Шепот судьбы

Я рассказала, как всё прошло. И пока говорила, почему-то плакала. Слёзы лились сами, и я не останавливала их. Потому что где-то в параллельной жизни я, возможно, тоже держала бы своего ребёнка на груди. И рядом был бы Алексей. И всё было бы по-другому.

Я не спала до утра. Просто лежала и тихо, по-настоящему, прощалась с тем, что потеряла. А потом встала – и пошла дальше. Потому что кто-то ведь должен.

Глава 13

Королевский дворец в Блэкхейвене.

– Все знакомые ингредиенты мы определили, – с деликатной осторожностью, будто боялся потревожить чью-то боль, подал список целитель. – Но… там остаются десяток трав, происхождение которых нам не удалось установить. Такой сложный состав яда мы встречаем впервые. Полагаем, часть растений собрана за пределами королевства.

Конрад де Эштон, стоящий чуть поодаль, выпрямился, словно тень прошла по спине.

– Возможно, стоит проверить у торговцев, кто закупает заморские травы, – предложил он. Голос прозвучал твердо, почти решительно, но в нем всё еще звучала нотка юношеской неуверенности.

Алекс скользнул по нему быстрым взглядом. Ещё юн, хотя и не ребёнок. Конрад был моложе на пару лет, но уже носил клинок и слывет хорошим воином. Его направили как телохранителя и помощника, а он искренне пытался быть полезным – и не просто тенью, а человеком, на которого можно положиться.

Советник не ответил сразу. Он опустил взгляд в список и пальцем скользнул по названиям. Некоторые вычеркнул, будто тем самым вычеркивал варианты гибели.

– Нет. Слишком много торговцев, – наконец проговорил он, задумчиво. – И не все ведут учёт. Особенно, если покупатель – разовый. А если платит щедро и просит не спрашивать имени, – он криво усмехнулся, – кто откажет?

Он помолчал, глаза всё ещё были прикованы к списку, будто пытался вычитать из него ответ.

– Нам нужен кто-то, кто знает растения других стран, – негромко продолжил он. – Только… – взгляд скользнул по залу, набитому травниками, целителями, лекарями, притихшими и напряжённо слушающими, как солдаты перед боем.

– Король собрал всех? – спросил он, хотя уже знал ответ.

– Всех, господин, – подтвердил Конрад, расправляя плечи. – Даже тех, о которых раньше не слышали. Крестьян расспрашивали, в деревнях искали. Нашли даже затворников, что по десятилетиям не покидали лес.

Алекс сжал губы. Брови сошлись на переносице.

– И всё же нужного человека среди них нет, – тихо подытожил он. – Иначе мы не стояли бы перед этим списком с загадками.

– Целители, – Конрад потупил взгляд, – редко покидают свои земли. Путешествуют только в молодости, и то внутри страны. Вот почему заморские травы им чужды.

Он замолчал, словно колебался, а затем всё же решился:

– Но если позволите… Я по-прежнему считаю, что стоит расспросить торговцев. Такие редкие растения вряд ли кто-то покупает часто. А уж в том объеме, в котором требуется для таких ядов… Это может навести на след.

Советник медленно кивнул. Слова имели вес, и он это признал.

– Поручите это вашим людям, граф, – коротко сказал он. – А я тем временем свяжусь со своими. Попробуем найти знатока в пределах королевства. Если такой вообще остался.

Он аккуратно сложил список, положил в нагрудный карман комзола – как припрятанное письмо смерти – и на мгновение задумался. Когда он станет Королем – если станет, – он обязательно пересмотрит обучение лекарей Фейрис. Их изолированность – слабость. А слабости он себе не простит.

Уже направляясь к выходу, он обернулся:

– И всё же расспросите людей. У каждой деревни есть свой знахарь. Может, кого-то упустили. Только… – он остановился, делая паузу, – не трогайте их грубо. Не тащите силой. Просто спросите: знают ли они заморские травы. Если нет – оставьте. Хватит и тех, что уже толпятся под этой крышей.

– Слушаюсь, – чётко отозвался Конрад, и его голос прозвучал уже тверже.

