Приключения за гранью миров. Огр и Королева

Ольга Яркая

Приключения за гранью миров. Огр и Королева

Глава 1

Глава 1. Лес

Лес был бесконечен. Я шел по нему уже вторую неделю и не видел конца. Вековые деревья дуб, вязь, сосна, все смешалось в нем. Мои ноги ступали по ковру из листьев и прошлогодних иголок, которые пожелтели, но все равно пытались пробить своими шипами подошву моих ботинок. Влажность в смешанном лесу сводила с ума. Мои черные кожаные доспехи от переизбытка влаги пропитались водой и стали весить уже на порядок больше. Медные блестящие вставки, не так давно ярко играющие в свете солнца, теперь приобрели зеленый цвет и потускнели, благодаря этому воздуху, насыщенному влагой, впитавшему в себя курящийся дым болот, чадящую прелость мха и умирающих листьев. Я уже забыл, когда в последний раз видел Солнце, это было так давно, ровно до того момента, когда я перешагнул линию, разделяющую мирно цветущие луга, пылающие зеленью поля, золотые, гнущиеся книзу, тучные нивы с этим мрачным, диким, необузданным буйством природы.

В лесу было темно, нежным солнечным лучам было трудно пробиться сквозь плотный шатер намертво сцепленных, переплетенных в страстном любовном объятии ветвей исполинских, теряющихся в вышине деревьев, чьи могучие кроны задавили и уничтожили небо. В моем мире деревья были совсем другие. Не такие высокие, с небольшими стволами, которые взрослый человек вполне мог обхватить руками. Но здесь меня окружали голые, необъятной ширины искривлённые бугристые стволы, уходящие в бесконечность, внизу растекающиеся большими узловатыми, извивающимися подобными ядовитым змеям блестящими корнями, которые то и дело цепляли меня за ноги, пытаясь остановить и замедлить мой шаг, а то и вовсе схватить и утащить вниз, под пряно пахнущий слой дерна. Никакая молодая поросль не могла выжить в этой битве за свой клочок солнца и земли, тут было все поделено и к конкурентам относились весьма жестко.

Позади раздался шорох, неуловимый, как шум листьев в кронах на самом верху, даже скорее не сам звук, а легкое колебание воздуха, которое я засек самым краем оголенного сознания. Я не видел и не знал, кто его производит, но был точно уверен, что слышу его уже не в первый раз за свое двухнедельное блуждание по лесу. Остановившись на месте, я медленно, без резких движений с легким шелестом начал доставать из-за плеча меч. Рука обхватила влажную рукоять, крепко сжала ее. Немного присев, согнув ноги в коленях, я приготовился сделать рывок в любую сторону, чтобы уйти от внезапной атаки. Мой слух обострился до предела, и мне пришлось немного трансформировать свои ушные раковины. Неспешно поворачивая голову, я осматриваюсь вокруг, впиваясь острым хищным взором в любую подозрительную кочку. Все мои чувства напряжены, вибрируют и звенят, подобно натянутой струне, готовой в любой момент взорваться с мощным выбросом энергии.

Но ничего не происходит. Шорох пропал также внезапно, как и возник. Кругом тишина, наполненная только легкими отголосками незаметной лесной жизни. Стук собственного сердца выводит меня из состояния крайнего напряжения. Я расслабился, выдохнул, вложил меч в ножны, пристроился на ближайшем, вздыбившемся корне, закутался в теплый плащ и позволил себе немного подремать. Мысли роем закружились в усталой от долгих странствий по лесу голове. Что я тут делаю? Каждый раз задаю себе этот вопрос. Что могло меня побудить пойти в этот поход, что искать, чего ждать впереди?

Проснулся я резко, в холодном поту, внезапно выдернутый из сна чей-то невидимой рукой. Плащ прекрасно защитил меня от сырости и прохлады лесного ночного воздуха.  Как был прав продавец, посоветовав именно этот плащ, поблагодарив его, в который раз про себя, я внимательно прислушиваюсь к звукам ночи. Почему я проснулся так рано, и что могло меня потревожить? Понимание пришло не сразу. Все дело в тишине. Вокруг царила оглушающая тишина, такая звонкая, что ее хотелось разрубить мечом, как простое стекло, и тогда она, может быть, рассыплется на мириады звуков, которые я слышал, проваливаясь в сон: игра сверчков, жужжание танцующих вокруг меня мотыльков, крики ночных птиц и пронзительные стоны цикад. Чтобы отвлечься от этой пугающей, давящей на сознание тишины, я углубился в себя и попытался вспомнить свой сон.

