Естествознатель. Книга 4. Зловещие топи

скачать книгу бесплатно


Спайки лениво захлопал в ладоши.

– Бунт в камере? Занятно. Сейчас Джех тебя извозит в параше, будь уверен.

Но Джехар, к огромному разочарованию драчливого Спайки, не сделал ничего подобного. Взглядом он поискал Жабу, забившегося на нарах, и приказал:

– Эй ты, мямля, подойди!

Дрожа от страха и чуть ли не пригибаясь на ногах к полу, Четверка подошел к главному.

– Правда ли, что Единица пристает к тебе?

Четверка оглянулся на Артура, пытаясь найти в его лице поддержку, а затем пробормотал едва слышно:

– Не… То есть да. Правда.

– Что он делает?

– Он не… Бьет меня.

Джехар неожиданно со всех сил размахнулся и влепил Четверке смачную оплеуху.

– Вот так? – насмешливо поинтересовался он, когда бедняга ойкнул от боли и схватился за пострадавшую щеку.

– Та-ак. – Четверка чуть не плакал.

– А почему же ты не даешь сдачи, а, слабак? – насмехаясь, продолжил издеваться Джехар, но не успел договорить свою фразу, поскольку совершенно взбешенный Артур свалил его с ног и так сильно отбросил назад, что тот с размаху ударился о каменный стол головой.

В камере воцарилась гнетущая тишина. Чанг и Спайки с удивлением выглядывали из своих углов, Четверка едва сдерживал слезы, а Джехар, судя по всему, отключился. Впрочем, спустя уже минуту армут открыл глаза и с неподдельным удивлением воззрился на смельчака, дерзнувшего поднять на него руку.

– Почему же ты лежишь и не даешь сдачи, а, главный? – на его манер насмешливо протянул Артур, с откровенным презрением глядя на поверженного врага.

– Ой, сейчас начнется заварушка! – восторженно воскликнул Спайки, с готовностью вскакивая со своего места. Забияка всегда готов был участвовать в любой потасовке. Но он ошибся и на сей раз. Джехар с показательной медлительностью поднялся с пола, небрежно стряхнул с себя тараканов, неловко потер шишку и сказал Артуру уставшим и хриплым голосом:

– Уговорил. Завтра я потолкую с Единицей, братишка. Надеюсь, он не будет больше вас донимать.

И все. Никакого наказания за свою дерзость Артур так и не получил, хотя всем было совершенно очевидно, что возмутительный проступок, а именно нападение на самого главаря, не должен оставаться без внимания. Тут же на следующий день по колонии пошли отвратительные слухи, что Джехар и впрямь неровно дышит к своему соседу по камере. Иначе как можно было объяснить такое странное поведение?

Между тем Джехар, как и обещал, поговорил с Единицей, и тот действительно на время оставил Жабу в покое. Однако не стоило слишком обманываться на сей счет. Как-то вечером, когда уставший клипсянин, не подозревая ничего дурного, в одиночестве возвращался в Северный дол с картофельного поля, неизвестный налетел на него из темноты. Мощный удар по печени, фирменный захват, с которым Артур столько времени никак не мог справиться, и он уже оказался прижат к влажной земле, дрожа от гнева, унижения и боли. Его соперник громко и шумно сопел, как он всегда делал во время боя из-за своей грузной и тучной комплекции. Это самое ненавистное сопение жирного кабана над ухом вызывало в сердце Артура крайнее отвращение, но он едва ли мог ослабить захват и вырваться на свободу.

Толстая мясистая рука крепко обхватила его шею и стала самозабвенно душить, а хриплый голос, проникающий в самое сознание, принялся издевательски вещать:

– Скучал по нашим встречам на поле? Мне вот их очень недоставало… Меня упекли в зиндан на целых два дня! Как думаешь, почему? Что я сделал такого противозаконного, что главный на меня взъелся, а?

Артур с ужасом почувствовал, что давление руки усиливается, и ему перестает хватать воздуха. Тяжело дыша, клипсянин нервно дернулся в сторону, стараясь ослабить бульдожью хватку, но тщетно.

– А я скажу тебе, что я сделал! Обидел его смазливую принцессу! Ты ведь настучал на меня? А теперь слушай внимательно, крыса! Старина Джех уже давно никого не устраивает. Спроси любого. Он дал слабину. Ладно еще Одди, но она всего лишь глупая девчонка и притом приемная дочурка Мильхольда, ее никто не тронет. А вот Джех не обладает неприкосновенным статусом. Если он когда-нибудь не вернется с работ – скажем, заплутает в лесу или сгинет в болотах – мы вынуждены будем выбрать нового предводителя. И все ребята единогласно проголосуют за меня, и знаешь, почему? Меня все боятся. Под моим контролем в Доргейме никто и пикнуть не посмеет. Это время уже скоро настанет, поверь. И как думаешь, что я сделаю тогда с тобой и твоим трусливым дружком? Участь Джеха покажется слишком сладкой, когда ты будешь целиком и полностью в моей власти! Помнишь наш первый бой? Ты еще тысячу раз пожалеешь о том, что победил меня тогда!

