Возраст дожития

скачать книгу бесплатно

– Так он вроде его любил, или я путаю.

– И сейчас любит, только пьянства не может простить, вот и ругается. Для него жизнь разделилась на две части: одна, когда они с братом были вместе и тот заменял ему вечно пьяного отца, и другая, когда брат перестал быть нормальным человеком и постепенно превратился в такое же, как отец, вечно пьяное нечто.

– Пойдем, походим, заодно отдышишься, – изменил свое решение Федор. Посмотрев на Стаса, он отчетливо видел, тому не терпится поделиться своими наблюдениями. Для себя он решил: в разговоре с другом, возможно, и правда что-то прояснится. Так бывает, какая-либо фраза, даже не относящаяся вроде к делу, может навести на нужную мысль.

Через пару часов они вернулись, и Федор стал собираться на работу. Стас же, как человек временно свободный, надумал посетить ближайший магазин и поболтать с продавщицей. Он проверил сарай, нет ли там Олега Петровича, и, не найдя его, решил отправиться по своим делам, ничего не говоря хозяину.

– Не страшно, что я его не нашел, – рассуждал парень, шагая в сторону магазина. – Позвоню оттуда, узнаю, чего купить.

Разговор с приятелем навел Стаса на интересные мысли. Федор несколько раз повторил, что сосед произвел на него двоякое впечатление. С одной стороны тот казался простым деревенским мужиком, непьющим, серьезным, работящим, и в то же время в этом Юрии Степановиче проглядывало что-то другое, притягательное и одновременно опасное. Будто тот был гораздо умнее и образованнее, чем хотел казаться.

– Надо будет с соседом познакомиться поближе, Федька – парень наблюдательный, он не будет просто так говорить, если бы он не увидел этой двойственности, то и не стал бы обсуждать эту тему. И Дина Андреевна то же самое говорила, действительно надо бы узнать о соседе как можно больше, – решил Стас.

Возле магазина сидели несколько пьяных, совершенно опустившихся мужиков и выясняли друг у друга, когда похороны Егора. Судя по тому, как они рассуждали на эту тему, у Стаса сложилось впечатление, что их не сами похороны интересуют, а поминки после них и возможность выпить на этих поминках.

– Ты это, ты им сосед, так не забудь нас предупредить, как тело привезут – говорил самый трезвый и молодой своему соседу. Тот сидел, опустив голову и бессмысленно глядя в землю, иногда он бормотал нечто невразумительное, иногда вскидывал голову, но попытки ее удержать в вертикальном положении ни к чему не приводили. Не дождавшись ответа от товарища, молодой с вызовом посмотрел вокруг, и его взгляд уперся в Стаса.

– Эй, парень, чего уставился, в рыло хочешь?

Стас поспешно вошел в магазин, ему не было страшно, просто противно и унизительно, не хватало только оказаться участником пьяной потасовки.

– Пристают? Ты внимания не обращай, этот как чуть выпьет, его всегда тянет кулаками помахать, и в кого он только пошел? – проговорила приветливо продавщица и ловко бросила на весы здоровый кусок сыра. Пожилая женщина, для которой предназначался сыр, собрала покупки, вышла из магазина и подошла к сидящим на лавочке мужикам. Что-то тихо говоря, она стала тянуть молодого за рукав, тот неожиданно покорно пошел за ней.

– Наша учительница, – продавщица кивнула на окно, – вот ведь дал Бог сына, и институт закончил, и женат был, правда недолго, а все равно пьет. Он пьет, а мать слезы льет, – продолжила она в рифму.

– Так вы, наверное, и продаете ему.

– А как я могу не продавать, я только наемный работник, хозяйка другая, только и она мало что решает, делает, как ей муж велит. А… Это у вас в Москве жизнь, а тут выживание!

– Так надо бороться с пьянством. Вон с курением борются, а тут будто все нормально, будто от нетрезвого человека польза какая есть? – проговорил вошедший высокий старик и покачал головой.

– Тебе чего, Сергей Михайлович? – и тут же, поглядев на Стаса, она добавила: – Вот парня обслужу и тобой займусь. – Но парень демонстративно повернулся к окну и достал телефон.

