Дворец страсти

– Вы же придёте вечером в клуб? – пролепетала Лола, застегивая блузку на пуговицы. – Если из-за меня не явитесь, они могут заподозрить, – она сглотнула, хотела продолжить, но я перебил ее с наигранным безразличием в голосе.

– Я не пропущу вечер, как и ты, не упустишь шанс поработать. Отправлю деньги на твой счет, – это было грубо, но сразу расставило все по местам.

– Не вздумайте, прошу! – взмолилась Лола. – Это меня уничтожит. Я была с вами не из-за денег. В этот раз я желала сама.

– Эй, я тоже хотел тебя. Благодарность за эмоции разве может навредить нашему делу?

– Они выгонят меня. Обвинят во всем, если на счету появятся деньги от члена клуба.

Я стоял со спущенными штанами слушая речь девушки и не мог найти подходящих слов. Уверенно я трахал ее на полу в доме с новеньким ремонтом думая, что заплачу, но она противилась этому.

– Это все не по мне, – бросил фразу, натягивая штаны, и добавил грубо. – Сегодня вечером я буду в клубе и овладею одной из невинных, чье место занимала совсем недавно ты. Глупо отказываться от благодарности. Сто́ит понять, что ты не особенная и лучше не раздавать себя направо и налево безвозмездно.

Лицо ее потускнело, взгляд упал на пол вбок.

– Я и не собиралась… вы первый и последний в моей жизни. Это не обещание, и не принуждение к чему-то большему. Просто я так решила для себя и то, что произошло здесь, в этом доме было по обоюдному желанию. Пусть желание будет нашей благодарностью друг другу.

Возник диссонанс глубоко внутри. Все жизненные утверждения, которые годами порождались во мне, были надломлены. Безвозмездно девушка отдалась и призналась, в желании. Она ждала момента и хотела прожить это только со мной.

Молча я удалился из дома, оставив Лолу одну в тот день. Не от жестокости, а скорее от безысходности.

***

Журналистка наотрез отказывается подниматься на второй этаж дома. Хромая, она идет вдоль стены и произносит:

– Ужасная идея запереться в незнакомом доме. Лучше бы уехали дальше.

– Топлива почти не осталось, да и с твоей ногой мы далеко не уйдем.

– Нога в порядке, видишь, уже наступаю на нее, – демонстрирует она. Лицо в непроизвольной страдальческой гримасе показывает обратное.

Терпение на исходе. Я беру ее на руки и, несмотря на все возмущения направляюсь к лестнице.

– Поставь меня. Это все твой план: увезти меня в чужой дом и запереть здесь? – на островке посредине лестницы я опускаю ее на пол, получив неплохую встряску. Дикарка бьет меня в грудь. Она зла и совсем не расстроена, как во дворце. Отчаянная решимость и не капли слез. Там была игра на выживание. Здесь настоящие эмоции и никакой фальши.

– Это мой дом. Здесь безопасно для нас обоих. Дождемся утра и попробуем сбежать. На полуостров приезжают туристы. При них нам никто не сможет навредить.

Лицо у девушки по-прежнему злое. Ловлю себя на мысли, что мог бы расслабить ее, хорошенько отшлепав, но только если бы журналистка сама того захотела. Она же выдает такую глупость:

– Насильно возьмешь меня там, наверху? – пухлые губки в свете луны с большого окна, дерзко бросают каждое слово. В мыслях уже меняются позы, в которых я хочу ее видеть.

– Тебе повторить, что я не сплю с замужними? – эта фраза грубо ставит на место.

– Почему тебя так волнует мое замужество – мистер приличие? – неожиданно выдает она и складывает руки крестом на груди.

Такое поведение уже выходит за рамки. Откровенный флирт заводит. Девушка пытается дерзить и спрашивает с меня за то, почему я отказываюсь спать с ней?

– Потому что любой уважающий себя мужчина не пойдет на такое. Откуда я знаю, может, еще вчера у вас был секс с мужем, а уже сегодня ты предложишь себя мне? – вопрос приличия, детка, неужели ты не знакома с правилами? Хочется оставить ее и пойти вниз. Пусть сидит на втором этаже одна, если это ее успокоит. Я уже собираюсь уходить, как слышу:

– Не предложу! – отчеканивает ее ротик. Но извиняться не в моей компетенции.

– Ты не должна была задавать лишних вопросов, если не хотела быть оскорбленной, – грубость мне несвойственна, но только не в таких глупых обстоятельствах.

