скачать книгу бесплатно
Дед с лета не видел внучка, и тот приятно удивил его своим активным хождением по квартире. Привыкнув, Миша, как мог, поиграл с дедом.
Платон пробыл в гостях у сына почти весь рабочий день, освободив место следующей волне поздравляющих – друзьям Даниила и Александры.
В среду, 29 декабря, Надежда позвонила утром и сообщила, что задержится часов до трёх, и чтобы никто не уходил домой до её прихода, так как именно сегодня они будут отмечать завершение года непосредственно на рабочем месте.
– «Надька опять на нас экономит! Лучше бы в ресторан сводила!» – сразу заворчал Иван Гаврилович.
Остальные приняли предложение с пониманием.
Ведь окончание трудового года отмечают все, а мест в ресторанах и кафе на желающих не хватит. Но, самое главное, на новогодние праздники они уйдут раньше, уже 30 декабря!
Надежда пришла позже обещанного, почти за час до окончания рабочего времени, поэтому настроение самого старого испортилось окончательно. Он даже не принял участие в подготовке праздничного стола.
Сели у Платона. Алексей подносил, хозяин помещения накрывал на стол, Надежда резала хлеб и фрукты, Гаврилыч же ворча, продолжал в кабинете гонять шарики на компьютере.
Наконец расселись. Платон – на своём месте, спиной к стене; Надежда – в торце, ближе к выходу, прогнав с этого места старого ворчуна, мотивировав своё требование необходимостью периодически подходить к телефону; остальные – по длинной стороне, напротив Платона, спиной к входу в цех.
Пока Надежда на повышенных тонах успокаивала ретивого старца, – на этот раз придравшегося к обилию колбасной нарезки и отсутствию на столе чего-либо другого, более интересного, вкусного и разнообразного, – предложив ему даже покинуть помещение, Алексей опять открыл подаренное коллективу шампанское.
Видя, что его коллеги сидят в некоторой растерянности, Платон шутливо предложил Надежде произнести тост, но перед этим «сделать краткий доклад об итогах года».
Та с удовольствием и с долей юмора согласилась, сразу разрядив своими комментариями обстановку, придав ей праздничную направленность. В дальнейшем всё шло как по-маслу. Тосты чередовались один за другим.
– «У нас на складе осталось шампанское – всем по одной бутылке!» – радостно объявила начальница.
– «Ну, надо же? Как ты всё точно рассчитала?! Там как раз осталось четыре бутылки!» – в тон ей, чуть саркастически заметил Платон.
С шампанского только они с Надеждой перешли на коньяк, который неожиданно оказался очень приятным. Остальные, каждый по своей причине, поостереглись. Алексею предстояло вскоре сесть за руль, а Иван Гаврилович сослался на плохое самочувствие.
Для восстановления исторической и морально-этической справедливости Платон тактично, дабы не обижать обиженных начальницей мужчин, предложил тост «За… нашу женщину!».
Надежда была довольна, но остальные мужчины поддержали тост вяло, ибо не видели в начальнице буквально женщину в их понимании.
Однако та ответила Платону взаимностью, провозгласив тост за своих коллег-мужчин, этим окончательно покрыв самодовольными улыбочками их чуть хмельные лица. Вскоре, так и не перейдя к чаю, все насытились.
В заключение Надежда дала вполне ожидаемую команду разобрать остатки трапезы по домам.
Алексей не постеснялся попросить себе всю в обилии оставшуюся колбасную нарезку, но Иван Гаврилович заставил его поделиться с собой, ближним.
Надежда же сгребла к себе со стола все фрукты, предложив Платону взять домой оставшийся чёрный хлеб, на что тот естественно ответил отказом. Но поняв нелепость своей просьбы, она тут же поделилась с ним одной третью взятых себе фруктов, не забыв подсунуть и недоеденную Гудиным вяжущую хурму.
Да-а! Как были мои коллеги обиженными Богом на голову и культуру, так таковыми и остались! Ни чести у них не прибавилось, ни совести, ни чувства долга, ни даже тактичности! – опять понял про сослуживцев Платон, снова в одиночестве убирая за ними со своего стола.
Хорошо, что хоть Надька большую часть посуды помыла! А то совсем было бы свинство с их стороны! – несколько успокоил он себя, заканчивая уборку и относя к Надежде в кабинет встряхнутую и сложенную им скатерть.
Укладывая в сумку свои, взятые домой на зимние каникулы бумаги, фрукты, шампанское и хлеб, Платон подумал – Как в песне Жана Татляна «О, Боже, не спеши!» – хлеб и вино! Вот всё что Бог послал мне от моих коллег к Новому году!?