– Вы на меня пока внимания не обращайте, я еще позвонить должен, – отходя в сторону, ответил Стас, хоть лично к нему никто не обращался. После разговора с Олегом Петровичем он встал в очередь за стариком. Продавщица сперва удивленно взглянула на него, словно спрашивая «чего в конец-то встал?», но потом отвернулась и продолжила слушать покупателя. Тот долго и обстоятельно рассказывал о делах той половины деревни, которая находилась дальше от магазина, через овраг.

– А что про эти убийства у вас говорят? – быстро взглянув на Стаса, спросила продавщица.

– А ничего не говорят, вначале говорили, будто мститель тут объявился, мол, за старый пожар мстит, а как Егора застрелили, так, видать, все решили, своя рубашка ближе к телу, и как воды в рот набрали.

– А Егор тут при чем?

– Так он все болтал, что видел кого-то, когда мужиков у вас поубивали. Вот все и боятся, никому неохота на тот свет раньше времени отправляться.

– Ну, Сергей Михайлович, ты уж скажешь. Егор, может, и видел что, да другие-то не видели, чего им бояться?

– А убийца знает? Видели, не видели, все одно, начнешь болтать, тут тебя и кончат. Только я думаю, того убийцы давно след простыл, нету его в нашей деревне. – Внезапно старик заторопился, покидал в сумку свои покупки и, распрощавшись, поспешил домой.

– Ну, помогла я тебе? – продавщица взглянула на Стаса вопросительно.

– В чем? – парень старательно изобразил на лице удивление.

– Да ладно тебе, все знают, что к архитектору приехал знакомый его сына. А зачем приехал и кто таков? То-то же, сразу стало понятно, не просто так ты сюда заявился.

– Вообще-то я конструктор, не полицейский, у меня сейчас отпуск, а денег на поездку к морю маловато. Потом тут Федя часто бывает, а мы с ним дружим.

– Ну-ну, – продавщица неопределенно пожала плечами, явно не изменив своего мнения. – Так чего тебе продать?

Закупив все продиктованное Олегом Петровичем, Стас отправился в обратный путь. Мысли его были заняты услышанным, он не смотрел по сторонам, и совсем не обратил внимания на пристальный и оценивающий взгляд продавщицы, которым она провожала его через открытое окно. Вернувшись, парень рассказал Олегу Петровичу все услышанное в магазине и добавил: – Наверное, я зря приехал, уже все в деревне думают, что я из полиции.

– Да пусть думают, вон про участкового точно знают, откуда он, и что, мешает это ему? Наоборот, пусть думают, так даже легче, не надо ничего сочинять, просто обойдем стороной вопрос о твоей профессии. К тому же ты действительно учишься на юридическом, вроде и обмана тут никакого. Иногда некоторые вещи стоит замалчивать, люди сами придумают твою биографию, а тебе надо многозначительно улыбаться и молчать или отделываться неубедительными обтекаемыми фразами.

– Здорово, я бы не додумался, значит, пусть все считают меня сыщиком, а я благоразумно не стану никого разубеждать.

– Понимаешь, Стас, преступник в любом случае не станет с тобой откровенничать, зато прочие могут оказаться весьма полезными. К тому же твоя принадлежность к правоохранительным органам является дополнительной охранной грамотой для тебя.

– Моя мнимая принадлежность.

– А это уже не важно, главное, чтобы так думали другие. Ты же наверняка слышал, за нападение на сотрудника полиции срок не уменьшается, а даже напротив, увеличивается. «Своих» они не сдают, так пусть все думают, будто ты для полиции свой.

– Пусть, только бы это не помешало.

В тот же день стало ясно, люди напуганы убийством нескольких человек, хоть и стараются этого не показывать. В деревне упорно ходили слухи о маньяке. Участковый Саша аж охрип, стараясь объяснить, что никакого маньяка нет. Конечно, тот, кто является преступником, не совсем психически здоров, но у него похоже, была причина ненавидеть своих жертв, он стрелял не наобум, а в конкретных людей, и каждый из них был в чем-то виноват перед ним.

– Поймем почему – поймем кто, – сказал Саша в разговоре со Стасом и добавил: – Что касается ваших соседей, тут желающих расправиться с ними было много. Я расспросил людей, так, по крайней мере, пятеро человек могут быть причастны. Это родственники тех, кто погиб в том давнем пожаре. Смущают московские убийства, оружие то же самое, что и здесь. Я не знаю тут никого, у кого были бы деньги нанять киллера, если только их не несколько и они не объединились.

– Ты хочешь сказать, скинулись? – заинтересованно спросил Стас.

