скачать книгу бесплатно
Невероятное число поступков самого разного рода, совершаемых под влиянием нарушений самооценки, лишний раз свидетельствует о важности этой эмоции. Сюда входят конфликты, связанные с реальными или кажущимися обидами, смена мест работы, неоправданные расходы, заключение странных браков, деформации в воспитании детей. Да что там – даже сиюминутные проблемы с самооценкой могут подвигнуть человека практически к чему угодно. Это подтвердят и молодой человек, из завышенной оценки себя легко одетый в сорокаградусный мороз, а потом умирающий от пневмонии, и женщина с комплексом неполноценности, которая всю жизнь провела с избивающим ее алкоголиком. Спектр оттенков здесь тоже весьма широк: эта эмоция включает проявления от неуверенности и стеснения до глубокой депрессии или деспотизма.
Стихии «Металла» соответствует еще одна близкая всем эмоция – лень. Ее иррациональность и вовсе не вызывает сомнений – ведь это возможность отказа от каких-либо действий вопреки всякой логике, в том числе и в ущерб себе.
Воздействие лени как мотиватора также мало чем ограничивается: эта эмоция может способствовать любым жизненным изменениям, смене места работы и рода деятельности, установлению и разрушению новых отношений. Не случайно считается, что лень стала и причиной большинства изобретений для улучшения быта – от точильного камня до роботов-пылесосов. Бесконечным может быть и перечень явлений и комплексов, связанных все с той же эмоцией лени: «боязнь переезда», «боязнь ремонта», «комплекс совы и жаворонка». Лень в широком смысле включает и апатию, и скуку, и ипохондрию, и даже саботаж или протест.
Последняя, пятая эмоция, связанная со стихией «Воды» – известный и понятный всем страх. Общеизвестно, что страх может быть полностью безосновательным, никак не связанным с какими-то причинами и с реальными свойствами предмета, перед которым его испытывают. Многочисленные страхи перед пауками и мышами, тараканами, общественным транспортом, физически непривлекательными людьми служат тому каждодневными примерами. Этот список органично дополняют боязнь темноты, воды, замкнутых или открытых пространств, громких звуков, тишины, яркого света, болезней.
Человек, находящийся под властью страха, способен действовать полностью неадекватно обстоятельствам, причинить ущерб себе или своим близким, совершить подвиг, потратить или заработать любые деньги. Очень часто по окончании воздействия этой эмоции, он сам не верит в то, что был способен сделать под ее влиянием, поражается открывшимся в себе возможностям и внутренним ресурсам. Естественно, что к эмоции страха относятся и все ее вариации: ужас, опасение, патологические фобии, скромность, паника и т. п.
Взаимосвязи пяти основных эмоций, основанные на их взаимном усилении и подавлении, отражены на схеме 4. Таким образом, видно, что, вызывая у человека страх, мы параллельно усиливаем у него эмоцию зависти и подавляем удовольствие. Если посчитаем нужным усилить удовольствие, то одновременно стимулируем нарушения самооценки и подавим лень. А, пожелав развить у того же человека проблемы с самооценкой, мы, как ни странно, подавляем у него фактор страха, но усиливаем лень. И так далее, в каких угодно комбинациях…
Схема 4: Совершенные эмоции
Поначалу, это может показаться несколько противоречивой теорией. Но возьмем несколько примеров, чтобы было понятно, как это все работает.
Найдем на улице любого произвольного человека и вызовем у него простейший разовый страх. Как это сделать? Допустим, в то время, как он спокойно идет по тротуару, из-за угла на него на бешеной скорости выедет бетономешалка с пьяным водителем, и затормозит лишь в нескольких сантиметрах от нашего прохожего. Однозначно, что на фоне испытанного страха фактор удовольствия, который до того присутствовал у данного человека, независимо от причин такового, значимо снизится. Хотя до этого он мог быть доволен фактом прогулки, собой лично, только что полученной премией, хорошей погодой. Но сейчас ему будет уже не до того – день испорчен. Но по схеме, мы можем быть уверены и в том, что у него усилился фактор зависти. И действительно – если в этот момент ему позвонит кто-то из знакомых, чтобы рассказать о том, как в данный момент покупает себе новую мебель, раздражение в адрес знакомого гарантировано, особенно если тот не проявит интереса к произошедшему с нашим прохожим. И причиной тому будет именно зависть – иррациональная зависть ко всем, кто не попал в такую же ситуацию и занимается сейчас чем-то иным.
Усложним задачу. Зайдем в любой магазин, где сильно и незаслуженно унизим приветливую продавщицу, чтобы вызвать у нее нарушения самооценки. Самооценка действительно резко снизится – от ощущения собственного бессилия, своего зависимого статуса, сдерживающих корпоративных норм, из-за которых она не может нам даже адекватно ответить, не рискуя потерять работу. И снизится она незаслуженно, потому что продавщица действительно профессионал своего дела и просто интересный человек, и у нормального посетителя желания ее чем-то обидеть не появится. Но, согласно схеме, этим мы подавили у нее страх и усилили лень. А разве не так? Работать она в этот день будет однозначно хуже, и внимания к покупателям будет проявлять меньше, находясь во власти своих переживаний. Желание чем-то радовать каждого покупателя и глубоко вникать в его потребности тоже снизится. Будет она подумывать и о том, чтобы взять лишний выходной или уйти в отпуск. Со страхом тоже все ясно – традиционно у этой продавщицы есть страх потерять работу, который мешает ей нагрубить покупателю и даже ответить на наше возмутительное поведение. Но, сильно задев ее и унизив, мы рискуем, что она забудет об этом страхе, выйдет из себя и все же выскажет нам что-то – просто чтобы хоть немного восстановить свою самооценку. Если даже она сдержится сейчас, возрастает вероятность, что бурная реакция последует на гораздо менее вызывающее поведение другого покупателя, который хоть в чем-то позволит себе лишнее.
Продолжим наши исследования. Теперь мы знаем, под воздействием какой эмоции находится униженная нами продавщица в данный конкретный момент времени. Чтобы нормализовать ее состояние, нам надо подавить ее проблемы с самооценкой, и, если действовать с учетом ее эмоциональной структуры, для этого мы должны стимулировать у нее фактор зависти. На первый взгляд, это уже полный бред – практически каждый, кто считает себя хоть немного психологом, стал бы действовать иначе и попытался успокоить ее через «позитивные эмоции», то есть через удовольствие. Однако наша схема категорично заявляет: удовольствие здесь недопустимо, так как лишь усилит имеющиеся нарушения самооценки. И действительно, если кто-то начнет утешать продавщицу или общаться с нею подчеркнуто доброжелательно, это лишь усилит ее впечатления от предыдущего конфликта за счет контраста с испытанным унижением и акцента внимания на нем. И даже если администратор магазина сразу выпишет ей премию «за вредность», это лишь усилит испытанное унижение и заставит задуматься о том, что с такой работой ей не справиться.
