(Не)Фиктивная жена

Оливия Лейк

(Не)Фиктивная жена

Пролог

Майя

– Пей до дна, пей до дна, пей до дна! – кричали мои новые коллеги, выстроив на бурной стойке дорожку из шотов жгучей текилы. Я никогда не пробовала раньше мексиканскую водку. Я в принципе крепче бокала шампанского на Новый год ничего не употребляла.

– Все! – ударила стопкой по гладкой черной поверхности. – Не могу больше.

Еще чуть-чуть, и мне точно станет плохо. Не привыкла я к корпоративам.

Я всего две недели как стажировалась в этой компании. Третий курс университета, и мне нужно было найти место производственной практики. Будущему экономисту-аналитику в успешно набиравшей обороты строительной фирме есть, чему поучиться.

Попала сюда не по распределению от университета, дедушка связи поднял. Не то чтобы их было много, но он входил в круг старейшин татарской диаспоры, а владелец бизнеса как раз из наших. Мы, конечно, на абсолютно разных ступенях в иерархии анклава, но меня взяли.

– Пойдем танцевать! – меня потянули в середину зала девчонки из административного отдела: все молодые и красивые, как на подбор. В моем отделе женщины старше и строже, но и они сейчас бодро отплясывали. Время приближалось к полуночи, и даже ведущий корпоратива забыл про свои прямые обязанности. Градус веселья определенно поднялся. Хорошо, что высокое руководство после бодрых напутствий поднялось в вип-зал: не мешало отдыхать офисному планктону.

– Кажется, я не могу… – поднялась, и меня повело. В голове глухой шум и вязкий туман. Вот оно какое, неожиданное опьянение… – Я, наверное, поеду.

В гардеробе мне помогли надеть пальто, а вот такси вызвать не получалось. Я вышла на улицу: на носу январь, думала, в голове прояснится, но вместо этого – только налипшие на ресницы снежинки и скользкая тротуарная плитка.

– Ой… – чуть не растянулась, но меня подхватили под локоть.

– Осторожней, – услышала глубокое и низкое. Я подняла глаза и пропала: я таких мужчин никогда не видела. Да-да, это именно мужчина: не студент или стажер моего возраста. С вызывающе чувственными губами в окружении брутальной щетины, завораживающе-темными глазами и длиннющими ресницами. В его черных волосах тоже прятались снежинки. Нет… Таких не бывает. Это сон.

– Отвезите меня домой, – язык заплетался, но я смогла попросить.

– А дом у нас где, солнце? – скептическое, но с расслабленной ленцой. – Эй, солнце?

Я только моргнула, а уже оказалась в теплом салоне автомобиля.

– Дом у нас где? – меня, кажется, тормошили.

Я только широко зевнула и опустила голову на плечо мужчины. Меня окутал пряный аромат парфюма с легким табачным флером. Захотелось чихнуть, но я облизнула пересохшие губы.

– Дом дома… – затем вроде бы уснула. Мне было тепло, уютно и очень надежно. Меня держали крепкие руки, нос щекотали вкусный парфюм и едва заметный, терпкий аромат мужчины.

– Вот ты и дома… – услышала и все-таки открыла глаза. Нет, это не моя спальня. А где я тогда? Корпоратив, текила, мужчина. Хм… Наверное, это сон. – Спи, солнце, – улыбнулся он. Шикарная мужская улыбка. Таких наяву не бывает.

– А вы? – тихо спросила. Не хочу просыпаться. Не хочу, чтобы он уходил. Во сне можно не спешить домой. Во сне можно все.

Темные глаза дьявольски вспыхнули, а губы сложились в улыбку, значение которой от меня ускользало.

– Мне остаться? – спросил, но горячая крупная ладонь уже ползла по моему бедру. Я замерла, ожидая продолжения: загипнотизированная загадочным черным взглядом. Я хотела, чтобы он меня поцеловал. Я позволила ему это.

Порой мне снились эротические сны, и этот был самым реалистичным. Поцелуи, касания, стоны. Все смешалось, стерлось, замедлилось и ускорилось одновременно.

– Ах… – вздрогнула всем телом и сжалась от боли.

– Черт! – выругался незнакомец, но не остановился. Наоборот, ускорился, вколачиваясь в меня с бешеной скоростью. Внутри горело, но было сладко. Кажется, ему тоже хорошо. Мне хотелось доставить удовольствие своему умопомрачительному нереальному мужчине. Больше я ничего не помнила, а вот утром меня ждало тяжелое болезненное похмелье.