– Это меня ничуть не оскорбило. Я не видела мужа два года, как уехала за границу. Вчера, когда прилетела, он пил с молодой стажеркой у нас на фирме. Эта девушка рассказывала про место, куда должна была поехать и продать себя, или уже продала, я так и не поняла. Мой муж увидел в этом прекрасную возможность поднять с колен компанию, которую сам и опустил. По дороге в квартиру она протрезвела и в слезах рассказала, что такие, как ты, творят с невинными молодыми телами беззащитных девушек, – ее голос растворяется далеко в мыслях. Все внимание привлекает одна фраза – она не видела мужа два года. Жар внутри заставляет действовать.

Немедля я хватаю девушку и запрокидываю на плечо. Рукой держу ее упругий зад и не думаю отступать.

– Что ты делаешь? – визг разносится эхом по дому.

– Покажу, что такие, как я, творят с, не такими уж и невинными, молодыми телами, – рука отрывается, и я произвольно шлепаю ее по попке. В ответ получаю удары ладонями по спине. Сопротивление принципиальной особы возбуждает не меньше, чем мысль о том, что два года она не была с мужчиной.

В одной из спален стоит большая кровать. Вся комната пахнет деревом и свежим ремонтом. Скидываю ворчливую ношу на мягкий матрас и надвигаюсь на нее сверху.

– Ты не посмеешь! – в голосе слышится неуверенность.

– Кто мне запретит? Может быть, твой несостоявшийся муж, который два года не исполнял супружеский долг? – член уже горит от мысли, как, должно быть, изголодалось ее тело. Рукой опираюсь на застеленную белым покрывалом кровать, недалеко от лица девушки, второй рукой расстегиваю пуговицы рубашки. Хочу зайти с козырей. Накаченное мужское тело – это неоспоримый козырь перед женщиной.

– За кого ты меня принимаешь? – уже с меньшей прытью отвечает журналистка. Голос хриплый, в глазах виднеется разгорающийся огонек.

– Ты повелась на провокации мужа, но, к счастью, вместо наказания за попытки разрушить жизни других людей, получишь только удовольствие, – шепчу я на ухо и кусаю ее мочку. Кожа издает восхитительный аромат. Сладость и терпкость смешиваются воедино. Девушка извивается подо мной и чуть оголяет шею.

Нет, дорогая, ты сама захочешь меня. Я беру ее тонкую кисть и прикладываю внутренней стороной к обнаженному торсу. В полутьме лицо кажется особенно волнующим и красивым. Нежные черты, большие глаза с расширенными зрачками маленький нос переходят в острые скулы и тонкий подбородок.

Мне необходимо взять паузу. Поднимаюсь с кровати и молча ухожу в ванную. Из крана течет вода. В зеркале мое отражение. Глаза темные, затуманенные от похоти. Тело горит. Снимаю рубашку и освежаю руки, затем лицо холодной водой. Она испаряется на глазах. Уперевшись на раковину, вспоминаю нашу вторую с Лолитой встречу в этом доме.

***

Тогда она показывала дома на регулярной основе, а я уже заключал контракт. Причудливый способ еще раз узнать, действительно ли она хочет меня. Овладеть девушкой по обоюдному желанию без какой-либо платы. Лола стояла в коротком платье с красной папкой в руках в комнате напротив спальни с кроватью. Во всем доме пустота. Мебель, техника, кухня были представлены только в дизайн-проекте, в руках Лолиты. Черное кресло у подоконника возле девушки было единственным элементом, напоминающим об окончании строительства и ремонта. Я присел на него и деловито стал разглядывать документы, разложенные на подоконнике, делая вид, что действительно заинтересован делом. Лола села рядом с листами.

Тогда поняв желание девушки, я решил продолжить игру. Изучая текст, едва коснулся оголенной ноги тыльной стороной кисти и совсем не намеревался ее убирать. Лола встрепенулась, и сама раздвинула ноги, совсем немного, но этого хватило, чтобы я заметил. Перелистав страницы с занятым видом, ладонь я положил прямо на бедро девушки. Последовал неровный, громкий вдох из ее уст. Реакция вызвала эрекцию. Продолжая вести руку вверх, касаясь пальцами внутренней стороны бедра, я думал, что застал девушку врасплох, но оказалось наоборот. На ней уже не было трусиков.

Нежная плоть истекающая соками желания откликалась на мои прикосновения. Обескураженный смотрел в ее лицо, позабыв об игре. Она не отрывала глаз от меня, излучая наслаждение вперемежку с настороженностью. Не заставляя больше девушку ждать, я впился поцелуем в ее губы.