Граф Конрад де Эштон шел чуть позади, держа руку на эфесе меча, хотя и знал – угрозы сейчас не было. Он смотрел в спину Главного Советника Фейрис и с трудом вспоминал, как сильно раздражало его это назначение в первые дни. Тогда ему казалось: еще немного – и он не выдержит.

Поручение Посла сопровождать и охранять чужестранца, этого чопорного, холодного мужчину, будущего жениха Белы… Было почти невыносимо. Слишком много причин для неприязни, слишком острое чувство ревности. Конрад едва сдерживался при первой их встрече – даже не из-за слов, а из-за отказа. Отказа жениться на той, кого юный граф боготворил с детства. Это казалось личным оскорблением. Почти вызовом.

Но время шло, и вместе с ним росло иное чувство – уважение. Алекс был тем, кого невозможно не признать: в его взгляде – остроумие, в каждом слове – вес, в поступках – целеустремлённость. Он умел держаться высоко, но не унижать, говорить жестко, но не опускаться до грубости. Он был чужаком, но вел себя так, будто имел на всё право – и, к удивлению Конрада, это право он себе заслужил.

Особенно теперь, когда, прибыв в Блэкхейвен, Советник отверг все церемонии, обеды и балы, посвящённые его прибытию. Вместо этого – архивы, разговоры с дознавателями и бесконечные бумаги. Ему было всё равно, что думают придворные. Он охотился за отравителем.

– Или отравителями, – поправил себя про себя Конрад, не отводя взгляда от фигуры впереди.

– Есть ли вести от секретаря господина Рейнарда? – спросил Алекс, перехватывая записку, которую ему передал запыхавшийся слуга.

– Увы, нет, господин. Вероятно, он вместо вас на одном из тех приёмов, которые вы отказались посетить.

– Не было времени?.. – голос Алекса прозвучал низко, с металлом. Конрад невольно напрягся.

Но в этом голосе не было истерики. Только сила. И странное благородство – холодное, чуждое, но не фальшивое.

«Вот кто мог бы стать королём… Настоящим», – подумал Конрад. – «И я бы служил ему».

Он сделал шаг вперёд:

– Не беспокойтесь. Я сам подготовил нужные бумаги. Они уже в вашем кабинете.

Лицо Советника дрогнуло. На мгновение – мимолётное, едва заметное – он посмотрел на юношу с одобрением. Кивнул. И ушёл.

Документы лежали там, где и было сказано. Алекс бегло пролистал их – быстро. Всё по делу, без лишнего. Может, он был слишком резок с этим мальчиком. Идея с допросами торговцев, вопреки ожиданиям, давала пищу для размышлений. Да и выполнял он свои обязанности с точностью, не жалуясь, не задавая лишних вопросов.

Светлое пятно в чужом, холодном мире.

Блэкхейвен раздражал. Всё в нём было не так: воздух, пища, лица, язык. Даже стены. Алекс чувствовал себя оторванным от привычного. Лишённым доверия. Утренние прогулки по поместью, которые он всегда начинал ещё до рассвета, здесь стали невозможны.

И всё же сильнее раздражал секретарь Рейнарда.

Он же ясно объяснил, как важны были эти бумаги… От них зависит следующий шаг, а значит – успех операции. Или провал.

– Как вообще можно было взять его в секретари?.. – буркнул Алекс, швыряя одну из страниц на стол.

Ожидаемо – ничего полезного. Пустота. Он тяжело откинулся в кресле и на миг закрыл глаза. Потом вспомнил о письме. Лоренцо… Он писал ему каждый день. В ответ – одни формальности. Холодные, сдержанные строки.

Письмо ничем не отличалось от предыдущих:

«Сообщаю, что по результатам расследования целителей, травников или лекарей среди подозреваемых не оказалось. Отношения короля с известными родами в этой сфере оставались ровными, за исключением трагедии с домом де Монфорт…»

Де Монфорт…

Советник поднялся и медленно зашагал по кабинету, словно стараясь услышать шорох прошлого.

