Естествознатель. Книга 5. Последнее слово единорогов

Артур вздохнул и продолжил:

– Простите, ребята, вам придется меня выслушать. И это не разговор на пять минут. В противном случае мой путь не будет ясен до конца, а мне бы хотелось, чтобы вы достоверно знали о моих планах. Не секрет, что в Королевстве назревает междоусобная война. Доргеймцы и сами направлялись к дереву с намерением сорвать свой куш, по крайней мере, так частенько убеждал нас господин Шандонэ. Проблема состоит в том, что эта война выгодна не только людям.

Здесь Артуру пришлось подробно поведать ребятам свою историю. Также он рассказал о том, что с ним произошло в цирке «Славное послевкусие» и речь опять зашла о Четверке.

– В цирке я был с другим человеком! Полагаю Тень повлияла на ваше сознание, отчего вы перестали в полной мере воспринимать реальность. Я никого не хочу обидеть – мои друзья тоже долго находились под воздействием Тени. Теперь вы знаете мою историю. Можете ей верить или нет; но это правда. Теней способны остановить лишь естествознатели. Или фиолетовые единороги, которые давно ушли от людей. Я не знаю, сколько еще осталось естествознателей. Мой отец Ирионус – один из них… Еще есть друг отца, но о его теперешнем местонахождении мне, увы, неизвестно. Искренне надеюсь, что с ним все в порядке. С еще одним я познакомился не так давно в Доргейме. Полагаю, что всем естествознателям надо объединиться, чтобы победить Теней, если это вообще возможно. В противном случае всем нам конец. Я не преувеличиваю опасность и не говорю это из-за ложного пессимизма, повторюсь: все, сказанное мной, правда. Если человек убивает другого, в котором живет Тень, то он не уничтожает зло; оно просто переходит к нему самому. Поэтому поиск Ирионуса важен еще и по той причине, что отец относится к одним из тех немногих людей в Королевстве, способный действительно оказать сопротивление нашему общему врагу. Помимо этого, есть некий свиток единорогов, который дает силу естествознателя тому, кто его прочитает, но у всех остальных забирает ее. Этот свиток тоже необходимо найти, чтобы уничтожить. По крайней мере, именно так мне советовал ближайший друг отца. Говорят, что лишь мне под силу отыскать этот свиток. Правда это или нет, я не знаю. Но буду делать все, что в моих силах. В любом случае я бы хотел сперва переговорить с Арио Клинчем, тем самым библиотекарем, который однажды записал все свитки. Надеюсь, он даст мне нужный совет и направит по верному пути. Если нет – что ж, значит, я буду действовать по своему разумению. Назревает война, свободные перемещения между городами становятся опасными. За мной идет охота; и не только со стороны Шафран. Существа куда более могущественные стоят на моем пути. Поэтому, если быть совсем честным, то дорога моя не просто смертельно опасна, она грозит встречей с теми, кто хуже самой смерти. Мне приятно, что меня окружают люди, готовые поддерживать во всем. Дан… Ты так изменился с момента нашей первой встречи… Но, хочешь знать правду? Я бы доверил тебе свою жизнь еще тогда, когда изменения в тебе не были столь очевидны. Тин… Искренне убежден, ты преданный друг. И пусть иногда ты сомневаешься, раздираясь между версией твоего отца и моей, верю, на тебя можно положиться. Тод. Отчего-то мы с тобой сделались непримиримыми врагами, однако нас помимо воли связали чувством дружбы. Не представляю, к чему это все приведет, однако я бы хотел, чтобы ты знал: я не держу на тебя зла и искренне прошу прощения за все разногласия между нами. Диана. Понимаю, ты все равно пойдешь со мной. Но как бы я хотел для тебя другой жизни, впрочем, боюсь, это уже мне не подвластно. Что ж, я откровенно поделился с вами мыслями и планами; надеюсь, вы поверили мне. Теперь надо решить, что делать дальше.

Ребята помолчали, пытаясь в мыслях своих утрясти всю полученную информацию. Оделян задумчиво кивнула и сказала:

– Спасибо за честность. Я верю тебе, как поверила еще в Доргейме. Жаль, что Тень на какое-то время встала между нами. Я бы хотела пойти с тобой, и не только оттого, что хочу помочь. Есть еще одна причина, о которой я бы не желала распространяться теперь…

– Но в деревне остались наши товарищи, которые ни о чем не подозревают! – энергично возразил Джехар. Оделян смущенно кивнула.