***

В дверях спальни сталкиваюсь с журналисткой. Неблагодарное создание, решила сбежать. Она переминается с ноги на ногу и что-то твердит невнятное.

– Нога уже не болит. Мне лучше уйти, – вот же хитрая. Нога у нее не болит. Хочет, чтобы заболела задница?

– Ванная в твоем распоряжении. Из дома все равно не выйти. И возвращайся в спальню. Я все равно больше не трону тебя, пока сама не захочешь, – благородство или отчаяние ведут меня в комнату. Слышу, как журналистка медлит, но покорно заходит в ванную, закрывая за собой дверь.

Ложусь на край кровати к дальней стене. В конце нее панорамные окна в пол, которые прикрывают прозрачные занавески. По краям от окон шторы. В темноте сложно различить цвет. Мне кажется, они темно-зеленые.

Журналистка завоевывает все мысли. Она кажется необыкновенно властной и одновременно нуждающейся в защите. Ротик постоянно выдает лишнюю информацию, но манеры остаются на высоте. Сейчас все зависит от нее. Как продолжится эта ночь; в попытках побега из дома или в наслаждении и страсти.

***

Размышления уносят в бездну сна. Тело расслабляется и поддается чарам. Мне снится девушка, привязанная к деревянной кровати ремнем. Я сижу в мягком кресле и любуюсь на ее тело, совсем без одежды. Так, она нравится мне гораздо больше. Оголенная грудь, соски́ колом и нога на ногу, прикрывает изо всех сил желанное место. Хочется, чтобы она раскрылась передо мной и перестала стесняться, но ее стеснение направлено вовсе не в мою сторону. Проследив взгляд, я вижу стоя́щую в дверях Лолиту. На ней знакомые серебряные туфли, и длинное черное платье. Зачем она надела вещи журналистки?

Громко топая каблуками, она подходит и садится передо мной на колени. Ее пальчики действуют ловко, расстегивают ширинку и достают пульсирующий член из моих штанов. Вцепившись в кресло, я не смею останавливать ее, лишь перевожу взгляд на кровать. Лицо журналистки выражает недоумение, ротик открыт, брови сдвинуты посередине. Представляю, как доберусь до нее и возьму непонимание под свой контроль, но Лолита старается так сильно, что я выдаю непроизвольный стон и снова перевожу взгляд на нее. Губы двигаются плавно по члену, а язык вытворяет нечто удивительно приятное.

Снова перевожу внимание на журналистку. Она кусает губу. Взгляд изменился и падает ровно на мой пах. Грудь по-прежнему возбуждена и красива. А вот ноги уже не сцеплены между собой с былой силой. Как же прекрасно обнаженное тело. Хочу приблизиться, чтобы изучить каждый его сантиметр. Ловлю ее взгляд и замечаю, как она разводит в стороны ноги, медленно демонстрируя свою уверенность и настрой.

– Ох, детка, я только тебя и хочу, – шепчу и встаю с кресла. Наконец-то наши желания оголились.

***

Просыпаюсь с мощным стояком, лежа на спине, закинув одну руку под голову, и чувствую, как она затекла. Мысли о девушке заставляют очнуться и сесть на кровати. Беглянка покорно заснула рядом в кровати. Не может быть. Лицо озаряет торжествующая улыбка. Стояк твердеет при виде округлых форм, обтянутых тканью платья. Если бы эта девушка только позволила сделать ей приятно, я действовал бы в рамках неприличия, чтобы удовлетворить ее.

Была не была. Ложусь ближе, провожу больши́м пальцем по подбородку с ямочкой и касаюсь нижней губы. Девушка не реагирует. Может оно и к лучшему, сначала возбудить тело, тогда согласие будет желаннее. И Почему не этот ротик удовлетворял меня во сне?

Журналистка спит крепко. Я мог шептать ее имя, если не заставил бы замолчать на лестнице во дворце. Остается довольствоваться милыми прозвищами.

– Детка, ты спишь? – тихо произношу возле самой мочки уха и вальяжно кладу руку на ее бедро. Она выгибает шею, оставляя место на прикосновения. Не раздумывая, впиваюсь поцелуем в нежную кожу.