– Где я мог это слышать… де Монфорт…

Внезапно, словно ток прошёл по позвоночнику, он замер. Догадка выстрелила в сознании, и Алекс рванулся к столу. Бумага. Перо. Он писал стремительно, с той точностью, которая появляется, когда мысль обжигает.

Письмо было уже запечатано, когда он крикнул:

– Это – немедленно! Тому же адресату. Понял?

Слуга, привыкший к подобным сценам, молча взял конверт и исчез.

Алекс стоял, глядя ему вслед. Внутри горело предчувствие. Если хотя бы кто-то из рода де Монфорт уцелел – а это было почти невероятно – то он, быть может, даст ответ. Даже если цена будет высокой, он заплатит. Не ради политики. Ради правды.

И справедливости.

Глава 14

Королевский дворец в Блэкхейвен.

Алекс сидел за широким столом у окна, залитого прохладным светом раннего утра, и в который раз перечитывал письмо, полученное с гонцом. Бумага чуть пахла дорогими чернилами и ветром дальних дорог, но, увы, ни ароматы, ни почерк друга не приносили желанного облегчения. Лоренцо, сдержанно и вежливо, сообщал, что тщательные поиски не увенчались успехом – никто из семьи де Монфорт официально не числился среди живых.

Разве что один след – смутное упоминание в архиве о человеке, вернувшемся в родной город, чья фамилия совпадала. Он, без сомнения, был потомком великого рода, но указания на его нынешнее местоположение не сохранилось. Фамильное поместье давно стояло пустым, как молчаливая руина чьей-то ушедшей эпохи.

«Я продолжу поиски и дам Вам знать, как только разыщу этого человека.

Берегите себя».

Советник задержал взгляд на последних словах. Лоренцо почти всегда завершал письма одинаково – будто надеялся, что хотя бы эта неизменная строчка станет якорем в их зыбкой реальности. Алекс не злился. Он понимал – за повторяющимися словами стояло нечто большее, чем просто вежливость: забота, столь редкая в его жизни.

Да, всё могло быть куда хуже. Если даже один из де Монфортов жив, это уже не провал. Это шанс. Пусть зыбкий, пусть опасный – ведь история этой семьи давно переплетена с интригами, изгнанием, позором. Но именно такие ветви прошлого порой дают самые мощные побеги. Может быть, удастся вернуть имя травников в летописи страны – и не в строках приговоров, а среди сводов надежды.

Алекс встал. Письмо он сложил аккуратно, как дорогую карту, и покинул кабинет, намереваясь навестить приглашённых целителей, размещённых в южном крыле дворца. Однако не успел пройти и нескольких шагов, как его окликнул слуга.

– Вам письмо, господин, – слуга почтительно поднёс поднос, на котором лежал конверт с гербом семьи де Монтереале.

– Ещё одно? – удивлённо протянул Алекс, уже узнавая плотную бумагу.

Вернувшись обратно, он не дожидался ни удобного кресла, ни уединения – прямо на ходу разорвал печать. Второе письмо, следом за первым, – это значило, что произошло нечто важное.

«Мои люди обнаружили свежую запись в архиве Эшборна. Человек с нашей фамилией вписал новое имя в родовое древо – девушку по имени Катрин де Монфорт. Хранитель архива уверяет, что это не ребёнок, а молодая женщина, следовательно, девочка была удочерена. Это странно. Особенно если учесть, что, по словам того же Хранителя, они с приёмным отцом собирались в путешествие. У нас появилась новая зацепка.

Берегите себя».

Письмо дрожало в пальцах, но не от ветра. Алекс поднял взгляд, и в его глазах впервые за последние недели вспыхнул настоящий огонь.

– Двое… – прошептал он, медленно опуская письмо. – Их двое.

Дамьен де Монфорт и его приёмная дочь. Если её приняли в семью с такой славной и печальной историей – значит, она не случайная сирота. Возможно, в ней – редкий дар, необычное чутьё, целительский инстинкт, который невозможно обучить. Это уже не просто фамилии. Это – шанс. Их нужно отыскать. И привезти. Немедленно.

Алекс резко развернулся, окликнул того же слугу, что всё ещё стоял за дверью:

– Подготовьте гонца. Это письмо – срочно. Отправить немедленно!

