скачать книгу бесплатно
Я пожал плечами.
– Исходя из того, что я тут молол, почему и нет? Устраивайте. А я пока пройдусь по ненашим пенатам. Как наши алхимики?
– Которые маги? – переспросил Альбрехт. – Да почти никого не осталось. Всяк, кто поднимал голову и видел Багровую Звезду в небе, отправился в долину Миелиса. Надеюсь, окажутся полезными.
– И я надеюсь, – признался я. – Вообще-то самых могучих магов я встретил в Гандерсгейме, нужно будет навестить, узнать, пытаются ли как-то избежать. Хотя даже если пытаются, нам это ничего не даст. На людей они смотрят, как на милых мелких зверушек, даже с некоторой симпатией, но, конечно, не станут расшибаться в лепешки, чтобы нас как-то спасти.
Норберт сказал с тоскливой злобой:
– Что маги… Сами, возможно, что-то да придумают лично для себя. Кто-то поднимется в момент всеобщего разрушения в воздух и там переждет, кто-то сумеет спрятаться во что-то магическое, кто-то придумает что-то еще…
– Но на людей, – поддержал Альбрехт, – тратить все свои ресурсы не будут. Да и не хватит их.
– Да, – ответил я, – конечно… Подняться в воздух и переждать – здорово. Такое вроде бы простое и ясное решение…
Он спросил:
– А что, не смогут? У вас такое лицо…
– Подняться смогут, – ответил я, – да только падать придется весьма как-то не весьма. Как я понял, здешние чародеи потому и чародеи, что наловчились пользоваться, пусть и грубо, некоторыми источниками магии.
В его глазах что-то изменилось, но промолчал, а Норберт сказал быстро:
– Если Маркус разрушит источники, то маги потеряют силу?
– То-то и оно, – ответил я, – так что спастись могли бы те, у кого источник магии внутри, а таких не знаю.
– Кроме святых, – уточнил Альбрехт. – У них святость внутри. И еще аскеты могут. Наверное, могут.
– Не все, – сказал Норберт.
– Пусть и не все, – согласился Альбрехт, – но черпают из себя.
– Это здорово, – сказал Норберт, – только не знаю, как могут уцелеть. Во всяком случае, нам ничем не помогут.
Я промолчал, магов Гандерсгейма уже трудно назвать магами после того, как я уничтожил источник их мощи.
– Мы не маги, – сказал я, – потому нас больше заботит не как спасти свои шкуры, а как дать отпор Маркусу. Потому приветствуются любые предложения, даже самые дикие.
Альбрехт полюбопытствовал:
– А дикие зачем?
– Диких приручают, – пояснил я, – стригут, обучают, потом используют в битвах.
Норберт мялся, даже почесал в затылке совсем по-простонародному, хоть и благородных кровей, наконец проговорил с трудом:
– Ваше Величество… если бы знать, чему давать отпор.
– Да, – сказал я с сожалением, – если бы знать… Но на всякий случай собирайте все. Вообще-то не люблю интеллигенцию забирать в армию, но сейчас либо все погибнем, либо все или почти все выживем. В опасности даже не королевство! Все люди на свете в опасности. И сейчас наверняка начинают вести себя иначе, чем обычно.
Альбрехт коротко взглянул на Норберта, но тот молчал, Альбрехт сказал сдержанно:
– В короткое время правления Вирланда оживились ереси.
– Ого, – сказал я. – Это знаково.
– Ваше Величество?
– Продолжайте, – велел я.
Он сказал со вздохом:
– Подняли головы затихшие колдуны и всякие любители любой ценой добывать могучие амулеты. Это не говоря уже о том, что разбойничьих ватаг теперь впятеро. Не поверите, но начали врываться даже в села.
– Жаль, – заметил я, – не знал этого, когда вел с ними переговоры.
– Да, – согласился он, – но сейчас расхлебывать вам. Мы в первую очередь обратили внимание на главную угрозу, которую Вирланд считал достоинством: получивших прежнюю самостоятельность лордов, а эти неприятные мелочи будем выпалывать дольше.
