скачать книгу бесплатно
– Нас посадят в тюрягу, припишут статью за воровство, – прочитала будущее Ксана по своим звездам.
– Да какое воровство! – Выпалила Катя, – дайте мне тарелку, и я верну им все обратно!
– Нет, это не дело – попыталась я всех осадить, – мы можем оставить в залог сотовые телефоны и сбегать за деньгами домой.
– А сколько позора притерпимся! – Округлила глаза Ксана.
– Ох, – послышался Анин стон.
Ксана попыталась блеснуть свежей мыслью.
– А может спонсоров найдем?
– Кого? – Мне захотелось прокричать это как можно громче, – здесь кроме нас и этих за соседним столиком никого нет!
Девчонки хитро переглянулись. Я поняла, о чем идет речь. Но нет, это не вариант.
– Нееееет, – протянула я.
– Ох, ох, – Аня продолжала прятать глаза под прядями длинный светлых волос.
Я выдохнула, пытаясь проанализировать ситуацию. Она была безвыходной. Возможно, позавтракать за счет тех парней – была не такая плохая идея. Тем более они выглядели словно могли накормить не только четырех голодных девиц, но и всех болельщиков Спартака.
– И кто пойдет? – Вызывающим тоном спросила я, оглядывая всех сидящих рядом.
Аня отпадала сразу – она страдала природной застенчивостью с детства.
– Я – пас, – буркнула Катя, – одарю их взглядом шальной львицы и парни убегут, еще и за них придется расплачиваться.
Она была чертовски права. Если этой девушке кто-то не нравился, она не умела этого скрывать.
– Я тоже как-то не очень, – зажеманничала Ксана, – я слишком много болтаю и не по делу.
Я засмеялась горловым истерическим смехом. Ну конечно, как иначе.
– И кто же пойдет тогда?
Они пожали плечами, продолжая смотреть на меня в упор. Я заерзала на стуле, не веря, что все происходит со мной.
– Нет, я не буду позориться. Я бы могла познакомиться с ними и завязать милую беседу, но с условием, что я сама смогу любой момент расплатиться.
– Послушай, – перевалилась через стол Ксана, – твоя грудь сделает все сама – она уже и так рвется наружу, а если ты положишь им ее на тарелку, парни прыгнут следом.
Я фыркнула, а катя расслабленно засмеялась. Аня показала из-подо лба окрыленные бесстыжей надеждой глаза.
– Сволочи! – Недовольно прошипела я, вставая из-за стола. Делать было нечего.
Я поправила легкую прозрачную тунику с глубоким декольте, накинула прядь волос на плечи и двинулась в путь.
Моей целью был тот голубоглазый шатен в фетровой шляпке и рваных джинсах. Судя по всему, он был главарем стаи, зацепив его, можно было рассчитывать, что зацепятся и остальные овчарки. К тому же, он больше всего мне импонировал. Еще лучше – при других обстоятельствах, я бы пошла знакомиться просто так.
– Прошу прощения, – произнесла я наигранным тоненьким голосом и сразу же в ход пустила все свои дамские штучки – проглаживание волос, покусывание губ и кокетливую улыбку. Незнакомец в шляпе, ничего не ответив, откинулся на спинку сидения, словно он находился в кинотеатре и смотрел комедию, подобрав под голову руки и на мою фразу лишь поднял брови вверх, будто говоря – что вам, мадемуазель?
Я хихикнула и продолжила все тем же флиртующим тоном.
– У вас не найдется баночки с солью? – Это было глупо. Кто ест роллы с солью, но это первое, что пришло в голову.
Незнакомец тут же придвинул соль в мою сторону. Никакой мадемуазель в ответ не послышалось.
– А перца? Люблю поострее, – опять с бухты барахты выпалила я.
Возле меня тут же оказалась склянка с перцем. Молодые люди продолжали смотреть на меня, не понимая, почему я все еще стою и никуда не ухожу.
Мой голос уже не был таким уверенным, он почти дрожал, дрожали и остальные части тела
– Эммм, – замялась я, -не ожидая такого поворота событий, – а может вы к нам присоединитесь?