Я никогда раньше не напивалась, поэтому ломота в висках, резкие вспышки в голове и реакция на свет были в новинку. Я с трудом открыла глаза и тут же закашлялась от скрипучей боли в горле.

Пить хочу. С трудом повернула голову, и на тумбочке обнаружился полный стакан воды. Ну, надеюсь, это не текила.

Когда стало чуточку легче, я села в кровати и осмотрелась. Нет, это не моя спальня. Это… Это гостиничный номер: слишком стандартно и обезличено, хотя дорого и со вкусом.

Я со страхом, медленно заглянула под одеяло: голая, полностью. Неужели вчерашняя ночь – совсем не сон? Так напилась, что переспала с незнакомцем, имени которого даже не знала… Какой позор…

Шум где-то за дверью заставил вздрогнуть всем телом: меня и так колотило, а сейчас вообще скрутило, как в лихорадке. Он здесь?

Я встала, кутаясь в одеяло, бросила взгляд на смятую постель: пара капель крови украшали белоснежные простыни – свидетельство моей чистоты и моего падения одновременно.

Открыла дверь и вышла в небольшую гостиную. На столе стоял поднос с завтраком и дымился кофе. Мужчины не было, вроде бы…

– Проснулась, солнце, – я вздрогнула и повернулась на голос. Он сидел на кресле и пил кофе. Одетый, деловой, бесстрастный. – Как хоть тебя зовут?

– Майя… – проблеяла чисто овцой. Именно так я себя чувствовала.

– Адель… – сухо представился.

– Адель, – тихо повторила.

– Каримович, – добавил для ясности.

– Каримович, – кивнула я. Да, мы точно из разных возрастных групп: мне двадцать; ему явно за тридцать.

– Майя, – поднялся и пошел на меня, – в свете некоторых открытий, – видимо, намекал на мою девственность. – В качестве компенсации, – достал из кармана пиджака несколько пятитысячных купюр и положил на стол.

Я бросила взгляд на деньги, затем на Аделя Каримовича. Имя необычное, кстати, наше, татарское.

– Извините, – прошмыгнула мимо, в ванную. Закрылась, дважды проверила дверь, прежде чем скинуть одеяло на пол. В зеркале отражалась всклокоченная девушка с незнакомым испуганным взглядом. Я считала себя красивой, но вряд ли могла удивить внешностью такого, как Адель. Да и не планировала, если честно. Я всего этого не планировала.

Наскоро умылась, снова замоталась в одеяло и, нервно кусая губы, открыла дверь.

– Извините, – снова прошла мимо, не глядя на мужчину. Он абсолютно спокойно уплетал завтрак, сервированный на двоих. Моя порция осталась нетронутой, как и деньги.

Я нашла свою одежду, быстро оделась, собираясь сбежать от своего неожиданного любовника. Или партнера? Как это вообще называется?

Хотелось домой и забыть эту ночь. Даже с учетом провалов в памяти слишком стыдно. Еще и дома устроят головомойку: меня не караулили, как племенную татарскую кобылку, но дедушка очень строг в этом плане. У него все исключительно после замужества, ну или пока не съеду из его дома. Первое не нужно мне, второе пока невозможно: сначала выучиться, потом карьера, отдельное жилье, а брак… Когда-нибудь.

– Извините, – в третий раз произнесла и, не оглядываясь, спешно направилась к двери. Меня не останавливали и не удерживали, больше ничего не предлагали и ни о чем не просили. Меня это устраивало. Аделя Каримовича вроде бы тоже.

Промозглое январское утро, невкусный кофе в паре кварталов от гостиницы, полупустое метро. Я не стала вызывать такси, как раз есть время подумать.

Да, наверное, я не так планировала свой первый раз с мужчиной. Практически в отключке с незнакомцем. Хорошо, что он не оказался извращенцем, и на больного всякими половыми болячками тоже не похож. Видимо, просто богатый дядя, которому подвернулась пьяная и от того доступная девочка. Он ведь даже предлагал мне заплатить, честно и много.

А в остальном… Наша семья никогда не была особо влиятельной, да и богатой по меркам диаспоры, поэтому мою девственность не планировали выставлять на аукцион завидных татарских женихов. Никаких династических браков и слияния капиталов. Я во многом свободнее и счастливее, чем девушки из обеспеченных семей, чье счастье часто бывало на удачу и добрую волю их влиятельных мужей.

