Вирус для богов

Казалось, одинокая пара идет по гребню под звездным небом, но нас было трое. Верная крылатая подруга, как джин для Аладдина, незримо всегда рядом, готовая в любую секунду, явиться на помощь. Её не было видно, но она была с нами. Откуда-то с неба наблюдала как мы с Матой шли по нескончаемым пескам Зардаста. Ей не нужно было слышать наши разговоры, ведь она читала наши мысли как открытую книгу, но меня почему-то, это не напрягало. Когда мы разговариваем или думаем – мы направляем свои мысли во вселенную, и не беспокоимся о том, а вдруг кто-то там услышит.

Так мы и шли, мило беседуя, покрывая километры пути, ведомые самым надежным навигатором во вселенной. Голос очаровательной зардастанки добавлял немного романтических красок, всем тем приключениям, что нежданно свалились на меня сегодня утром.

Мата рассказывала про свою жизнь, которая, как и у всех людей того мира была совсем непростой.

Детство она помнила смутно. Из воспоминаний осталось только чувство тепла и любви, которыми её окружали в семье. Родителей Мата не помнила, так как очень рано её отдали на воспитание в храм, где и прошло становление девушки. Ни отца, ни мать она больше никогда не видела. Об их судьбе ей было ничего неизвестно. От родителей девочка получила врождённое чувство собственного достоинства и такта, железный характер, и удивительную способность доводить все начатое до конца.

Лишь одно воспоминание врезалось в её память навечно. Однажды мать ей рассказала, что ей уготована судьба – быть участником чего-то великого, касающегося судеб всего мира. И в это маленькая девочка поверила всей душой, и ждала дня, когда свершится её предназначение.

Жрецы с детства выделяли её способность с достоинством преподносить себя, девочка обладала удивительным чувством дистанции, необходимой сугубо для соблюдения вежливости, ближе, ни кого к себе не подпускала. Её внутренний мир был под запретом для всех. Никто, никогда не мог знать о том, какие страсти бушуют в её душе. Ни друзей, ни подруг она не заводила. Частенько уединялась в тиши храмовых построек, где молча мечтала о простом девичьем счастье.

Как все служители храма, она была воспитана в духе божественного Касания, и свято верила во все догмы и учения о бессмертной душе и загробном мире.

Перед её глазами проходили сотни и тысячи людей, признанных достойными таинства Касания. Она видела тела красивых молодых мужчин и женщин, которые она помогала готовить для приёма Богов. Она видела, как менялись люди после Касания, как их менял, подсаженный в них высший разум. Она знала, что в тела, ещё недавно юношей и девушек вселяются бессмертные Боги, одаривая их своей мудростью. Ей рассказывали служки жрецов высшей ступени, с которыми ей иногда удавалось пересекаться, что после Касания тела с внедрённым высшим разумом уходят через врата эфира на Та-Нечеру – Землю Богов.

Мата и подумать не могла, что когда-нибудь могла отдать своё красивое тело Божественному существу, для поддержания его вечной жизни. Было в этой хрупкой девушке, что-то бунтарское, хотя она свято верила во все эти предрассудки о бессмертии души.

Однажды, всё для неё изменилось. Прошёл в храме слух среди писцов-служек нижней ступени, что скоро прибывает в храм его зодчий – Великий Сенмут, помнивший ещё мир Первого Касания. Среди служек и писцов шептались, будто Великий ищет тело для молодого бога, возможно даже своего сына. А недели две назад на кухне болтали, что в городе за рекой, на рынке видели молодого красавца с телосложением воина, торговцы говорили, что этот парень был не из здешних мест, что и говор его и манеры, выдавали в нем то ли сахтмийца, то ли человека с далеких земель околоморья.

Узнав о визите, столь Величайшего божества Мата ушла всецело в свои грёзы. В своих мечтах юная прелестница представляла себя в роли любимой жены, сына самого воплощения божественной мудрости. Делить ложе и кров со столь величественной фигурой означало нескончаемые блага и вечную жизнь. Её имя будут упоминать в храмах и пергаментных свитках о жизни Богов. Может, и ей суждено посетить мир Первого Касания или планету Та-Нечеру.

Если и бывает чудо-то это оно и было. Однажды её окликнул страж Главного храма и потребовал немедля идти за ним. Велико-же было её удивление, когда её привели в святилище, где приказали дожидаться дальнейших распоряжений. Растерянная девушка находилась в месте, куда доступ имел не каждый жрец. Мата стояла в величественной зале, достойной только Богов и великих царей.