– Ты прав, Джех. И я не забыла про них.

– Тогда зачем ты так говоришь? Наш долг вернуться. Мы не можем идти вместе с Артуром, это его путь. И пусть от него зависит в некоторой степени благополучие всех людей, проживающих в Королевстве, я все-таки хочу вернуться к друзьям.

– Знаю. Но… – Оделян виновато опустила голову, словно стыдясь последующих слов, – я не стану возвращаться. Прости меня, Джех.

– Как это не стану? Мы же были главными в Доргейме! Как ты можешь с чистой совестью оставить ребят теперь, когда решается их судьба! Какая роль нам уготована в Беру, для чего на самом деле нас готовили? Раз Тени реальны, им в первую очередь угрожает опасность! Неужели тебе на них совсем наплевать?

– Нет, я люблю их всем сердцем. Но среди нас есть еще один человек, который стал для меня дороже всех доргеймцев вместе взятых, и даже тебя, мой бедный друг.

– Так ты… Не хочешь возвращаться именно из-за… – Джехар сбился, недоговорив фразу, ибо его вдруг озарило понимание, а вместе с ним пришла всепоглощающая боль. – Но, Одди, прошло ведь так мало времени! – простонал он, не в силах побороть страдание.

Царица топей вскинула голову и решительно посмотрела соратнику в глаза. От бесстрашного гордого лица ее веяло прохладой.

– Какая разница? Сердце мое выбрало его, и если ему суждено встать на смертельно опасный путь, я готова в полной мере разделить с ним все тяготы.

Джехар резко дернулся, словно костер, находившийся от него в непосредственной близости, обжег ему ладони. Лицо его было искажено страданием, но не физического толка. Точно сердце его вдруг принялось обливаться кровью.

Артур перевел взгляд с Оделян на смущенного Даниела, который при этих словах зарделся словно девушка. В темных глазах приятеля светилась нежность такой силы, что сомнений не оставалось – Даниел полностью разделяет чувства избранницы.

Кто бы мог в такое поверить? Властолюбивая царица Доргейма и скромный Даниел, гордая пацанка и домашний парень? Поистине за время пребывания в Мире чудес он пропустил так много интересного из жизни друзей…

– Что ж, пусть так. А я люблю тебя. И не оставлю одну, – глухо подытожил Джехар, сумрачно уставившись на костер. Темные, почти черные глаза его напоминали обугленные головешки, костяшки пальцев побелели – так сильно он сжал руки. – Но предупреждаю тебя сразу, братишка, – добавил он мрачно, почти с ненавистью обращаясь к Даниелу, – вряд ли тебе стоит видеть в моем лице друга.

– Не надо сыпать угрозами, Джех, – спокойно возразила Оделян. – Если с ним что-то произойдет по твоей вине… То же самое будет и со мной. Поэтому подумай тысячу раз перед тем как совершать глупые поступки!

– Среди доргеймцев находится естествознатель, близкий друг моего отца. Он присмотрит за ними, – постарался успокоить Джехара Артур.

– Но кто же это?

Клипсянин с сомнением покачал головой.

– Не так уж это и важно, тем более что я обещал держать его имя в тайне.

Впрочем, имелась и еще одна причина. Правда заключалась в том, что Артур не доверял лжеЧетверке. Он просто не имел права своими неосторожными словами подставлять Доланда.

Оделян недовольно поджала губы. Конечно, своевольная царица топей хотела бы рассчитывать на большую искренность со стороны тех, с кем она планировала отправляться в дальнюю и опасную дорогу, но пока можно было ненадолго отложить этот вопрос в сторону, ибо имелись дела поважнее.

– Давайте устроим голосование. Каждый решает, что будет делать далее. Помимо этого, надо утвердить кого-то на роль главного. В каждом отряде должен быть такой человек, чтобы в критической ситуации мы не действовали, как бестолковые короеды.

– У нас один руководитель, это Артур, – пробормотал преданный Даниел, но Оделян с сомнением покачала головой.

– Он бросил нас в лесу. И ему еще предстоит заслужить мое доверие. Я предлагаю, чтобы мы все проголосовали за подходящую кандидатуру. Тот, кто наберет наибольшее число голосов, и станет нашим главным

– Одди права, – согласился с ней Артур. – Не знаю, ребята, что на меня нашло тогда, но мне ужасно стыдно за то, что я потерял контроль над ситуацией. Если проголосуете за меня – хорошо, если нет – значит, так тоже будет правильно.