Я собиралась выйти замуж, когда сама этого захочу, и за того, кого выберу. Дедушка, естественно, всегда говорил, что не примет никого, кроме татарина, но мне нужна любовь, а национальность совсем не важна. Кто это будет – время покажет.

Деда я уважала и любила, но жить с мужем мне, поэтому выбор только за мной и моим сердцем. Дедушка с бабушкой растили меня с десяти лет вместе с моей тетей Зарой. Родители погибли в авиакатастрофе: отец – пилот, мама – стюардесса, а я – маленькая девочка, вмиг осиротевшая, оставшаяся без самых дорогих людей.

Бабушка два года назад умерла и завещала мне заботиться о ее муже: я выросла и старалась выполнить ее завет. Зара – моя няня с детства: сначала помогала маме, потом фактически заменила ее. Своих детей Аллах ей не дал, и она очень любила и оберегала меня. Вот и сейчас все извелась от волнения. Я только написала, что жива и здорова. Дома будем разбираться…

Две следующие недели пролетели без происшествий. Я дорабатывала свою практику, практически не вспоминая корпоратив, и морально готовилась ко второму семестру третьего курса: летняя сессия обещала быть жаркой, а я училась на бюджете, поэтому мне никак нельзя было завалить ее. Если что, вылечу пулей, а на мое место десяток выстроится.

– Майя, идем, – меня позвала Галина Сергеевна, мой куратор на стажерской должности.

Сегодня руководство должно сделать какое-то заявление. Вроде бы крупный контракт выиграли и всем будет счастье. Кроме меня, естественно. Я скоро покину ряды строительной компании Черкесовых.

Нашего гендира я видела однажды и мельком, а вот его заместитель Амир Каримович частенько к нам заглядывал. Он вообще, как мне показалось, любил шерстить отделы на предмет юных и прекрасных. Ко мне подкатывал, но Галина Сергеевна, очень серьезная и строгая, выгнала его взашей. Она признавала авторитеты, но терпеть не могла кобелей.

Сегодня я увидела его… Давида Каримовича Черкесова. Нет, это не мой случайный мужчина, но похожи поразительно! Только Адель лет на пять-семь моложе и гибче. Давид заматеревший, взгляд тяжелый и прожженный, словно бы он видел нас всех насквозь, и содержимое ему не нравилось. Так я думала секунд десять, затем он улыбнулся, обаятельно сверкнул глазами, дал позитивный вайб: он пошутил, все посмеялись – супер-босс, девчонки из административного отдела чуть трусиками его не закидали. Я подобралась ближе к ним: мне нужно узнать, хочется понять, не ошиблась ли я.

– Девочки, – остановилась в толпе красоток, – а у Давида Каримовича случайно нет брата?

Адель Каримович…

Это слишком красноречиво, чтобы быть простым совпадением.

– Амир, – на меня посмотрели, как на недалекую.

Я хотела закатить глаза, но мило улыбнулась:

– И все?

– Есть еще Адель, он средний брат. Но у него другой бизнес, – поделилась со мной Катерина, секретарша босса. – Богат, красив, не женат, – краткая выдержка особо важной информации. – Только там дохлый номер, подруга. Его такая мегера пасет, у-у-у!

Я не очень поняла, что это значит, да и не нужно мне. Просто теперь я хотя бы знала, с кем переспала. Все-таки такие вещи должны оставаться в памяти. Думаю, больше наши пути не пересекутся…

– Майя? Майя! – Зара ломилась в ванную. Я заперлась изнутри и дрожала. Слез не было, только неверие. Как? Как?! В руках горел тест на беременность. Мозг отказывался воспринимать плюсик на индикаторе. Неужели это возможно? Что теперь делать? Я ведь толком не знала мужчину, от которого умудрилась залететь. – Майя, девочка, да что случилось?!

Я подошла к двери и открыла. От Зары у меня не было секретов, и о шальной ночи она знала. Возможно, поможет мне решить эту проблему. Я не могу и не желаю рожать в двадцать лет!

– Что? – любимая няня осматривала меня с беспокойством, а я дала волю разъедавшему душу отчаянию. Это невозможно. Несправедливо. Горько и обидно.

– Вот, – протянула положительный тест. Она только ахнула, приложив руку к губам, прикусывая ладонь.

– Что же делать…

– Аборт, – прошептала мокрыми и солеными губами. – Достань мне таблетки. У тебя же есть знакомые в гинекологии.

– Даже не думай! – встала в позу. – Первого нужно родить!

– Я не хочу! – зло вытерла соленые щеки. – Мне рано!