На ошеломленную роскошью впечатлительную девушку, вдруг нежданно нахлынули воспоминания. В раннем детском возрасте запоминаются только яркие впечатления, неважно какого они были знака, вот и сейчас внезапно вспомнились ощущения тепла и любви, окружавшие ее в большом, красивом доме. Давно забытое чувство чистоты и достатка, порядка и защищенности. Вспомнила, как в доме пахло цветами, как она играла в саду средь цветущих фруктовых деревьев, что еще, ах, да было много людей в красивых одеждах, много рабов и слуг, и как они улыбались замечая ее шалости, и почему-то она боялась, что мать расскажет отцу! Где эти чувства теперь? А может, все это напридумывала себе, оказавший среди такого богатства!

Ожидание продлилось долго. Ей казалось, что величие скульптур и золотые капители колон, рисунки на стенах, рассказывающие о покорении миров подчёркивают её ничтожество. Кто она такая, чтобы находится в святилище храма Касания, где дозволено быть только Богам. Она успела передумать о всех вариантах развития событий. От самых радужных до трагических. Что бы не произошло с ней дальше, но её судьба уже изменилась!

Погруженная в свои мечты – воспоминания, прекрасная дева не заметила, как в залу кто-то вошёл и приблизился к ней. Услышав своё имя, девушка вздрогнула.

– Ответь дитя, ты ли та самая Мата – дочь Великих царей Гирмии? – обратился к ней вошедший, которого она сразу узнала. О, сколько раз она видела его изображения в свитках и на стенах этого храма. Перед ней стоял Великий зодчий Сенмут. То-ли от осознания величия момента, то-ли слова о царях Гирмии лишили её дара речи. Мата стояла широко раскрыв глаза, и ей никак не удавалось унять дрожь, полностью овладевшую её телом.

– Моего скромного ума, едва ли хватит понять, о Великий, обо мне ли ты говоришь? – наконец выдавила из себя девушка.

– Не бойся дитя, тебе здесь ничего не грозит. Я знал твоего почтенного отца – владыку Мардака, и твою матушку – несравненную Мию, – попытался успокоить оробевшую Мату Сенмут. – Похоже, что вся её знаменитая красота перешла сегодня к тебе. К сожалению, твой отец уже не сможет видеть в какую красавицу выросла его дочь!

– Я, Мата, служу помощницей писца у жреца нижней ступени. Обо мне ли только что говорил «святейший из святых»? – не могла поверить словам зодчего бедная девушка. – Своих родителей я не помню, мой Бог. Не моя в том вина, о, Великий. С малых лет я служу в храме Касания, и информация о моих родственниках была скрыта от меня.

– Мне нравится твоя скромность, – похвалил Сенмут, – и достоинство с которым ты держишься. Тебе судьбой предначертано быть женой великого человека. Вас ждут великие дела! Ровно двадцать один год назад мы с твоим отцом за углями священных костров поклялись друг другу, что у нас родятся дети, которые будут идти всю свою счастливую жизнь, бок о бок, в любви и согласии. Вижу, что слова мои для тебя неожиданны. Не бойся дитя, ты говоришь не с Богом, а с равным себе, хоть глазам своим ты скорее поверишь. Погоди не много, и ты получишь все почести, достойные дочери царя!

– Божественный, ты искушаешь меня, – боясь подвоха, чуть ли не плача сказала Мата. – Чтобы потом сделать мою и без того тяжелую жизнь ещё более нестерпимой! За что мой Бог? Я ведь старалась служить верой и правдой в твоем храме, Великий!

