Волжская чайка online

Яшка присел на свою нижнюю боковушку… Краем глаза заметил – наверху парнишка, бритый затылок беззащитно сверкает белой незагорелой кожей, и ракушка уха. Под столом – кирзачи. На крючке камуфляжный ватник. Тоже призывник… Товарищ по несчастью.

Яшка пристроил свой ватник рядом.

Тронулись, свет от фонаря на станции медленно пополз по вагону. В свете фонаря – два сонных, но любопытных глаза. И снова всё в полутьме.

– Привет, – шёпотом. – Я Лис.

– Привет. Яшка я. Это… Как стол опустить? – Яшке было стыдно, что он не умеет.

– Подними, перекувырни и вбок… Ага… Ты на поезде не ездил что ль? – говорок северо-русский, чуть заметно напирает на «о».

– Из Саратова еду, но там у меня верхняя была…

– А раньше?

– Не…

– Погодь, ща матрас скину… Лови.

На Яшку сверху свалился мягкий пыльный рулет.

– Чего у тебя постельного-то нет?

– Не…

– А, ну ничё, утром доедем уже. Перекантуешься.

Яшка снял кирзачи, неумело размотал портянки. Блин, похоже, натёр уже. Зверская обувка. Или умеючи надо…

– Это… Лис… У тебя пожрать ничё нет?

– А сухпай свой умял уже?

– А мне не выдали чего-то. Я не знал, что положено…

– Вот суки, сэкономили, видать. А на дорогу тебе родные хавчика не положили?

– Я как-то не подумал, что ехать долго… Не… У меня это… Нету никого.

– Детдомовский?

– Угу.

– Ну так я тоже, – Лис улыбался от уха до уха. В Яшку полетела банка тушёнки и кусок чёрного хлеба.

– А это… Ножа у меня нет.

– У меня тоже отобрали. Не положено. Ну ложка есть? Ложкой открой.

– И ложки нет…

Лис свесился вниз, глянул насмешливо:

– А чего у тебя есть?

– Да ничё нет… Сказали, вещей не бери, всё равно отнимут… – Яшка жевал хлеб, прижимал к груди консерву и улыбался виновато.

– Ммм, ясно… – Лис легко оказался внизу. Ложка в руке – как нож у защитника Севастополя. – Давай откроем.

Установил банку на сиденье, бухнулся на коленки в проход и зашаркал по круглому рубчику крышки, крепко вцепившись в горбатую спинку ложки.

Намял прогиб, дальше – до дыры. Выступил сок. Прогнать разлом вкруговую – по рубчику… Яшка втянул воздух носом и сглотнул слюну:

– Уже больше суток не жрал…

– Ну ты ваще… – Лис комментировать дальше не стал, сунул ему ложку и открытую банку. Поднялся.

– Пойду за кипятком схожу, БП-шку тебе забодяжим.

– М?

– Ну бомж-пакет… Лапшу, короче… Самое то в дороге.

Вагон раскачивало. Сытый Яшка засыпал. Но одна мысль его всё же тревожила.

– Слышь, Лис… А на Кавказе же… Там еще война… И вообще. Как деды встретят. Не боишься ты?

– Ну есть чуток, – Лис помолчал немного и продолжил еле слышно:

– Главное – разуть пошире уши и глаза, впитывать всё, что делают, говорят. Смотреть, как надо и как не надо. Выучить Устав и понять правила игры. Тогда можно будет начать выигрывать… Если ровня полезет – тогда драться. Сразу. Если старшие – терпеть и продолжать осваивать особенности выживания. Главное – не давать гнобить себя тайком. Скандал – так скандал. И не крысятничать, конечно. Прорвёмся, Яшка. Ты в рожу дать сможешь?

– Рукопашкой немного занимался…

– Во. Значит, точно прорвёмся. Теперь нас двое.

Сквозь морок сна Яшке мерещились бороды моджахедов в седых и острых горах… Прикольный Лис этот. Запасливый, толковый, всё-то знает, всё-то у него есть… Умеет с комфортом устроиться. Откуда он сам… Забыл спросить…

Поезд вспарывал темноту ночи и нёсся всё ближе, ближе к горным вершинам. До самого неба. И стремглав вниз. Нёс во чреве новые жертвы богу войны. И двух улыбающихся во сне мальчишек.

* * *

С тех пор они всё делили на двоих: и насмешки сослуживцев, и безразличие командиров, и осеннюю грязь, в которой порой увязали по уши, и припрятанную из сухого пайка банку сгущёнки, и крохотный чинарик, звёздочкой горевший в темноте ноябрьской холодной ночи… Их было двое, и это помогло им выжить, не загнуться на больничной койке от дизентерии, не остаться на дне бесконечного окопа, не упасть в горное ущелье, не быть забитыми на учениях по армейской рукопашке, избежать шальных пуль на полигоне… Лис и Чайка были в одной связке, и тяготы военной службы не сломили их.