Голубоглазый шатен вновь откинулся на спинку сидения и выдержал паузу, а затем произнес.
– Извини, детка, ты не в моем вкусе.
У меня отпала челюсть. Так со мной еще никто не разговаривал. Я резко повернулась и в той же молчаливости пошла к своему столику. Присев, я заняла ту же позицию, что и Аня- уткнувшись глазами в тарелку и закрыла лицо волосами.
– Ну что? – Поинтересовались в один голос девчонки.
– Они сказали, что это их не интересует, – промычала я. Не могла же я поведать всему миру, что меня отшили наигрубейшим способом.
– Отлично, – отозвалась Катя как ни в чем не бывало,– у кого самый дорогой телефон?
Аня наконец вышла из своего заточения и твердо произнесла.
– Я поеду домой за деньгами.
– Нет, – закачала я головой, – час в одну сторону, час в другую, – не хочу я сидеть в этом ресторане как беженка над пустой тарелкой два часа.
После моих слов все погрузились в глубокое молчание, которое изредка нарушалось бульканьем – Ксана через трубку пускала пузыри в стакан с колой.
Мы просидели добрых десять минут, пока я не предложила хотя бы взглянуть на счет, чтобы понять, о какой сумме идет речь. Все согласились.
Пока к нам шла официантка, я подумала – а может вскочить сейчас с места и бегом ринуться на выход. Но тут же отбросила эту идею – Аня точно по дороге споткнется, а Катя перестарается со скоростью, дезориентируется, и проломит своей грудью стену. А это, как ни как, порча имущества.
– Будьте добры, счет, – попросила своим мягким голосам Ксана.
Официантка улыбнулась.
– Ваш счет оплачен молодыми людьми за тем столиком.
Моя челюсть вновь отвисла. Девчонки удивленно переглянулись.
Официантка сделала вид, что это в порядке вещей, но на ее лице было написано – «повезло же вам, девки».
Потирая руки, Катя доела последний ролл и довольно чавкнула.
– Вот и все, и никаких обязательств!
– Нет, не все, – прорычала я, вставая из-за стола.
Меня оскорбили самым ужасным способом, а затем тем же способом сделали это и во второй раз.
Я подошла к столику, где завтракали четверо молодых парней и почти уперлась ногами в широко расставленные колени моего обидчика, доставая из кармана телефон.
– Дай мне свой номер телефона, – былой вежливый тон уже давно испарился, – я позвоню через два часа и верну деньги.
– Деньги? – Наконец произнес он слово с привкусом обиды, – мне ничего от тебя не надо, детка. Тем более деньги.
– И мне от тебя ничего не надо, – рявкнула я, тряся телефон.
– Так в чем проблема? – Развел он в руки в сторону, давая понять – что можешь идти своим ходом и не возвращаться.
Я собрала всю волю в кулак, чтобы не воткнуть ему в вилку в грудь.
– Это вопрос принципа.
В ответ голубоглазый шатен со шляпой на боку засмеялся, его смех подхватили остальные парни. Вот и ответ – о каком принципе могла идти речь, когда я еще не так давно пыталась закадрить их ради завтрака. Судя по всему, мне попались неглупые экземпляры, которые раскусили нашу затею в два счета. Если бы Катя не орала во все горло, что у нас нет денег, чтобы расплатиться, то…
Я продолжала стоять, краснее от гнева и стыда.
– Ну хорошо, – выдохнул незнакомец в шляпе. Неужели он сжалился? Не дал девчонке превратиться в жарптицу, а счет шел на секунды , – если ты настаиваешь.
Он выхватил из моих рук телефон так ловко и с такой беззаботностью, что я опешила. Набрав 10 цифр, где-то рядом со мной тут же послышалась классическая инструментальная музыка.
– Когда у меня будет время, я позвоню, – с твердостью в голосе заключил он и вернул мне мою трубку.
Я старалась не замечать, как поймала себя на мысли, что буду ждать этого звонка.
Светало. Прошла еще одна ночь. Иногда жить воспоминаниями – это будто заново переживать жизнь. Каждый фрагмент прошлого несет в себе столько деталей, которые сразу не отмечаешь, но которые можно проанализировать после.