– Поздно!

– Но…

– Думать нужно было раньше! – оборвала Зара. – И мужчине тоже. Ладно ты, юная и неопытная, но он! – покачала головой.

– Я не хочу быть матерью-одниночкой, понимаешь?

– Вырастим малыша вместе. Аяз Булатович пошумит, но примет. Но мужчину этого нужно найти и сказать…

– Он не женится на мне, – отрицательно кивнула.

– Кто он? Русский?

Я многое ей рассказала, но имя и национальность скрыла. Зачем? Кто знал, что будут такие последствия! Татары своих не бросают, но…

– Нет. Татарин.

– Ха! – Зара коротко рассмеялась. – Если полез на татарочку и ребеночка заделал, то один у него путь. Один!

– Это Адель Черкесов, Зара. Их семья близка к главе диаспоры. Лучше будет, если они не узнают. У нас нет на них влияния.

– Это мы еще посмотрим, – решительно произнесла. – Твой дед – один из старейшин. Он защитит твою честь!

Я не хотела, Аллах видел, что не хотела, но от меня больше ничего не зависело…

Пролог

Адель

Я расправлялся с завтраком, спокойно наблюдая за метаниями девочки. Такая молоденькая. В серой хмари зимнего утра это особенно бросалось в глаза.

Стройная, длинноногая, большеглазая. Роскошные волосы и губы. Красивая девочка, спорить не буду. Но видно, что вчерашний ребенок. Я себя утром, как проснулся, даже неловко почувствовал. Вроде не старый, всего тридцать один, но вчерашние школьницы совсем не привлекали. Я любил женщин, красивых, умных, самодостаточных. С которыми и интересно поговорить, и горячо потрахаться можно.

Уже два года с такой. Жениться собрался. Пора. Детей, дом, семью хочу. Успех, деньги, здоровье – все есть. Жены только нет. Только вчера Каролина, стерва, отказала мне! Да, вот так: вернула кольцо и послала нахрен!

Я ее с матерью решил познакомить. Отец умер пять лет назад, старший у нас теперь Давид, но он Каролину и так прекрасно знал: она не просто моя женщина, но и начальник коммерческого отдела в моей компании. К моему выбору брат относился ровно, даже несмотря на то, что Каро не из наших. Я всегда шел своим путем, и старший не душнил в этом плане. Они с Амиром занялись семейным бизнесом, а я свое дело открыл.

Мне всегда нравилась технологичность и автоматизированность. С компьютерами, программированием и цифрами у меня полный порядок. Начинал со стартапа в IT-сфере, теперь у меня достаточно крупная компания, а высокотехнологичные продукты для коммерческих компаний, финансовых организаций и даже государственных учреждений мы продавали и за границу в том числе.

Каролина устроилась на работу штатным менеджером по работе с клиентами три года назад. Цепкая, хваткая, красивая. Она доросла до начальника отдела и уже два года как моя единственная любовница. Я планировал назвать ее женой, несмотря на разность менталитетов и религии. Кто знал, что они с матерью так закусятся! Каролина не умела тактично промолчать, а мама категорически против невестки не из диаспоры. И да, мать тоже не умела сглатывать и даже сглаживать.

Вчера разругался с обеими в пух и прах, к Давиду решил заскочить: бизнес-проект для его бухгалтерии хотели обсудить, а у них корпоратив. Со злости выпил лишнего, хотя к алкоголю равнодушен, тут девчонка эта подвернулась.

У брата такие акулы женского пола работали, охочие до мужского кошелька, да еще и с крепким хуем, что я и эту Майю принял за такую. Не думал, что в среди этих барышень могли остаться девственницы.

Там же и Амир, а он любитель таскать молодое и красивое мясо, а оно и радо под член начальника ротик подставить. Майя мне виделась именно такой: красивая, молоденькая, пьяная. Думал, специально играет, заманивает. Обычно слал шлюх лесом, но в этот раз алкоголь и злость сделали свое черное дело.

Не скажу, что мне было как-то особенно совестливо или стыдно. Я мужчина, этим многое сказано.

Нет, я не из тех, кто считал, что мужикам непременно нужно разнообразие партнерш в сексе, полигамия и прочая самцовая ересь, но и непримиримый культ верности мне непонятен.

Если случилось… Ну вот как у меня сейчас, и что? Это не затронуло каких-то глубинных чувств, не изменило моего отношения к Каролине. Это просто ничего не значащий эпизод. Тот самый «просто секс». Только женщины почему-то пытались найти ему более заковыристое определение, а все на самом деле как дважды два.