Он вложил свой ответ в конверт уже на ходу, перья в чернильнице дрожали от резкого движения, но ему было всё равно. Впереди был след. И если он не угаснет – значит, они смогут завершить начатое. Или хотя бы попробовать.

Советник сошел по мраморной лестнице почти бегом, сапоги бесшумно скользили по ступеням, словно он спешил не по делам, а к давно ожидаемому противнику. У фонтана, где серебристая вода вздымалась вверх ровным столбом, он наконец увидел знакомую фигуру.

– Добрый день, господин Советник, – раздалось приторно-сладким тоном. Рейнард Клаус поклонился с жеманной, едва заметной усмешкой. – Всё ли вам по душе?

Алекс едва замедлил шаг, взглядом окинул секретаря – бледного, вытянутого, с кожей цвета заваренного одуванчика.

– Думаю, я буду вполне доволен, если вы начнёте своевременно передавать мне документы, о которых я прошу. Разве не в этом суть вашей должности?

– Разумеется, простите. Я был с послом. Это больше не повторится.

Алекс, не ответив, отвернулся. Общаться с Рейнардом было все равно что касаться чего-то липкого – неприятно и неизбежно оставляющего след.

– Конрад, – обратился он уже к молодому графу, стоявшему в стороне. – Есть дело.

Тот кивнул быстро, без лишних вопросов. В отличие от Клауса, его присутствие не раздражало.

– Сейчас мои люди ищут двух целителей. Они работают в Фейрис, но мне только что стало известно, что эти двое путешествуют. Где они сейчас – неизвестно.

– Вы хотите, чтобы мы начали поиски здесь, в Блэкхейвене?

– Верно. Они подданные моего государства, но это, увы, не означает, что они там остались. Через пятнадцать минут зайдите ко мне, я сообщу вам имена и все, что удалось собрать.

Не дожидаясь ответа, Советник повернулся и направился прочь. Его плащ взметнулся, будто следовал за ним по собственному разумению.

Рейнард проводил его презрительным взглядом, скривив губы:

– Его государства… Насколько мне известно, он пока что не король.

– Придержи язык, – резко бросил Конрад. – Это вопрос времени. И ни у кого нет права оспаривать его притязания.

Он воспользовался моментом, чтобы наконец уйти от этого человека, будто бы под прикрытием внезапного поручения.

Ровно через пятнадцать минут граф постучал в кабинет. В ответ – сдержанное «войдите».

Алекс сидел за рабочим столом, окружённый ворохом писем. Перо в его руке замерло на полуслове, он кивнул Конраду сесть, продолжая дочитывать строчку. Только после этого отложил письмо и посмотрел на гостя.

– Я говорил с нашими целителями. Конрад, вы что-нибудь знаете о семье де Монфорт?

– Кажется, это та самая, что участвовала в заговоре против вашего короля, – припомнил граф.

– Почти. Они были верны трону. Их подставили. В итоге – трагедия: почти вся семья была казнена. Детей пощадили, но изгнали. Когда истина вышла наружу, король попытался замолить вину – позволил вернуться. Почти никто не откликнулся. Неудивительно, правда?

Граф молчал, вежливо, но без лишнего сочувствия.

– Никто… кроме одного юноши. Он вернулся, оформился в архиве, жил тихо. И вот теперь в его семейном древе появилось новое имя – девушка. Хранитель утверждает, он удочерил её. Возможно, она не его кровная родня, но, если он принял её, – на то была веская причина.

– Она талантлива, – тихо сказал Конрад. – Как и он.

– Именно. Нам нужны они оба. Если хоть часть старых способностей де Монфорт сохранилась, они помогут нам. А я, в свою очередь, сделаю всё возможное, чтобы их имя снова зазвучало с уважением.

Он протянул графу аккуратно сложенные бумаги.

– Здесь их имена. Описание внешности. И слухи, что удалось собрать. Работайте тихо. Сначала наблюдайте. Это дело требует деликатности.

Конрад кивнул. Его лицо оставалось спокойным, но в глазах мелькнул интерес – не к поручению, а к тому, что стояло за ним. К возможности. К переменам.

