скачать книгу бесплатно
– Я никого не отговаривал, ваша светлость. Утром здесь были гвардейцы и пытались увести Молчуна, но он им не дался. Вот и все. Неужели вы думаете, что я, нижайший из ваших слуг, почти что раб, дерзну о чем-то спорить с его светлостью прелатом Гудрофом?
– Вот и знай свое место, а то пожалеешь! – прошипела Амалия, заставив Рулофа содрогнуться. Та ли это девочка, которую он знал столько лет и вместе с которой радовался ее первым успехам в росписи шелковых рамок?
– Его светлость сам принял такое решение! – воскликнул Рулоф, обгоняя телохранителей и забегая перед интрессой.
– Я знаю, – ответила та и щелкнула стеком по перчатке. – Я встретила его по дороге сюда, и отец сказал мне, что убивать вонючку больше нет смысла, якобы он поправляется и больше не пахнет. Как такое возможно: сегодня одно мнение, завтра другое? А ведь я уже приготовила для тебя двух крепких рабов, Рулоф!
«Да что же ей так взбрело-то?» – мысленно сокрушался Рулоф, снова обегая вокруг звенящих амуницией телохранителей.
Оттеснив Рулофа, Амалия первой прошла на ярус и сразу увидела стоявшую на каменной ограде конструкцию из свежеструганных балок.
Молчун, не обращая внимания на пришедших, продолжал выпиливать очередную деталь. Не узнав его, Амалия повернулась к подоспевшему Рулофу.
– А где же вонючка?
– Это он и есть, ваша светлость, – ответил смотритель.
– Да нет же, это другой человек! – не поверила Амалия.
– Тот самый, ваша светлость, просто он пострижен, помыт, да и домик себе новый построил.
– Так это он построил?
– Собственными руками, без единого гвоздя и на одних шипах.
– Поразительно. – Амалия недоуменно покачала головой. – А почему он больше не пахнет?
«Далось тебе это – пахнет – не пахнет!» – мысленно возмутился Рулоф, ему казалось странным, что все уделяют этому так много внимания.
– Ваша светлость, этот парень пришел в себя после долгой хворобы, поразился тому, как выглядит, и попросил постричься и помыться. Сломал старый сарайчик, построил новый и пользуется отхожим местом, как и любой другой житель нашего края. Потому и не пахнет.
– М-да… – Амалия осторожно потянула носом. – Пахнет сосновой стружкой и полынью. Удивительно.
Интресса подошла к краю яруса и облокотилась на невысокую ограду.
– Какой же он огромный, раньше за грязными космами его роста и видно не было, а теперь… Что он строит?
– Я не знаю, ваша светлость. Он пообещал мне впрячь сюда осла.
– Но ведь животные умирали здесь, не выдерживая паров серной воды, правильно?
– Именно так, ваша светлость, я ему все так и объяснил, а он сказал, что может сделать в яме хороший воздух и осел сможет выжить.
– И ты полагаешь, что он сумеет сделать это с помощью вот этих деревяшек? – с усмешкой поинтересовалась Амалия.
– Ваша светлость, после того как он сам скроил и пошил себе одежду и собрал домик, я ему вполне доверяю. Мало того, не знаю, можно ли говорить это вашей светлости, но утром он поколотил гвардейцев вашего батюшки…
– Что значит – поколотил гвардейцев? – спросила Амалия, выпрямляясь.
– Ну… – Рулоф был не рад, что затронул эту тему. – Одним словом, утром гвардейцы приходили его зарезать…
– Не зарезать, а сбросить в водопад, – поправила Амалия. – Это я так распорядилась.
– Вам лучше знать, ваша светлость, но он гвардейцам не дался, и они его прямо здесь зарубить хотели.
– И что ж не зарубили? – спросила Амалия, следя за тем, как невольник прилаживает очередную деталь.
– Не смогли, ваша светлость, он проворнее их оказался. Так ни с чем и уехали, а затем уже ваш батюшка наведался…
Амалия молчала, недоуменно хлопая ресницами. Произошедшие с невольником перемены никак не укладывались в ее голове. Он строит, он шьет, он прогоняет гвардейцев, а еще пару дней назад он напоминал растение.
– Я хочу спуститься к нему, мне нужно увидеть его вблизи.
– А вот этого делать не стоит, ваша светлость! – Рулоф загородил собой выход к лестнице. – Кто знает, что придет ему в голову при виде вас, ведь это молодой мужчина! А ваши телохранители, при всем уважении, едва ли лучше гвардейцев.