– И с большими усилиями, – сказал я трезво. – Народ обычно радуется, когда король карает обнаглевшего лорда, но не любит и даже противится, когда вешают их сельского колдуна.
Он спросил, понизив голос:
– Проводить с прежней… решительностью?
– Да, – ответил я возвышенно, – и весьма… Сжигать на кострах при большом скоплении народа, заранее оповещая об этом население. Однако аресты будем проводить в два этапа.
– Ваше Величество?
– Сперва только тех, – объяснил я, – кто старается нечестивой магией обогатиться или получить власть над людьми или хотя бы даже над женщинами.
– А лекарей… на потом?
– Вы прямо в точку, – ответил я. – Лекарей и прочих колдунов, что помогают народу, пусть и за деньги, пока не трогать. Не следует восстанавливать против себя простой люд. Он платит налоги, больше от него требовать ничего не будем.
Он сказал осторожно:
– А что скажет церковь?
– Все долгосрочные проекты церкви, – отрезал я, – замораживаются ввиду чрезвычайной ситуации… Если в Ватикане не поймут, отец Дитрих меня все же поддержит, надеюсь. Объяснит, что Маркус все равно все сотрет с земли… а если справимся с бедой, тогда все можно снова и с большим рвением. Ибо. А пока нет.
Глава 6
Он помрачнел, все стараемся не вспоминать о Маркусе, даже мне хочется спрятать голову в песок, чтобы кто-то большой и сильный решил мои проблемы.
Норберт чуть пошевелился в кресле, но остался сидеть прямой, как лезвие рыцарского меча.
– Все, – произнес он, – что отложить можно… отложить нужно.
Альбрехт вдруг сказал:
– Ваше Величество, прошу вашего разрешения съездить с карательным отрядом в имение барона Лонгширда.
– А что там? – спросил я.
– По слухам, он приблизил к себе некоего нечестивого колдуна. Тот сперва подлечил его бесплодие, потом начал поставлять ему женщин, похищая из дальних сел… Все бы сходило с рук, но он, обнаглев, похитил пару девиц из благородных семей. А их родня, уже зная, откуда ветер дует, собрала дружины и сгоряча напала на имение Лонгширда.
– Погибли? – спросил я.
– Больше половины, – сообщил он буднично. – Остальные вернулись обгорелые и покалеченные, собирают народ заново. Обещают спалить все это разбойничье гнездо.
Я сказал нехотя:
– Хотя самосуд – самое верное и демократичное решение, однако почему-то власть, как принято считать, сама должна делать эту грязную работу. Потому пошли срочно туда гонца.
– Да, Ваше Величество.
– Пусть сообщит, – сказал я, – мы запрещаем нападать на имение барона Лонгширда. С ним разберемся сами по-королевски.
– Это… как?
– Без всяких адвокатов, – отрезал я. – Мое королевское решение превыше всего!
Норберт сказал опасливо:
– А стоит ли сейчас, когда Маркус вон в небе горит, как глаз самого дьявола?
– Надо, – ответил я со вздохом. – Иначе скажут, если власть бездействует, зачем им такое непотребство?
– Кто скажет?
– Все скажут, – заверил я.
Он хмыкнул.
– Это и сейчас говорят… Успокойтесь, Ваше Величество, это всегда говорят про любую власть. Вы же знаете, любой свинопас уверен, что лучше любого короля правил бы страной. Так что все своим чередом.
Я поднялся из кресла, оба тут же вскочили, серьезные и сосредоточенные.
– Ладно, – сказал я, – действуйте. Я изволю сосредоточиться на мысли. Потом сообщу свое милостивое решение. Не морщитесь, граф! У меня все решения милостивые, даже если как бы и не совсем, но нужно смотреть по-государственному, а не абы как.
Когда дверь захлопнулась за ними, я напомнил себе невеселую истину, что хотя Маркус вон все разрастается в небе, но каждый все равно занят своей повседневностью. Это называется жизненной колеей, из нее не так просто выскочить.