– Встань с колен принцесса Зардаста! – коснувшись пальцами правой руки её подбородка попросил Сенмут. – Прости, за то, что пришлось тебе влачить жалкое существование, но в том была необходимость, только сделав тебя ничтожной рабой, можно было спасти тебе жизнь! В мире полностью контролируемом инопланетным разумом, оснащенным оружием и машинами далёкого будущего, непростым делом является спрятать от их недремлющего ока венценосную особу! Тебе многое предстоит узнать дитя, мы вступили в очень опасную игру с мнимыми богами, и от того как успешно мы сыграем, будут зависеть не только наши с тобой судьбы. От нас зависит, вернём ли мы свободу людям нашей планеты! Держи, в этой шкатулке медальон, обладающий мощной разрушительной и созидательной силой. Береги его. Он заряжен Предтечей энергией эфира. В них сила нашего мира! Слушай голос своего сердца – это голос Зардаста, он поведет тебя через пространство вселенной и таинство времени! Выбрось из головы всю эту ересь про Касание – наш мир давно под гнётом поработителей! Только спасение Зардаста для тебя имеет значение! Только, твёрдо знай дитя – это очень опасная игра, на кону жизнь всего живого на планете, поэтому клянись, что слова вошедшие в твои уши, да коснутся они твоего сердца, но не языка! Меня не ищи, и этого разговора не было! Бойся Главного жреца, он что-то подозревает! Прощай!

***

Повороты судьбы, немыслимые ее хитросплетения, свели двух молодых людей из разных миров, разнесённых друг от друга в пространстве и времени. Так или иначе, я сегодня брёл по пескам мира, затерянного как песчинка, где-то в безграничной пустыне вселенной. Рядом со мной шагала очаровательная девушка, и я не думал, что когда-нибудь такое скажу: «Я влюбился в принцессу Зардаста!»

Воспоминания Маты более или менее объясняли невероятный ход событий: «Москва, картина, заботливый и нежный взгляд продавщицы из магазина, кристалл! Вот, что двигало фигурки в этой фантастической игре на три мира! Голубая энергия эфира! А фигурки на игральной доске это я и Мата!

Оставались неясными лишь несколько деталей – кто та женщина, вручившая мне медальон? Откуда он взялся на Земле? Почему она так похожа на Мату, а Мата клянется, что ничего о ней знает? Надеюсь, что найдется тот, кто всё прояснит.

И из Вики не вытянешь и слова. Молчит и летает в своём небе величественная птица, попробуй дотянись до неё. Ключевое слово – «своём». Да, птица летает в своём небе, у себя дома. А где он, мой дом? Которая среди этих звёзд солнце, вокруг которой вертится моя голубая планета? Небось бухгалтера и торговые агенты всё телефоны оборвали в поисках меня. Горит годовой отчёт! И мама, наверное, беспокоится. Не хватало ещё, чтобы у неё возникли проблемы со здоровьем из-за меня. В прошлый раз вернулась из поликлиники расстроенная – участковый терапевт сказал ей, что кардиограмма плохая. Эх, многое бы отдал сейчас за мобилу!

Одно радует. Здесь явно не промозглый ноябрь. К моему стыду, я так и не разобрался, как устроен у них на Зардасте календарь. Условия жизни на этой планете были настолько для человека комфортные, что совершенно не интересовало какое сейчас время года. Тёплое! Я намеренно редко обращался к памяти Ксандра. Каждый раз открывая «флешку», я больше ощущал себя Ксанром, а Максим Гордеев постепенно уходил на второй план. Ксандр, конечно, крут – увёл девушку прямо с плахи, кажется даже нравится ей, но всё же не хотелось бы надолго застрять на этой планете. Рано или поздно нужно будет возвращаться домой, и лучше вместе с той, которая сейчас шагает рядом.

Всё это лирика. Вот и Вика наконец прервала молчание: «Ксандр, идите по этой тропе всё время вверх, пока не увидите приметное дерево, с расколотым на двое стволом. Там тропа свернёт налево. Она приведёт вас к пещере Костров. Я буду ждать вас там. Я вас оставлю не надолго – появились неотложные дела, требующие моего вмешательства…»

Глава 4. Костры Предтечи

На горизонте формировался большой грозовой фронт, и ветер нёс огромные заряженные водой и электричеством тучи, как раз в сторону горного хребта, куда направлялись Ксандр и Мата.

Ветер крепчал, управлять потоками воздуха становилось всё труднее. «Пожалуй, Ксандр со своей самкой не успеют добраться до дождя», – подумала Вика, ловя крыльями очередной поток. «Хотя, не стоит о них беспокоиться. У Ксандра вполне хватит прыти позаботиться о своей самке, а её беречь надо! Хорошая самка! Она могла бы стать Великой Выбирающей, если была нашей расы. У неё сильное женское начало, она удивительно цельное существо, всё в ней гармонично собрано в идеальном для человеческой самки теле», – думала харвинг.

От мыслей о человеческой натуре её отвлекли далёкие вспышки света: «Кто-то тревожит эфир! Безумцы! На открытой местности!»