А когда Лис решил остаться служить по контракту, Яшка, не сомневаясь ни секунды, заявил, что останется тоже, ведь ему всё равно некуда возвращаться, заявил, запрятав где-то в глубине потемневших глаз тоску по голубому волжскому простору и цветущим липам.

Так разведгруппа спецназа пополнилась не одним, а двумя бойцами. Надо признать, им не было равных. Лис и Чайка не провалили ни одного задания, работая плечом к плечу, поодиночке они не существовали, напрочь забывали о себе, думая только о поставленной задаче. Им не требовались переговорные устройства – они умели понимать и чувствовать друг друга без слов, что делало их тандем практически неуязвимым. Яшка-снайпер стрелял. Лис прикрывал.

Даже сны они видели одинаковые – то беспросветно-серые, то кроваво-бурые, полные криков, стонов, взрывов и боли, то бесконечно-светлые, ласковые, как блики на воде матушки Волги, качающей на руках своих сыновей – Лёньку и Яшку.

Здесь и сейчас

Группу спецназа снова куда-то перекидывали. Машина плавилась от жары, бойко подпрыгивала на рельефной местности. Сквозь разорванный брезент виднелось голубое небо, мелькали в полосах яркого света цветущие деревья. Воткнув один наушник старенького плеера, Чайкин слушал чьё-то лиричное завывание и мечтал. Мечты, как мухи, крутились вокруг ласковой блондинки, мягкой постели и холодной окрошки. Глядя на Яшкину отрешенно-блаженную физиономию, Лёнька не стал отказывать себе в удовольствии вывести друга из зоны комфорта. У него было такое хобби – расширять кругозор Чайки и крушить иллюзии направо и налево.

– Яшка, ты когда-нибудь думал, сколько времени мы реально живем?

– Чё? – Яшка потянул наушник вниз.

– Ну, типа сколько времени мы проводим здесь и сейчас, не отвлекаясь на мысли о прошлом или будущем?

– Эм…

– Ты, к примеру, сейчас мыслями где был? Хотя ладно, не отвечай, по слюням вижу. В общем, не здесь, а в будущем, которое, может, никогда не наступит. Или в прошлом, которого уже нет. И так всю жизнь – то планы человек строит, то вспоминает о чём-то. Не живёт на самом деле. А только думает, что живёт. Раз его вымышленная реальность от настоящей отличается, то и счастливым он никогда не станет – всё будет счастья ждать.

– А мне норм, – Яшка собрался воткнуть наушник обратно.

– Ага, но когда ты почуешь, что реальность не совпадает с мечтами, ты будешь ныть, что никого у тебя на белом свете нету, жрать охота и жить скучно.

– И чё с этим делать?

– Буддисты говорят: «Моешь чашку – мой чашку». Это практика осознанного существования. То есть ты делаешь только то, что делаешь – ни больше, ни меньше. Весь осознанно находишься в процессе: и телом, и умом. Не витаешь в облаках. Идёшь куда-то – просто иди и смотри на дорогу. Если ешь – то хомячь и радуйся, что тебе судьба хлеб насущный послала, а не размышляй, что хотелось бы чего повкуснее. Тогда и перестанешь крутить свой клубок иллюзий, увидишь много плюсов в сиюминутной жизни.

– Это каких?

– Ты пока живой и здоровый. Такая красотища через дыру в брезенте виднеется. Можно ехать, любоваться, радоваться, что на такой красивой земле живём, дышим, ходим, и не париться ни о чем. Вот тебе и счастье. Самое настоящее.

– И давно ты буддистом стал?

– С тех пор, как в напарниках с тобой.

– Везёт тебе, братишка, по жизни.

– Точняк! – Лёнька дёрнул к себе второй наушник и тоже стал слушать музыку.

О судьбе

Яшка с Лёнькой были на учениях. В горах. Учения – не боевые действия. Братишки зафилософствовались и не заметили, как вышли на маленькое пастбище, где бабушка-божий-одуванчик сторожила козочек. Чайка излагал Лису великие истины:

– Правда ли то, что всё предопределено, и мы только отыгрываем уже написанный сценарий? Это капец скучно. Думаю, что наша судьба, как дерево – линии жизни растут, будто ветки. И есть такие ключевые развилки – это точки выбора. То есть, ты должен выбрать, куда дальше, от этого зависит то, что произойдет потом. Будущее предопределено, но его предопределяем мы сами. Такие «рогатки» – это поступки и мысли. Мысль материальна и обладает большой силой, это действующий механизм, импульс. Подумаешь о чём-нибудь, а оно потом происходит. Думаешь о хорошем, фильтруешь мысли, контролируешь их – всё отлично, а как закрадываются диверсанты – мысли о плохом, так пиши пропало. Кажется, не желал человеку зла, просто беспокоился о нём, куда, мол, он запропастился, – и нафантазировал страшилок. И вышло, что навредил тому, о ком беспокоился – неудачу притянул.