– Вроде того, ладно, давай подумаем, как ты сможешь помочь, раз уж ради этого взял отпуск на работе.

Павловская Слобода – Москва.

Борис пришел в себя через несколько дней. Теперь он не терял сознания постоянно, а почти все время бодрствовал. Ксения приходила каждый день, на ночь его палату запирали снаружи. Необходимость в ночных дежурствах отпала, и Марго, которая до того периодически подменяла подругу, могла вернуться домой. Анна Ивановна с внучкой пока жили у нее, и для Маргариты это было хорошо. Она скучала по своему внуку, которого увезли на целый месяц на Кубу, сын Слава тоже должен был лететь туда в скором времени. Даша, надо отдать ей должное, звонила довольно часто не только мужу, но и свекрови. Впрочем, даже это не спасало от тоски. Работы пока не было, а делать рутинные дела смертельно не хотелось. Пока не иссякли заказчики, Марго быстро справлялась с домашними делами и садилась работать, а теперь, когда весь день был свободен, она не знала, куда себя деть. Каждый день женщина обещала себе: вот завтра я начну новую жизнь, и каждое следующее утро лениво выходила с собакой гулять. Неторопливо шла к лесу, по которому уже носились лыжники на лыжероллерах или любители утренних пробежек. Глядя на них, увлеченных и оттого радостных, Марго начинала идти быстрее, но потом замедляла шаг и, вздохнув, направлялась к дому.

– Надо с собой что-то делать, так продолжаться не может. Если я не справлюсь со своим состоянием, мне не поможет никто, – решила женщина и, захватив этюдник, направилась во двор. Неожиданно для себя она увлеклась рисованием, а когда на рябину, росшую возле забора, села пара воробьев, Марго и вовсе забыла о времени. Рука легко летала по листу, нанося границы теней, общую форму деревьев, листва которых была прозрачна и сквозь нее просвечивало солнце. Она сперва решила сделать работу акварелью и для этого вернуться в дом, чтобы закончить ее, но на улице было тепло, ветра совсем не было, и Марго удивилась собственному решению доделать работу в доме.

– Стоит на улице остаться, тут, по крайней мере, воздух и солнце. Совсем ты, мать, старая стала, вечно домой тянет, готова сидеть у окна точно старуха! – бормотала она, идя за акварелью и водой в дом.

– Рита! – раздалось от калитки. – Это я.

– Светик, заходи. Ты одна или со своими «оглоедами»?

– Пока одна, но если не возражаешь, через пару дней привезу весь выводок. Как Боря? – Светлана Ивановна тарахтела со скоростью пулемета.

– А ты чего такая взвинченная? У тебя все в порядке?

– Прости, мне позвонил Олег, рассказал о том, что там у них в поселке творится. Тебе не велел говорить, но ты же знаешь, от тебя я ничего утаить не могу. Вот и притащилась сама.

– Да я в курсе, случайно услышала разговор двух оперов и поняла, в Борю и в соседей Олега стреляли из одного оружия, пули, во всяком случае ту, что в Борю попала, пока не проверяли, но, кажется, стрелок тот же.

– Как поняла, они что, прямо так и говорили?

– Нет, конечно, но все по времени и месту совпало, оказывается, Борис не единственный, кто пострадал от преступника. Но другие не выжили. Мы даже дежурили около его палаты круглосуточно, боялись, постараются добить.

– Это ты мне говорила, хоть и без подробностей, я вот только в толк не возьму, это маньяк, что ли? Борис просто врач, у него даже клиники своей нет, за что его убивать?

– Света, давай ты в дом пройдешь, а я, наконец, возьму то, за чем шла, что мы с тобой на дороге стоим. Только тише, Анна внучку недавно уложила, тяжело ей с малышкой приходится.

– Конечно, тяжело, возраст никуда не денешь.

– И ты туда же, я борюсь изо всех сил со своей старостью и ленью, а ты еще хочешь мне добавить всяческих сомнений? Не надо, я сегодня с трудом заставила себя пойти рисовать. В последнее время такая апатия навалилась, хоть спи целыми днями, хоть не спи, а все одно, ничего не хочу делать.

– Это потому, что работы у тебя нет и внук сейчас далеко, появится работа, и все нормализуется. Главное, не позволяй себе раскисать и имей в виду, завтра мы идем в Зал им. Чайковского, будем Шуберта слушать. А что касается возраста, так это я не подумав сказала, мы с тобой еще ничего, «в теплом месте к теплой стенке прислонить, так с нами еще очень даже можно… поговорить», – со смехом закончила Света.