Уверенно, дозируя силу взмаха крыльев, разрезая своей «птичьей» головой потоки воздуха огромный зверь летел в направлении увиденного света. Прошло, может, около часа, когда Вика подлетала к безошибочно определённому её внутренней «глонасс» координатам.

Внизу под ней мелькали камни, кусты, деревья, в общем человеческому глазу ничего не разобрать на такой скорости. Но орлиный глаз был устроен по другому. Мельчайшие подробности на поверхности, даже на такой скорости детально анализировались живым компьютером харвинга.

Мгновенно, нейроны передали сигнал коре мозга: «Опасность!»

Два воина целились в неё звездными копьями. Почти одновременно мелькнули две вспышки. Два сгустка энергии полетели в её сторону. Доли секунды и траектория выстрелов была просчитана. Алгоритм действий мышц харвинга был выработан тысячелетиями эволюции, и прописан кровью поколений боровшихся с инопланетным вторжением. Непринуждённые, выверенные до автоматизма движения Вики, и энергетические залпы пошли дальше ввысь, не задев тело Великой Выбирающей. Это в глазах Ксандра она казалась кроткой и дружелюбной. Для воинов с внедрённой матрицей пришельцев она олицетворяла настоящий ужас.

Такой быстрой расправы над двумя вооружёнными инопланетной технологией воинами, не смог бы предсказать ни один аналитический центр.

Бой закончился быстро. Из кустов ринулись к выпавшему из рук воинов оружию люди, но подойдя к заветной цели, всё же взять в руки копья не посмели.

Это были небесные люди Одамвинги. Харвинги для них были частью живого организма планеты, стоящие выше в иерархии разумной жизни Зардаста. От обычных людей их отличали чуть меньший рост, тонкие кости, худые ноги и крылья. Если не смотреть им за спины, то вы бы их посчитали болезненными. Это была плата за победу над гравитацией. Чем меньше вес, тем больше энергии экономится для полета.

В остальном даже самый придирчивый антрополог не нашёл бы особых различий. Характер был как у харвингов – спокойный и рассудительный. Полёт в воздухе требовал от них максимально интенсивной работы мозга, потому что в небе приходилось учитывать множество факторов. К чему тратить энергию, ведь и так для полёта требовалось её немало. Не маловажным наверное было то, что эмоции от ощущения полёта брали вверх над любыми другими треволнениями. Такова была их природа. К тому же много ли врагов отыщется у сильного мужчины с копьём, за спиной которого крылья? Так чему тогда крылатому народу волноваться?

– Осмун, что побудило твой отряд напасть на Нечеру, – с металлом в голосе, чуть ли не прорычала Вика. – Вы подвергли опасности всё своё племя. Место вашего гнездования теперь известно в пирамиде. Разве вы сможете сразить летающую колесницу?

– Но, Великая Выбирающая! – попытался оправдаться Осмун. – Наш народ никогда не станет на колени перед захватчиком. Если Владыке Одамвингии не хватает храбрости направить своё копьё на врага, то найдутся у нашего народа другие смельчаки!

– Хватит! Птенец, ещё даже не обсохший после вылупления! – раздался в голове Осмуна ещё более грозный голос Великой. – Ты считаешь решение совета Костров Предтечи неверным! Ты жаждешь власти, Осмун? Твоё властолюбие ставит под угрозу весь народ леса! Одумайся, или ты проверишь на себе остры ли когти харвинга!

Угроза Вики оказалась действенной. Пыл компании Осмуна заметно поубавился. Согнувшись в смиренном поклоне, воины попятились назад.

«Подними звёздные копья Нечеру, отдашь их Владыке, и попроси до времени не использовать. И передай старейшине Сарии, что посылаю к ней ученика. Предтеча надеется что Сария передаст ученику секреты магии леса», – уже более дружелюбно сказала Вика.

Инцидент был исчерпан, но сердце молодого бунтаря воинственные эмоции не оставили, а слова умудренной опытом поколений Великой Выбирающей, лишь слегка приглушили воинственный запал.

«Ещё хлебнем проблем с этим парнем» – зафиксировалась мысль в сознании харвинга. Несколько мощных взмахов крыльями подняли небольшое облачко пыли, а спустя минуту Вика набрала крейсерскую скорость заняв свою привычную высоту полёта.