На следующий день, в четверг, 30 декабря, Платон с большим удовольствием покатался на лыжах. Из-за завалов он выбрал другой, обходной маршрут, и пару раз заблудился, позже выводимый на знакомые тропы и просеки бывалыми лыжниками. В итоге он перекрыл свою обычную временную норму почти в два раза.
Вот и со мной случилось предновогоднее приключение! Сначала встретил «снегурочку», потом, не послушав её, дважды заблудился, и в итоге накатался как будто за целых два дня! – искренне радовался Платон.
А «снегурочка» оказалась очень симпатичной, голубоглазой, на лыжне одинокой, женщиной в расцвете лет. Она была одета в серо-голубые тона, и очень долго объясняла Платону дорогу, даже предлагая свернуть на другую.
Дурак я! Не понял намёка! Вот потому и заблудился, недотёпа! А хороша была, особенно глаза! – некоторое время жалел себя «Дед Мороз».
И на обратном пути он подумал, – вот такие в сознании бродят направленья моей мечты! – и в его воспалённом мозгу сами собой стали появляться саркастические строчки на упущенную им возможность:
На улице крепчал мороз,
А вместе с ним – маразм!
Меня чуть не довёл до слёз
Мой старческий оргазм!
Побудь моей снегурочкой
Хотя бы одну ночь!
Не будь, девчонка, дурочкой!
Ты мне должна помочь!
Подарками я одарю тебя
Всю с ног до головы!
И этим ублажу себя,
А что подаришь ты?
Снегурка! Подари себя,
Всю негу, наготу!
И в сексе ублажи меня
Всю ночь и поутру!
Но встреча дома с женой и начавшиеся предпраздничные хлопоты, сразу всё расставила по своим местам. В этот раз у Платона было время нарядить ёлку самостоятельно, и он с честью и со вкусом выполнил добровольно взятую на себя, давно им подзабытую, задачу.
В этот раз решили обойтись без «дождя», практически всегда, словно плёнкой, закрывавшего собой все остальные ёлочные украшения. Получилось здорово! Теперь ёлка со всеми её игрушками просматривалась практически насквозь, став ещё праздничней и красивее!
На следующий день супруги Кочет встали поздно, но подготовиться к встрече Нового года успели спокойно и заблаговременно.
Старый год решили проводить в двадцать один час, чтобы успеть остыть и проголодаться к встрече Нового года.
Но Кеша опять нарушил планы родителей. Его предпраздничные хлопоты с подарками усадили семью за праздничный стол уже вначале последнего часа уходящего года. Так что проводы старого плавно перетекли во встречу Нового в традиционно тёплой семейной обстановке.
Правда вино и шампанское, подаренные двоюродной племянницей Ксении из Тольятти, Юлией, – студенткой одного из столичных ВУЗов и по совместительству ответственной работницей одного из столичных ресторанов – оказались неудачными. Но не в этом ведь семейное счастье!
Платон с Ксенией с удовольствием пообщались с сыном, который в последнее время очень редко удостаивал родителей своим вниманием.
В декабре Кеша видимо распрощался с Кирой, хотя тёплые поздравления от неё с Новым годом Платон и Ксения получили и через SMS-ки и по E-mail. Теперь он частенько ночевал у своей новой подруги, которая превосходила прежнюю пассию своим умом, ибо была старше молодых на семь лет. И пока Иннокентию было с нею, как минимум, комфортней.
После двух часов нового года Кеша вновь отбыл на всю ночь, но на этот раз с друзьями и по друзьям.
А супруги, чередуя просмотр праздничных музыкальных передач с прослушиванием любимых песен по компьютеру, просидели до самого утра, довольные улегшись спать уже около семи часов нового дня. Но потерянное летом Ксенией либидо не компенсировали ни алкоголь, ни новогодняя ночь, ни праздничный концерт, ни… даже Константин Никольский.
На следующий день Платон открыл и первую лыжню Нового года. И словно к месту, будто бы по заказу, лес был просто сказочным!
Ветки наклонившихся, словно арки, деревьев хрустальной завесой свешивались на лыжню и тропы, словно лианы, закрывая проход.
Пробираясь под ними, Платон задевал их своей головой и те звенели, как стеклянные гирлянды – украшения новогоднего леса. Но его голове достался не только стеклянно-хрустальный звон льдинок на ветках.
Звон в его голове чуть было не произошёл от падения на него средне рослой осины, своими ветками перегородившей и блокировавшей дорогу Платону, одновременно ударившей его по голове и сдвинувшей его спортивную шапочку ему прямо на лицо.
