скачать книгу бесплатно
Нет. Вздыхаю. Ни черта я не понимаю.
А что, если они везут меня как раз к Джонсону?
Может, сначала меня похитили люди шейха, а теперь – люди сенатора?
Чтоб тебя черти разодрали, Лиана! Когда ты уже перестанешь лезть в опасности?
Ну почему нельзя было спокойно трахаться с богачами, получать за ночь свои несколько тысяч и жить, припеваючи? Плавать в бассейне, откисать в джакузи, потягивая коктейли? Нет, надо обязательно всегда ходить по краю лезвия.
Моргнув, снова всматриваюсь в собственное отражение и обещаю себе, что это был последний раз. Больше ни-ни. Не стану лезть в опасности, даже если захочется.
С этой мыслью покидаю туалет и занимаю свое место в салоне под пронзительным взглядом агента Прайса. Грин, как и прежде, что-то читает в планшете. Зато этот следит за каждым моим движением.
Сначала я расслабленно откидываюсь на спинку, а потом меня осеняет.
– Там девушка осталась, – обращаюсь к Грину, и тот, не поднимая головы, переводит взгляд с экрана на меня. Смотрит исподлобья в ожидании того, что я скажу дальше. – Брук. Я не знаю фамилии. Но она сидела со мной в одной камере, и ее выводили вместе со мной. – Он по-прежнему молчит, а мне хочется зарядить ему ногой в колено. Тугодум! – Ее освободили?
– Никого не освободили, – коротко отвечает он и снова смотрит в планшет.
– В каком смысле? А я? Меня ведь вы освободили?
Смотрю на агента Прайса с надеждой услышать, что да, теперь я свободна, и меня везут домой. Но он… медленно качает головой, даже без наглой улыбки.
Глава 8
Лиана
Наш перелет заканчивается… в Лос-Анджелесе. Когда я выхожу из самолета, при виде знакомого аэропорта сердце начинает колотиться чаще. Может, есть хоть малейший шанс, что меня отпустят? Бросаю взгляд на агента Прайса и не узнаю его. Из ироничного симпатяги он перевоплотился в серьезного, сурового агента ФБР, и вот тут я понимаю, что присматриваюсь к нему внимательнее. А не надо бы. Эти агенты – потенциальные враги. Возможно, они будут меня пытать, и совсем не в том смысле, в каком пытают людей в закрытых клубах. Вряд ли я получу от процесса удовольствие.
Или, например, они могут передать меня Джонсону. Это на публику он улыбается и расточает елей. Кто знает, что он делает с женщинами за закрытыми дверями? К тому же, с женщинами, владеющими информацией, которую власть имущий сукин сын предпочел бы держать при себе.
Я покорно следую к черному автомобилю, в который меня бережно усаживает агент Прайс и занимает место рядом. Справа тут же оказывается агент Грин, и опять эти два здоровяка зажимают меня между собой. Чувствую себя котлетой в бургере. С губ срывается нервный смешок, и оба агента вопросительно смотрят на меня. Я прикусываю нижнюю губу и качаю головой. Это во мне опять поднимается истерика.
Ненавижу неизвестность!
Меня везут по ночным улицам любимого города, и кажется, что до дома буквально рукой подать. Что я могу просто выйти из этой машины и забыть кошмар последних нескольких суток. Из-за этого внутренние реакции становятся ярче, и мне хочется кричать.
На середине пути мне завязывают глаза. Сердце пускается в галоп, руки начинают трястись, но их тут же накрывает большая теплая ладонь, а левое ухо обдает горячим дыханием.
– Перестань трястись, Лиана. Никто не сделает тебе ничего плохого. Только если сама не попросишь.
Пока говорит это, агент Прайс слегка задевает ушную раковину губами, и по телу проносится волна дрожи. Чертово возбуждение, которое на адреналиновой волне буквально врывается в мое тело, словно серфингист – в океан. Сжав зубы, напоминаю себе, что вот этот низкий, манкий голос принадлежит агенту ФБР, который везет меня черт знает куда, чтобы делать нечто… возможно, страшное. Это немного помогает. Для пущего эффекта я стряхиваю его руку, и слышу тихий смешок слева. Лягнуть бы его хорошенько, но неудобно, да и вряд ли мои похитители это оценят.