– А Бог? – спрашивал Лёнька.

Яшка терялся, не знал, что возразить, шипел и бранился.

Бабушка, слушавшая беседу, переходившую в спор, предложила выпить молока и, когда разгорячённые друзья подошли, сказала:

– Полно, не ругайтесь. Вы даже не знаете о том, что с вами будет завтра. Скоро ты, старший сержант, покинешь этот мир, а ты, снайпер, отправишься ему вослед. Успевайте пожить, чтобы потом не раскаиваться, слова – пыль, их развеет ветер вместе с вашим прахом.

Чайку с Лисом будто облили холодной водой, они хотели узнать больше, но старуха не прибавила ни слова. Светило летнее рыжее солнце, зеленела трава, в скорый конец существования совсем не верилось. Но слова прорицательницы запали им в души. И не раз вспоминались потом, быть может, этим самым позволяя предсказанию сбыться. Во что веришь, всегда сбывается.

Бог близко

На войне и в тюрьме Бог близко.

Где-то Яшка услышал это и запомнил намертво. Фраза всплывала в его сознании часто, успокаивала и ободряла. «Пофиг, прорвемся. Зато Бог близко».

В штабе небесных войскТретий день льёт дождь,Кто сказал – в небесах не бывает дождя?4

Чайка с Лисом мокли в горах, ночью зуб на зуб не попадал, в полдень от живой земли и от тел шёл пар, а камни нагревались так, что на них, казалось, можно поджарить яичницу. Потом опять разверзались небеса, становилось душно, как в тропиках. Они, не успев просохнуть, вымокали снова.

В одну из таких ночей Яшка не смог заснуть в холодной каменной нише, где братишки нашли временный приют. Сидел снаружи под дождем и смотрел, как горит импровизированный светильник – налобный фонарик, надетый на полторашку с водой. Он не слепил глаза, завораживал мягким рассеянным светом, согревал, размягчал душу. «Бог близко», – сам не заметил, как прошепталось. Напарник Лёнька появился внезапно из разбухшей от дождя тьмы, хмыкнул и погасил фонарик, залезая в нишу.

– Он-то близко. Но ты от Него далеко.

Яшка сконфуженно повернулся спиной к выходу и пробормотал, возражая:

– Если Он близко ко мне, то и я близко к Нему. Всё относительно.

– Вот я сейчас за твоей спиной. Ты меня видишь? – серьёзно спросил Лёнька.

– Нет. Но я знаю, что ты тут.

– С Богом то же самое. Чтобы стать ближе, к Нему надо идти или хотя бы смотреть в его сторону. А сейчас Он с тобой, но ты, дурак, не с Ним.

Чайкин крепко задумался над словами напарника и о том совсем не богоугодном деле, которое называется война.

А когда уходили в мокрую розоватую вату утреннего тумана, спросил:

– Делать-то что надо, чтобы идти к Богу или хоть смотреть в Его направлении?

Лёнькины слова рассыпались эхом над пропастью бесплодных камней:

– Деревья сажать!

* * *

С тех пор о Боге Яшка стал задумываться часто и крепко. Записывал в потрёпанный блокнот какие-то молитвы. Но однажды, когда ротный, матерясь по-чёрному и брызжа слюной, распорядился:

– Сегодня чтобы все были в гарнизонном храме! Служба будет для вас – полудурков. Кто не придёт – лично на каждое рыло рапорт составлю – будет сидеть «нарядный» до самых праздников!

Яшка, неожиданно для всех, наотрез отказался. За что сполна огрёб.

– Почему, не пошёл-то? Ты же веришь в Бога? Из-за того, что все эти гарнизонные службы – «на публику»? – выспрашивал я, недоумевая.