Глава 4
«Мне кажется, я чувствую твое присутствие, словно, ты не уходил, а по-прежнему где-то здесь… Может в доме напротив? Сидишь сейчас также как и я у окна и смотришь на меня. Еще немного и тебе наскучит это дело, ты постучишь в мою дверь, улыбнешься и протянешь руки. Я буду ронять слезы тебе на плечо и говорить, как сильно скучала. Ты прижмешь меня к себе и скажешь, что это был лишь кошмарный сон… Почему жизнь не делает поблажек?»
Кто-нибудь когда-нибудь уделял столько времени стене в своей комнате, как делала это я? Вот уже больше трех часов я сидела, почти неподвижно, уставившись в одну точку. Внутри меня все рвалось на части, а внешне – никаких признаков страданий. Я научилась скрывать свою боль, потому что не хотела делиться ею ни с кем. Она была только моей.
Оранжевый цвет обоев не умел скрывать ни вмятины, ни выпуклости на неровной поверхности. Говорят, теплые цвета спасают от депрессии. Покажите мне человека, который предположил подобное, и я скажу ему, что это не так. Стена была полностью голой, последние картины с моими рисунками, родители сняли больше года назад, они были безжалостны не только к моему творчеству, но и ко всему, что хоть отдаленно напоминало произведения искусства, в особенности им понравилось губить собранные мною шедевры архитектуры, к которым я питала неземную любовь.
«Это лишнее», – говорили они мне, – «это ни к чему».
В моей комнате всегда царил мрак – я нарочно задергивала шторы на окнах даже днем. Когда становилось совсем невыносимо, и ком в груди разрастался до невероятных размеров, я изредка выглядывала в окно, наблюдая, как люди беззаботно прогуливаются по улице, дети бегают по крышам гаражей, а на деревьях чирикают воробьи. Жизнь проходила мимо меня, напоминая, что я застряла где-то посередине текущего времени. Мое состояние – это стоп-кадр.
Как я не старалась ни о чем не думать, но любая мысль, даже совсем невинная, рождала в голове цепочку логических рассуждений, неизменно подводящих меня к одному и тому же – к Нему.
Задумывался кто-нибудь, почему, когда мы узнаем, что потеряли нечто ценное, то сразу даем волю эмоциям, даже не успев толком сообразить, что произошло? И наоборот – когда теряем что-то совершенно бесценное, понимаем это сразу, и специально пытаемся проронить хоть одну слезинку, чтобы показать, что это событие не прошло бесследно. Искренняя сильная любовь – живет в подсознании. Человек может еще долго не понимать, что произошло, но подсознание начинает рыдать сразу.
Я перевернула подушку сухой стороной кверху , и, встав с кровати, взяла со стола сборник поэзии 20 века. Открыв книгу, мое внимание сразу привлекло стихотворение Жака Бреля «Литания».
Ты – путь мой в жизни, мое – я!
Мой свет, мое ты знамя,
Мой жар сердечный, пламя,
Ты-кровь моя, ты – плоть моя,
Вернись, я жду тебя.
Так заканчивалось это стихотворение. Каждая его строчка окунала меня в бездну собственных пережитых страданий. Но это было мое прошлое, а настоящее было менее радужным. Если поэт хранил надежду на возвращение любимого человека, то я знала, что со мной этого никогда не произойдет, но почему-то мне хотелось в это верить. Достав ручку,я принялась дописывать стихотворение Бреля, где опорой служили мои чувства.
Мой плачь, слеза, душевный крик,
Уныние, тоска, и сердца тик,
В груди пылающий огонь,
Ты – тень моя, не уходи…постой…
Ты – время, раны, соль,
Ты мой злодей и мой герой,
Мой дождь, визг ветра, глубокие следы
Мой вдох и выдох – ты.
Ты – призрак, сон и прах земли,
Ты – замиранье сердца, тихие шаги,
Пустая чаша, стон, умиротворение,
Ты – вечность, ты – мое забвение.
Мое ты счастье, грусть моя,
Моя дорога, друг, судьба,
Я – это ты, ты – это я,
Ты не вернешься.... Я люблю тебя.