– Может, к ним махнем, в смысле к Олегу? Анна с Ксюшей и сами справятся.

– Нет, Рита, думаю, мы им не очень сейчас нужны, Там Стас живет, и потом я хотела к тебе своих внуков привезти, пусть на природе побудут, а то они все по «заграницам» отдыхают, будто дома все уже видели и везде побывали. У нас одна Камчатка чего стоит, слушай, а давай подсоберем денег и на Камчатку съездим. Правда, Ритуль, давай!

– Посмотрим, если по деньгам получится – съездим, или на Байкал, я там ни разу не была. По Европе поездила, по Северной Африке тоже, даже в Латинской Америке побывала, а у нас мало видела. Пока живы и на своих ногах, надо восполнять пробел.

– Решили, откладываем деньги на поездку по стране, а пока дай кофе и, желательно, еще что-нибудь съесть. Утром не позавтракала, а теперь есть хочу.

Почти сразу на кухне появилась Анна Ивановна. Вид у нее был измученный, Света мгновенно устыдилась своего румяного лица и начала усиленно ухаживать за приятельницей.

– Светочка, ты за мной не ухаживай, я сама справлюсь, лучше расскажи, что в мире нового.

– Понятия не имею. – Светлана Ивановна, которая давно не интересовалась новостями и прекрасно обходилась без телевизора, недоуменно уставилась на собеседницу.

– Не пугайся, я знаю о твоей нелюбви к средствам массовой информации, я спросила об общих знакомых, а вовсе не о мире в целом.

Но тут кофемашина возвестила об окончании процесса, и женщины занялись приготовлением завтрака и обеда одновременно, рассудив, что ели они давно, можно и пообедать. Вечером приехала уставшая, но довольная Ксения. Она сообщила, Борис поправляется, угрозы для жизни нет, недели через две его выпишут. Завтра она дома, будет целый день с малышкой.

– Ты, наверное, совсем тут вымоталась? – посмотрев на мать, проговорила Ксения. – Давай-ка ты куда-нибудь сходишь, например в театр.

– Уж лучше пусть с нами идет, завтра будем Шуберта слушать. Думаю, мы сумеем лишний билетик купить. А нет, так она успеет в любой театр добежать, начало концерта в шесть, и главное, это самый центр.

– Спасибо, Света, только я лучше завтра отосплюсь.

– Не выйдет, мам, только если ты в Москву уедешь, сама знаешь, Сонька не даст тебе покоя.

– Все, Аня, завтра я тебя с утра отвезу на электричку, а потом, когда отдохнешь, приедешь назад. – Маргарита для убедительности состроила серьезное лицо и прихлопнула по столу ладонью. А про себя подумала, что эту привычку переняла у Олега Ямпольского.

– Кончайте хороводы услужливости вокруг друг друга водить, лучше посмотрите на улицу, там такое яркое солнце светит, даже через облака пробивает так, что без очков нельзя смотреть.

– Похоже, днем будет ветрено, во всяком случае, обещали по телевизору, – вздохнула Анна Ивановна, – пойду, накину кофту и с псом прогуляюсь.

– Эй, нас не забудь взять, мы тоже пойдем, а Ксения пусть с дочкой остается, – крикнула из своей комнаты Марго, выходя в общий холл.

Завидово.

С утра Саша поехал к брату в больницу. Он предупредил мать, что будет там и ей вовсе не обязательно каждый день мотаться к сыну.

– Мам, – говорил он перед уходом, – Егору больше ничего не угрожает, теперь надо разобраться с тем, что тогда произошло. Для этого я должен вытрясти из него все воспоминания. И вообще, чем реже ты теперь будешь его навещать, тем лучше.

– Чем лучше? Сашенька, да ведь он тоже мой сыночек, пусть пьющий, пусть дурной, но мой. Не могу я его от сердца оторвать, не могу в больнице оставить без присмотра.

– Давай только без сантиментов, я тоже очень испугался, когда думал, что его убили, но, к счастью, все обошлось. А за тобой могут следить или случайно увидят, как ты в больницу ходишь, сама знаешь, у нас в деревне информация распространяется мгновенно. Один увидел, другие додумают, пойдут разговоры.