Чайкин перестал надраивать «очко» в сортире, шлёпнул в ведро тряпку, сел на подоконник и медленно ответил – то ли мне, то ли развивая мысль, пойманную за хвост:

– Вера – это такой маленький огонёк, который горит в душе, и только от тебя зависит, большой и яркий он у тебя или искорка всего. И нет смысла никому о нём говорить, он только твой, потому что от тебя, в конце концов, только он и останется. А религия – это, ну свечка что ли. Ты за неё денег заплатил и ходишь с ней у всех на виду, и другие ходят. А она у тебя, может, и не горит вовсе – не умеешь, нечем зажечь. Нафига тогда надо всё это…

Наш разговор о Боге возобновился намного позднее, когда я уже был на гражданке, а Яшка вдруг заявился ко мне в гости.

Разговор с Богом

Я жил тогда в счастливом-пресчастливом Божием мире. Мог встать на рассвете, выйти на крыльцо и слушать пение птиц до тех пор, пока оранжевые солнечные лучи не становились ярко-жёлтыми и горячими. Душа моя также постепенно наполнялась восторгом и благодарностью Творцу: «Слава тебе, Господи! Да будет воля Твоя!» – благая мысль растворяла всё сознание радостной негой. Я блаженно вставал на колени в храме и повторял сердцем: «На всё воля Божия», улетал выше и выше, ощущая свою покорность и преданность создателю. «На всё воля Божия», – говорил я, когда посреди весенней непролазной от грязи дороги у меня ломалась машина, с миром и любовью в сердце ремонтировал её, уже никуда не спеша, наслаждался отрешённостью от мирской суеты. «На всё воля Божия», – произносил я в телефонную трубку. На другом конце линии плакали, кричали, моя душа наполнялась скорбью, но крепла вера. Во всём положившись на Божию волю, я был счастлив, каждую секунду осознавая, что, грешный и недостойный, я на ладонях милосердного и любящего Творца. Одна библейская истина билась пульсом во мне – мудрые заповеди, ключ к жизни праведной, остальное – не мне решать в мире Бога, где я всего лишь гость временный и стану прахом земным, главное – сохранить в чистоте вечную душу.

Яшка приехал внезапно, на перекладных – они тушили пожары в Воронежской области. Он настолько не вписывался в мою отрешенную и гармоничную систему мировосприятия, что я поспешил защититься от той боли, которую он нёс, спрятаться, как ребенок – закрыть глаза ладошками, думая, что стал невидимкой. А Яшка не мог быть не на одной волне с собеседником, он опускался в моё счастье и производил там расходящиеся круговые волны, как брошенный в озеро камень. В глазах снайпера отражались сотни смертей, сотни неспасенных и сотни погибших друзей. «На всё воля Божия», – пытался вернуть я своё растворяющееся счастье, опускался на колени и молил о спасении заблудших и невинных душ. Яшка был беспощаден, разбивая всё одним лишь словом: «Ответственность». Мы до поздней ночи играли с ним в словесные догонялки. Я прятался от него, он догонялся водкой, тоже стараясь притупить боль.

Яшку шатало, но он одним уверенным движением завёл мотор моего байка в последнем своём аргументе: «Садись, ты же считаешь, что на всё воля Божия. Но человеку дан выбор. Бог не спасает. Никогда. Спасает только вера. И хватит ли твоей веры для спасения, зависит только от тебя».

И я уже привычно доверился Господу, сел сзади. Яшка с места выжал скорость. Мы понеслись сквозь ночь. И вот тогда вылез предательский, телесный, панический страх смерти. Почему? Откуда? Ведь если ты полностью доверяешь Богу и веришь в бессмертие души, то страха быть не должно. «Господи, укрепи веру мою», – шептал я. Но страх всё усиливался, я понимал, что вера моя ничтожна, оставалось только молиться. И вдруг – как молния, мысль – блаженное стояние на коленях не достойно сына Божия – вера укрепляется в жизни мирской и страданиях мирских, в помощи ближнему, а уйти от всего, положившись на Божию справедливость, – это самообман, потому что не святой я, и страх смерти у конечной черты будет ужасен, ибо неукрепленная вера слаба. И всего только безответственным рабом был я всё это время, из малодушия старавшимся избежать выбора, бежавшим от тех, кому бы мог помочь, оставляя это на волю Бога, не понимая своим умишком, что возможность помочь, данная мне – это и есть проявление воли Божией. И в ночь на байке – это не доверие Богу, это малодушное искушение и проверка своей шаткой веры, это вызов – «спасёт-не спасёт». И тогда я понял, что сейчас достоин умереть в страхе и боли, что сейчас Яшка не впишется в поворот или мы попадем под гремящую рядом фуру.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Вадим Егоров «Облака»

2

Группа «Сектор Газа» «Демобилизация», слова Ю. Клинских

3

Подробнее о судьбе Лёньки Лиса можно прочитать в книге Олисавы Туговой «Когда поёт Лис»

4

А. Павлова «Небесный штрафбат»