Сон, он преследует меня уже который раз, именно благодаря ему, я сейчас нахожусь в этом лесу, иду к своей цели. Мне снилось дивное королевство, наполненное солнцем и теплом. Дома с разноцветной черепицей, окрашенные в небесно-голубой, нежно розовый, светло-зеленый, я даже не пытался запомнить каких они оттенков, голова шла кругом от переизбытка красок. Ухоженные палисадники, аккуратные клумбы, белые невысокие заборы, все говорило том, что тут живут люди, не боящиеся воровства, которым нечего прятать и нечего скрывать. В воздухе витало странное ощущение счастья, настолько острое, что прорывало границы реальности, и его можно было трогать руками, закатывать в банки и продавать в дальние королевства. Свободные, полные радости и наслаждения жизнью, птичьи трели разносилась с каждого дерева. Одна маленькая желтая птаха пела длинно и протяжно, а на другом дереве красная с синевой издавала короткие мелодичные звуки, можно было обернутся и поискать невидимого дирижёра, но его не было, все происходило само собой и от того казалось еще более нереальным. Я шел по центральной аллее, мои сапоги гулко стучали по каменной мостовой, я улыбался. Вдали показалась высокая гора.

На вершине горы стоял ослепительно-белый замок, сияющий в ярком свете солнца. Недоверчиво щурясь, я прикрыл глаза рукой и пристально всмотрелся. Солнце светило так ярко, что я не мог разглядеть деталей. Я направился прямо к замку. Тем временем погода резко ухудшилась. Поднялся ветер, он дул все сильней и сильней, навевая черные свирепые тучи, и вскоре небо заволокла клубящаяся темнота. Я выхватил меч и побежал с криком в сторону замка…

«Сон, это был очередной сон», – вытерев пот с лица, я поднялся, отряхнул плащ от опавшей листвы, снова накинул его на плечи и, уютно закутался, спасаясь от ночного холода. Огляделся по сторонам, на всякий случай, положив руку на перевязь меча. Лес замер, так же, как и я, прислушиваясь к тревожно звенящей тишине. Чье-то холодное, невидимое присутствие на короткий отрезок времени наполнило собой атмосферу леса, опалило черным ледяным огнем ненависти и отвращения ко всему живому, заставило передернуться от ужаса, и резко пропало, словно его и не было вовсе. Снова подали голос ночные птицы, деревья перевели дыхание, зажурчала неугомонная лесная жизнь.

Я почувствовал, что сильно озяб и решил развести костер. Поднялся, огляделся вокруг в поисках сухих обломанных веток, прошелся туда-сюда. Ни одного обломанного сучка, ни единой хворостинки, только ворох опавших листьев да воинственных сосновых иголок. Делать нечего, собрал в кучу охапку листьев, обложил камнями, щелкнул огнивом. В условиях повышенной влажности, развести костер тут оказалось достаточно сложно, поэтому, после долгих и упорных попыток, я отбросил бесполезное огниво в сторону, присел рядом, и впервые за долгое время решился применить магию своего мира. Прикрыл глаза, мысленно призывая огненную стихию, воздух над костром начал сгущаться, наливаться красным, становился все плотней и гуще, пока не преобразовался в ярко светящуюся электрическую сферу, в которой сверкали всполохи молний. Они становились все ярче и ярче, все чаще и сильнее пронизывали сферу, пока не послышался треск и запах озона, миг, и сфера лопнула, проливаясь ярким, жарким огненным водопадом на кучу собранных листьев. Листья вспыхнули факелом и сгорели, костер потух. В воздухе, шипя, разливался белый дым.