Наконец машина останавливается. Меня выводят из нее и ведут по какому-то большому и, судя по всему, пустому помещению. Шаги отдаются эхом от стен. Потом мы поднимаемся на лифте, дальше снова идем, но под ногами на этот раз, судя по всему, ковролин, потому что звук шагов приглушен. Я представляю себе, что машина остановилась на подземном паркинге, после чего мы поднялись на лифте куда-то в офис, и теперь идем по коридору.
Меня заводят в комнату, усаживают на стул, после этого снимают повязку. Я щурюсь от света, хоть он и неяркий. Осматриваюсь. Небольшая комната. Я сижу за столом, напротив агент Грин, слева, оседлав стул, устроился Прайс. Он практически скрыт в тени, я могу видеть только его силуэт. Но исходящие от него магнетические волны не оставляют сомнений, что это он.
Агент Грин кладет на стол небольшой диктофон и откидывается на спинку стула. Впервые он сверлит меня взглядом напрямую, прожигая им до самых костей.
– Лиана Мур, – говорит он. – Двадцать девять лет. Дочь официантки в забегаловке “Сладкий пончик”. Отец погиб в перестрелке. Отчим – торговец подержанными автомобилями Сэла. – Меня передергивает, когда Грин упоминает этого подонка и мою суку-мамашу. – Бывшая порно-актриса.
– Я бы даже сказал порно-звезда, – вклинивается Прайс, и Грин бросает на него нечитаемый взгляд.
– Замужем за продюсером порно-фильмов, Джошем Барклеем. Эскортница. Жонглер информацией.
– И просто красивая женщина, – снова добавляет Прайс, но на этот раз Грин никак не реагирует на его слова.
Я тоже не могу отреагировать, потому что все мое тело натянуто как струна. Они слишком много знают обо мне, и это отвратительно.
– Настоящее имя Донна Холл.
– Оно не настоящее, оно уже несуществующее, – поправляю его. – В моих документах написано “Лиана Мур”. Предпочитаю, чтобы меня так и называли.
– Несомненно, миссис Мур, – кивает Грин, удивляя меня. Я думала, он станет упорствовать. – Итак, расскажите мне, что вы делали на яхте шейха Ихсана ибн Аль-Джалила в ночь на пятнадцатое апреля?
– Развлекалась. Работала, если хотите. Вы же знаете, что работа эскорта заключается в сопровождении клиентов? Шейх нанял меня для сопровождения.
– На собственную яхту? – вопрос вроде содержит иронию, но Грин даже не улыбается. Продолжает сверлить меня своими голубыми глазами, а я на секунду зависаю, только сейчас оценивая этого мужчину.
Резкая линия челюсти, чувственные губы, открытый взгляд. Но острый. Такой пронизывающий. Словно заглядывает в самую душу. И самое ужасное, кажется, будто он ее видит. А я не хочу показывать ее никому. Там уже давно нет ничего привлекательного.
– На вечеринку, – наконец отвечаю я.
– Что там делал сенатор Джонсон? – задает Грин новый вопрос.
– Кто? Сенатор? Я не видела там сенаторов.
– О чем он говорил с шейхом?
– Кто?
– Сенатор, – спокойно напоминает Грин.
– Говорю же, я не видела там сенатора. И кто такой сенатор Джонсон? Какой штат он представляет?
Уголок губ Грина дергается, и он, подавшись вперед, складывает руки на столе, сплетая пальцы. Впивается в меня тяжелым взглядом.
– Ваш отчим, миссис Мур, после вашего изнасилования не сел в тюрьму. На него даже не написали заявление. Почему?
Я вздрагиваю и тяжело сглатываю. Чувствую, как тяжелеют ноги от этой неподъемной ноши. Откуда он знает? Никто не знал! Я никому не говорила.
– И как вам удалось выжить на улице? Откуда вы брали еду? Может, занимались проституцией? В шестнадцать лет, – качает головой. – Мало того, что это в принципе незаконно, вдобавок ко всему вы были несовершеннолетней. Так как? Что вы делали, чтобы есть?
– Воровала еду у крыс и собак, – цежу сквозь зубы. – Вы когда-нибудь отбирали еду у крыс, агент Грин?