Поэтому, чтобы реально облегчить ее участь, необходимо вызвать у нее именно зависть. Отправим в этот магазин покупательницу из наиболее обеспеченных слоев (можно – еще из числа широко известных персон), которая будет для данной продавщицы объектом зависти, с задачей максимально привлечь к себе внимание. И продавщица действительно задумается, сколь многого не позволяют ее зарплата и ее работа, и испытает выраженную зависть, но ощутит и причины этого явления – однозначную разницу в статусе и уровне дохода. И, как ни странно, понимание причин успокоит ее, и, при усилении зависти к имущим, устранит последствия испытанного ранее унижения. Более того, усиленная зависть вызовет и некоторое удовольствие – хотя бы от того, что все-таки удалось успокоиться и взять себя в руки.
Что дальше? Возьмем любого из своих подчиненных, расслабленно отдыхающих на рабочем месте, и неожиданно сделаем ему ценный подарок, еще и с благодарностью за какие-либо заслуги. Все опять по той же схеме – доставляя столь непредусмотренное удовольствие, мы стимулируем нарушения самооценки и подавляем лень. Самооценка изменится в сторону незаслуженного завышения – сотрудник никогда не признает, что ничем не достоин поощрения. Что касается лени – как ни странно, на протяжении некоторого периода времени этот работник резко активизируется, перестанет спать весь рабочий день и, вполне возможно, даже начнет в какой-то части выполнять должностные обязанности.
Теперь необходимо вспомнить о символе «инь – ян» и рассмотреть два первоначала, заложенных в каждой совершенной эмоции, и два крайних варианта того, что с этой эмоцией может происходить. Согласно все той же модели, здесь тоже нет каких-либо неясностей: эмоция может идти либо по пути развития, либо по пути удовлетворения. В первом случае у человека формируется некое стремление, во втором – некая потребность.
Когда говорится о развитии эмоции, мы имеем в виду процесс, при котором интенсивность эмоции будет все усиливаться, и человек будет испытывать ее все более длительно. Чтобы контролировать этого человека, необходимо знать, к чему же это приведет, дойдя до максимума. Но не только – надо знать не промежуточные проявления изменений, а именно крайность и тенденцию, которая будет проявляться у него всегда как результат абсолютного развития той или иной эмоции, и всегда будет одинаковой.
Если говорить об удовлетворении эмоции, имеется в виду то, что должно произойти, чтобы данный человек перестал испытывать связанный с нею эмоциональный дисбаланс и на некоторое время вернулся в равновесное состояние. И, как и в предыдущем случае, это должен быть крайний вариант, действующий одинаково в любой ситуации.
Начнем, как и раньше, с эмоции зависти. При развитии зависти до максимума, она порождает стремление к разрушению, а для ее удовлетворения необходимо реализовать такую потребность, как обладание. Что это значит, и чем может нам пригодиться?
Действительно, если мы постоянно испытываем зависть к тому же соседу, купившему новую машину, на определенном этапе нас искренне обрадует, если эту машину угонят или он ее случайно разобьет. На некотором этапе могут оказаться внутренне приятными и болезнь этого соседа или его проблемы в бизнесе. А когда-то, если зависть будет все усиливаться, сможет обрадовать и то, что машина просто взорвется вместе с самим соседом, а лучше еще и с его домом, для полноты картины. А может ли произойти так, что мы сами постараемся повредить эту машину или ее владельца, особенно если сможем сделать это безнаказанно? Потенциально возможно все, зависит лишь от интенсивности эмоции. Тем не менее, здесь видно: некоторый уровень развития зависти создал тенденцию, когда у нас появилось стремление к разрушению, и теперь усиливаться будет уже не столько сама зависть, сколько производное от нее стремление.
Теперь об обладании. Получив предмет зависти (в данном случае – ту же или такую же машину), мы на некоторое время восстанавливаем эмоциональный баланс. Конечно, если при этом завидуем соседу только в связи с машиной, а не по целому ряду других оснований. Но и в более сложном случае мы на какой-то период времени успокоимся, получив вообще все предметы, с которыми связана наша зависть, включая дом соседа, его должность, тапочки и такую же прическу. Причем здесь важен сам факт обладания – вовсе не обязательно, что мы во всем этом нуждаемся, что примем это и будем пользоваться полученным.
В случае с удовольствием, его развитие порождает стремление к извращению, а удовлетворение обеспечивается потребностью в получении.
Ярким примером имеющегося здесь стремления может стать любой шопоголик, для которого нормальный процесс покупок и связанные с этим удовольствия при развитии получают извращенную форму. Путь от разового удовольствия к извращению проходят утонченные гурманы, чрезмерно увлекающиеся деликатесами или редкими винами, несмотря на вред здоровью, алкоголики, наркоманы. К сексуальным извращениям часто могут быть внутренне склонны проститутки, испытавшие слишком много удовольствия от обычного секса и поставившие его «на поток». По сути, зародыш извращения может иметь в себе любая систематическая деятельность, связанная с субъективным удовольствием – достаточно посмотреть на фанатичных коллекционеров чего-либо, которых уже трудно назвать психически адекватными.
А вопросов с потребностью в получении, наверное, и вовсе не возникнет. Временное восстановление внутреннего баланса возможно лишь через получение того самого субъективного удовольствия – причем именно в том виде, в каком оно требуется данному конкретному человеку.
Проблемы с самооценкой понять всегда сложнее, поэтому и то, что может с ними произойти, отнюдь не просто. Развитие данной эмоции создает стремление к предательству, а ее удовлетворение происходит за счет потребности в понимании.