Охранники угрожающе двинулись к Рулофу.
– Пст! – произнесла интресса и сделала рукой останавливающий жест.
Охранники подались назад.
– Хорошо, Рулоф, ты меня убедил. Сегодня я не стану беспокоить твоего работника… Но и на водопад я сегодня тоже не поеду – мне расхотелось. Прощай, Рулоф, провожать меня не нужно, сегодня ты меня раздражаешь.
Смотритель молча ей поклонился и оставался на месте, пока Амалия и ее свита не удалились.
12
Гости ушли, Рулоф покачал головой и вздохнул. С выздоровлением Молчуна история водочерпалки начала развиваться слишком быстро, и это было непривычно для смотрителя. За много лет работы он привык к определенному ритму жизни, неспешной смене работников, не слишком частым визитам Амалии и совсем редким – самого прелата Гудрофа. А тут – какое-то нашествие хозяев, только успевай кланяться.
Чтобы развеять свои тревоги, Рулоф спустился к Молчуну, который уверенно заканчивал свою работу. Для завершения рамы ему оставалось поставить лишь пару деталей.
– Ну, как дела? – спросил Рулоф, останавливаясь рядом.
– Завтра работать скоатина, – заявил Молчун. Затем приложил очередную деталь к раме и, сделав отметку, принялся коловоротом высверливать отверстие.
Через минуту новая деталь была скреплена шипом.
– Зачем приходил эта девочка?
– Это не девочка, Молчун, это молодая госпожа – интресса Амалия.
– Она ушла совсем недовольна.
– Замуж ей нужно, тогда успокоится, – угрюмо заметил Рулоф.
– Ты умеешь печить пирог?
– Что? – удивился Рулоф.
– Печить пирог. Неправильно?
– Нужно говорить – печь пирог. Да, я могу сделать пирог с рыбой и перцем.
– Сделай. Я заканчиваю и помочь тебе. И, пожаливайста, больше говори ко мне. Я хочу быстро учиваться гаварить по-ансультские.
– По-ансольтски.
– Да.
– Ну хорошо, буду говорить с тобой чаще… И пойду готовить пирог.
Оставив Молчуна, Рулоф стал подниматься по лестнице, пытаясь осознать, что же происходит на водочерпалке, если ему, смотрителю всего механизма, раб предлагает приготовить ужин.
Рулоф усмехнулся. Странное дело, но ему было приятно услужить Молчуну. С тех пор как тот «проснулся», стало ясно, что это человек особенный, раз им интересуется сам прелат.
«Не задержится он здесь, ох, не задержится, – подумал Рулоф и зашагал быстрее. – Но ничего не поделаешь, большому каравану – длинная дорога».
Едва Рулоф замесил тесто и занялся нарезкой маринованной сикши – мелкой рыбешки, которую ловил в тихой заводи неподалеку от водопада, заявился Молчун.
Пригибаясь, чтобы не удариться головой о притолоку, он улыбнулся Рулофу и показал большие вымытые ладони.
– Я могу помогать. Где тесто есть?
– Вон, доходит. А ты потолки перец и порежь лук…
Вдвоем они быстро приготовили начинку, и Рулоф не уставал поражаться тому, с какой легкостью Молчун умеет управляться со стряпней, как будто занимался этим долгое время.
– Есть ли такое ремесло, в котором ты не смыслишь, Молчун? – спросил он наконец, когда пирог был поставлен в печь.
– Стар-мастер должен понимать все, на куда направленый человеческий глаз.
– Опять «стар-мастер». Ты еще не вспомнил, что это такое?
– Нет, – покачал головой Молчун. – Но я обязательно вспомнить. Это близко.
13
Утром вся конструкция с натянутым на раму полотном была готова, Рулоф увидел ее с крыльца хижины. Свежий утренний ветер заставлял полотно подрагивать, а Молчун вращал ворот, улыбаясь первым лучам солнца.
Рулоф широко зевнул, посмотрел на горизонт и спустился во дворик, где теперь гулял свежий, подаваемый новой снастью ветерок. Никакого ядовитого испарения серной воды здесь больше не чувствовалось, и можно было впрягать в ворот осла.
– Тебе это удалось, Молчун.
– Да, – ответил невольник. – Тебе обязанность делать ремни…
– К обеду сошью, дело-то знакомое. Вот только осел, боюсь, начнет упрямиться. Зажрался он у меня, сказать по правде.