– Нет, не доводилось, – спокойно отвечает он.
– Знаете, засохший, покрытый плесенью хлеб особенно вкусный, когда его надгрызли крысы. Но тебе плевать, потому что ты не ел три дня. Как же сильно начинаешь ценить объедки из забегаловок после их закрытия. Вы, например, знали, что они выбрасывают нормальную еду каждый вечер?
– Нет, не знал. Но я знаю одно, миссис Мур: если вы не будете с нами сотрудничать, у вас есть все шансы вернуться к прежнему уровню жизни. А, может, попробовать и чего-то похуже плесневелого хлеба, отобранного у крыс.
– Я требую адвоката! – восклицаю я.
– Вы могли бы требовать его, если бы сидели в полиции. Но вы не там, миссис Мур. И отсюда вы выйдете или свободным человеком, который сотрудничает с ФБР, или… мертвой, например.
Меня передергивает от его слов.
– Все, что вам нужно сделать, – из тени серьезно произносит Прайс, – это рассказать нам, что вы видели и слышали на яхте. Большего от вас не потребуется.
– И вы меня отпустите?
– Мы вас защитим, – отзывается он.
– Что это значит?
– Вы попадете под программу защиты свидетелей. Я обещаю лично позаботиться о вас.
Перевожу взгляд на агента Грина. Он смотрит на меня, практически не моргая. Серьезный, надежный, даже кажется безопасным. Насколько адекватна моя интуиция сейчас? Могу ли я ей доверять? Впрочем, а что еще мне остается?
– Ладно, – выдыхаю. Будь что будет. Только бы не возвращаться в тот ужас, который я пережила в подростковом возрасте. И, если программа защиты свидетелей от ФБР – это единственный выход, я пойду на это. – Шейх пригласил меня на свою яхту в качестве сопровождения…
Глава 9
Лиана
– Я никому ничего не говорила, – подытоживаю описание вечера. – Никому не рассказывала ни про Джонсона, ни о том, что услышала в каюте.
– Почему? Вы же могли заработать на этой информации, – отзывается Грин.
– Посчитала ее слишком опасной. Одно дело продать жене банкира информацию о его похождениях, и совсем другое… вот это.
– Вы поступили правильно, но, боюсь, все равно просчитались.
– Почему? Как? Никто не знает, что я видела Джонсона!
– Ну как же не знает? На яхте была охрана, которая заметила, как вы рассматривали сенатора, когда он поднимался на яхту. Также вас видели входящей в соседнюю каюту, а потом спешно покидающей ее. Миссис Мур, даже если вам кажется, что вы умнее и предусмотрительнее всех, боюсь, вас постигнет разочарование, когда вы поймете, что это не так.
– Что будет дальше? – сглотнув, спрашиваю севшим голосом. – Теперь меня убьют?
– Пока еще нет.
– Пока? – широко распахнув глаза, впиваюсь взглядом в лицо агента Грина.
– У нас точно нет такой цели, иначе мы бы не предлагали вам программу по защите свидетелей.
– Тогда что будет дальше?
– Дальше мы отвезем вас в одно место, о котором никто не знает. Вы побудете пока там, пока мы расследуем это дело и доведем его до суда. В суде вы выступите свидетелем, расскажете, что услышали. После этого вы можете быть свободны.
– Вы хоть представляете себе, что со мной сделают после этого суда? – восклицаю я.
– Миссис Мур, к тому моменту все причастные уже окажутся за решеткой. Нужно будет только позаботиться о том, чтобы они просидели там как можно дольше.
– О, господи, – выдыхаю я. – Снова менять имя?
– Думаю, в этом не будет необходимости.
– Вы думаете, – вздыхаю. – Рассуждаете как робот. У вас стоит задача. Есть миссия. Вам нужно посадить за решетку определенных людей. После суда вам будет совершенно плевать, что случится с эскортницей. Ну что ж, я в любом случае уже согласилась на это, так что везите меня на свою конспиративную квартиру, буду ждать судного дня.
Кивнув, Грин выключает диктофон и, спрятав его в карман, поднимается.
– Простите, но я вынужден снова завязать вам глаза.