Во время треска дерева Платон успел слегка присесть и сомкнуть над головой, для её защиты, руки с торчащими концами палок.
Фу, слава Богу, пронесло! Даже не поцарапало и не разодрало одежду! И всё это напротив кладбища!? Да, как-то уж слишком символично! Хорошо ещё отделался и, главное, не обделался! – радовался естествоиспытатель.
В связи с такими завалами Платон со следующего дня стал ходить на лыжах по новым маршрутам. Он теперь, как бы заново, открывал в лесу давно им подзабытое прошлое.
В Салтыковском лесопарке, по форме напоминавшем почти с запада на северо-восток расположенный рыбий пузырь с перемычкой, имелись три пруда. На его северо-востоке – Жёлтый пруд, на северном берегу которого располагался знаменитый ресторан «Русь», и с крутого берега которого Платон последний раз спускался вместе с первой женой Элеонорой ровно тридцать лет тому назад.
Почти южнее Жёлтого, соединённый с ним рекой Чечера, находился Тарелочкин пруд, вдоль берегов которого Платон ходил чаще всего. На его юго-восточной оконечности, во всяком случае, более тридцати лет тому назад, был знаменитый родник, из которого Платон со своим отцом, или со своими товарищами по лыжам иногда попивал вкусную студёную воду. На перемычке же лесопарка, юго-западнее Тарелочкина пруда, находился ещё один небольшой прудик, по-аналогии, прозванный в народе «Блюдечко», через который невольно проходили все значимые тропы лесопарка.
Обычный маршрут Платона, который он постоянно пробегал вот уже семнадцатый год подряд, начинался от автобусной остановки на Салтыковской улице, вблизи поворота на Городецкую улицу, и далее проходил до угла бывшего военного городка одной из воинских частей ВМФ (возможно пункта дальней тропосферной связи). Потом вдоль его бетонной стены и ограждения Николо-Архангельского кладбища путь пролегал до «Блюдечка», после чего круто поворачивал влево, почти по прямой на север, вплоть до Салтыковских дач, практически до дома Варвары и Егора. Затем он круто поворачивал вправо, почти на сто пятьдесят градусов, и шёл с левым поворотом до северного берега Тарелочкина пруда. Пройдя по его западному берегу, около усадьбы Лесничества Платон сворачивал опять круто направо по просеке, и возвращался на прежнюю трассу, на молодую лесопосадку севернее «Блюдечка».
Теперь же, из-за завалов, маршрут пришлось круто изменить.
Платон стал ходить по южной кромке лесопарка, по левому берегу Банной канавки мимо Кожухово, лишь затем сворачивая на север к «Блюдечку», снова выходя на перемычку лесного массива. Перейдя через мостик, теперь он брал круто вправо, почти вдоль ручья проходя весьма живописной лыжнёй до самой дамбы Тарелочкина пруда. А далее по его северо-восточному берегу доходил до очередной дамбы, по ней сворачивая на прежний маршрут, на его обратное направление.
В начале января проявились и солнечные деньки, народ повалил в заколдованный лес, который встречал лыжников и первозданной чистотой.
В лесу некоторые деревья были даже выворочены с корнем, но ёлки устояли. Их наклонно вниз растущие ветки сбрасывали с себя излишки снега.
По мнению специалистов, многие деревья после оттаивания льда с их коры и веток не смогут выпрямиться, так и останутся согнутыми, кривыми.
Во многих местах картина напоминала даже тунгусские мотивы.
В среду, 5 января, в поисках перехода через приток реки Чечера, обходя восточную кромку лесопарка, Платон увидел, как кто-то на параплане с бензиновым моторчиком низко летает вдоль опушек леса, ловко маневрируя в его изгибах, чуть ли не задевая кроны деревьев.
На следующий день Платон, наконец, сагитировал Ксению. Они хоть и поздновато, но вышли на лыжню вместе с домашним фотокорреспондентом.
И словно в награду для них в этот день Солнце играло своими лучами на обледеневших ветках, создавая праздничную красоту.
Своими лучами сквозь деревья, оно прокладывало им снежный путь.
О своих восторгах супруги поведали и чете Егоровых – Гавриловых: Егору и Варваре, вытащив их на следующий день на рождественскую лыжню, но до этого проведя вечер и ночь перед рождеством у них в гостях.
Задержавшись на лыжне до начала наступления сумерек, Платон с Ксенией всё-таки обрадовали свояков своим появлением. Скинув с себя, не успевшее намокнуть всё лыжное, они приняли душ и облачились в гостевые домашние халаты, накинутые на исподнее, не забыв надеть и тёплые носки в шлёпанцы. В общем, получилось по-домашнему.