Тихий стон вырывается с губ. С ума сойти, эта женщина действительно хочет ласки. Обхватив талию, прижимаю к себе, чтобы красотка быстрее проснулась, почувствовав, как сильно я хочу ее. Еще один протяжный стон подтверждает догадки. Накрываю пухлые губы поцелуем и вхожу языком в приоткрытый ротик. После такого напора она просто обязана проснуться. Жду реакцию несколько мгновений и чувствую, как наши языки переплетаются, это хороший знак. Тело моментально реагирует, я сильнее впиваюсь членом сквозь одежду в ее ягодицы. Девушка не спешит останавливать меня, она прижимается всем телом еще плотнее, и сама уже орудует языком у меня во рту.

Опасно возбуждающие действия. В растерянности я медлю. Надо взять ситуацию под контроль. Плавно опуская лямки платья и целую ее в плечо, в ключицу, а затем и в шею. Та девушка, которую я добивался весь вечер, лежит подо мной, закатывая глаза опьяненная сном, и я медлю, рассматривая это прекрасное, по-настоящему невинное тело. Ни на минуту она не задумалась о вознаграждении, не захотела торговать собой, рискуя ценной жизни сбежала и теперь лежит в моих объятиях. Но что-то мне не позволяет сломить ее и заставить жалеть хоть на мгновение об этой ночи.

Я отступаю, награждая девушку поцелуем в лоб, и откидываюсь на спину довольный собой. Поступок истинного джентльмена, которым я не являлся все эти годы. Прочувствовав тяжесть выбора, я понял, как дорога людям собственная гордость. Умение не разрушать гордость других присуща лишь достойным людям.

Девушка садится в кровати. Боковым зрением я ловлю недоумевающий взгляд. Еще несколько мгновений и все мои попытки показать благородство уходят в забвение. Журналистка садится на меня верхо́м и заставляет издать громкий стон. Все нутро чувствует приятную тяжесть и блаженство. Руками она держится за спинку кровати. Бедра плавно раскачиваются взад и вперед. Через слои ткани я ощущаю прикосновения ее лона. Остановить девушку, ради пресловутой перспективы пожалеть на утро, нет никакого желания. Ладонями касаюсь ее бедер, задираю платье выше. Ловко отпрянув назад, журналистка расстегивает штаны и освобождает мой член наружу. Ей не нужна помощь, хватает участия. Придерживая округлые бедра, я чувствую, как она садиться на него и громко стонет. Стараюсь двигаться с ней в такт.

Лицо девушки выглядит умиротворенным, движения медленные, одной рукой она касается своих губ, закрывает глаза, голова запрокидывается, другая рука спускает лямки с плеч, оголяя грудь. Ох, детка, что ты творишь. Это фантастическое мгновение моей жизни. Кажется, что лучше уже не будет, но она кладет ладонь мне на грудь и опирается на нее. Траектория меняется, движения ускоряются. Журналистка целует меня в губы и стонет. Пик блаженства приходит к нам обоим.

Не могу поверить, только что девушка оседлала меня. Она до сих пор лежит на моей груди голая и тихо постанывает от удовольствия. Время замирает. Приятная тяжесть, желанна мной. Хочу, чтобы она оставалась на мне всегда. Это не просто похоть, что я испытывал ко всем девственницам, с которыми было что-то более нежное.

Девушка удаляется в ванную. Я застегиваю штаны и проваливаюсь в сон.

Глава 5 Теряя приобретаем

Открываю глаза, ожидая увидеть прекрасную фигуру журналистки, желательно без платья, но в дверях стоит Лолита. Если это сон хочу немедленно проснуться. Мне нравится реальность, в которой спасенная девушка желает меня и сама выбирает позицию сверху. Но Лола не спешит испаряться из сознания. Я прикрываю глаза руками, снова смотрю в сторону двери и вижу надменный взгляд с ее стороны. Кисти обнимают тонкие плечи, пиджак сменила тонкая белая майка, через которую просвечивается грудь. Так вот, что у строгих менеджеров под костюмами… она разворачивается и выходит прочь, громко стуча каблуками. Слишком четкая картинка для сна. Встаю с кровати с тяжелой головой. Несколько часов, или, всего лишь минут дрема, дают о себе знать.

Если здесь Лолита, то где тогда журналистка? Не может быть, они нашли нас. Неужели она выдала это место… еще теплится надежда, что девушка пришла сюда одна и хочет помочь или высказать недовольства, потому что я бросил ее в лесу. Ванная комната пуста. Силуэт Лолы мелькает в дверях спальни напротив. Последние предположения, что она держит журналистку там. Захожу следом и вижу только одну знакомую фигуру, которая восседает на том самом подоконнике возле креста.

