный признак.
Бобик проснулся, вылез и помахал ему хвостом, Норберта любит, тот всегда принимает от него пойманную в дороге добычу и никогда не говорит, что все, хватит.
Альбрехт и Рокгаллер начали быстро посвящать начальника разведки в проблему, я постучал кончиками пальцев по столу, дробь показалась похожей на грозный топот скачущей рыцарской конницы. Норберт взглянул с вопросом в глазах, взгляд серых глаз тверд и прям, как и сам Норберт.
– Пока маркиза несет письмо, – сказал я, – уточним бытовые мелочи. Сэр Норберт, как там Скагеррак?
– Все тихо, – ответил он четким голосом. – Даже чересчур.
– Как это?
– Ощущение такое, что затаился, – пояснил он. – Но гонцы так и шмыгают. И конные, и багерные.
– Это не преступление, – сказал я, – может быть, шлет поздравления с днем рождения или свадьбой. Карать будем за действия, мы же местами демократы, а на остриях своих рыцарских копий принесли мир и гуманизм. Сэр Рокгаллер?
Рокгаллер начал было вынимать грузное тело из тесного для него кресла, но Альбрехт придержал за плечо, Рокгаллер послушно опустился и ответил уже сидя:
– Все спокойно, ваше величество!.. Я поначалу даже спать не мог, все старался понять, чего все такие. Заговоры выискивал, ко всему присматривался…
– И как?
– Все спокойно, – повторил он с ноткой удивления. – Похоже, им без разницы, кто император. А все мы, что обидно, вроде труппы бродячих актеров, что дает представление. Дескать, повеселили благородную публику своей одеждой и манерами и уйдем дальше…
– Очень точное определение, – сказал я. – Спасибо, сэр Рокгаллер! Сэр Норберт, что насчет безопасности нашей империи?
Норберт, что не успел сесть, повернулся ко мне, прямой, как рыцарское копье, сухой и костистый, даже с виду твердый, как ствол матерого дуба, взглянул сурово и прямо.
– Ваше величество, – ответил он бесстрастным голосом, – тревожных новостей нет, хотя, конечно, кто знает, что на дальних рубежах. Но я послал с вашего разрешения на все кордоны наших людей. А что касается маркизы…
– Да, слушаю.
– Вокруг нее вьется много народу, – сообщил он, – а теперь, когда у нее такое положение, будет еще больше, но все… безобидные. Светские хлыщи. Такие даже шнурки себе сами завязать не смогут, могут быть опасны только своей непроходимой дуростью и наглостью. Вообще-то можно от них изолировать…
Я покачал головой:
– Не нужно. Пусть все идет, как и прежде.
Дверь приоткрылась, вполглаза заглянул Хрурт:
– Ваше величество!.. Маркиза…
– Впустить! – велел я.
Он открыл дверь шире и ждал, наконец раздался далекий стук каблучков. В кабинет влетела Жанна-Антуанетта, с раскрасневшимся лицом и заплаканными глазами, в руке сиротливо трепещет клочок бумаги.
Бобик поднял голову, посмотрел на нее мрачно, но бумага не кусок мяса, и он уронил голову на лапы и кончики моих сапог.
– Ваше величество…
Я в нетерпении выхватил из ее руки обычный листок бумаги с криво нацарапанным буквами, всего две фразы: «Маркиз умрет, если не будете выполнять наши условия. Первое и единственное требование: герцогство Клауренское должно получить автономию».
Альбрехт принял из моих рук листок, прочел про себя, затем уже ясным и четким голосом повторил все вслух.
Рокгаллер и Келляве молчали, Альбрехт взглянул поверх послания на меня:
– Ваше величество?
Я кивнул на застывшую в ожидании Жанну-Антуанетту.
– Маркизе неинтересны детали мужских разговоров, принц… то есть герцог, проследите, чтобы отдохнула, но отведите вон в ту комнату, там что-то вроде зимнего сада.
– Может, – предложил Альбрехт ядовито, – сразу в спальню? Уже почти ночь… Утешите плачущую женщину.
