скачать книгу бесплатно
Джеку Саймону всегда казалось, что такой круговорот в жизни саранчи – полная бессмыслица. Зачем лететь на юг, если все равно погибнешь в океане?
До холодов оставалось заготовить пять мешков топлива. Джеку всегда хватало именно столько. А потом стаи саранчи уйдут, оставив ковер из погибших собратьев. Снежные бураны начнут утихать, появятся первые листочки. Леса зазеленеют, и снова придет время сеять…
3
Как бы долго ни тянулся сезон саранчи, но и он закончился. К тому же на две недели раньше, чем обычно.
За день до отлета в поведении насекомых стало проявляться все нарастающее беспокойство, которое через сутки вылилось в дружный старт тех, кто имел силы продолжить путешествие на юг. Раньше Джека всегда восхищала и радовала картина взлета этого гигантского легиона. Но теперь окончание сезона саранчи означало возобновление войны с канино.
На следующее утро, которое выдалось необычайно солнечным, Джек вышел из дома, и мир предстал перед ним совершенно другим, без привычного покрывала из копошащихся насекомых.
Ослабленная саранча, погибшая за ночь, уже поменяла свой цвет. Через три дня, Джек знал это, она полностью распадется и будет поглощена почвой. Это было одно из удивительных свойств природы Габона. Мертвые организмы здесь распадались очень быстро, а новая жизнь так же быстро заполняла освободившееся пространство.
Через два дня Джек снова сходил на поле. Первые ростки травы уже набирали силу и выпускали новые листья.
Позже, когда зеленый травяной ковер покроет полностью землю, эстафету примут деревья и кустарники. До этого момента оставалось не больше недели.
Чтобы не терять времени даром, Джек взял канистру, закинул на плечо «бангоу» и отправился в свою касторовую рощу, которая зеленым пятном выделялась на общей унылой картине обглоданного саранчой леса.
Листва вечнозеленых касторовых деревьев была не по зубам никаким вредителям. Листья опадали только в очень редких случаях.
Высушенная листва, собранная в касторовых рощах, использовалась фермерами как взрывчатое вещество. Правда, для этого ее требовалось перетереть в тонкую пыль. Сам Джек не раз корчевал пни с помощью касторовой пыли.
Вот и роща. Знакомый резкий запах ударил Джеку в нос, и он с удовольствием вдохнул его, как будто это был аромат прекрасных цветов. В условиях Габона этот запах означал для Джека Саймона жизнь. Он обходил деревья и удивлялся, как аккуратно висят на них жестянки, как будто и не было долгого мертвого сезона. Сняв одну из них, Джек удивленно замер: он ожидал увидеть керосин вперемешку с крыльями саранчи, но жестянка зияла пустотой. Взгляд его скользнул по стволу дерева – сборная канавка была аккуратно прочищена скребком. Кто– то украл сбор Джека Саймона и собирался воровать дальше.
Джек поставил канистру на землю, снял с плеча ружье и решительно двинулся к зарослям объеденного саранчой перелесника. Разведя в стороны голые прутья кустов, он вышел на небольшую поляну – место своего последнего боя с дикарями.
Как реванш за тот проигранный дикарями бой посреди поляны стоял черный столб.
Вот и все… Канино застолбили территорию, а значит, Джеку следовало убираться выше, к плоскогорью. Туда, где еще суше почва, где еще больше камней, о которые ломается старый плуг, и где совсем не растут касторовые деревья.
Хотелось кричать и ругаться… Но фермер только тяжело вздохнул и, развернувшись, последний раз прошел по роще.
Он подобрал пустую канистру и направился к своему дому. «Ничего, Саймон, не все так плохо, – успокаивал себя Джек, – в тракторе полбака керосина. Вполне хватит, чтобы добраться до других касторовых деревьев. Разобрать домик и сарай – тоже пара пустяков. По крайней мере, я успел собрать свой урожай, а это уже что-то…»
Джек бросил взгляд вперед и застыл – над тем местом, где находились его постройки, поднимался дым. Отбросив в сторону канистру, Джек помчался в гору так быстро, как только мог.
С горы он увидел свой дом, полыхавший таким ярким пламенем, как будто в него подливали керосин. Горел и стоявший неподалеку трактор. В дыму мелькали дикари, вытаскивающие из вскрытого амбара мешки с фитисом.
Ярость придала Джеку сил, и он, стремительно преодолев последние метры, как ураган обрушился на своих врагов. Первыми повалились двое грабителей, тащившие мешки с фитисом, Джек сбил их стволом тяжелого «бангоу». Тотчас из-за сарая выскочил здоровенный детина, размахивающий огромной, заточенной с обеих сторон рессорой.