Разобраться в этом нам поможет все та же продавщица, перед которой мы так и не извинились за проведенный над нею эксперимент. Мы незаслуженно занизили ее самооценку, но сделали это лишь один раз. Забудем о какой-либо этике и продолжим начатое. Теперь мы будем посещать данный магазин и унижать продавщицу регулярно, причем делать это по-разному. Чтобы эмоция приобрела максимальную интенсивность, наймем для этой цели еще человек двадцать, представляющих совершенно разные социальные категории. Что мы получим в итоге? Несомненно, что на каком-то этапе у продавщицы будет лишь желание уволиться из этого магазина. Но после перехода в другой магазин мы не оставим ее в покое. Затем появится стремление никогда не работать продавцом. Потом разовьется неприятие сферы торговли. А если то же самое будет продолжаться и при смене всех мест работы, выработается ненависть к тому городу, где она живет, и желание куда-то переехать. Во всех перечисленных случаях это проявления стремления к предательству, которое становится тенденцией при определенном уровне интенсивности эмоции.
Что касается потребности в понимании – частично об этом уже говорилось все в том же примере с продавщицей. Вспомним, что она успокоилась и пришла в себя, когда мы стимулировали ее зависть. Одним из главных факторов тогда стало именно понимание причин неадекватного поведения покупателей, связанных с разницей имущественного статуса и «испорченностью деньгами». То есть, пока унижение было необъяснимым и несправедливым – это вызывало сильную эмоцию, но когда причины поведения оскорбителя стали понятными, эмоция ушла.
Достаточно необычны первоначала, содержащиеся в простейшей эмоции лени. С точки зрения развития, это стремление к искажению, а с позиции удовлетворения – потребность во взаимности.
Впрочем, и здесь все до боли близко и жизненно. Если ваш сотрудник единожды не выполнил порученную работу, это еще поправимо. Но если лень пересиливает, и он не успевает что-либо сделать регулярно, и вообще всегда охвачен апатией, на каком-то этапе он перестает ощущать свою вину и принимать упреки как справедливые. Он просто искажает свое восприятие мира и формирует более чем серьезные причины, препятствующие ему, и даже полностью логичное и детальное обоснование своей апатии. Если отправить этого сотрудника к психоаналитику, в итоге вы поразитесь, какой талант у вас работает – ведь его бездеятельность базируется на целой идеологии, причем продуманной до мелочей.
С потребностью во взаимности все не менее очевидно. Если вы поддержите этого сотрудника в его лени, согласитесь со всеми выдуманными им причинами, а ту же апатичную позицию, что и он, будут занимать все его коллеги – велика вероятность, что апатия продлится недолго, и вскоре он будет способен демонстрировать чудеса активности. Связанная с эмоцией лени потребность во взаимности будет удовлетворена, и эмоциональная гармония восстановлена.
Последнее, с чем осталось разобраться – страх, содержащий в себе стремление к зависимости и потребность в управлении.
Здесь снова пригодится пример с прохожим, которого мы испугали с помощью бетономешалки. Допустим, наши моральные ценности полностью разрушены регулярными издевательствами над продавщицей, поэтому в опытах над этим человеком нас не способно остановить ничего. Следовательно, продолжим: теперь каждый раз в том же месте его будет поджидать все та же опасность. Очевидно, через некоторое время страх опасности приведет к тому, что наш персонаж будет выбирать другие пути, чтобы добраться до пункта назначения, и станет избегать места происшествия. Налицо его первая иррациональная зависимость от этого места и связанного с ним страха. Но и это нас не остановит: теперь бетономешалка с пьяным водителем будет поджидать его в период рабочего дня в самых неожиданных местах. Стремление к зависимости усилится: теперь он будет стараться не передвигаться пешком в рабочее время (а может быть, и вовсе не выходить на улицу). Но когда адская бетономешалка будет создавать угрозу его жизни в самых неожиданных местах, включая его собственную дачу и глухой лес, и в самое неожиданное время, мы добьемся, что он станет испытывать страх и при виде любой другой бетономешалки. А впоследствии – при виде любой строительной техники, а затем и вообще всякого транспортного средства. Зависимость все сильнее, и страх возникает каждый раз, когда она срабатывает, хотя реально он нелогичен.
Осталась потребность в управлении, способная устранить страх и нормализовать состояние подвернувшегося нам прохожего. Допустим, наш прохожий выясняет, что дело лишь в ненавидящем его водителе бетономешалки, узнает его личные данные и имеет возможность заявить на него в соответствующие органы. И страх уступает место рациональному поведению. Управлять своим страхом он может и в других, самых разнообразных формах – например, через ношение особого противоударного костюма или передвижение только на броневике.
В принципе, даже этот набор информации дает возможность достаточно эффективно управлять сферой совершенных эмоций. Тем не менее, эмоция является лишь разовым мотиватором – как правило, недолговечным и легко нейтрализуемым даже случайными обстоятельствами.
Поэтому основной задачей управления душой на этом уровне (который, кстати, называется «уровнем низменного») является создание максимально яркой и сильной эмоции, для нейтрализации которой потребуется что-то столь же яркое и сильное. Существует и секрет создания сильнейшей эмоции: она должна обязательно содержать в себе оба первоначала, как стремление, так и потребность.
Таким образом, самым сильным страхом будет… Вернемся к прохожему и бетономешалке. Если в имеющейся у него эмоции сразу содержится и зависимость, и управление, выглядеть это будет примерно так: прохожий знает все средства для нейтрализации бетономешалки и может их применить, но и водители бетономешалки меняются, они крайне изобретательны и напористы, в итоге чего всегда сохраняется вероятность любого исхода. Страх, который формируется таким образом, может стать действительно паническим и всепоглощающим, а его случайная нейтрализация другой эмоцией становится все менее вероятной.
Но сделаем еще один акцент: для решения большинства задач, нужная эмоция отнюдь не всегда должна быть самой сильной и длительной, достаточно бывает самых простых воздействий. Ведь применяемые инструменты должны быть сопоставимы с результатом.
Последнее, что следует затронуть здесь – традиционные схемы вызова любой эмоции. Здесь выделяются несколько вариантов, которые можно выбирать по своему усмотрению и в зависимости от ситуации.
Самый простой вариант – прямой вызов требуемой эмоции через воздействие извне. То есть, если нам нужно вызвать страх, мы создаем что-либо, способствующее возникновению страха, и этого нам хватает.
Более сильный вариант, уместный в более сложных ситуациях – опосредованный вызов эмоции через усиливающий элемент. Допустим, нам нужно вызвать все тот же страх, но никаких ресурсов, способствующих этому, в распоряжении нет. В этом случае остается вызывать и усиливать предшествующую эмоцию лени, усиление которой будет автоматически приводить и к развитию страхов. Но здесь следует учитывать, что полученный страх будет вторичным, а потому менее интенсивным, чем наше воздействие.