То ли дело я, даже и не запрыгнул в нее еще. Но тем более их дела касаются меня, как правителя. Потому должен заниматься их проблемами, улаживать, приводить к консенсусу, что-то или кого-то останавливать, а то и вовсе отменять… Не только что-то, но и кого-то. Возможно, пока ничего не придумал насчет.
Надо заняться бароном Лонгширдом, а в процессе может всплыть и решение насчет Алфофаниэша. Такое иногда бывает, когда в покое кровь застаивается где-то в нижнем головном мозге, а когда дерешься или срываешься с башен, то ее забрасывает участившимся сердцем и в верхний.
Сэр Жерар вошел без стука, мы же оба на работе, произнес бесстрастно, но я все равно уловил в его строгом голосе неодобрение, к королю не должны вот так шастать всякие незнатные:
– Ваше Величество, к вам просится алхимик.
Я ждал продолжения, но он молчал, только выражение неодобрения моими действиями стало отчетливее.
– Ладно, – сказал я миролюбиво, – наверняка по важному делу. И не простой алхимик, те боятся даже моей тени, верно?
Он поклонился и отступил. В кабинет вошел Земмельвейс, еще больше исхудавший, удлиненный, в шляпе с высоким верхом, в расшитом хвостатыми звездами плаще.
В руке длинный посох с янтарным набалдашником размером с кулак. Посох удлинился, явно Карл-Антон умеет его вытягивать, как делал мальчиком Иисус, помогая своему отцу столяру. Совсем недавно в руках мага это был простой жезл, хоть и волшебный, а камень уже не просто камень, а драгоценный в том правильном смысле, что аккумулирует магическую мощь, а не просто позволяет собой любоваться, дескать, смотрите и ахайте.
– А, – сказал я, – Карл-Антон… Ты же намеревался отлежаться в обозе среди одеял?
Он развел руками.
– Не удается, Ваше Величество.
– Что так?
– Я зачерпнул вашей темной силы, – напомнил он, – и теперь у меня в некотором роде странная связь с вами.
– Что, – спросил я, – мне тоже надо в обозе полежать?
Он ответил очень серьезно:
– Вам грозит огромная опасность, в то время как мною никто не интересуется. Даже обидно. Хотя я, напомню с гордостью, в Сакранте был главой магов, и на всем Севере не было равных мне по мощи. Я сумел подчинить себе вид очень сильной магии, овладев которой человек в самом деле приобретает большую силу. Остальные страшатся с нею экспериментировать, она с самого начала начинает уничтожать дух и тело, и чем человек сильнее, тем быстрее умрет в страшных мучениях от неведомой болезни.
– Представляю, – сказал я буднично, он взглянул в удивлении, уверен, что выдал некую тайну, но я всего лишь подумал о высоких дозах радиации, та быстро сжигает человека изнутри. – Обречены все, если не умеют защищаться, а кто умеет?
– Тогда вы понимаете, – пояснил он, – почему я так осторожничаю с новыми заклинаниями и находками.
– Зато с кольцом получилось бесподобно, – признал я.
– Повезло, – ответил он, – все совпало. И само кольцо, и то, что я сумел понять, как им пользоваться.
Я пробормотал:
– Найти бы такое кольцо, в котором остался бы прошлый хозяин… Гм, вообще-то те кольца все должны быть такими. Или же в конструкции заложена программа разрушения, если хозяин решит покончить самоубийством?..
– А зачем такое? – спросил он. – Я хоть и отвергнут церковью, но полностью согласен с нею, самоубийство – грех и, хуже того, преступление.
– Кто знает их мир, – ответил я. – Иногда убивают себя, чтобы сохранить свои тайны.
Он посмотрел на меня внимательно.
– Я о таком не подумал. Ваше Величество, вы знаете людей лучше, вот уж не поверил бы.
– Политик, – ответил я скромно, – и отец народа должен знать…
– …простой народ?