За весёлыми разговорами, праздничным обедом с выпивкой и поздним ужином с чаепитием время для них пролетело незаметно. Даже до любимого Платоном бильярда дело в этот раз так и не дошло.
Тем обсудили множество, но поверхностно. Касаясь взаимных поздравлений всех их родственников, к единому мнению так и не пришли.
– «Обилие средств коммуникаций в наше время даёт неограниченные возможности для общения… и поздравлений!» – задал тему Егор.
– «Да, вон нам наши верующие родственники всё шлют SMS-поздравления! Да только мы на этот раз на них не отвечаем!» – поддержала тему Ксения.
– «А почему?» – искренне удивилась Варвара, прекрасно зная, что на её поздравление сестра как раз и ответила.
– «Да я говорю о сообщениях, посланных Платону! Он ведь их вообще не читает! И все, в принципе, об этом знают, однако шлют и шлют!? А он даже их посылать не умеет! И не учится этому в принципе!».
– «Нет! Посылать я как раз умею, но не SMS-ки! Я считаю, что в таких случаях надо звонить, чтобы убедиться в их прочтении! А SMS-ки наверно придумали для стеснительных и стыдливых, которым страшно или зазорно поговорить с глазу на глаз, даже с родственниками!» – разъяснил Платон.
– «Да они, скорее всего, бояться реакции неверующего человека!» – не смогла не уточнить Ксения.
– «А что такое?» – чуть ли не испугалась Варвара.
– «Да Платону как-то раз позвонила сестра Настя с поздравлением: Христос воскресе! А он возьми, да и удивись: Что! Опять?» – с потрохами выдала мужа Ксения.
– «Так следующий раз я продолжил! Так кто же его всё время убивает? Наверно, всё-таки, попы!?» – уточнил пересмешник.
– «Ха-ха-ха-ха! Ну, ты, Платош, и даёшь!?» – закатился было как всегда изрядно подвыпивший Егор.
– «Да хватит Вам, охальники – богохульники!» – сердито вмешалась Варвара.
– «Да я ничего не имел против! Только Настька достала меня своими церковными поздравлениями! Вы бы послушали, с каким смаком и сладострастием в голосе она меня всё время поздравляет со своими же церковными праздниками?! Будто бы я всё время этого только и жду?!» – искренне оправдывался романист.
– «Да! Правда! Это так! – пришла на помощь мужу Ксения – Ведь никто из них не поздравляет Платона с его любимыми праздниками, к которым он имеет самое прямое отношение! А их у него множество! Наверно с два десятка?!».
– «Да нет, что ты?! Меньше!» – внёс уточнение виновник обсуждения.
– «А интересно, это какие же» – решила внести ясность в неясный пока вопрос хозяйка дома.
– «Ну, что Вы, девки? Совсем уже?! – взял слово и Егор – День защитника Отечества – раз! День космонавтики – два! 1 и 9 мая – три четыре! День…» – замялся он далее.
– «ПВО страны, Военно-морского флота, авиации, артиллерии и РВСН, химика, промышленности, космических войск, 7 ноября, в конце-то концов!» – пришёл ему на помощь специалист по своим праздникам.
– «Вот только день независимости России от Советского Союза мы все не любим!» – с грустинкой заметила Ксения.
– «Да уж, это и понятно! А давайте помянем всех родителей! Как бы они все сейчас за нас, детей, внуков и правнуков порадовались бы» – обрадовался возможности провозгласить внеплановый тост Егор Алексеевич.
– «Давайте!» – согласились остальные дружно, вскоре перейдя на чай.
Поставили самовар, и расселись у большого телевизора с надеждой посмотреть что-нибудь праздничное.
Но праздничную программу по телевидению с завидным постоянством прерывала назойливо-глупая телереклама, из которой сидящие под хмельком ветераны увидели даже играющую в баскетбол балерину с ещё не целованной «пачкой».
– «А хорошо у Вас тут, в Вашем… банд-хаузе!» – неожиданно всех ошарашил поэт-песенник.
– «А ты думаешь у нас здесь… малина, что ли?!» – быстро нашёлся певец.
Он тут же понял намёк Платона и взял гитару.
– «Егор! А ты знаешь, Ксюха теперь круто подсела на Константина Никольского!» – ревниво выдал жену Платон.
– «Я даже билет на третье февраля купила – на его концерт в честь шестидесятилетия!» – похвалилась Ксения.