– Еще мы устно высказываемся по поводу общей цели путешествия. Моя, полагаю, та же, что и у Даниела – идти за Артуром до конца. Если кто из доргеймцев захочет вернуться – никто вас не будет останавливать. Короче говоря, я считаю, нам нужно собрать мнения всех, чтобы понять, как действовать дальше.

– Как мы будем голосовать? – сухо поинтересовался Тин, которому, откровенно говоря, эта идея пришлась не по душе. – Это будет анонимное голосование?

– Боишься, что мы узнаем о твоей трусости? – непримиримо воскликнул Дан, который так и не отошел от недавней ссоры с приятелем. Незлобивый сын академиков не смог простить Тину странный поступок, когда он выложил хатугу Кэнту, что они ходили пешком в Троссард-Холл. Благородный Даниел сперва отказывался верить в предательство Тина, однако теперь он все более утверждался в своих сомнениях.

– Анонимное, – с этими словами Оделян проворно достала из походной сумы длинное гусиное перо, клочки пергамента и мертвую заячью тушку.

– Будем писать, используя кровь вместо чернил, – зловеще пояснила она, и сама быстрым росчерком изобразила что-то на сухом листе. Такую сомнительную процедуру пришлось проделать всем без исключения.

Ребята были излишне серьезны и насуплены; перед ними горел костер, торопливо пожирая хворост, а за их спинами нависла непроглядная тьма, которая, впрочем, должна была уже вскоре рассеяться, уступив место утреннему солнцу. Сейчас они пока только выбирали руководителя, однако в мыслях уже рассуждали о ближайших планах и целях. Каждый понимал, что делает выбор, за который ему потом придется отвечать, возможно даже жизнью и будущим благополучием.

Вернуться к доргеймцам в Ту-что-примыкает-к-лесу, не бросить товарищей, но вновь попасть под странное, не поддающееся человеческому объяснению влияние некоего жуткого существа, Тени? Пойти за любимым человеком без цели, просто потому, что нужно находиться рядом с ним? Помочь другу в поисках отца, но при этом каждую секунду переживать, что их могут поймать, осудить, запрятать в темницу? Когда Тин бросил школу, последовав за Артуром, он не думал, что ставит благополучное проживание на дереве под угрозу. Беспечный юноша надеялся, что влиятельный отец придумает что-нибудь, как он делал за него не раз. Однако пойти теперь за человеком осужденным, становиться в некотором роде его сообщником – не перечеркнет ли это навсегда возможность Тина жить в столице? Думал ли он об этом? Все ребята сейчас о чем-то размышляли. Это читалось в их напряженных, насупившихся лицах, сведенных бровях, дрожащих руках, когда они делали неуверенный росчерк на бумаге. Темные мысли клокотали в их сердцах, беспокойство овладевало их душами, как всегда бывает, когда впереди маячит трудный выбор. Между тем чернота позади рассеивалась: забрезжил долгожданный рассвет, неся в себе надежду.

Оделян грациозным взмахом руки собрала бумажки и по-армутски уселась возле костра: красивые глаза ее отображали блики от огня и, казалось, сами как горящие угольки вскоре взметнутся искрами к небу.

– Я буду читать по очереди. Сначала определяем, кто будет главный.

Она медленно и торжественно зачитала все варианты. Оказалось, что больше всего голосов набрал, как ни странно, Даниел, три человека проголосовали за Артура, и по голосу получилось за Джехара и Оделян.

Царица топей подняла голову, во всем облике ее светился триумф.

– Ты согласен вести наш отряд, Даниел? – спросила она своим приятным голосом. Тот смущенно покачал головой и виновато покосился на Артура.

– Я… Не знаю. Это весьма неожиданно. Почему выбрали меня?

– Потому что ты лучший из нас, – почти шепотом проговорил Тод, не глядя на приятеля.

– Я тоже голосовал за тебя, дружище, – признался Артур. – И буду очень рад, если ты нас поведешь.

Даниел задумался. Хотел ли он подобной ответственности? Он и сам не знал. С одной стороны, выбор товарищей, безусловно, польстил его самолюбию, но с другой… Разве не он раньше всегда был самым трусливым и бесполезным в их команде? Неуклюжим, невезучим любителем пожаловаться на свою жизнь? А теперь ему предстоит принимать за всех решения, думать, трястись каждую секунду, но не за свою шкуру.