***

Мы шли по достаточно круто уходящей вверх тропе, и миновали уже две трети узкого ущелья, образованного двумя крутыми склонами. Набор высоты был быстрым, и я рассчитывал до начала дождя выйти на плато.

Признаки надвигающейся непогоды уже явственно ощущались. Сильный ветер поднимал со склонов пыль, сухую траву и песок, поэтому приходилось прикрывать ладонью глаза. Волосы Маты развевались, и лезли ей в лицо, лёгкое, и без того ничего не прикрывающее платье, совсем перестало выполнять функцию сокрытия женских прелестей. Было забавно наблюдать за девушкой, борющейся с коварным ветром, путающим ей волосы и одновременно обнажающим её соблазнительные формы, но по мне, девушкам не стоит стесняться своей естественной природной красоты. Хотя, кто я такой, чтобы давать советы девушкам из другого мира.

Дороги было уже совсем не видно, и я опасался проскочить ориентир, а всматриваться в даль не было никакой возможности. Оставаться в узком ущелье в непогоду совсем не безопасно, и мне ой как этого не хотелось. Я боялся, что мы не успеем выбраться до дождя, и как мог, прибавил ход. Оставалось идти вверх ещё порядка трёх километров, и я понимал, что избежать опасного развития событий не удастся.

Наши проблемы максимально возросли, как только разверзлись хляби небесные. Очень скоро со склонов вниз устремились потоки грязи и камней, угрожая нас смыть с тропы или серьёзно поранить. Надо было срочно реагировать на изменившуюся ситуацию. Дальше подвергать девушку опасности я не мог.

Я считал себя везучим человеком, и эта моя особенность снова пришла на помощь. Я заметил в метрах пятнадцати слева довольно высокую скалу. И это был шанс не быть смытым в пропасть или утонуть, поскольку льющаяся со всех сторон смесь воды, глины и камней грозила очень скоро затопить ущелье.

Предпринимая неимоверные усилия мы старались удержаться на ногах, но сил хрупкой девушке для этого не хватало. Её вот-вот грозил унести селевой поток. Я взял уже теряющую силы Мату на руки и медленно, преодолевая усиливающееся течение, стараясь не упасть, пробирался к спасительной скале.

Вода в ущелье все прибывала, и уже доходила мне по грудь. Испуганная девушка всё сильнее обхватывала мою шею руками, будто в этом было её спасение. А я хоть и медленно, но всё же шел. Вот уже скала, но я не видел ни одной полочки или уступа, на который можно было залезть. Я не сдавался, и моё везение снова сработало!

В метре над головой я увидел довольно широкую полку, и очень кстати, свисающий довольно толстый корень какого то дерева, вероятно, оголившийся после того, как смыло часть породы с грунтом. Головой я показал девушке вверх. Мата развернулась ко мне лицом и крепко обвила меня ногами. Соединив вместе освободившиеся руки, я подсадил её на них и поднял выше. Ухватившись за корень, совсем дрожащая от холода и страха девушка смогла забраться на полку. Следом за ней на полке оказался и я.

Обессиленные, но счастливые мы сидели на полке, крепко прижавшись друг к другу. Мата положила голову мне на плечо, и тихо сказала: «Спасибо небесам, что свели нас! Я выбрала тебя своим мужчиной!»

Я повернулся к ней лицом, и мы поцеловались…

Сила бури постепенно стихала, и грозовой фронт удалялся. Небо быстро скрыло светило от нас, и так же быстро явило его снова. Время приближалось к вечеру, и закат окрасил горную гряду в оранжевые оттенки, именно туда нам было нужно идти.

Я искал взглядом ориентир – расколотое надвое дерево, и внезапно мой взгляд замер на том спасительном для нас корне, и я вдруг всё понял! Боясь ошибиться в своих предположениях, я осторожно поднял взгляд. И вот оно! Прямо над той полкой, где мы сидели, высилось то самое расколотое на две части дерево с извилистыми ветвями.

Я широко улыбнулся, и это не укрылось от Маты. «Зачем ты так улыбаешься, словно нашёл лодку, которая нас выручит?» – спросила удивленная, грязная, но всё равно привлекательная девушка. Продолжая улыбаться, я кивнул головой вверх.

Теперь улыбка была на обоих наших лицах. Мы видели путь к своему спасению. И мы его заслужили!

Взобраться к дереву оказалось совсем не сложно, и через минуту мы уже бодро шли по тропе. Все тропы появляются от того, что по ним много ходят, поэтому идти было удобно. Путь занял у нас немногим больше часа, и мы подоспели, как говорится, к столу.