– Я его уметь убедить, – заверил Молчун, наваливаясь на ворот.
Вода в желобах журчала, как прежде, но сколько Рулоф ни принюхивался, запаха во дворике он ощутить не смог, только свежий ветерок.
– Ну, я и не удивлюсь, – сказал он, пожав плечами.
Молчун остановил ворот, сделал несколько разминочных движений и спросил:
– Ты сегодня пить чай?
– Нет еще. Но я понял, куда ты клонишь. – Рулоф улыбнулся. – Давай, крути ручку, а я за полчаса сделаю завтрак. Ты кутью кушаешь?
– Я все кушаешь, – в тон ему ответил Молчун, и они рассмеялись.
К обеду, как и обещал Рулоф, упряжь для установки осла к вороту была готова. Рулоф показал ее Молчуну, и тот одобрил его работу, что было немалой похвалой от умельца всех ремесел.
Пришло время выводить Лумбария, но, почувствовав неладное, осел запротивился. За годы, проведенные в резерве, он лишь переводил овес и изредка возил хозяина до ближайшего селения, а тут Лумбарий почувствовал запах новой упряжи и решил бороться.
– Ну иди же, каналья, пришло время поработать! – требовал хозяин, но Лумбарий не сдавался. Он свалился в навоз и закатил глаза, показывая, что тяжело болен и совсем не годен к работе.
Рулоф в сердцах хлестнул его раз-другой вожжами, но Лумбарий все вытерпел и продолжал самозабвенно играть, мелко подрагивая ногами.
– Ну что же, ничего тут не поделаешь… – сказал Рулоф и повернулся к дверям, чтобы уйти ни с чем.
Лумбарий тем временем приоткрыл один глаз и следил за глупым хозяином, которого так легко было провести.
– Придется заколоть его, пока совсем не издох, – продолжил свою мысль смотритель. – А зимой куплю нового – помоложе.
Для Лумбария это было как гром среди ясного неба, ведь до сих пор он считал, что все вокруг живут только для того, чтобы делать его жизнь приятнее. Брехливая собака – чтобы охранять хлев, старый хозяин – чтобы вовремя приносить чистую воду, овес, а иногда ржаные сухари. И вдруг – такое!
Лумбарий вскочил, ударил копытом о землю и вылетел из хлева следом за Рулофом, едва не сбив его с ног.
Громко заревев, осел принялся нарезать круги по склону, прыгая через булыжники и лихо проходясь иноходью, показывая хозяину, что с ним все в порядке, что он еще ого-го какой осел и всегда готов к работе.
– Ты смотри, и этот оклемался! – поразился Рулоф и хлопнул себя по бедрам. – Ну что ж, пойдем впрягаться, Молчун обещал тебе свежий воздух, а я, так и быть, стану снабжать тебя сухарями.
Услышав волшебное слово «сухари», Лумбарий подскочил к Рулофу и принялся тереться об него мордой.
Спустя четверть часа он уже покорно семенил по кругу, волоча непривычно тяжелый ворот, а довольные собой люди подбадривали его пустыми, ничего не значащими для осла словами.
– Давай, не ленись! – сказал Рулоф и безо всякой боязни вдохнул свежий, подаваемый парусом воздух. – Если не будет справляться, я попрошу прелата купить второго осла, чтобы они менялись.
– Это не нужно. Ветер уметь делает работу сам. Я сделать такое колесо… – Молчун раскинул руки, пытаясь объяснить Рулофу, что будет представлять из себя это удивительное колесо. – Ветер вращать колесо и накачивать вода. Будет быстро.
Рулоф пожал плечами. Звучало это чудно, но у Молчуна слова с делом не расходились, сказал – значит, сделает.
14
С момента последнего посещения прелатом Гудрофом водочерпалки прошло две недели. Несколько раз властитель края порывался навестить очнувшегося раба повторно, прелату было интересно и даже важно, что может вспомнить о себе этот человек, однако текущие дела не давали Гудрофу расслабиться. Богатый урожай на его землях оказался большой проблемой для крестьян и для него самого. Амбаров для зерна, хранилищ для картофеля и брюквы не хватало, а скоро должны были пойти осенние дожди, и тогда сваленные в кучи плоды тяжкого труда могли пропасть безвозвратно.
Крестьяне были малоинициативны и ждали помощи от господина, и ему приходилось срочно строить новые хранилища.