– Будет сделано.

Глава 15

Столица Блэкхейвен, Амаранта.

– Я уж думал, мы из той деревни никогда не выберемся, – с выдохом сказал Дамьен, закатывая глаза.

Я фыркнула и не удержалась от улыбки.

– Ну, не всё было так ужасно.

Он бросил на меня многозначительный взгляд.

– Тебе, может, и нет. Ты почти всё время торчала с этой крошкой – после того как приняла роды. Я даже не подозревал, что ты так любишь детей.

– Я их не… люблю. Просто… нормально отношусь. Как все.

– Глупости, Катрин. Не притворяйся. Я видел, как ты на неё смотрела. Словно мир сузился до одной беззубой улыбки. И это было… чертовски мило.

Я снова улыбнулась. Шире, чем хотела.

И снова поймала его недовольное фырканье.

Ну и пусть. В груди действительно что-то дрогнуло при мысли о той малышке – тёплое, щемящее. Я никогда раньше не думала, что дети могут так на меня действовать. Они ведь мне нравились, но на расстоянии – не визжала от восторга, не таскала на телефоне фото чужих карапузов, не млела, когда кто-то по улице катил коляску.

Но теперь… теперь всё было иначе.

И я знала, почему.

Я прикусила губу, отвела взгляд.

– Просто… мне не суждено стать матерью. Не будет у меня своей девочки. С пелёнками, бессонными ночами, первыми шагами. Останется только – вот так, на расстоянии. Позволь мне хотя бы это.

Он сразу замолчал. Я знала – он смотрит. Словно пытается понять, как дотянуться до того, что так глубоко во мне зарыто. И вот наконец:

– Ты всё ещё можешь, – тихо сказал он. – Завести ребёнка.

– Перестань, – попросила я. Тихо. Но очень твёрдо.

– Бегство от своей Пары – это…

– Мы уже говорили.

– Да, говорили. Но я не настаиваю. Просто… ты изменилась. Вся. Ты тянешься к дому. К теплу. К семье.

Он вдруг развернул меня, и я с удивлением ощутила, как он ведёт меня к фонтану. Поверхность воды колыхалась, отражая нас – высокую, угрюмую фигуру мужчины в плаще и бледную девушку, у которой на лице написана печаль. Почти призрак.

– У тебя мягкая кожа. Пусть в шрамах, но тёплая. От рук – терпкий запах трав, он въелся в тебя, стал частью. Ты устаёшь, выматываешься, но всё равно пахнешь так, будто несёшь за спиной весну.

Ты не замечаешь, но мужчины оборачиваются тебе вслед. Я это видел. И понимаю, почему.

– К чему ты всё это?.. – я даже не знала, смеяться мне или злиться.

Но он вдруг опустился на одно колено. Его голос стал почти шёпотом:

– Потому что ты создана для любви, Катрин. В тебе есть то, что будит в мужчинах защитника. Желание прижать, укрыть, быть рядом. Это не встречается каждый день. И с этим нельзя шутить.

Он встал, легко отряхивая колени.

– Ты не обязана спешить. Я знаю, он причинил тебе боль. Но подумай… может, всё-таки стоит дать ему второй шанс? Не ради него. Ради себя.

До таверны мы шли молча. В голове гудело, будто кто-то пустил рой пчёл под череп, и каждая – с голосом Дамьена. Я давно поняла: когда он говорит – надо слушать. Даже если это сказано будто в шутку, вполголоса, с насмешкой в уголке губ.

Второй шанс…

Как вы думаете, сколько раз можно простить одному и тому же человеку? Я проверяла это на себе. Алексей уходил, возвращался, клялся – и я каждый раз развязывала себе узел на сердце. Потому что только с ним оно стучало. Слишком громко, слишком отчаянно, будто знало: так жить нельзя – но не знало, как иначе.

Мы с ним проживали любовь в формате «шторм – затишье». Сцены, крики, слёзы, расставания… А потом – его рука на моей талии, его голос у уха, его грудь, в которую я зарывалась, как в спасательный круг, хотя понимала: она же и потянет на дно.