Для вызова более мощной эмоции используется дублирующий вариант, когда извне одновременно и очень интенсивно стимулируются требуемая эмоция и предшествующая ей. Эта схема уместна для достижения более значимых результатов, а также рекомендуется в незнакомых условиях, когда трудно оценить все внешние факторы.
Однако это лишь уровень простейших и краткосрочных воздействий. Хотя даже здесь качественная работа может решить многие проблемы, связанные с рабочими и личными вопросами, ведением бизнеса, политической деятельностью и иными социальными проявлениями.
Мотивация чувствами
Наверное, не зря эмоции назвали сферой низменного. Ими так легко управлять, да и вызов их практически общедоступен… Радует лишь одно – все эмоции, столь подверженные внешнему манипулированию, мимолетны. Другое дело – по-настоящему глубокие и сильные чувства, которые и составляют основу внутреннего мира человека на протяжении всей его жизни. Кто бы и что при этом ни говорил, но вызвать серьезное чувство у первой попавшейся продавщицы или случайного прохожего не удастся – возможно, в этом и состоит истинная свобода воли.
Возможно, именно по этой причине данную сферу кто-то считает запретной для вмешательств, а сами чувства —удивительным феноменом, который следует ценить и лелеять. Итак, перейдем к инструментам управления «уровнем нормального» в эмоциональной структуре – тем, что принято называть совершенными чувствами.
Совершенным чувством является наиболее глубокое и сильное проявление эмоциональной сферы, оказывающее длительное мотивирующее воздействие на все стороны жизнедеятельности человека. Причины и механизмы возникновения чувств тоже не объяснимы логикой и полностью стихийны – на то они и относятся к эмоциональной стороне души.
Классические представления о влиянии на человека выделяют всего пять совершенных чувств, каждое из которых, как и в предыдущем случае, соотнесено с одной из стихий (первоэлементов). А главная особенность каждого совершенного чувства – в том, что в качестве основы оно включает в себя все пять совершенных эмоций, причем одновременно и в самом сильном их выражении.
Рассмотрим пять совершенных чувств по порядку, в той же последовательности, что и эмоции – начиная с первоэлемента «Дерева».
Первым в этом ряду является важнейшее и сильнейшее чувство – самореализация. Даже на его примере можно понять, что данная сфера вовсе не проста: самореализация может быть абсолютно разной и проявляться практически в любых формах. Более того, даже на предмет, что же вообще является самореализацией, а что не является, по сей день продолжают спорить философы и ученые. У кого-то это чувство направлено в профессиональную сферу, у кого-то – в область творчества, а кто-то может испытывать его даже в семейных отношениях. Встречаются и совсем необычные варианты – ведь какой-нибудь тибетский монах, ведущий отшельническую жизнь и посвящающий все время самосозерцанию, испытывает то же чувство.
Посмотрим, как этому чувству удается содержать в себе все пять совершенных эмоций. Для типичного примера возьмем, допустим, человека, который самореализуется через профессиональную деятельность в качестве врача.
Еще раз подчеркнем иррациональность этого явления: работа врача тяжела и во многом неприятна. Она поглощает много времени, сил и нервов, но пациенты далеко не всегда вызывают симпатию. Не всегда они бывают и благодарны за помощь. Уровень дохода врача часто много ниже, чем в других сферах, особенно в государственной клинике. Ко всему прочему, каждую минуту есть риск врачебной ошибки, из-за которой пациенту станет хуже или он вообще умрет. Происходит у врача и профессиональная деформация психологии, несколько меняется личная жизнь. Короче говоря, работать в этом качестве непросто, и количество однозначных преимуществ часто много меньше числа явных минусов такой деятельности. Соответственно, здесь нужно истинное призвание – какое-то глубокое иррациональное чувство, которое будет сильнее всех объективных факторов.
Если вернуться к предыдущей схеме, то нам приходится начать с эмоции зависти, которая в обязательном порядке должна присутствовать в испытываемом нашим подопечным чувстве самореализации. И действительно, профессиональная самореализация всегда основана на факторе зависти: пока наш условный человек еще не стал врачом, а лишь собирается, он завидует всем успешным представителям этой профессии. Есть у него и примеры для подражания, которым он завидует сильнее, чем остальным. Когда он становится студентом-медиком, зависть усиливается, и живых примеров перед ним много больше. Являясь молодым специалистом, он завидует более опытным врачам, имеющим более обширную практику. И сколько бы он ни шел по пути самореализации, развиваясь и покоряя все новые вершины, в профессиональной сфере всегда будет кто-то в качестве объекта для зависти. А на определенном этапе он начнет завидовать даже студентам-медикам, которых еще не настигла профессиональная деформация личности, и детям, мечтающим стать врачами и видящим эту профессию «через розовые очки».
Следующая эмоция, которая здесь тоже должна быть – удовольствие. Не будем брать крайние варианты, когда молодой человек идет в хирурги или стоматологи для проявления скрытых садистских наклонностей, а ограничимся чем-то более простым и понятным. Хотя, и в «садистском варианте» фактор удовольствия налицо. Как, собственно говоря, и в любом другом: чтобы человек реализовал себя через работу врача, он должен испытывать ярко выраженное субъективное удовольствие, хотя оно может быть разным – от результатов работы, от процесса лечения, от возможности носить белый халат или даже от реализации сексуальных фантазий, связанных с медсестрами.
Далее идут нарушения самооценки. Они в данном случае вообще лежат на поверхности: на протяжении профессиональной самореализации, наш условный врач постоянно то недооценивает себя, то переоценивает. Причем хронология здесь роли практически не играет: являясь студентом, он может ощущать себя призванным внести великий вклад в мировую медицину, а, став пожилым и увенчанным всеми мыслимыми регалиями профессором, чувствовать себя жалким неудачником, прожившим жизнь зря. Единственное, чего у него не будет никогда, пока его самореализация связана с медициной – это действительно адекватной оценки себя.
Присутствие лени в наивысшем выражении здесь особенно очевидно. Посвящая себя сфере медицины, наш «самореализуемый» автоматически прекращает делать что-либо в других сферах, где, возможно, тоже мог бы добиться многого. Он не предпринимает большого числа действий, не связанных с профессиональной сферой, хотя те и могли бы вести к его прямой выгоде, и прекращает искать другие пути собственного развития. Ведь не случайно полное профессиональное самоопределение связано с обретением повышенного спокойствия и уверенности, напрямую связанных с эмоцией лени.