– Нет, – отрезал я, – у меня здоровые мужские вкусы, предпочитаю утешать веселых и хихикающих. Желательно дурочек.
Альбрехт галантно подал руку маркизе. Она чуть коснулась кончиками пальцев его руки и, одарив меня негодующим взглядом, отправилась с ним в что-то вроде зимнего сада, хотя, как думаю, здесь зимы не бывает.
– Кое-что проясняется, – сказал я, когда за ними захлопнулась дверь.
Теперь уже Рокгаллер задвигался, спросил с подозрением:
– А… что?
– К сожалению, – ответил я, – противник не требует ни мешки с золотом, ни бриллианты, ни даже место на троне в каком-либо королевстве. Это говорило бы о недалеком уме и скромных амбициях… Но требование автономии какому-то герцогству… гм… это уже серьезнее.
Альбрехт вернулся такой же строгий и серьезный, садиться не стал, прошелся вдоль стола и остановился за широкой спиной тучного Рокгаллера.
Келляве бросил на него косой взгляд.
– Да что там, – проворчал он, – за герцогство такое особенное? И где оно?.. Их тут как муравьиных куч в старом лесу.
– Пошлем проверим, – пообещал я. – Но дело не в особенности, а в том, что подталкивают к неким действиям, что за рамками обычного шантажа. Это интересно и… тревожно.
Альбрехт сказал серьезным голосом:
– Требование может оказаться ложным ходом. Да-да, чтобы отвлечь наше внимание.
Рокгаллер сказал с сомнением:
– Если срочно пошлем свою армию, чтобы не допустить вольностей, то засветимся, как любит говорить наше общее величество?
Я взглянул на скромно молчащего Карла-Антона.
– Карл… А вы что притихли? Вы единственный, кто хоть что-то может сказать об этом письме!.. Если о вас забыли, напомните сами! У нас тут без церемоний, мы не на параде.
Альбрехт без всякого выражения на лице протянул ему листок. Карл-Антон опустил его на стол, прикрыл ладонью и устремил взгляд в далекую стену с портретами прежних императоров.
Мы терпеливо ждали и даже не двигались, дабы не нарушить сосредоточение мага, наконец Карл-Антон вздохнул, взял листок и переложил на стол поближе ко мне.
В глазах чародея я уловил глубокое сочувствие.
– Ничего, – сказал он. – Кроме следов маркизы и герцога Альбрехта, абсолютно ничего. А это значит, очень умелые люди сняли их целиком и полностью.
– А что, – спросил я, – были?
Он кивнул:
– Всегда остаются. Дайте мне любое письмо из тех, что поступают вам от придворных, я скажу от мужчины или женщины, как выглядят и где живут, а также в каком здравии, какие у них привычки, пристрастия, что предпочитают на завтрак, а что на ужин… Да и многое чего еще!. А если я их видел при дворе или вообще где-то, назову имена и титулы.
– Значит, – пробормотал я, – все-таки что-то о противнике узнали. Среди них есть маги. И нехилые, верно?
– Сильные, – подтвердил он. – Так чисто убрать очень нелегко. Заклятие должно быть в самом письме, пока его нес посланец, чтобы убрать и его следы, а затем исчезнуть, потому что по заклятию тоже можно узнать многое… А у нас абсолютно чистое письмо.
– А по чернилам? – спросил я.
– Черника с сажей, – ответил он. – Как и везде, или сажа в масле.
Я сказал медленно:
– Но черника местная отличается по составу от черники, что растет в соседнем королевстве. Даже от той, что на той стороне реки.
Он посмотрел на меня с уважением.
– Правда? Хотя да, там же другая земля. Где-то суглинок, где-то подзол… Да и вообще черника, что выросла на том месте, где сгнил дуб, хоть на чуть-чуть должна отличаться от той, что выросла на месте сгнившего вяза… Я над таким не задумывался, но вы, ваше величество, откуда такое знаете?
– Император должен знать все, – сообщил я величественно. – Тем более ваш император! Знание – сила! Значит, если по письму ничего, будем искать другие пути и возможные возможности. Невозможные тоже рассмотрим, но чуть погодя. Помогите сэру Норберту расставить сети на таинственного гонца с письмами.