Как на учении, Джек отбил удар стволом и достал нападавшего прикладом. Дикарь отлетел в сторону и упал на раскаленные листы железа, уже начавшие отваливаться от амбара. Дикий вой, который он издал, словно сигнал тревоги привлек внимание других канино, одетых в некое подобие штанов.
Они выскочили из-за горящего дома, и Джек выстрелил не целясь. Двое покатились по земле, а он отметил, что осталось четыре патрона. Понимая, что тратить их нужно с толком, Джек выбрал еще одного дикаря и выстрелил. Рослый канино упал на землю и выронил отточенное, как бритва, мачете. Джек хотел подобрать его, но вовремя заметил лучника, который уже натягивал тетиву. Он отпрянул в сторону, и заточенная стальная пика пробила стену сарая над его головой. «Бангоу» ответил. Лучник упал, выронив огромный лук, согнутый из дюймовой трубы.
Джек спрятался за стеной горящего сарая и стал ждать. Густой дым ел ему глаза, приходилось напрягать зрение, чтобы вовремя заметить появление противника. Джек слышал, как перекликались канино, выискивая его в густом дыму. Он понимал, что нужно бежать, но не видел шансов уйти от целого отряда хорошо вооруженных и крепких дикарей. В сравнении с прошлыми стычками они действовали более организованно, да и арсенал их выглядел достаточно убедительно. Взять хотя бы эти луки…
Раздался взрыв тракторного бака, истошно завопили обожженные дикари. Решив, что лучшего момента не будет, Джек выскочил из-за горящего амбара и, выбрав двух самых опасных канино, сбил их последними пулями.
В ответ стену жестяного сарая прошили три стальные стрелы, но из-за дыма лучники промахнулись. Джек упал на четвереньки и подобрал мачете.
Теперь, раздобыв себе оружие, он мог бежать к лесу, но в этот момент его атаковали зашедшие сзади дикари. Джек почувствовал опасность, но слишком поздно – дубинка обрушилась на его голову. Удар получился скользящим, дубинка рассекла кожу, и по лицу полилась кровь. Перекатившись по земле, он вскочил на ноги и выставил перед собой мачете. Дикарь с дубинкой сделал еще один выпад, но мачете оказалось быстрее, и дикарь повалился, обливаясь кровью. Второй канино атаковал прикрученным к палке охотничьим ножом. Этот парень был очень ловок и успел полоснуть Джека по ребрам, прежде чем тот раскроил ему голову.
Не задерживаясь больше ни секунды, Джек помчался во весь дух под гору. Он видел, как наперерез ему бежали другие канино, но чувствовал, что сумеет от них оторваться. Спустя какое-то время он добрался до леса и, подгоняемый страхом за свою жизнь, помчался, как олень, легко перемахивая через голые кусты и огибая колючие ветки. Казалось, что пропавшее имущество, за которое он так держался и наконец потерял, упало с него тяжкими оковами и освободило для новой, рисковой жизни.
Джек мчался вперед, размахивая мачете как мечом, срубая верхушки отросшего чертополоха. Вот такой, с грозно занесенным над головой мачете, он выскочил на большую поляну. Женщины и дети канино заверещали дикими голосами и бросились врассыпную. Убегая, они бросали бутылки и канистры с керосином, через полминуты их крики затихли где-то далеко в лесу.
Придя в себя, Джек с удивлением оглядел поляну. Она была заставлена какими-то навесами и шалашами. Их было более десятка. Некоторые из них имели стены из старого тряпья, но большинство обходилось только крышей из веток. Это была деревня дикарей, – их военный лагерь.
Джек прошелся вдоль навесов. Повсюду валялись стеклянные бутылки, – пустые и заполненные керосином. Ему стало ясно, кто воровал керосин в его роще. Это были канино. Они собирали керосин со всех мест и сносили его сюда. Дикари готовились к настоящей войне. С кем? Ведь не против же Джека готовился весь этот арсенал?
Под одним из навесов нашелся бочонок с водой, и Джек только тогда понял, как ему хочется пить. Утолив жажду, он поплескал себе в лицо и промыл рану на левом боку. Она была неглубокой, но порядком саднила. К счастью, повсюду росла молодая лигенция – лечебная трава, останавливающая кровь и обладающая дезинфицирующими свойствами. Джек набрал целый пучок и подсунул его под рубашку. Трава начала действовать почти мгновенно, по раненому боку разлилось приятное тепло.
Немного отдохнув, Джек принялся за работу. Он побросал бутылки и канистры с керосином под навесы и поджег жилища дикарей от одинокого костра, дымившегося посредине деревни. Глядя, как огонь набирает силу, Джек думал: смог бы он убить женщин и детей канино, если бы они не убежали в лес? Эта мысль была ему неприятна, и, прогнав ее, он пошел своей дорогой – на восток.