Я стоял, недоуменно смотря на кучку пепла у моих ног. Веселого, игривого, разгоняющего сырость и влагу, костра не получилось. Придется, видимо, пойти в атаку на жирные мясистые корни. Положив меч на колени, я достал масляную тряпку, привел боевое оружие – меч в порядок, не ухаживай я за ним каждый вечер, он уже давно покрылся ржавчиной и был бы совсем не пригоден. Взвесил меч на ладони, взмахнул им пару раз, со свистом рассекая воздух, проверяя на остроту и, поигрывая мечом, подошел к ближайшему торчащему из-под земли, застывшему узловатому корню. Прицелился, размахнулся и со всей силы попытался ударить по шершавой змееподобной конечности, но безуспешно, меч отскочил от корня, как мяч от стены, с такой отталкивающей силой, что мне едва удалось удержать его в руках.

«Да чтоб тебя», – я выругался витиевато, припомнив все известные мне проклятия. Чертов лес явно потешается надо мной. Со злости пнул пружинистый корень, отбив себе пальцы ног, со звоном вложил меч в ножны и начал собирать нехитрые пожитки, надо двигаться в путь, иным способом отогреться определенно не получится.

Утро в этом лесу наступило неожиданно, только что была ночь и внезапно, как будто кто-то включил свет, над лесом начал разгораться новый день. Солнца не видно, но маленькие лучики нашли прореху в кронах деревьев, рассеяв лесной полумрак светлыми нитями, заиграли в капельках росы, задрожали на блестящих листьях, вызолотили траву, осветили бегущие вдаль тропки, и те, обрадовавшись новому дню, зазмеились, приглашая следовать за собой все вперед и вперед навстречу новым интересным приключениям.

Я аккуратно уложил вещи в заплечную сумку, немного попрыгал на месте, убедившись, что мне ничего не мешает, и я произвожу мало шума, похлопал себя по бокам и тронулся в путь. Через некоторое время я стал замечать, что лес начал редеть. Деревья становились более низкими, появился маленький подлесок, а из воздуха ушла лишняя сырость. Я перешел на бег, стремясь как можно скорее покинуть этот бесконечный лес, мчался все быстрей и быстрей, до самого края, пока, наконец, не вырывался из цепких лап этого могучего, древнего живого существа, ошибочно принятого мною за обыкновенный лес.

Я стоял на границе, позади меня возвышалась стена деревьев, а впереди раскинулось золотое, уходящее вдаль до самого горизонта, ухоженное пшеничное поле.

Глава 2

Глава 2.

Мой сон был нарушен тревожным пением птиц. Я поднялась с постели и подошла к окну. Откинув расписанную золотом тяжелую штору, всмотрелась в уходящую ночь, которая тихо отступала по алеющей над горизонтом полосе рассвета. Внизу, под окном бушевало грозное суровое море. Волны разбивались о подножие скалы, на которой возвышался мой замок.

Прильнув лбом ко стеклу, я задумчиво сдвинула брови. К нам пожаловал чужак. Укутавшись в шелк, я тихонько выскользнула из покоев, на цыпочках прокралась мимо спящей стражи и вышла в сад. Рассвет величаво шествовал по небу, развеивая сумрак ночи. Цветы еще спали, нежно покачивая закрытыми бутонами, на их листьях сверкали, дрожа и переливаясь, капли росы.

На посыпанной гравием дорожке, подобно ночной тени, не издав ни единого звука, появился большой черный кот. Он наклонил голову в знак приветствия и сел, смотря на меня пронзительными изумрудными глазами.

Я присела на изящно выточенную деревянную скамейку и обратилась мысленно к коту:

– Здравствуй, Шер. Мне кажется, в нашем королевстве появился чужой.

– Да, моя госпожа, – вкрадчивый голос Шерига Эстадиола Версаде Калорахейского прозвучал в моей голове. – Это пришелец из другого мира. – В изумрудных кошачьих глазах на мгновение вспыхнул огонь.

– Насколько опасен? – встревоженно спросила я, – один?

– Один. Пока не проявляет признаков враждебности.

– Следи за ним, – приказала коту, поднимаясь со скамьи и устремляя взгляд в сторону леса, окаймлявшего полукольцом мой город с южной стороны. – Кто ты, думала я про себя, – зачем появился здесь? Что хочешь найти?