Мужчины способны отделять физическое от эмоционального. Женщины другие. Поэтому женская измена – это именно измена. Там всегда чувства. Поэтому моя женщина из-под другого мужика – это все, второй сорт. Рыба не первой свежести. Я не агрессивный ревнивец, но мое – оно только мое. А если в голове, сердце и теле женщины другой мужчина, то это уже не мое. Каролина это прекрасно знала: она у меня горячая, но рамки не переходила. Она всегда снизу, иначе со мной нельзя, и, конечно, это не про позы в сексе.

– Привет, – набрал Каролину, – успокоилась?

Да, вчера была бурная ссора, но мы любили друг друга, и этого ничто не могло изменить. С матерью порешаю: она всегда больше интересовалась жизнью Давида, поэтому сейчас этот мамский плач Ярославны вообще не по адресу.

– Приезжай, – буркнула. Я улыбнулся в телефон. Смысл был тогда вчера истерику устраивать? Если бы Каролина умела вовремя промолчать и гонор поумерить, то я бы не оказался сегодня в некрасивом положении.

Я поднялся и прошел в спальню. Мои часы лежали на тумбе у кровати. Взгляд непроизвольно зацепился за пару алых капель на белоснежных простынях.

Надеюсь, девочка недолго будет оплакивать свою девственность. Я ведь предложил денег, компенсация, так сказать, моральная и физическая. Майя не взяла. Уважаю, что не продается. Осталось только не пить и со взрослыми дядьками в машины не садиться.

Каролина снимала квартиру на Патриарших. Я хорошо ей платил, а она любила и умела красиво жить. Почему нет? Взрослая, необремененная детьми и семьей женщина. Зарплату она получала не за роман со мной, а за профессионализм. Эффектная и ухоженная блондинка, с ней не стыдно выйти в свет, а когда открывала рот, уши в трубочку не сворачивались. Больше всего на свете я терпеть не мог глупых женщин. А еще не хотел, чтобы моя жена превратилась в затюканную домохозяйку, как у многих в диаспоре. Я чтил наши законы и традиции, но предпочитал идти своей дорогой.

– Приехал… – Каролина открыла мне и замерла у двери. Всегда яркая и сексуальная, даже рано утром встречала с идеальной укладкой, макияжем и на каблуках.

Мы оба современные люди, и узнай она о моем краткосрочном загуле, то скандал бы случился, но не до разрыва. Каролина понимала, как устроены мужчины, и не делала трагедии из случайностей.

– Ну что, – притянул ее к себе, – замуж за меня пойдешь?

– Пойду, – подставила алые губки.

В тот день мне казалось, что я сам определил свою судьбу. Я был в этом уверен.

Хрен там. Звонок брата через несколько недель – как удар в солнечное сплетение: дух вышиб и все изменил.

– Я заеду через пятнадцать минут, будь готов, – бросил в трубку Давид. Я знатно охренел.

Да, после смерти отца именно он стал главой нашей семьи, да и метил высоко – в сторону главного в диаспоре посматривал. Возможно, лет через пять-десять и станет. Я только за. Дела анклава меня интересовали в меньшей степени, но иметь близкого родственника при большой власти – отличный бонус.

– У меня совещание, – коротко ответил. – Что за срочность?

– Адель, тебе тридцать один год, а ты не научился гондон на член надевать, а?

– Не понял, – даже головой качнул. Это что за лошадиные предъявы?!

– Поймешь. Скоро все поймешь.

Я закруглил совещание и вышел из офиса. Достал сигарету и закурил. Машину оставил на парковке. Давид звучал слишком ясно: если мы куда-то поедем, то вместе.

– Куда путь держим? – открыл окно и дымил на московские улицы.

– К дяде Адаму, – бросил, входя в поворот. – Имя Майя тебе о чем-нибудь говорит?

Я задумался. Был эпизод, правда, документов я не спрашивал и настоящим ФИО не интересовался. Может, она Маша Пупкина, откуда мне знать?!

– Допустим, – медленно кивнул, выпуская сизое кольцо дыма.

– Допустим?! – неожиданно психанул Давид, агрессивно сигналя на светофоре. – Езжай, давай! – крикнул эмоционально. – Девочка утверждает, что беременна от тебя.