У входа в пещеру лежала Вика. У лап её лежала тушка только что добытого охотницей кабана. Увидев огромного невиданного доселе зверя, Мата поспешила прижаться ко мне. Обняв девушку, я нарочито произнес голосом: «Хорошая добыча, Вика!» Вика изобразила звериный рык, и до меня дошло: слышать мысли харвинга могу только я, а Мата слышит только рык!

Как мог, я постарался успокоить напуганную девушку. Кратко, не вдаваясь в подробности, рассказал историю моего знакомства с представителем расы разумных существ этой планеты, что стало для моей спутницы открытием. Мата с выражением лица, как у африканца, впервые видевшего снег, слушала мой рассказ о Вике, которая была с нами с самого начала, как она вела нас, летая над нами, и о её способности становиться невидимой. Её лицо поочередно выражало сарказм, лёгкое недоверие, предположение, допущение и полный восторг. Именно в таком порядке менялось выражение лица прекрасной юной девы.

В конце концов, я уже достаточно раз сегодня спасал Мату, и поэтому она быстро успокоилась, доверившись словам мужчины, которому чуть ранее доверила свою жизнь.

«Возьми мясо, свою долю я уже съела. Очаг и дрова найдёшь в пещере, видела я, как вы миловались под деревом, теперь инициатива у тебя человек, твоя самка уже сделала свой выбор», – наконец раздался у меня в голове голос Вики. Ответом ей послужил мой взгляд, выразивший моё отношение к факту неприкрытого вмешательства в мою зону Табу.

Мата оказалась искусной стряпухой. Мясо было приготовлено вкусно, видимо очень стараясь мне угодить, моя избранница использовала магию, известную только зардастанским женщинам. Как будто вкус приготовленной ею еды, хоть как-то мог повлиять на моё отношение к ней.

Я уже давно сделал свой выбор, и мой выбор смотрел на меня влюблёнными глазами.

Вика тактично ушла в дальние залы пещеры, так что этой ночью меж нами свершилось таинство единения мужского и женского начала, скреплённое высшими силами космоса, благо в пещере нашлись шкуры, заботливо оставленные для таких, как мы путников.

Проснувшись, я обнаружил готовый завтрак из каких то запечённых на углях клубней и мелких яиц, красиво уложенных на большие листья.

– Вика, что происходит? – недоумевал я.

– Происходит то, что изменился твой статус, человек, – разъяснила мне мудрая харвинг. – Твоя самка зардастанка, так, что голодным ты не останешься. Знай, человек, что вы теперь одно целое, как душа и тело. Она принадлежит тебе, а ты ей. Это законы вселенной!

При этих словах Великой Выбирающей, я заметил как у моей девушки покраснели щёки. «Что? Моя супруга слышит мысли харвинга!» – мелькнула в моём мозгу догадка.

– Я же сказала человек, что вы теперь одно целое! – читая мои мысли подтвердила моё предположение Вика. – Вас по раздельности уже не существует! Вы дышите одним воздухом, пьёте одну воду, думаете об одном и том же, так что и мир вам спасать вместе! А теперь слушайте!

Великая Выбирающая начала своё повествование:

– Ровно двадцать один год назад Предтеча собрал в этой пещере владык Зардаста. В глубине горы есть зал, где вокруг костра сидели: Предтеча всего живого – голубой дракон, царская чета Гирмии Мардак и Мия – родители Маты, царь сахтмийцев Хартон, Великая Выбирающая харвингов, лидер одамвингов достопочтенный Канот и представитель мира Первого касания Сенмут – названный отец Ксандра. – Мы с Матой переглянулись, Вика, заметив это сделала секундную паузу, для того, чтобы мы лучше прониклись историей, которая непосредственно касалась нас.

Великая Выбирающая продолжила – За углями великих Костров было решено положить конец инопланетному господству. Тирания инопланетных захватчиков, начавшись в глубокой древности, достаточно затянулась. Тысячу лет они лишали гирмийцев их тел, огнём и мечом порабощали, народы Сахтмии, почти истребили расы одамвингов и харвингов. Страданиям народов Зардаста не было счёта. Ежегодно, дурманя головы ложными учениями о бессмертии души, нечеру преступно отнимали у живой планеты самых сильных и здоровых её детей.