Он поклонился:
– Слушаюсь, ваше величество.
Я сказал значительно и для всех:
– Пока в нашем Багдаде все спокойно, сосредоточимся на этой угрозе. Будут какие-то идеи, выслушаю с интересом.
Альбрехт первым поднялся, подавая и остальным сигнал, коротко поклонился. Сэр Рокгаллер напялил на голову богато украшенную золотом шляпу ярко-синего цвета с белоснежными перьями, Альбрехт поправил манжеты, только Норберт не повел и бровью, камзол на нем сидит, как собственная кожа, а шляпы еще не завел, достаточно и тронутых сединой коротко подрезанных волос.
Все медленно направились к выходу. Я выждал, а когда последним взялся за дверную ручку Альбрехт, сказал с угрозой:
– Герцог, а вы куда?..
Он вздохнул.
– Ах да, что мы за мужчины, забываем о женщинах… Но, может, оставить? Утешите…
– Забирайте, – велел я. – Я пока что не Иисус Христос, слава богу. Утешать плачущих и ревущих на моей доблестной груди – не моя епархия. У них кроме слез еще и сопли.
– У красивых женщин? – спросил он с сомнением. – Я уверен, они идеальны во всем.
– Еще встретим таких, – заверил я. – Наш поход только начался! Чудовищ встречали, встретим и женщин.
Он вздохнул, отправился в зимний сад, пусть он не зимний и не сад. Я опустился за стол и сделал вид, что как солидный государственный деятель занимаюсь бумагами и судьбами империи, тревожить меня в таком состоянии непозволительно и чревато для державы.
Жанна-Антуанетта вышла с Альбрехтом под руку, то есть слегка касаясь его предплечья кончиками пальцев в ажурной перчатке. Несмотря на блестящие от слез глаза, личико ее ангельски прекрасно, спина прямая и полная достоинства, а низкий вырез платья заставляет забыть даже о дивной прическе с голубыми волосами.
Я приподнял голову от бумаги и сказал усталым голосом и с предельным оттенком доброжелательности:
– Спокойной ночи, маркиза!.. Мы сделаем все, чтобы решить!
– Спокойной ночи, ваше величество, – прошелестела она слабым от слез голосом, – я верю вам…
– Умом мое величество не понять, – согласился я, – аршином общим не измерить. Отдыхайте, маркиза.
До вечера успел принять лорд-канцлера и графа Никласа Томандера, оба набрали штат в свои департаменты и пришли за подтверждением о расширении полномочий, а также выслушал сообщение, что постоянно прибывают послы из королевств, где храбрые да инициативные, пользуясь моментом, пока коронованные властители в глубине пещер ожидают конца света, захватили троны и спешно прислали своих доверенных людей, стараясь заручиться моей поддержкой и обещая полное и беспрекословное послушание.
– Принимайте, – разрешил я. – Для прежних королей мы узурпаторы, а эти сами узурпаторы, так что будут нам верны за поддержку их узурпаторства, которое назовут как-то иначе.
Граф Варессер поклонился:
– Мудрое решение, ваше величество.
– Но вы недовольны? – поинтересовался я.
– Конечно, – ответил он. – Это неправильно с точки зрения права и законности, однако в данной ситуации стоит держаться реальности. Вы решаете правильно, ваше величество! И даже без колебаний.
– Без мук совести? – уточнил я. – Совесть политика должна быть гибкой. Будем придерживаться варианта, что бессовестно было покидать народ на гибель и прятаться в пещеры!.. Неважно, что другого пути выживания не было. Народу нужны эмоции, а не убедительные расчеты.
Он поклонился, отступил.
– Ваше величество, не засиживайтесь на работе. Уже поздно. Доброй ночи!
Я посмотрел в окно, в темном небе ярко блестят звезды, под столом шумно сопит Бобик, иногда дрыгает во сне лапами, пихая меня в сапог.
Уловив паузу, молча подремывающий на приставном стульчике у двери Хрурт встрепенулся, вскочил.
– Ваше величество!.. К вам герцогиня Херствардская. Впустить?