И, наконец, страх. Без него о настоящей самореализации говорить вообще не приходится: страх, что не получится, страх случайно навредить пациенту или привести его к летальному исходу, страх не заметить каких-то значимых симптомов. И, естественно, страх потерять работу или не получить ее, страх перед законом и профессиональными нормами. И самое страшное в медицинской сфере – угроза дисквалификации и потери права на врачебную практику. А за уж совсем ошибочное лечение могут и приговорить к уголовному наказанию, что тоже остается немалым основанием для страха…
Следующим совершенным чувством считается любовь. Да, и это чувство, обсуждаемое философами и воспеваемое поэтами, тоже вписано в функциональную схему. Пусть недостаточно поэтично, зато реально.
А ведь огромное число людей всю жизнь страдает из-за любви, не встречает взаимности. Многих может годами мучить вопрос, является ли их любовь к спутнику жизни настоящей любовью, или ей чего-то не хватает. Не менее сложен и обратный вопрос, из разряда «любит – не любит»: стоит оценивать поведение интересующего человека как проявления по-настоящему глубокого чувства, или это всего лишь мимолетное влечение, вызванное сочетанием простых эмоций.
Вряд ли можно назвать что-то более иррациональное, чем настоящая любовь. Логика здесь надолго отключается и постепенно атрофируется. Объектом любви может стать человек, отнюдь не лучший и даже совершенно не подходящий с точки зрения внешности, физических, душевных или интеллектуальных характеристик. Испытываемое чувство может быть никак не связано и с поведением этого человека – напротив, нередко любят вопреки всему, в том числе и активному сопротивлению со стороны объекта чувства. Но, с другой стороны, как определить, является ли некто «подходящим» для любви – ведь определение этого должно строиться хоть на какой-то логике, а мы говорим о совершенном чувстве, глубоком и полностью иррациональном?
Снова возьмем пример, простой и распространенный: некий мужчина испытывает любовь к некой женщине. Несмотря на ее безразличное к нему отношение, целый ряд недостатков в ее внешности и манерах, откровенно тяжелый характер, наличие у нее массы злобных родственников и, допустим, глубокую приверженность одной из экстремистских сект.
И, как в любом совершенном чувстве, первым компонентом здесь будет сильнейшая и ярко выраженная зависть. Ничего странного в этом нет – ведь мы нередко говорим о том, что восхищаемся тем, кого любим, а восхищение тоже проявление зависти. То есть, при этом объект любви обладает некими реальными или кажущимися качествами, поражающими влюбленного и вызывающими у него сильнейшую зависть (именно «сильнейшую» – потому, что он сам обладать ими в обозримом будущем не будет и реально не стремится). В нашем примере, это может быть доброта, нежность, красота, и еще целый перечень реальных для влюбленного достоинств, включая доброе отношение к животным, умение вкусно готовить или изящную походку (ведь мы говорим о субъективной реальности).
Следующий компонент «любовного зелья» – сильнейшее удовольствие. В данном случае, это не только сексуальное удовлетворение (которое, притом, не всегда может быть одинаково сильным), но и просто удовольствие от присутствия объекта любви, от пребывания рядом с ним, от общения с ним и вообще от его наличия в природе. Это и субъективное эстетическое восприятие, когда влюбленный просто смотрит на него или прикасается к нему, и иные совсем иррациональные проявления, позволяющие радоваться звуку голоса любимого человека, его телефонному звонку или сообщению. То есть, удовольствий, связанных с наличием объекта любви, влюбленный получает не просто много, а очень много – возможно, больше, чем от всего остального в своей жизни. К тому же, с точки зрения окружающих большая часть таковых может быть весьма сомнительной – что нисколько не умаляет ценности получаемых эмоций.
Далее следуют нарушения самооценки. И действительно, влюбленный никогда не будет оценивать себя полностью адекватно. Находясь рядом с объектом любви, он может ощущать себя самым лучшим, самым счастливым и самым успешным (даже являясь при этом бедным, тяжело больным и абсолютно бесперспективным). Даже самый озлобленный и побитый жизнью человек, одержимый чувством любви, значимо меняется, потому что начинает воспринимать себя совсем не таким, каким является объективно. Но перепады в самооценке тоже чрезвычайно сильны – иногда он будет испытывать жуткий комплекс неполноценности, ощущая себя не достойным объекта любви и жутко ревнуя его ко всем окружающим (в том числе и к тем, кто не в состоянии составить ему конкуренцию ни по каким параметрам).
Лень, связанная с любовью, приводит к тому, что влюбленный, даже не получая взаимности, не ищет других объектов для своих чувств, не строит других отношений, изолируется от многих интересных предложений и перспектив. На некоторых этапах, влюбленность может приводить к снижению работоспособности, апатии во всех сферах, не связанных с объектом любви. Однако при наличии взаимности эта апатия быстро проходит, поскольку работа и построение карьеры уже связываются с обеспечением объекту любви достойных условий жизни. Но на протяжении всего периода действия чувства (иногда и всю жизнь) влюбленный лениво игнорирует других представителей противоположного пола, не развивает дополнительных отношений с ними, не отвечает на их знаки внимания. С эмоцией лени связана и столь характерная для настоящей любви верность – ему лень испытывать те же эмоции с кем-то другим и даже пробовать это.
Страх, содержащийся в любви, не менее силен. В первую очередь, это страх потерять объект любви или разрушить отношения с ним. Сюда же относятся опасения сказать или сделать что-то не так, незаслуженно обидеть любимого человека, оказаться недостойным его, причинить ему любую боль или огорчения. Именно на постоянном страхе строится повышенная внимательность и заботливость влюбленных, но от этого не является менее трогательной. Ведь без обязательного присутствия всех пяти эмоций нет и совершенного чувства.
Очередное совершенное чувство можно определить как самопродолжение. Семьи, стремящиеся несмотря ни на что завести и вырастить детей, женщины, для которых обязательна тяга к материнству, мужчины, мечтающие о наследнике… Все эти люди не станут спорить, что это чувство представляет собой один из сильнейших в жизни мотиваторов, способных повлиять на принятие любых решений и в любом направлении изменить судьбу человека. Именно это чувство приводит к тому, что бездетные люди готовы усыновить даже чужого ребенка. Впрочем, возможны и вариации вроде хрестоматийного «посадить дерево, построить дом, вырастить сына» – самопродолжение может не ограничиваться только деторождением, но и включать в себя тягу к любым видам созидания.