– Где девушка? – спрашиваю низким тоном, стоя на пороге. Что-то держит меня, не дает немедленно уйти на поиски.

– Присядьте, пожалуйста, я все расскажу, – Лола в своем репертуаре, вежливо обращается на «вы», и кивает милым личиком в сторону кресла. Только из-за уважения к ней исполняю просьбу и сажусь подле нее.

– Рассказывай, – приказываю уверенным тоном, не понимая до конца уместно ли это, ведь только что я исполнил ее приказ, сев в то самое кресло, в котором испытал наслаждения.

– Что вы хотите узнать?

– Я уже говорил.

– Ааа, вы про милую леди, что была с вами этой ночью? – насмешливый тон выводит меня из себя. Я близок к тому, чтобы встать и уйти прочь, самому найти девушку, но понимаю, что не все так однозначно. Возможно, ее держат в другом месте в одной из комнат, а, быть может, и в другом доме. – Она в безопасности, – произносит Лола и загадочно устремляет взор в окно. – Как же вы повелись на такой обман мистер Эн? Не заметили репортера у себя под носом, так еще и помогли ей сбежать, – осуждающий тон не подходит к ее образу. Лолита не отводит взгляд от окна.

– Ее заставили пойти на этот шаг! – я чувствую своей обязанностью оправдать журналистку. – Тебе ведь не понять этого. Все девушки во дворце находятся по собственной воле, – обличающие слова заставляют предательницу повернуться. Взгляд ее тускнеет, брови хмурятся и уже прикрывают темные глаза.

– По собственной воле? Тогда спросите, что я делаю здесь уже несколько лет, – выпаливает она со злобой в голосе.

– Ты разве не по собственному желанию осталась во дворце? – кидаю вопрос даже не подумав.

– Вы никогда не слушали меня, находили предлог, чтобы сбежать, как только я начинала разговор, но ей в помощи не отказали, хотя увидели впервые в жизни… разве это справедливо? – говорит Лола. Глаза ее наполняются слезами.

Чувствую, как ком в горле нарастает. Неужели она так просила о помощи? Как я мог пропустить такое? Вопросы напирают изнутри, и лишают дара речи.

Вспоминаю, как это милое создание стояло передо мной на коленях и с благодарностью отплачивало за полученное удовольствие той же монетой. Она была счастлива, несомненно, желала. Тогда о чем эта девушка говорит сейчас?

– Тебя держат во дворце против воли?

– Нет, – облегчение приходит с ее ответом.

– Зачем тогда говоришь такие вещи?

– Там держат моих подруг, – голос Лолы дрожит. Она смотрит мне в глаза напугано. Услышанное, кажется лишь злой шуткой или оправданием для плохого поступка, но все предположения развеиваются, когда она продолжает говорить. – Мы вместе всю жизнь и попали сюда с интерната.

– С какого интерната, Лола? – я все больше вникаю в услышанное.

– Где живут только девушки. Нас воспитывают и дают мнимый выбор. Если продадим невинность, получим целое состояние. Этого хватит на безбедную жизнь, и не сомневайтесь, ваши деньги давно поступили на мой счет. Только вот их не хватило, чтобы выкупить моих подруг.

– Все девственницы из интерната? – по спине пробегает холодок.

– Нет. И мужчины далеко не все такой сущности как вы! – она знает, о чем говорит, но откуда человеку известно о драконе во мне? – Многие услышали о клубе и годами готовились вступить в него. Что уж говорить, когда даже репортеры проникают в наши ряды.

– Ты же сама упоминаешь выбор. Почему твоих подруг держат против воли? – если эта девушка говорит правду, мне сто́ит напрячься. Организаторы способны навредить журналистке.

– Потому что никто не захотел их. Договор подразумевает оплаченную и предоставленную услугу. Владельцы клуба просто не могут отпустить девушек ни с чем. Со своего кармана платить состояния им никто не собирается. Поэтому они вынуждены ждать своего часа в стенах дворца уже несколько лет.

– Но почему ты осталась рядом с ними? – пазл не складывается.

– Я помогаю им. Защищаю от стариков, к которым их представляют в отчаяние. Но когда это стало заметно, девочек вовсе перестали выпускать. Они говорят, что держат их на случай, когда девушек станет совсем мало. Мне кажется, их просто вынуждают согласиться на самые мерзкие предложения, сводя с ума ожиданием.

– Что может быть мерзкого? Правила гласят, что нужно удовлетворить девушек.