Увидев, что Артур начал натужно хрипеть, а глаза его стали закатываться в агонии, Питбуль милостиво ослабил хватку.

– Не боись, сейчас не прикончу. Живи пока. Но если вздумаешь вновь стучать Джеху, мы начнем с твоего приятеля. Ты не сможешь вечно ходить с ним под ручку и защищать, тем более, ты и сам слабак! И да, немаловажная деталь. Ты один, а одному в Доргейме не выжить!

С этими словами он отпустил руку, позволяя своей жертве немного отдышаться. Единица с противной усмешкой наблюдал за тем, как Артур пытается восстановить дыхание и прийти в себя после его мощного удара.

– Советую, уже сейчас выбрать, на чьей ты стороне, принцесса. Пойдешь за Джехом – тебе крышка. Выберешь меня – будет тебе и защита от других, и поблажки в работе, и двойная порция каши. Преимуществ много, не пожалеешь. Пресмыкаться будешь только передо мной, остальные будут валить лесом. Ну так что?

– Да пошел ты! – хриплым голосом вымолвил Артур, когда вновь обрел способность говорить. Единица насмешливо хмыкнул, однако в глазах его все же промелькнула досада. Питбуль, как и многие люди, обожавшие власть, любил ломать фарфор, но ненавидел иметь дело со стальным железом.

– Как знаешь, – с заметным разочарованием в голосе сказал он и тяжело поднялся на ноги. Его здорово мучила одышка. – Назад пути нет, принцесса.

А потом он бесследно исчез в темноте; только еще какое-то время было слышно его шумливое дыхание, точно где-то вдали раздувались гигантские кузнечные меха для нагнетания воздуха при ковке железа.

Артур со стоном перекатился на другой бок и вновь прокашлялся, пытаясь восстановить работу легких. Появилась еще одна серьезная проблема, которую следовало решать, и как можно быстрее.

Юноша не без труда поднялся на ноги и медленно побрел в сторону казарм, время от времени с досадой стряхивая с шеи лосиных мух (докучливых завсегдатаев болот) и комаров. Повсюду зажигали факелы: для Доргейма это была обычная мера предосторожности. Дни становились короче, туманы непроницаемой мглой окутывали болота, было легко свернуть с тропы и угодить в гибельные топи.

У ворот в Северный дол клипсянин обнаружил Жабу, переминающегося с ноги на ногу и зябко кутающегося в свою протертую до дыр ворсяную жилетку. Увидев едва ковыляющего Артура, юноша глубоко вздохнул и с виноватым видом подошел к нему.

– Слушай, я… Прости меня, чесслово, – глухо пробормотал он. Артур недоуменно посмотрел в лицо друга.

– Ты ведь с Единицей повстречался, так? Э-эх, хоть бы кто ему проредил штакетник. То есть зубы повыбивал.

Артур вспомнил толстую и неповоротливую тушу своего врага, издевательский голос, омерзительное сопение, и голубые глаза его гневно блеснули в свете факелов.

– Как ты догадался?

Жаба хмыкнул.

– Взглянув на твою унылую физиономию, не столь сложно догадаться. И потом, только он один осмеливается к тебе приставать.

– Да, это был он. Его выпустили из карцера. И, кажется, он имеет зуб на Джехара. Намекает на то, что в скором времени Джеху не поздоровится. А он хочет занять его место.

– Но ведь есть еще госпожа Лян. Она всех прищучивает. Неужели Одди допустит подобный произвол?

– Не знаю. Одди хоть и учится вместе с нами, но все же она держится особняком, как бы на расстоянии. Она не живет в казармах с остальными, не ходит вместе с другими заключенными на работы, почти не участвует в жизни Доргейма. Сомневаюсь, что она что-то сможет сделать.

– Азора-то она придумала, как наказать. Да и меня… За побег.

– Азор – это единичный случай, а на стороне Питбуля куча народу. Не заметил, что половина Доргейма поддерживает его?

– А что он тебе говорил, кстати? Угрожал?

Артур хмуро опустил голову.

– Склонял на свою сторону. Сказал, что если не послушаюсь – тебе и мне несдобровать.

– И… Что ты ему ответил? – с едва заметной запинкой поинтересовался Жаба.

– А ты как думаешь? – криво усмехнулся Артур.

– Что он – жирная скотина, которая только и годится, что на убой, – с грустным смешком ответил его друг.

– Не совсем, но смысл был приблизительно такой.

– И как нам быть, братишка? Я боюсь его до дрожи. Прям поджилки трясутся, когда вспоминаю его мясистую рожу. Просто мокрушник, ей-богу. Я еще и тебя втянул в эту скверную историю. Зря ты заступался за меня, лучше бы сидел тихо и не высовывался. Кстати, ты расскажешь о сегодняшнем происшествии Джеху?

– Пока не знаю. Надо придумать, как мы сможем одолеть толстяка.

– Забудь. Таких не победить.

– У каждого есть слабое место. Надо просто найти его.