Впрочем, и здесь нелогичность налицо. Деторождение отнюдь не всегда связано с достаточной для этого социальной зрелостью, наличием возможностей вырастить ребенка или хотя бы обеспечить его минимумом необходимого. Человек, считающий своим долгом создать свое продолжение, нередко может вообще не вписываться в общество, не быть сколько-нибудь устроенным в жизни, находиться в самом плачевном состоянии здоровья. Но к обязательному рождению потомства тянутся все – в том числе обладатели тяжелейших генетических болезней, хронические алкоголики и наркоманы, люди с врожденной умственной отсталостью. Однако самопродолжение никак не связано с логичными мыслями о том, каково будет жить полученному потомству: будет ли оно голодать и расти в нищете, страдать все от тех же генетических болезней или вообще умрет в раннем возрасте.
Все пять совершенных эмоций выражены здесь не меньше, чем в любом другом чувстве. Зависть направлена на тех, у кого уже есть свое потомство, у кого оно в чем-то лучше, кто его уже вырастил. Иногда зависть лежит в основе самопродолжения и в не совсем обычных формах: например, это может являться неким видом социального самоутверждения по отношению к бездетным представителям имущих слоев. Действительно, весьма часто многодетные семьи создают люди, которые не в состоянии содержать даже самих себя.
Удовольствие в случае с этим чувством зачастую основано на факте создания кого-то или чего-то, что является собственным творением. Формы удовольствия могут варьироваться – кто-то получает его просто от наличия кого-то близкого и совсем родного, кто-то от процесса воспитания или замены пеленок, кто-то от ощущения некой внутренней гармонии. Нередко здесь может присутствовать и просто эстетическое восприятие – ведь некоторые люди воспринимают ребенка практически аналогично котенку, щенку, черепахе или редкой разновидности жука, одинаково умиляясь и радуясь наличию кого угодно из этого списка.
Первые нарушения самооценки при этом чувстве связаны с ее резким повышением при обретении статуса родителя, ощущением своей зрелости и особой значимости. Однако, пара дегенеративных подростков, волею случая ставшая парой родителей, становится от этого не менее дегенеративной. Но самооценка скачет из стороны в сторону весь период, когда человеку приходится сталкиваться с самопродолжением. Иногда он ощущает свое полное бессилие, будучи не в состоянии совладать с детским плачем или очередной глупостью своего детища, иногда ощущает гипертрофированную гордость от того, что вырастил самого талантливого в мире ребенка, который научился ходить на горшок.
Лень в этом случае связана с весьма странным ощущением, что теперь все в жизни сделано, и стремиться больше не к чему. Кто-то испытывает его сразу после рождения ребенка, кто-то – после того, как вырастит его, а кто-то – лишь при рождении правнуков. Другим проявлением лени является резкое снижение социальной активности и стремление полностью посвятить себя своему детищу (причем это может сохраняться и до тех пор, когда само детище достигнет пенсионного возраста). Очень часто деторождение ведет к завершению собственной карьеры, отказу от всех имеющихся планов и проектов, а порой и к полной личной деградации.
Ну, а страхи, которые связаны с чувством самопродолжения, можно перечислять до бесконечности. Сначала – страх ответственности за кого-то еще, страх зачатия и процесса беременности, страх родов (причем испытываемый как самой роженицей, так и ее супругом). Затем – панические страхи перед каждой детской болезнью, опасения за жизнь ребенка, боязнь того, что может произойти с ним при освоении простейших бытовых предметов. Далее – страхи за будущее ребенка, страхи перед его нянями и преподавателями, перед государством, пытающимся забрать маменькиного сынка в армию, и злобными работодателями, нещадно эксплуатирующими его. И очередная серия страхов – перед хищницами, подло пытающимися женить на себе ребеночка, и перед развращенными негодяями, почему-то ухаживающими за его сестрой. И так далее, на протяжении всей жизни.
Несколько неожиданно в этом ряду смотрится чувство познания. Но с рациональной точки зрения, оно не менее абсурдно, чем все остальные, и порой ведет к не меньшим последствиям.
Зачем человеку знать причины каждого природного явления? Какой реально смысл спускаться в самую глубокую океанскую впадину для обнаружения нового вида редкой океанской гадины, на полтора сантиметра большей, чем ее сородичи? Зачем, рискуя жизнью, выходить в открытый космос? Ради чего посвящать всю свою жизнь изучению патологической физиологии монгольской жабы, внутриклеточных процессов или математических теорий? Зачем ему с точностью до дня устанавливать даты жизни давно покойного древнего царя, классифицировать формы древних бус или считать количество суставов на каждой ноге многоножки? Станет ли ему каким-то образом практически лучше от получения всей этой информации? Но задумайтесь – сколько самых странных и неожиданных вещей делается в мире под влиянием чувства познания. И, вполне возможно, что-то из этого делаете в данный момент и вы лично.
Зависть в познании проста – в отношении тех, кто обладает большим количеством информации, тех, у кого информация является более достоверной, и тех, кто потенциально мог бы обладать всей информацией вообще. Человек, одержимый познанием, может завидовать давно умершим легендарным ученым, даже если те никогда не существовали, гипотетическим древним цивилизациям или всеведущему божеству. Также эта эмоция направлена в адрес тех, кому получение новых знаний дается проще, у кого получается их лучше понять или увязать со своей картиной мира. Короче говоря, в адрес всех, в той или иной мере.
Удовольствие от получения новых знаний или какой-то частички информации способно выражаться в самых патологических формах, а его проявления способны удивить самого невозмутимого человека. Чтобы понять это, достаточно посмотреть на реакцию биолога, нашедшего новый сустав на восемнадцатой ноге давно изучаемой им многоножки. Или хотя бы на мелкую радость пенсионера, обнаружившего опечатку в тексте газетной статьи.
Формы нарушений самооценки, связанных с процессом познания, достаточно подробно описаны в самых разных источниках. Правда, в большинстве случаев это формы клинические. Однако факт остается фактом – это и реальная мания величия, поджидающая первооткрывателя сустава многоножки, и ощущение торжества над всем миром у пенсионера, нашедшего опечатку. Другая сторона представлена комплексом неполноценности в сравнении с теми, кто обладает большим числом сведений о древних бусах, а также глубоким ощущением собственного ничтожества ввиду неумения общаться на одном из мертвых языков.
Лень здесь еще более поразительна – достаточно обнаружить новый вид океанской гадины, чтобы считать себя вписавшим свое имя в историю и до конца жизни почивать на лаврах. Кстати, заметьте: представители фундаментальной науки часто наиболее апатичны и лишены активных социальных проявлений, хотя со стороны понять их в этом непросто.