– Я согласен, – наконец, твердо и решительно заявил сын академиков. – Но вы все должны понимать, моя главная цель – помочь Артуру. Поэтому я буду действовать целиком и полностью в его интересах. Кого это не устраивает – прошу высказаться прямо сейчас, пока не стало слишком поздно.

Совершенно неожиданно Одди вдруг тихо засмеялась, а затем бросила в сторону Артура насмешливый взгляд.

– Помнишь, ты как-то лишил меня авторитета в глазах других? Теперь мы с тобой квиты.

– Жаль, что ты это видишь таким образом. Но я вовсе не расстроился сейчас, – хмыкнул Артур. – Даниелу я бы доверил свою жизнь. Он как никто другой подходит на ту роль, что мы ему определили.

– Я голосовал за Артура, – неловко пробормотал Тин. – Так как ты, Дан, в последнее время отчего-то меня недолюбливаешь, хотя я, честное слово, не понимаю, почему. Разве я когда-нибудь вас подводил раньше? А то, что я иной раз сболтну лишнее, так это же просто размышления вслух.

Даниел промолчал. Он хотел было ответить Тину, что совсем недавно как раз таки произошел такой щекотливый момент, после чего он утратил доверие к другу, однако при всех не стал. Будучи натурой благородной и чувствительной, он вполне осознавал, что подобные разговоры стоило вести лично, с глазу на глаз.

– А сейчас высказываемся по очереди за цель путешествия, – произнесла Оделян, увидев, что все замолчали. – Начнем, пожалуй, с меня. Как уже было сказано, я иду с Даниелом, его цели – мои цели.

При этих словах Тод насмешливо присвистнул, на что Оделян, впрочем, и бровью не повела.

– А у тебя вообще есть цель, беруанец?

– У меня есть имя. Тод. Или в тюряге у всех проблемы с памятью?

– Будешь разговаривать в подобном духе, я расцарапаю тебе лицо, братец.

– Он не стоит твоего внимания, Одди, – успокаивающе сказал девушке Джехар, и та, чуть помедлив, согласно качнула головой. Казалось, голубоглазый юноша с армутской внешностью имел на нее какое-то не поддающееся объяснению чудодейственное влияние, хоть и не совсем то, о котором помышляло втайне его сердце. А Тод, хмыкнув, сказал:

– Я вынужден идти со всеми. У меня в голове есть такая штука, которая, увы, не позволяет действовать по своему усмотрению.

– Эта штука называется мозг, братишка. Рада, что на самом деле ты не такой тупой, как я о тебя думала в начале.

– Ребята, давайте не будем ссориться, – вмешался Артур. – Тод нас поведет, ибо только ему одному известно, как дойти до Гвибеллграда. Это, наверное, звучит абсурдно, но он наделен чувством дома. Что-то вроде ментальной карты, которая существует не в физическом мире, а у него в голове.

– Брось, не объясняй. К чему этим дикарям с болот, которые и грамоту в руках не держали, лишние знания?

– Тод, ты нас ведешь, но, пожалуйста, не надо никого оскорблять. Давайте дальше высказываться. Я про свою цель уже сказал.

– Я тоже! – самоотверженно воскликнул Даниел. – Я иду с тобой до конца, каким бы он ни был. Хоть мне, как обычно, все представляется в темных красках.

– Диана?

Прекрасная девушка, женственная, как сирена, и одновременно храбрая, как лучший из воинов, преданная и самоотверженная, что могла она сейчас сказать? Лишь один ответ казался достойным ее благородной натуры, и именно его она произнесла с легкой насмешливой улыбкой:

– Я приняла решение еще тогда, перед нашим первым совместным путешествием. Я иду с Артуром.

– Тин?

– Я тоже, ребята. Конечно, мне страшно, глупо это скрывать. В первый наш поход я не задумывался о печальных исходах, возможно, из-за легкомыслия. Ты сказал, Артур, что я колеблюсь между мнением моего отца и твоим; наверное, ты прав. Сомнения иногда одолевают меня, ведь мне совсем не кажется, что я был под влиянием Тени. Единственно этот момент вызывает в моей душе бурный протест. Во всем остальном я верю тебе. И, конечно, я ни за что не оставлю вас в беде, а еще я постараюсь исправить ошибку, совершенную моим отцом.

– Спасибо, Тин. Что думают другие? Джехар?

