Тишина

– Вы уверены, что уже готовы к такому? – мрачно осведомилась женщина, подписывавшая протокол.

– Конечно. Я давно уже не думаю об Илье, – невозмутимо соврала Рина.

Илья, стоявший у стены, укоризненно качал головой, но образумить ее не пытался.

Ее все равно могли бы послать подальше, если бы она не стала лучшим оператором дронов на всем курсе.

Любыми космическими дронами управлять сложно, «Мариями» – сложно вдвойне, потому что они амфибии. Их нужно контролировать в момент, когда они перемещаются по твердой поверхности, а главное, когда они плывут, это уже высший пилотаж. Многие на таком срезались, топили дорогое оборудование даже в бассейнах, сами признавали, что им лучше не соваться в океан Европы. Рина не допустила ни одной ошибки, ни разу.

Она ведь изначально решила, что заставит руководство воспринять ее всерьез, и она своего добилась. Через несколько месяцев она была включена в основной экипаж миссии «Европа-4».

***

Рина подозревала, что с другими членами экипажа отношения получатся как минимум натянутые, и оказалась права. Ее это не беспокоило: она и не рвалась становиться всеобщей подружкой. На нее не давила даже перспектива провести под враждебными взглядами несколько лет. Один из плюсов пустоты внутри – то, что тебе нужно не так уж много. У нее по-прежнему был Илья, ей этого хватало.

Капитан миссии, Грегор Фиттка́у, был помощником капитана на «Европе-3». По протоколу он остался на борту корабля, зависшего на орбите, на поверхность планеты не спускался, это и спасло ему жизнь. Но он был знаком со всеми, кто погиб, и явно допускал, что во всем виноват именно Илья, хотя ни разу не сказал о таком открыто. С Риной он сначала общался подчеркнуто вежливо, однако позволял себе фразы-намеки на грани провокации. Он пытался вывести Рину на агрессию еще по пути к Юпитеру, чтобы у него были все основания отстранить ее, оставить на скамейке запасных. Рина не поддавалась, даже близка к этому не была. Грегор принял ее реакцию за смирение и уважение, постепенно он начал относиться к Рине чуть дружелюбней. Он так и не понял, что она не сорвалась просто потому, что ей было плевать на его мнение об Илье.

Вторым оператором на миссии выступал Вей Та́о, и с ним все оказалось сложнее… Намного, и, если бы у Рины был выбор, кого исключить из экипажа, она бы без сомнений указала на Тао. Даже при том, что он как раз ей не хамил и вообще старался с ней не общаться. Ей и взглядов его хватало! Потому что его мнение, в отличие от мнения Грегора, ей было небезразлично. Тао был другом Ильи – настоящим, не просто коллегой. Он многое знал… Он имел право винить ее, потому что понимал, в чем она виновата на самом деле.

Однажды во время полета Рина улучила момент, когда они остались в столовой одни, и тихо попросила:

– Мы можем установить перемирие хотя бы на то время, пока работаем вместе?

– Работу я выполнять не отказываюсь и во всем тебе помогу, – безразлично отозвался Тао.

– Ты знаешь, о чем я.

– Да. Ты хочешь, чтобы я относился к тебе как к нормальному человеку и забыл о том, что ты отравила ему последние годы жизни. А я считаю, что это из-за тебя он сделал то, что сделал.

Слова хлестнули, больно, по-настоящему глубоко рассекли – тут уж никакие шрамы не защитят. А ведь Рина надеялась объяснить Тао то, что знала сама: про взгляд, про то, что Илью, возможно, подставили… Теперь же она поняла: это бесполезно. У Тао есть своя правда о случившемся, от которой он так просто не откажется. Причем эта правда куда более страшная, чем кое-как построенные убеждения остальных.

Больше Рина не говорила с ним о личном, месяцами не слышала голос Тао, и ее все устраивало.

– Не злись на него, – как-то попросил Илья. – Помнишь, что тебе психологи говорили? Винить кого-то проще, чем принять бессмысленность смерти.

– Я на него не злюсь, а твоя смерть не была бессмысленной. Я это докажу!

– Я бы попытался тебя отговорить, но… – Илья обвел широким жестом иллюминаторы, за которыми распахнулась бескрайняя черная пасть космоса. – Прыгать за борт уже поздновато.

Четвертой в основном экипаже стала Кейт Ме́ссер – молодая американка, только-только окончившая курсы повышения квалификации и получившая право на космические полеты. Для нее «Европа-4» стала первой долгосрочной миссией, она не знала никого в погибшем экипаже, да и слухами насчет Ильи не интересовалась. Конечно, на этапе подготовки ей услужливо все сообщили. Но поладить с ней оказалось чуть проще, чем с остальными. Пожалуй, они бы даже стали подругами, если бы Рине это было нужно.