Страх выражается в опасениях получить недостоверные знания, потерять достоверные, не так понять что-либо, не успеть узнать что-то важное. Также – в потенциальной возможности узнать нечто чудовищное, что полностью перевернет вашу жизнь и покажет, что все сделанное до этого было сплошной ошибкой. Больной боится узнать свой настоящий диагноз, муж боится узнать правду об изменах жены… Есть и другая сторона – постоянная боязнь оказаться непонятым или лишиться рассудка от обилия информации, что тоже не исключено. Далее – страхи перед недоброжелателями, силами природы, древними проклятиями, экологическими проблемами и вообще всем окружающим. Ведь не напрасно считается: меньше знаешь – крепче спишь. Но тяга к познанию все равно невероятно сильна.
Последним из пяти совершенных чувств является вера – единственная движущая людьми сила, которая еще не была названа.
Она заставляет человека отказываться от того, что ему нравится, толкает его на убийство или самоубийство, становится причиной неожиданной щедрости, провоцирует войны. Действительно сильное чувство, хотя и пугающее по своим возможностям. Оно не ограничивается только сферой религии – часто абсолютная вера адресована политику, звезде эстрады, родственнику, просто авторитетному человеку. А иррациональна она тем, что данное чувство, как и все остальные, возникает без достаточных причин, и скорее вопреки объективным фактам.
Зависть в случае с верой может быть направлена куда угодно, в зависимости от направленности веры. Объектом сильной зависти могут стать всесильное божество, прохлаждающиеся в раю праведники, причисленные к лику святых мученики, церковные иерархи, государственные чиновники, звезды шоу-бизнеса. Также можно завидовать тем, кто обладает чем-либо незаслуженно или заслуженно, тем, кто умнее, сильнее, успешнее, спокойнее, здоровее. Вера дает неограниченный простор для зависти, который активно используется для ее усиления.
Удовольствие присутствует при общении с объектом веры, выполнении рекомендуемых им действий, ощущении своей высокой духовности, осуществлении ритуалов или ожидании каких-то благ. Здесь все тоже полностью субъективно и ничем не ограничено, причем вера может обнажать и темные стороны личности: допустим, стимулируя удовольствие при человеческих жертвоприношениях, извращенных формах релаксации, введении себя в транс.
Клинические проявления проблем с самооценкой в этом случае тоже описаны и не менее многочисленны, чем в случае с познанием. Уверенность в собственной исключительности, особом духовном превосходстве, высшей миссии, а на этом фоне – самоуничижение, ощущение своей греховности и вины в чем-то, преклонение перед объектом веры и связанными с ним вещами. Самооценка верующего человека разбалансирована и временами способна доходить в своих крайних нарушениях до экстаза.
Лень как одна из первооснов веры очевидна: ведь вера подразумевает некритическое принятие универсальных истин и примеров для подражания. А если все это принимается безусловно, верующий человек не должен искать что-то свое и проявлять излишнюю активность – все алгоритмы поведения определили за него, а ему остается только следовать им. Именно поэтому человек, проникнутый верой, более спокоен, уверен в завтрашнем дне и любые проблемы воспринимает невозмутимо. Как итог – нарушение скорости и адекватности реакций, замедленное восприятие нового, неприятие перемен, пассивность в ряде значимых вопросов, вплоть до желания переложить на источник веры ответственность за каждое простейшее бытовое решение.
А без страха никакая вера и вовсе не могла бы существовать – таковой испытывают в отношении объекта веры, всей получаемой информации, многих простейших жизненных явлений. Ведь одним из элементов любой веры обязательно являются и суеверия – а фактически, опасения последствий всякого поступка, случайно вырвавшегося слова и даже промелькнувшей мысли.
Взаимосвязи совершенных чувств отображены на схеме 5. Согласно ей, усилившееся чувство самопродолжения стимулирует познание и подавляет веру, любовь способствует самопродолжению и снижает роль познания, самореализация подавляет самопродолжение и развивает значимость любви, и так далее. Все зависимости здесь понятны и очевидны: ведь родители, начав воспитывать ребенка, заново познают мир вместе с ним и порой находят даже детские энциклопедии весьма увлекательными. Но при этом они настолько увлечены всем этим, что слабо подвержены воздействиям любых религий, сект или кумиров, поскольку их активность направлена на семью, а не на социум. Сильная любовь логично приводит и к самопродолжению, но влюбленному много менее, чем раньше, интересны монгольские жабы и океанские гадины. То же и с примером, касающимся самореализации: человек в порыве активного построения карьеры может на некоторое время отказаться от создания семьи и внимания к детям, но при этом он остро нуждается в достойном спутнике жизни, а также в том, чтобы кто-то любил и оценивал его самого. И то, что наиболее погруженный в дела человек при этом наиболее уязвим для глубоких чувств и находится в поиске, постоянно подтверждается его открытостью для новых отношений и яркими служебными романами.
Схема 5: Совершенные чувства
Однако, в отличие от низменных эмоций, с чувствами все не так просто, как хотелось бы. Мы не можем сказать – «для того, чтобы вызвать у человека любовь, необходимо стимулировать его самореализацию». Подобный совет будет слишком абстрактным, а реализовать его на практике утомительно. При создании совершенного чувства используется другая схема – обязательное создание всех пяти совершенных эмоций в отношении планируемого объекта чувства, причем в максимальном выражении и в установленной последовательности. Так что, создавая любовь или веру – главное точно соблюдать рекомендуемую рецептуру, не упустить ни одного ингредиента, смешать их в нужной очередности и правильно определить время «приготовления блюда».
А чтобы устранить какое-либо чувство, уже испытываемое интересным нам человеком, нужно лишь нарушить его эмоциональный баланс, подавляя и изымая формирующие эмоции. Ведь в итоге даже вера без страха – уже не настоящая вера, и может в любой момент разрушиться, как карточный домик.
Есть и еще некоторые секреты. В первую очередь, объект вызываемого чувства должен быть естественным и укладываться в амплитуду вариантов, допустимых для данного человека. То есть, можно вызвать любовь молодой красавицы к старому и уродливому паралитику, но невозможно заставить ту же красавицу реально полюбить, к примеру, кофемолку, холодильник или бренд завода по производству чугунных конструкций. Впрочем, это вряд ли и потребуется.
Посмотрим, как все это действует, на примере. Вызываемым чувством будет, допустим, вера, а человеком, который ее вызывает – какая-нибудь «народная целительница» (она же – «потомственная гадалка», «медиум в тридцатом поколении», «божий человек» и «эксперт по сглазу и порче»). В нехитром бизнесе подобных людей вера клиента является обязательным фактором успеха, поэтому данное чувство приходится создавать волей-неволей (иногда это называют «цыганским гипнозом»).