– Я иду с Оделян.

– Кто остался? Пит?

Единица добродушно улыбнулся.

– Я уже говорил, братишка. Ты полюбился мне еще в Доргейме: твоя смелость и смекалка настолько впечатлили меня, что я решил – если этот классный парень захочет дружить с таким тупицей вроде меня, я буду только счастлив. А еще более счастливым я стану, если и остальные твои друзья примут меня в свою компанию и будут относиться снисходительно. В конце концов, от меня может быть немалая польза: я славный боец, один могу завалить четверых. Вся зона на мне держалась. И пусть я не всегда понимаю ваших разговоров, на меня, думаю, можно положиться. Я иду с Артуром и Даниелом!

Все проголосовали, остался только лжеЧетверка. Наверное, парень и рад был бы промолчать, ибо все время он прятался то за спиной одного, то другого, чтобы ненароком кто не посмотрел на него. Однако теперь и ему надобно было что-то сказать. Когда все взгляды устремились на него, он смущенно зарделся:

– Я… Может, я бы и вернулся, да только одному не очень-то хочется. Дороги мне не найти, боюсь сгинуть в лесу. Поэтому я иду с вами.

– Это недостаточное основание, – строго возразил Артур. – Поход с нами еще более опасный, чем прогулка до Той-что-примыкает-к-лесу в одиночестве, поверь. Я подробно расскажу тебе, как вернуться, думаю, это будет наилучшим решением.

– Нет, – неожиданно заупрямился парень. – То есть, я не хочу никуда идти. Пожалуйста, возьмите меня с собой! – здесь тонкий голосок его дрогнул, готовый перейти на скулеж, и Артур досадливо поморщился. Как он не хотел брать его с собой! Это был риск, причем риск неоправданный, опрометчивый.

– Дан, ты что думаешь? – спросил тогда Артур у Даниела; ему самому уже надоело решать сложные вопросы, на которые не было правильного ответа. Тот с сомнением покачал головой, однако за них решила Оделян.

– Давайте возьмем его с собой. И пусть это ненастоящий Четверка (хотя все это довольно сомнительно), он тем не менее находился с нами в Доргейме. Мы его отлично знаем, почему бы ему не пойти с нами?

Всего лишь потому, что он может быть Тенью, какая малость.

Но Артур не высказал вслух этого предположения. В конце концов, если Тень действительно захочет преследовать их отряд, она это в любом случае сделает. Так не все ли равно, в чьем обличье она будет находиться?

– Ладно, – тихо сказал он, еще раз с ног до головы оглядев Четверку. Тот смирно стоял на месте, руки вдоль туловища, взгляд жалобный и просящий. Чем-то напоминал Киля еще в те времена, покуда тот был бесправным юнгой на Балерине.

– Как считаешь, когда нам стоит выходить? – этот вопрос Артур адресовал Даниелу, чем невероятно смутил последнего. Раньше ему никогда не задавали подобных вопросов, за исключением того времени, покуда он был бравым капитаном Балерины. Сын академиков неопределенно пожал плечами и задумался. Он был, пожалуй, еще более основательным, нежели Артур. Над любым решением, даже незначительным, ему требовалось порассуждать.

– Шафран уже нас не догонит. Бояться ее нечего. Однако мы находимся в диком лесу, и хоть уже не смрадень, здесь все-таки достаточно промозгло. Тод знает дорогу в Гвибеллград? Как тебе кажется, Тод, нам еще долго идти?

Заносчивый беруанец неуверенно пожал плечами.

– За недели две дойдем, – поделился он первыми мыслями, пришедшими ему в голову.

– О нет, целых две недели! – простонал Тин в ужасе. Он живо вспомнил то беззаботное время, покуда лечился в больнице имени Короедникова, и, право же, в эту минуту ему малодушно захотелось обратно в белое помещение с удобными кроватями и вкусной едой. Однако же не короедами едиными жив человек, и он стыдливо замолчал, подумав, что своими неосторожными репликами еще больше настраивает товарищей против себя.

– Что ж. Нам обязательно нужно найти ночлег. Мы не сможем идти такое долгое время по лесу. Не все мы одеты надлежащим образом, и потом, у нас нет при себе запасов еды, снаряжения, палаток…

– У нас кое-что имеется, – вставила Одди. – Но этого, конечно, недостаточно, ты прав.