– Что?! – подавился сигаретным дымом. Да нет! Херня какая-то! Я же… Черт, я не помнил. Надевал презерватив или нет? Хоть убей, из памяти стерлось. Каролина пила таблетки, и в вопросах предохранения я ей полностью доверял. Детей мы обсуждали, но исключительно на перспективу. А с этой Майей… Не помню.

Даже если без колпака был, то вытащил вовремя стопроцентно! От меня еще ни одна баба не залетала! Неужели реакция подвела? Или девчонка решила на живот меня поймать? Хочет денег на аборт? Про замуж молчу. Это лютый бред. Ребенок должен рождаться в браке, любви и по обоюдному желанию.

У нас в диаспоре трепетное отношение к детям, но я не разделял мнение, что прерывание нежелательной беременности – это грех. Нет, наши татарочки должны рожать и быть пристроены. Даже если мужа нет, то помощь диаспоры обеспечена и никакого злословия – за этим Адам Даниярович, наш глава, следил четко. Но левая девица, с которой переспал по глупости, другое дело: ей прямая дорога на аборт.

– Почему о якобы моем ребенке ты узнал раньше меня? – спокойно поинтересовался. Я не считал целесообразным демонстрировать эмоции на публику. Этим я отличался от братьев – горячих татарских молодцов. Нет, головы у нас у всех буйные и непокорные, но я предпочитал тактику сдержанного продавливания, нежели яростной атаки. Так всегда выгода больше, а потери меньше.

– Потому что, – едко ответил брат.

Майя вроде работала на него и, вероятно, пришла жаловаться и просить. Ну или требовать и угрожать.

– Кстати, а причем вообще дядя Адам?

– Потому что фамилия у этой Майи – Хаматова, понял, да? – повернулся ко мне.

Блядь… Вот сейчас задница начала подгорать.

– Она из наших?

– Да, меня попросили ее взять на стажировку. У нее дед – один из старейшин. Ну ты… – покачал головой. – Я мог такой подарок от Амира ожидать, но от тебя, – в сердцах ударил по рулю.

Давид был расстроен. Он и сам женился по указке родителей и не раз заявлял, как ему претит все это. Теперь меня ждала похожая судьба. Дядя Адам умел брать за яйца. Наших девок таскать нельзя. Безнаказанно…

Мы приехали к особняку Адама Данияровича Загитова. Он хоть и возрастной мужчина, но в силе: выдал крендель с молодой женой и заделал ей детей, только со старой не развелся.

На моей памяти это первый случай многоженства в диаспоре. Нам Аллах разрешал иметь до четырех жен, но в реалиях современной Москвы это нецелесообразный бред. Для чего? Ну никто из нас не султан: дворцами и гаремами не располагал, поэтому чур меня от четырех жен. А вот двух… Чувствую, у меня могла вырисоваться презабавная перспектива.

– Ты не отрицаешь, что девушка была чиста, когда легла с тобой? – дядя Адам был очень осведомлен.

– Не отрицаю.

Чернить девочку не собирался. В любом случае мне засадят по самые помидоры, а у Хаматовой идеальная репутация. Даже Давид не мог ничего плохого сказать, хотя у него в офисе каждая вторая из молодок – бывшая или будущая блядь.

– Адель, – дядя подался ко мне, – ну она девчонка совсем, ну а ты что?! Неужели не мог предотвратить такие последствия? Не мальчик же!

– Дядя Адам, – вмешался Давид, – все же можно решить. Девочке всего двадцать, какие ей дети?!

– Лота вышла за тебя тоже в двадцать и родила в первый год брака, – парировал Адам Даниярович.

– Да ладно, – Давид пытался качать, но наш дядька в этом плане принципиальный. Он главный человек в диаспоре: на него смотрят, равняются, уважают, но могут и бунт поднять, если перестанет блюсти интересы членов общины. А честь девушки для наших – не пустой звук. Нет, в трусы никто ни к кому не лез и не требовал девственницами замуж выходить, но залет – это всегда залет.

Я молчал, не спорил и не пререкался, наоборот пытался соображать быстро, взвешивать шансы и прикидывать возможности. Могла ли девчонка специально все это подстроить? Семья там не ахти какая в плане влияния и ресурсов. Майя точно не завидная невеста, но она молодая и красивая. Фертильная, что тоже важно. Она точно была неопытна в постели, и дело совсем не в плеве. Сейчас врачи умели даже на шлюху с трассы целку натянуть. Нет, в девочке была невинность. Другой вопрос, что ни она, ни ее девственность, ни этот ребенок мне не нужны. Но… Мои желания уже не так важны. Это вопрос чести.