С какой именно эмоции начинать формировать веру, особой роли не играет. Это определяется доступными ресурсами и даже просто личными предпочтениями. Поэтому, начиная общаться с первым попавшимся под руку человеком, наша целительница сразу начинает со страха. «Ненавязчивость» всевозможных гадалок общеизвестна, поэтому свою жертву она вполне может просто остановить на улице сообщением в стиле «вижу, хороший ты человек – жаль, что умрешь скоро». Большого промежутка времени на формирование нужного чувства у гадалки нет, поэтому и эмоцию она вынуждена создавать не длительную, а просто максимально интенсивную. Теперь ее задача за самый короткий промежуток времени вывалить на свою жертву максимум сведений, развивающих все тот же страх. И шоковый эффект удается – несчастный клерк, который спокойно шел на очередное совещание, узнает, что вскоре умрет в ужасных мучениях от страшной болезни, которая подточит его за считанные дни, что кто-то уже двенадцать раз заказал службу за упокой его души и отпел его в церкви, что на него навела порчу обиженная им женщина, но где-то поблизости есть и сильно завидующий ему мужчина. Все это – с причитаниями и искренним сочувствием, вызывающим сомнения в психическом здоровье «эксперта по сглазам», но одновременно и пугающим. И ведь часть того, что столь сбивчиво сообщается, все-таки попадает в точку: у каждого человека в окружении есть кто-то, кому он не нравится. А если жертва пытается просто уйти, целительница доброжелательно удерживает его, уточняя, что если человек не станет ее слушать, то, скорее всего, умрет уже сегодня к вечеру, или его постигнет жуткая импотенция, или где-нибудь вырастет раковая опухоль. Бред полнейший, однако страх все-таки пересиливает, и клерк продолжает общение. Но надо понимать – гадалке он еще не доверяет, здравый смысл подсказывает, что она просто пытается вытянуть у него деньги, но столь интенсивный и разносторонний страх, который у него внезапно появился, заставляет слушать ее далее.
Следующая эмоция, к которой должна обратиться «святая женщина» – конечно же, зависть. И она продолжает описывать все возможные типажи людей, которым не нравится наш клерк, причины, почему они его ненавидят, и многообразные мистические действия, которые каждый из них предпринимал, чтобы сжить его со свету. Критично воспринимать такой поток информации все труднее, да и описания некоторых из «злодеев» почему-то совпадают с портретами кого-то из знакомых, и жертва убеждается, что все не просто так. Чтобы усилить зависть, манипулирующая человеком целительница описывает и все, что хочет получить каждый, наведя на него порчу и доведя его до плачевной кончины: и перед ним рисуются картины родственников, делящих его имущество, подчиненного, добившегося занимаемой им должности, начальника, устранившего его как конкурента, друга, заполучившего его женщину… Доведя этот фактор до максимума, она переходит к следующей части своего диалога.
Поскольку теперь требуется интенсивное удовольствие, она доставляет его уже тем, что делает паузу в перечислении всевозможных бедствий и описании злобных друзей и родственников. Теперь она говорит уже что-то о самом клерке – и то, что он слышит, оказывается на редкость приятным. Она говорит о его добрых глазах, о том, какой он удивительный человек. Он узнает, что является примерным семьянином, заботливым отцом, самым перспективным работником, что где-то в нем есть и искра гениальности. Восхваления сопровождаются нездоровой радостью по поводу столь своевременной встречи и уверениями, что уж теперь-то он спасен, целительница поможет ему абсолютно во всем, и он будет жить так, как достоин. Для усиления удовольствия, она тут же может подарить ему какой-нибудь «универсальный амулет», который должен оградить от злых духов, угостить его чем-то или презентовать любой мелкий сувенир.
После этого ей остается с чистой совестью перейти к нарушению самооценки. Для этого достаточно продолжать восхвалять нашего клерка, объяснять причины зависти и ненависти, которую к нему все испытывают. Да и понятно – начальник просто боится, что он ввиду своих талантов «подсидит» его. Коллеги ощущают в его присутствии комплекс неполноценности. А особенно много зла причиняет регулярно повторяемый приворот со стороны женщины, с которой он встречался лет десять назад – она не смогла забыть такого сексуального гиганта и всеми силами пытается вернуть его. Да и жены всех его знакомых регулярно пытаются приворожить его, очарованные его обаянием и сексуальностью. А враги, знающие о его гениальности, тем более не дремлют. Но, с другой стороны, при всем этом он по-детски наивен и недальновиден, и просто поразительно, как нормальный человек мог до сих пор всего этого не заметить (это уже к нарушению самооценки в обратную сторону). Да и вообще, сейчас он совершенно бессилен перед происками многочисленных недругов…
Теперь не хватает только лени. И она стимулируется – целительница дает подробнейший алгоритм действий по выходу из сложившейся ситуации, а также объясняет, как именно и в какие сроки она будет спасать случайно подвернувшегося клиента. Дополнительно, она предупреждает, что ему самому нельзя предпринимать ничего лишнего. Может она посоветовать и взять небольшой отпуск, не перетруждаться на работе, не уставать от бытовых забот. Но самое главное – она целиком берет всю ответственность на себя, а ему остается только точно исполнять рекомендованное. И главное, чтобы часть советов была вовсе непонятной и откровенно дурацкой: ведь тогда жертва и не будет делать попыток найти здесь какую-то логику.
В итоге уже за совсем небольшой промежуток времени «потомственный медиум» приобретает полностью лояльного клиента, испытывающего полное доверие к человеку, с которым несколько часов назад даже не был знаком. Ей остается лишь поддерживать чувство веры при последующих контактах, все по той же схеме усиливая совершенные эмоции – или ограничиться разово полученной суммой и не продолжать общение. И бизнес гадалки становится все успешнее.
По схожей схеме, может быть создано любое из пяти чувств, а примеры – повсюду.
Манипуляции мечтами
Однако есть и другие мотивации, еще более сильные, чем самые совершенные чувства. Это мечты – что-то огромное и труднодостижимое. Этот уровень эмоциональной структуры назван «уровнем возвышенного».
И если совершенные чувства способен остро испытывать каждый нормальный человек, то возвышенные мечты мотивируют много сильнее, но мало кто даже понимает, каким может быть результат их воплощения. Уж слишком они абстрактны…