Быть может, там еще держался Хейс Тернер или кто-то еще…
4
Свежая зелень деревьев отражалась в зеркале лесного озера и радовала глаз. Время от времени слышался всплеск и по водной глади расходились круги от разыгравшихся тритонов, откормившихся за сезон саранчи. Испуганно взлетали утки, но, покружившись над озером, они снова возвращались на воду, чтобы продолжить прерванную кормежку.
Хейс опустил бинокль и поправил на плече старый «АК-формат». Диких коз нигде не было видно, а это означало, что их придется искать. Что ж, это даже лучше. Нет ничего приятнее, чем прогуляться по расцветающему лесу.
Хейс шел по заросшим тропам и вдыхал пряные ароматы, струившиеся со всех сторон. Он размышлял о том, что сегодня на обед у него будет жареная козлятина, а завтра он поставит сетку на тритонов. И, пожалуй, пора побриться – холодные времена уже прошли.
Охотник шел легкой, пружинистой походкой, которая свойственна людям, привыкшим долго ходить по лесу. Ему было пятьдесят четыре года, но он не жаловался на здоровье, а седина только-только намечалась на его висках.
Хейс Тернер получал от прогулки истинное наслаждение, однако это не мешало ему видеть и слышать все, что происходило вокруг. Он чувствовал лес, умел настраиваться на его звучание и понимал, что происходит за десятки километров. Вот пронеслась стайка синиц, а вот, тяжело перелетая с ветки на ветку, проследовал тяжелый желудевник.
Хейс остановился, прислушиваясь. Какой-то пока неясный источник беспокойства быстро приближался с запада.
Сейчас он был еще далеко, но… Хейс снял с плеча автомат и побежал на свой запасной наблюдательный пункт, устроенный на ближайшем холме.
Долгое сидение дома во время сезона саранчи давало о себе знать, на вершину холма Хейс прибежал мокрый от пота. Он сделал несколько дыхательных упражнений и повалился на установленную под навесом лавку.
– Слишком много жирной солонины, Хейс… – определил свое состояние Тернер и неодобрительно покачал головой. Потом он поднял бинокль и навел его на опушку леса. Тот, кого ждал Тернер, должен был появиться с минуты на минуту.
Наконец он выбежал. Это был худой, заросший человек в сильно изорванной одежде. За ним по пятам мчались несколько дикарей.
– На открытом месте они тебя сделают, парень… – пробормотал Хейс, не отрываясь от бинокля.
Словно услышав его слова, беглец развернулся и первым напал на авангард канино.
– Толково, – улыбнулся Хейс. Он внимательно наблюдал, как незнакомец ведет неравный бой с пятью дикарями. Конечно, долго ему не протянуть, но его действия Хейс одобрял. Можно было помочь бедняге, однако патроны для автомата были на вес золота, к тому же Хейс не любил компанию. Охотник должен жить один.
Будто совсем потеряв интерес к происходящему на опушке леса бою, он направил бинокль в другую сторону.
Там, где начинались болота, уже отрос камыш, а это означало, что водяные курочки скоро начнут вить свои гнезда. Их яйца были вкусными, Хейс очень любил их. От воспоминаний о еде в животе заурчало.
Он снова перевел бинокль на опушку леса, ожидая увидеть растерзанный труп беглеца, однако среди убитых его не было. Где же он?
Хейс повел биноклем и обнаружил бродягу в ста метрах от опушки. Тот брел, с трудом переставляя ноги. Правая рука бойца висела плетью вдоль тела, а левой он сжимал окровавленное мачете. До него было не более трехсот метров.
– Молодец, – похвалил его охотник, – пусть себе идет куда хочет…
Неясный звук со стороны леса привлек его внимание. Снова наведя бинокль на опушку, Хейс заметил канино. Их было больше тридцати человек. Вырвавшись из леса, они устремились за раненым бродягой. Хейс видел, как тот повернулся к мчавшимся на него дикарям и, пошире расставив ноги, приготовился подороже продать свою жизнь.
Хейс кивнул. Он был уверен, что парень успеет прихватить с собой еще пару канино.
– Эй, ребята, это же нечестно… – возмутился он. Подбежавшие дикари остановились неподалеку от неподвижно стоящей жертвы и начали растягивать луки. – Но ведь патроны же на вес золота… – простонал Хейс, поднимая автомат. – Надеюсь, остальные разбегутся сами…
Один за другим раздались три выстрела, и лучники упали на землю, выронив свои луки. Однако массового бегства, на которое рассчитывал Хейс, не произошло. Беглец, поняв, что на холме его ждет спасение, побежал к нему что было сил. А вслед за ним, завывая и подпрыгивая, понеслись канино.