– Таким образом, я считаю, нужно искать какие-то поселения. И пусть даже нам придется ненадолго сбиться с маршрута, это первое, о чем стоит подумать.

– Эх, был бы с нами Алан… Он отличный проводник и знает в лесу все дороги…– вздохнул Артур, вспомнив друга. Увы, теперь на его помощь уповать не приходилось.

– Нам надо идти, чтобы дотемна выйти на поселение. Только вот… Кроме Той-что-примыкает-к-лесу ничего на ум не приходит. А ты, Артур, не знаешь города поблизости? Может, Клипс, твой родной город?

– Клипс очень далеко отсюда. Мы с Тином долго летели на единороге…

– У нас есть карта, – сказал тогда Джехар. – Наши учителя выдали ее нам перед тем, как… Мы все покинули колонию.

– У вас в кутузке еще и учителя были? – с иронией присвистнул Тод, но его насмешливые слова были проигнорированы. Джехар спокойно достал из походной сумы карту и развернул, а все остальные ребята охнули от изумления. Оказалось, что она как вкладыш скрывает в себе объемные изображения городов из цветного картона. При свете пламени они выглядели весьма живописно и реалистично; неровный свет от огня добавлял картонным домам теней и объема. Создавалось впечатление, что у Джехара в руках целое Королевство в миниатюре. Тут даже имелись самодельные леса в виде жесткой ворсяной щетины и пирамидальные горы.

– Ну и диковинка! – воскликнул Тин, во все глаза таращась на необычную карту.

– Она очень подробная, – небрежно пожал плечами Джехар. – Мы должны были точно знать расположение каждого дома…

– Должны? Но почему?

– Этого я не помню.

Надо отметить, лес занимал большую часть карты и был похож на плотный ворсяной покров у щетки для чистки горшков. Однако имелись здесь и людские поселения. О многих из них Артур уже знал, так как и сам в прошлом году довольно подробно изучал карты. Но некоторые его поистине удивили.

– Смотрите, мы находимся как раз недалеко от деревни! – воскликнул Артур, указывая пальцем на вытянутые дома.

– Это не деревня. Город, – строго поправил его Джехар.

– Как думаешь, там не будет полидексян?

– Не знаю… Думаю, они не должны были туда дойти.

– От Троссард-Холла до него около пятидесяти единокилометров. Тут написано, смотрите. Завтра к утру будем там. Но ночевать придется опять в лесу.

– Тод, это нам по дороге? – спросил Артур.

– Не совсем. Небольшое ответвление.

– Что ж, все-таки придется это сделать, ибо необходимо закупиться. Выступаем немедленно! – бодро воскликнул Даниел и сам первый вскочил с места.

Остальные тоже поднялись; всем уже не терпелось оказаться в теплом уютном заведении, желательно поближе к камельку и сытному обеду, а не в диком лесу, где над головами ветер нещадно крутит верхушки облезлых сосен. Долгожданное утреннее солнце обмануло путников: почти сразу же после своего появления оно скрылось за ширмой кучерявых облаков, затем стало промозгло и серо, начал сеять густой дождь.

Стуча зубами от холода, путешественники нестройным отрядом двинулись в путь: новоиспеченный руководитель впереди, а остальные вяло плелись за ним. Спустя какое-то время продвижения Артур обратил внимание на странные деревья, встречавшиеся на их пути. Хотя вернее было сказать даже не странные, а уродливые. Истонченные хрупкие ветви тополей и кленов венчали причудливые плетеные шары, напоминающие гнезда аистов. На некоторых деревьях подобных образований было так много, что они казались бугорчатыми.

– Смотрите! – удивленно проговорил клипсянин, указывая вверх рукой.

Шары таинственно, почти даже грациозно покачивались на ветру над головами путешественников, а если к ним приглядеться, то можно было увидеть странные белесые ягодки, будто глаза чудищ, лишенные зрачков. Зловещее зрелище.

– Аа, это же обычная омела! – махнул рукой Даниел.

– Что это?

– Да так, полупаразит. Потихоньку разрушает деревья, пьет их соки, – занудным голосом отвечал сын академиков. – Есть, кстати, поверье, что пары, целующиеся под омелой, необычайно удачливы.

Юноша проговорил все это будничным тоном, точно учебник цитировал, однако потом вдруг задумавшись о чем-то, смущенно покраснел.

– Ты так много знаешь, Даниел! – живо воскликнула Оделян; и в тоне ее не было насмешки, а только неприкрытое восхищение.