Весь день мысль о чужаке не давала мне покоя. Я не могла сконцентрироваться на своих обязанностях, образ рыцаря в потрепанных кожаных доспехах мешал думать и сосредотачиваться.

Завтрак, потом два часа тренировок в ведьмовом зале, которые прошли бестолково, ибо магия превращений требует усиленной концентрации и энергии, а я постоянно сбивалась, прислушиваясь к неровному ритму чужого сердца. Разбор вассальских тяжб, потом тренировки с оружием, борьба с мастерами Луны, все, абсолютно все пошло кувырком, и к вечеру я чувствовала себя совершенно обессиленной.

Оглянувшись, я окинул прощальным взглядом величественные кроны бесконечного леса-лабиринта и пошел вперед по тропинке, струящейся между тучными золотыми нивами. Пахло клевером, травой и медом.  В поле работали крестьяне, когда я проходил мимо, один, делая широкие взмахи косой, поднял голову и оглядел меня с ног до головы, на широкоскулом обветренном загорелом лице его отразился испуг, руки разжались, и коса упала  в золотые волны пшеницы. Я удивился, но осмотрев себя, понял, в чем дело, испугаться было немудрено. Двухнедельное блуждание по лесу пошло мне далеко не на пользу. Я походил на дикаря или отчаявшегося разбойника. Лицо заполонила густая многодневная щетина, кожаные доспехи порядком потрепались, потускневшие, исцарапанные вкупе с грязным, оборванным по краям плащом, представляли собой жалкое зрелище. Надо найти постоялый двор, привести себя в порядок, помыться, почиститься, поесть, да и поспать не помешало бы. Проведя рукой по волосам, достал пару листьев, отбросил их в сторону и уверено зашагал вперед. Тропинка вывела меня к широкому, хорошо утоптанному копытами лошадей и проезжающих телег тракту. Можно было предположить, что движение здесь достаточно оживленное, несмотря на близость бесконечного леса.

Я не знаю, куда я попал, в какое королевство, но оно до мелочей напоминало то, которое я видел во снах.

Сны я стал видеть около месяца назад, они были настолько реальны, что, казалось, я действительно переношусь из одного мира в другой, настолько отчетливы и ярки были воспоминания. Я мог поклясться, что помню даже свежий соленый запах моря, танцующего у подножия замка. Я просыпался, покрытый мурашками с головы до ног, от сильного сердцебиения, и меня охватывало пронзительное чувство тоски и страстное желание вернуться назад, в эти сны, в это королевство, чтобы снова увидеть ту, которая жила в сверкающем белом замке у моря.

Девушка, с яркой внешностью, подобная солнцу. Матушка природа щедро одарила ее красотой, с которой никто и ничто не могло сравниться.  Рыжие кудри, немного закрученные на кончиках, ниспадали огненным водопадом на нежные плечи. Взгляд прекрасных, сверкающих как две звездочки на небосклоне глаз, манил и звал за собой в ту вселенную, где обитали подобные ей ангелы.  Мне хотелось смотреть бесконечно долго в ее глаза, тонуть в этом обворожительном омуте, наслаждаться и восхищаться, погружаясь все глубже и глубже. Точеные черты лица, аккуратный идеальный носик, словно созданный великим художником на своем холсте, алые чувственные губы, улыбка, от  которой в груди у меня замирает сердце, загнутые, длинные  ресницы, черные как безлунная ночь, подобные распахнутым крыльям бабочек, венчали песнь этой Ангельской красоте. Такой была красавица, повинуясь зову которой, я снова и снова проникал в иные миры, стремясь отыскать и увидеть ее, услышать ее задорный, обворожительный смех, ее волшебный, чарующий голос…

Увидев телегу, нагруженную свежескошенным сеном, я ускорил свой шаг и перехватил ее на перекрестке. Возничий колючим взглядом из-под густых бровей обвел меня с ног до головы:

– Что тебе надо, парень? – угрожающе спросил он.

– Уважаемый, я хочу попасть в центральный город этого королевства, – широко улыбаясь и разведя руки в стороны, показывая, что я не вооружен, ответил я.

Возничий еще раз окинул меня оценивающим взглядом и, убедившись, что я не представляю угрозы, приглашающим жестом похлопал рядом с собой:

– Садись парень, нам почти по пути. Довезу тебя до ближайшей деревни, оттуда в столицу рукой подать.