– Невероятно, – покачал головой Хейс, – всякий стыд потеряли. Не иначе как нового колдуна выбрали…
Сплюнув под ноги, он снова поднял автомат. В рожке оставалось семнадцать патронов, и Хейс старательно выбирал цели, отдавая предпочтение лучникам и здоровым парням.
Магазин быстро опустел, но сильно поредевший отряд канино продолжал гнать раненого беглеца на вершину холма. Хейс грустно посмотрел на бегущих дикарей и, выдернув из навеса кусок титановой трубы, пошел навстречу канино.
5
Хейс Тернер дрался зло и жестоко. Он был недоволен тем, что за какие-то два-три месяца холодного сезона канино забыли его уроки. Он бил налево и направо, словно мельница перемалывая тела врагов. А уставший беглец, видя, как управляется его заступник, отошел в сторону и присел на траву.
– Омара! – неожиданно завопил один из дикарей, указывая на Хейса.
– Омара! – повторили остальные дикари и, побросав оружие, побежали прочь.
– То-то же, сукины дети, признали, – криво улыбнулся Хейс, даже не пытаясь преследовать спасающихся бегством канино.
– Я всегда знал, что ты именно такой, Хейс Тернер, – хрипло произнес спасенный. – Спасибо тебе, я твой должник…
– Оставь благодарности при себе, парень. Я вовсе не собирался тебя спасать. – Хейс вытер трубу о длинные волосы одного из поверженных дикарей и посмотрел на солнце. – Ладно, если хочешь чего– нибудь пожрать, пошли со мной… – Больше не обращая на спасенного внимания, Хейс пошел под навес. Там он вернул на место трубу и, подобрав автомат, двинулся в сторону дома.
За ним, еле поспевая, шел его незваный гость.
– Откуда тебе известно мое имя, парень? – не останавливаясь, бросил через плечо Хейс.
– Как же мне не знать, я на Габоне уже двадцать лет, – придерживая раненую руку и морщась от боли, ответил гость.
– Двадцать лет, говоришь? – Хейс бросил на гостя короткий взгляд. – Да, я тебя тоже знаю. Ты Джон Саймон, так?
– Джек, – поправил его гость.
– Да, Джек, – согласно кивнул Хейс. – Ты потерпи, Джек, но нам нужно дойти очень быстро. Я опасаюсь, что эти твари ошиваются где-то поблизости… Хотелось бы добраться до дому раньше их.
– Нет проблем, пойдем быстрее, – согласился Джек.
Когда впереди показался дом, окруженный высоким частоколом, Хейс махнул в его сторону рукой и гордо произнес:
– Мой неприступный замок. Три года на одном месте…
– Три года? – удивился Джек. – А как же канино?
– Тактика упреждающего удара, парень.
– Ты нападаешь первым?
– Если напасть первым, это ничего не даст… Заходи давай. – Хейс отворил перед Джеком тяжелую калитку.
– О, да у тебя здесь уютно, – оценил Джек, осматривая внутренний двор.
– Садись вот сюда, на лавку. Сначала мы займемся твоей раной. Эй, Бэстри! – позвал Хейс.
Из стоящего на сваях дома вышла женщина неопределенного возраста с испуганным лицом.
– Неси горячей воды и мои лечебные порошки.
– Это твоя жена? – удивился Джек.
– Нет, что ты. Она просто помогает мне по хозяйству.
– Она похожа…
– Да, она канино.
Вскоре женщина вышла из дома с большим тазом горячей воды. Она поставила его перед Хейсом и протянула кусок мыла.
– Помоешь его и обработаешь раны. – Хейс указал на своего гостя. – Чего стоишь, Джек? Снимай лохмотья. Я принесу тебе что-нибудь из своей одежды.
Усталость и боль во всем теле окончательно подавили стеснение Джека, и, сняв с себя изорванную одежду, он встал ногами в горячую воду.
Безразличные руки Бэстри проворно намыливали его тело, осторожно обходя кровоточащие раны. Джек смотрел на свои худые ноги, и ему не верилось, что он отощал до такой степени.
Бэстри смыла мыло, множество ссадин на теле начали невыносимо гореть.
– Ты что, Джек, лечился в лесу голодом? – Хейс стоял со старым комбинезоном в руках и качал головой, поражаясь худобе гостя.
– Да нет, кое-что перепадало, только вот бегать приходилось много.
– Понимаю… Вот тебе одежда. Даже пара белья нашлась. И бритва. Нам с тобой пора побриться. А пока давай займемся твоей рукой. Кость цела?
– Да вроде цела, – ответил Джек, глядя на посиневшее предплечье.
– Ничего, жить будешь. Остальное – чепуха. Потерпи…
Хейс смазал ранки какой-то пахучей жидкостью, и они едва не задымились.
– Что, печет? – засмеялся Хейс. – Ничего, это не смертельно. Сейчас сделаю компресс на руку, и завтра будешь как новенький.