Я прощала всё. Всегда.

И, может быть… будь он сейчас передо мной… Господи. Вот именно поэтому я не хотела видеть Алекса де Фэрроуинда. Кто бы ни устроил эту насмешку судьбы – он слишком напоминал Алексея. Только имена перепутали, остальное – то же самое: глаза, боль, от которой я до сих пор не научилась дышать.

Я знала, что сломаюсь. Стоило бы ему извиниться, как я бы уже искала в себе силы простить. Даже если предал он не меня, а ту, что жила в этом теле до меня. Но всё равно… слишком больно. Слишком живо.

Всё. Больше никаких шансов. Никаких возвратов. Ни любви, ни милости. Я буду жить – для себя. Или хотя бы притворяться, что умею.

– Странно, – пробормотал Дамьен, выдергивая меня из воспоминаний.

– Что? – я вскинула голову, словно меня поймали на воровстве мыслей.

– В тавернах же обычно шум, гам, кто-то дерётся, кто-то поёт. А тут…

Я прислушалась. Тишина.

– Может, просто слишком рано?

– Или слишком поздно, – хмыкнул он.

Мы подошли ближе. Дверь в таверну была приоткрыта, но изнутри – ни смеха, ни звонких голосов, ни даже запаха жареной курицы, которым обычно пропитывается воздух за десяток шагов. Дамьен, не сказав ни слова, толкнул дверь и скрылся внутри. Я осталась снаружи и вдруг поняла, что в столице как-то… пусто. Нет, люди были. Они шли, спешили, говорили. Но всё – в полтона, как будто по городу прошёлся призрак войны, и все инстинктивно притихли.

– Катрин.

Я вошла по зову Дамьена – и сразу почувствовала, как ком в горле становится реальным. Люди были. Но говорили шёпотом, как на похоронах. Или как в храме, где молятся не о чуде – а о том, чтобы не стало хуже.

– Уважаемый, – обратился Дамьен к владельцу, – есть ли свободные комнаты?

– Конечно. Вам одну или две?

– Одну. С двумя кроватями. Дочь в незнакомом городе – это не то, что стоит отпускать гулять в одиночку.

Я кивнула, не возражая. Пусть считает отцом. Так даже безопаснее.

– Вы издалека?

– Да, путь был не из лёгких. Скажите, а почему такая тишина?

Хозяин вздохнул так, будто в эту тяжесть он вложил всё, что не может сказать вслух.

– Новости, господин. Всё хуже и хуже.

– Какие именно?

– Сегодня прибывает делегация из Фейрис. И, боюсь, через пару дней на нас обрушится война.

Я вздрогнула.

– Почему вы так думаете?

– Советника… того, что был у нас с визитом… вчера отравили.

Словно кто-то выключил свет. Дамьен замер. Я – тоже.

– Советника? Вы имеете в виду Наследника Короля?

– Именно! – хозяин взвился, как ужаленный, перекрывая все остальные голоса. – Сначала посол, теперь – наследник. Фейрис такого не простит! Они и так нас подозревали. А теперь… проклятый отравитель. Да ещё и беспечность Короля. Нас ждёт война.

– Он умер?

– Нет. Пока жив. Но это ненадолго. Отрава тянет три-четыре дня. А потом… праотцы.

Он протянул ключ, и мы пошли наверх. Без слов. Слов больше не было.

Когда дверь за нами захлопнулась, и я сбросила с плеча мешок, Дамьен наконец заговорил:

– Катрин. Мне нужно идти во дворец.

Я подняла на него глаза. И увидела всё: тревогу, решимость, усталость.

– Ты ведь не обязан, – пробормотала я. – Он тебе никто.

– А моя страна – не "никто". Я не ради войны сюда пришёл. И пусть ты его не любишь… но он достоин. Он должен жить. Мы должны постараться.

Я кивнула. Молча.

Он подошёл, сжал мои пальцы, провёл ладонью по волосам – и ушёл.

А я осталась. С тревогой, тишиной, ключом в руке – и с болью, которую даже прошлое не способно было приглушить.