– Не всем дано такое мастерство. Я слышала много высказываний о том, что легче изобразить удовлетворение, чтобы скорее все закончилось.

– А как же ты? Твой первый раз… – фальшь в стенах дворца это уже слишком. Как после таких откровений верить девушкам? И ведь они сами выбирают себе кавалеров, дело мужчин только согласиться или вежливо отказать.

– Никто не играл с вами. В этом я уверена. Девушки много шепчутся между собой и рассказывают, как провели одну из самых важных ночей в своей жизни, – она юлит и не отвечает прямо.

– Ты играла со мной? – я настойчиво желаю слышать прямой ответ.

– Разве я пришла бы добровольно в этот дом тем днем. Отдалась бы вам второй раз, и все последующие, если бы мне не понравилось? – еще один дерзкий ротик пытается доказать мне свою искренность.

– Пришла ко мне в тот день ради своих подруг, не так ли? – она стыдливо опускает глаза. Вот и я и раскусил тебя, маленькая обманщица.

– Да, но я так и не решилась попросить вас о помощи.

– Почему же? – хочу услышать правдивый ответ. Обвиняй меня, сыпь колкости о том, что я не слышал и уходил, не попрощавшись, не помог тебе взамен на лживую бескорыстность.

– Мне было слишком хорошо с вами. Боялась все испортить, – так легко и непринужденно Лола произносит эти слова и снова опускает взгляд. Пальцы ее теребят край майки, оголяя кожу на животе. Помню линии ее тела, мягкую грудь, темные ареолы сосков. Робкое создание признается в чувствах, не боится озвучить испытываемое наслаждение, несмотря на то, что знает о каждой девушке, которая была в моей постели.

Вспоминаю, как журналистка медленно вытягивала одновременный оргазм, восседая на мне. Желание моментально вспыхивает. Хватаю Лолиту за руку и притягиваю к себе. Она уже сидит сверху в просторном кресле и возбужденно дышит. Аромат тела приятен, но он совершенно не тот. Лола привыкла, что мужчины проявляют инициативы, а единственный ее мужчина – это я. Близость с ней вызывает шевеления в штанах, но все не то. Приближаюсь к шее и шепчу:

– Куда спрятали журналистку? – самодовольно откидываюсь в кресле и внимательно слежу за реакцией девушки. Широко распахнутые глаза испепеляют меня, она отворачивает голову в сторону окна, но не спешит вставать. Пора ходить с козырей.

Руками обхватываю утонченную талию и введу вверх, поднимая майку и оголяя молодое тело. Лоле двадцать три, она безусловно, хороша и прекрасна, но я уже не чувствую прежнего влечения. Перед глазами силуэт дерзкой женщины, брюнетки с надменным взглядом. Ласкаю груди по очереди и крепче прижимаю девушку. Она закрывает глаза и отдается мне полностью. Растягиваю ширинку брюк и опускаю руку в ее трусики. Она не смеет сопротивляться. Только постанывает, закатывает глаза и периодически смотрит на меня, видимо, ожидая реакции.

Замедляюсь в безжалостной пытке и ловлю укоризненный взгляд. Молчит, не понимает, что я творю.

– Где моя журналистка? – добавляю огня фразе одним местоимением. Лолита взбешена. Она встает с меня и хочет уйти, но я не позволю этого. Хватаю девушку за руку и тяну на себя, усаживая попкой на вздыбленный член. Теперь она еще больше в моей власти. Одной рукой держу малышку за шею, вторую запускаю обратно в трусы. Проникая все глубже, я нашептываю ей на ухо: – Отвечай, на вопрос.

– Я не знаю, – шепчет Лола. Верить ей нельзя. Останавливаюсь, снова начав пытку. Лгунья поплатится за свое упрямство. – Молю, пусть наша последняя встреча запомнится нам обоим как что-то прекрасное.

Пусть будет по-твоему. Возобновляя движения, довожу девушку до оргазма в несколько мгновений. Тело двигается в конвульсиях и расслабляется сверху на мне.

– Скажи, – упрямству, не оставляя Лолу в покое.

– Ее увезли во дворец, – наконец тихо произносит она и встает с меня. Приятно слышать правду. Вскочив с кресла, направляюсь в ванную. Рубашка висит на том же месте. Умываю руки и даю Лолите несколько минут на сборы.

– Спасем журналистку и твоих подруг, – делиться планами всегда воодушевляет. Чувствую прилив бодрости. Забираю с крючка рубашку и выхожу прочь, оставив в ванной девушку.