Я хмуро киваю, и он надевает повязку. Меня снова ведут по коридорам, мы спускаемся на лифте, идем по предполагаемой парковке, а потом куда-то едем. На меня разом накатывает такая апатия, что я даже не пытаюсь прислушаться к звукам или рассмотреть район, по которому мы передвигаемся, когда с меня стягивают повязку. Плевать.
Сколько себя помню, я всегда отчаянно цеплялась за жизнь. Когда отчим самым жестоким образом изнасиловал меня, и мне приходилось буквально выкарабкиваться с того света после многочисленных побоев и порезов. Когда сбежала из дома на улицу и делила с крысами не только еду, но и жилье. Когда дралась с местными проститутками, посчитавшими, что я их конкурентка. Когда из кожи вон лезла, пробиваясь в порно-индустрию, чтобы наконец начать хотя бы спать на нормальной постели.
Да, мне везло с мужчинами. Сначала был Кинг, именно он помог вылезти из этой клоаки и попасть в индустрию. Он же познакомил меня с Джошем, которому приглянулась юная девочка.
В тот период, когда Джош с рвением взялся делать из меня звезду, я наконец выдохнула и начала просто жить. Наслаждалась простыми радостями, такими как горячий ужин, теплая постель, восхищение мужчин, возможность посетить обычного психотерапевта, который заставил меня поверить, что это не я виновата в насилии, которое учинил надо мной отчим. Что это он беспринципный зверь, а не я такая себе Лолита, соблазнившая мудака.
Я уже и забыла, что такое сражаться за жизнь. Каково это – сдирая кожу в кровь и до мяса ломая ногти, выцарапывать себе право на существование. Сейчас мне об этом напомнили, и я впала в апатичное состояние. Я не хочу сражаться. Не хочу снова воевать, проживать падение за падением. Я не заслужила это! Та девочка шестнадцати лет не заслужила мерзкую тварь в лице отчима! Но почему-то со мной все это происходит.
Я обязательно возьму себя в руки и снова начну бороться, но позже, не сейчас. Я слишком измотана. Слишком потрепана этими “приключениями”, свалившимися на мою голову. Мне просто нужна горячая ванна и теплая постель.
Мы приезжаем в Западный Голливуд, и машина останавливается возле серого кондоминиума. Поднимаемся на восьмой этаж, и агенты заводят меня в простенькую квартиру. С порога становится понятно, что здесь никто не живет. В студии минимальный набор мебели, простенький дизайн, ничего лишнего. Но сильнее всего меня манит двуспальная кровать, застеленная коричневым покрывалом.
– Утром здесь убрали, – говорит агент Грин, окидывая взглядом помещение. – Постель свежая, в морозилке есть полуфабрикаты. – Пока он говорит это, Прайс бесцеремонно проходит к холодильнику и по очереди проверяет его отсеки. – Мы будем наведываться к вам, однако вы можете в любой момент связаться с нами. В шкафу есть немного одежды. Ее должно хватить для пребывания здесь. – Грин кладет на барную стойку обычный кнопочный телефон. – Там только два номера: мой и агента Прайса. Ни на какой другой вы позвонить не сможете, равно как и никто другой не сможет связаться с вами. Интернета в квартире нет, как и в телефоне. Только кабельное телевидение, – он кивает на висящий на стене телевизор.
– И чем мне тут заниматься?
– Наслаждаться тем, что вы все еще живы, – ухмыляется Прайс, и мне снова хочется пнуть его.
– То есть, теперь я заложница ФБР, – констатирую неоспоримый факт.
– Теперь вы под нашей защитой, – серьезно отвечает Грин и направляется на выход. Прайс следует сразу за ним.
– Получается… я останусь здесь одна?
Агенты оборачиваются, и я наблюдаю диаметрально противоположную реакцию на мой вопрос. Грин хмурится, Прайс улыбается.
– А на что вы рассчитывали? – спрашивает Грин.
– Я могу остаться с вами, миссис Мур, – он так выделяет мою фамилию, что мне приходится сглотнуть скопившуюся слюну.
– Не можешь, – отзывается Грин.
– Я думала… А что, если кто-то нападет на меня здесь? Думаете, я успею позвонить вам?