После этого разговора прошло совсем не так много времени, когда Артур действительно смог кое-что выяснить. Каждую неделю ученикам устраивали что-то вроде психологических сеансов, смысл которых в целом лежал на поверхности: из доргеймцев готовили славных воинов, сильных не только физически, но и обладавших определенными моральными качествами. На этих занятиях ученикам внушали необходимость быть сильными, устойчивыми к страданиям, а также важность избавления от собственных страхов.

Собственно, именно последней теме и было посвящено сегодняшнее занятие. Собравшись в круглом зале, напоминавшем каменный амфитеатр, узники должны были честно делиться с другими своими страхами. Каждый ученик записывал свой на свитке, затем сворачивал его и опускал в большой чугунный котел, после чего господин Шандонэ тщательно перемешивал и перетасовывал свитки.

– Вам следует честно написать краткий ответ на вопрос: чего вы боитесь? Правдивость и порядочность – вот главные принципы, которые вам следует соблюдать при выполнении данного задания. Помните: Дух Доргейма наказывает лжецов.

Артур заметил, что после произошедшего с Азором и Жабой, все учителя стали постоянно припугивать учеников Духом Доргейма, в глубине души понимая, что это возымеет должный педагогический эффект. Кстати, Артур уже догадывался, что господин Шандонэ, равно как и остальные учителя и, возможно, даже сам директор, находятся на службе у Тени, подобно Дантросу, слуге Сури. Сами они вряд ли являлись вместилищами существ из Желтого моря (не стоит забывать про цвет глаз!), но, судя по высказываниям и общей линии поведения, вывод напрашивался один: они во всем поддерживали Тень и явно действовали по ее указке.

Когда господин Шандонэ в конце своей речи упомянул Духа Доргейма, многие ребята, будущие храбрые воины, сжались и побледнели, не в силах совладать со своим страхом. Артур специально наблюдал за Единицей – и тот сильно вздрогнул, всецело поддавшись суеверному ужасу, который внушало ему таинственное существо под названием Дух. Толстокожий Питбуль, несомненно, имел свои слабые стороны. Осталось только раскрыть их.

А затем мальчики старательно записывали на свитках страхи, после чего клали свертки в общую тару. Кто-то подходил к вазе нерешительно, словно не желая расставаться с самым сокровенным, кто-то, напротив, дерзко и вызывающе. Когда процедура написания подошла к концу, господин Шандонэ взял большой железный половник, весьма смахивающий на кухонный, и принялся перемешивать содержимое чана с таким видом, словно перед ним была вкусная мясная похлебка, а не чужие слабости. В конце он даже причмокнул губами, перед тем как зачерпнуть первый свиток. Медленно, будто праздничную обертку, развернув его, он откашлялся и преувеличенно серьезным тоном зачитал вслух:

– Пауки.

Кто-то в зале позволил себе выдавить скудный смешок.

– Нет, ну вы слышали? Па-у-ки! Где вы видели воина, который боялся бы насекомых? Кто это написал? – осуждающе воскликнул господин Шандонэ и всепроникающий строгий взгляд его волной окатил оробевших учеников. Молчание было ему ответом. Одно дело – анонимно написать о своей слабости, и совсем другое – выставить себя на всеобщее посмешище. Тогда уста учителя сложились в ехидную злодейскую усмешку.

– Вы думали, это секрет, да? Только вряд ли вы заметили, что у всех перья с разными чернилами! И я узнаю про страх каждого прямо сейчас, безотлагательно! Так, посмотрим, графит, это, стало быть, Сотка! Сотка, встать!

– Да, господин! – по-военному быстро подскочил долговязый парень с длинными патлами черных немытых волос, убранных в мелкие полурастрепанные косички. На бронзовом, вытянутом как у лошади лице его застыла подобострастная улыбка. Господин Шандонэ минуту с укором взирал на нерадивого ученика, как бы взглядом призывая того одуматься и поменять свою точку зрения, затем уничижительным голосом повторил:

– Значит, пауки?

Сотка густо покраснел и опустил голову. Господин Шандонэ удовлетворенно кивнул.

– Что ж, – деловито сказал он, доставая откуда-то стеклянную банку. В ней на дне лежал кусочек завядшего мха, на котором суетливо копошились пауки – разных размеров и форм. Были здесь и откровенно неприятные волосатые экземпляры, и маленькие шустрые паучки с мохнатыми лапками. Сотка с неприкрытым ужасом воззрился на банку со столь пугающим содержимым и сжал побелевшие губы. Господин Шандонэ с невинным выражением лица наблюдал за изменяющейся мимикой своего питомца.

– Засунь туда руку!

– П-простите?

– Извольте поместить вашу руку в банку, господин! – с издевательской вежливостью повторил учитель.

Сотка подошел ближе к экзекутору, открыл крышку и с побледневшим лицом сунул ладонь внутрь. Суетливые насекомые тут же поползли вверх по его руке, устремляясь к плечу, а затем, по шее, перемещаясь к лицу. Сотка стоял с закрытыми глазами, не шелохнувшись, и, если бы не крупные капли пота на висках и над линией губ, можно было бы вообще усомниться в том факте, что он жив. И вроде бы само испытание для иных не представляло никакой сложности: пауки были неядовитые и представляли минимум опасности для жизни человека, но для Сотки оно являлось настоящей пыткой.