Не став медлить, я вскочил на любезно предложенное место, и телега медленно, словно раздумывая, покатилась вперед, мимо пшеничных полей, отливающих платиной в утреннем свете солнца. Дорога оказалась качественной и накатанной, мы проехали уже порядка около пяти километров и не встретили не одной кочки. Кругом я видел ухоженные поля, аккуратные разноцветные домики, веселые огородики и яркие палисадники, приветливые лица встречных людей, сравнивая невольно с тем местом, откуда я прибыл.

Мой мир был суров. Климат его большей частью не баловал. Холодный, непредсказуемый настолько, что снег может пойти даже в летнее время года, с резкими изменениями температуры из-за сильных циклонов и частых осадков. Ветра, дующие с окружающих полуостров морей, проникали под любую, самую теплую одежду, находили даже невидимые щели в домах, дули постоянно, принося с собой ледяную крошку с огромных айсбергов, плавающих как огромные величественные корабли. Лед, покрывающий колоссальную часть территории, пронизывающий холод и долгие полярные ночи с полным отсутствием солнца – таков были условия, в которых могли выжить только люди, рожденные с Талантом.

– А ты, часом, не колдун, паря? – Голос возничего вырвал меня из воспоминаний,

Я удивился такому вопросу:

– Почему ты об этом спрашиваешь?

– Да вот, смотрю на тебя и прихожу к выводу, что ты по лесу блуждал, и не могу определить, маг ты али принц чужеземный, которого наша Королева очередному испытанию подвергла, – он хмыкнул, ударил вожжами по крупу кобылы и, повернув голову, стал всматриваться в меня в ожидании ответа.

– А как думаешь, на кого больше всего похож? – улыбнулся я.

Мой разговорчивый друг что-то буркнул себе в бороду и, отвернувшись от меня, уверено пришпорил довольно резвую, как оказалось, кобылку, телега начала набирать ход. Я повернулся и даже увидел пылевой след позади.

– Постой, друг, не обижайся, выгляжу я потрепано, да это не моя заслуга, а леса, который огораживает полукольцом ваше королевство с южной стороны, – от одних только мыслей об этом лесе меня передернуло, – сделал из меня посмешище полное, как вы его хоть называете?

Заметив, как я вздрогнул от упоминания леса, который воистину справедливо получил свое название, возничий, обуреваемый любопытством, повернулся и охотно объяснил:

– Так Бесконечным и называем, сколько охотники ходили, так и не смогли попасть на другую сторону. – Он озабочено на меня посмотрел, внимательно еще раз осмотрев мои доспехи, плащ, меч, который лежал рядом, – Так-так, а что ты делал в этом лесу? И как долго ходил по нему, пока не вышел к нам?

Если бы я сам знал ответы на его вопросы! Самый главный – это как я попал в этот лес? Что я делал в нем и где я, черт возьми, сейчас нахожусь? Это явно чужой мир, люди открыты, и они никогда, таких как МЫ, не встречали, это сразу видно. Существуй тут такие люди с Талантом, мой общительный попутчик уж точно перестал бы гадать, кто я и откуда. Решив переключить разговор в другое русло от не совсем приятной мне темы, я спросил:

– А скажи, уважаемый, не знакома ли тебе девушка с огненно-рыжими волосами, с глазами, которые манят и заставляют тебя идти на край света, с ласковой…

– Все, хватит парень рассказывать, я знаю, кто она, уж поверь, такая у нас в стране только одна красавица, приезжий люд только так и начинает ее описывать. Да ты хоть знаешь, скольких она отправила обратно, не солоно хлебавших? Все хотят руки ее завоевать, да вот все ей не по сердцу приходят: – и он так с прищуром посмотрел на меня, явно приняв за очередного искателя руки и сердца.

– Так, а где мне ее найти? – Поддержав его своей улыбкой, спросил я.

– Это наша королева, живет она в замке, стоит он на горе, омываемый с одной стороны морем, да ты у любого спроси, всяк тебе скажет и направит, как добраться.

Смотря на улыбающееся лицо уже не молодого погонщика, я прекрасно понимал его мысли и тот скепсис, который он сейчас испытывает по отношению ко мне. Вид у меня был явно не для соискателя любви и уже тем более такой красавицы, которая живет в белоснежном замке на высокой горе. Смутившись немного своего неказистого вида, решил, что надо срочно найти ближайший постоялый двор, желательно с хорошей большой горячей ванной, вкусной кухней и мягкой периной. Закатив глаза, я представил себе все это великолепие.

Да, это девушка из моих снов, но почему она стала мне снится, что нас связывает? Какие силы меня тянут к ней? От множества вопросов кружилась голова, на них не было ответа и это все больше и больше сбивало меня с толку.

Подставляя лицо ласковому солнцу, и зажмурив глаза, я ехал, наслаждался пением птиц, стрекотом кузнечиков, шуму ветра по которому я соскучился. Солнце тут было такое ласковое, нежное, оно согревало изнутри, не обжигало, а как заботливая любящая женщина обнимало и обволакивало. Я откинулся на спину прямо в стог сена, вздохнул полной грудью запах полевых трав, от удовольствия даже что-то напел себе под нос. Положив в рот соломинку, расстегнул кожаный жилет и подставил солнцу грудь, в грязной и рваной рубашке.

Почувствовав, что телега стала замедлять свой ход, я приоткрыл глаза и, приподнявшись, стал смотреть по сторонам, пока мы подъезжали к маленькой деревеньке. Моему взгляду предстала мирная пастораль: аккуратные домики, окруженные маленькими заборчиками и такими же смешными калитками. – «Забор можно перешагнуть, зачем калитка? – думал я. – Он разве что от кроликов защитит, и то если кролик не проявит большой настойчивости, задумай проникнуть за периметр». Окна распахнуты, беленькие вышитые занавески треплет ветер, кое-где поднимается дым, это хозяйки кашеварят, готовясь накормить мужей, которые придут с ближайших полей. Отогнав мошку с лица, я уже принял вертикальное положение и более внимательно начал рассматривать тихую мирную деревеньку. В свою очередь и моя персона заинтересовала местных, встречные лица, будь то старик, сидящий на лавочке с курительной трубкой во рту или парочка влюбленных, девчушка с веснушчатым пареньком  под яблоней, с любопытством  провожали меня и я не видел страха в их глазах, им действительно было интересно. Самые бесстрашные оказались местные детишки, но что с них взять, дети они везде одинаковы. Сбиваясь в кучки по 4-5 человек, с криком бежали за телегой, поднимая своими босыми ногами клубы пыли, обгоняли телегу, останавливались на краю дороги и, делая вид что они играют только им в известную игру, незаметно, как казалось этим горе шпионам, наблюдали за мной. Не удержавшись и в очередной раз проезжая стайку маленьких шалунов, я скорчил рожу и зарычал, на что реакция последовала мгновенно, ребята залились звонким смехом, один даже упал на землю от хохота. Да, вид, наверное, у меня еще тот, коли детишки потешаются.

Проезжая мимо двухэтажного деревянного строения, которое заманивало к себе разукрашенной вывеской, изображавшей поросенка, лежащего на противне рядом с огромной кружкой пенного напитка. Попросив остановить телегу напротив заведения, я от души поблагодарил своего попутчика и, повесив плащ на руку, направился к таверне. Из распахнутых дверей до меня долетел сбивающий с ног дразнящий запах готовящейся кухни. Подняв взгляд и прочитав на табличке «У ослика», хмыкнул про себя, решив, что хозяин наверняка любитель этих маленьких непарнокопытных, с надеждой переступил порог.

Помещение было ярко освещено висячей лампой на 500 свечей, прекрасно просматривалась все пространство таверны, небольшое, столов на десять, и только два из них были заняты. Утро, все, наверное, на работах, кузнецы, портные, полевой люд. Обойдя сидевшую за большим столом компанию, так сильно поглощенную бурной полемикой, что не обратили на меня никакого внимания, сидящие за вторым занятым столом парни в рабочей домотканой одежде, исподтишка кидали на меня оценивающие заинтересованные взгляды. Увидев за барной стойкой хозяина столь прекрасного заведения, я сразу направился к нему. Лениво вытирая стакан чистым полотенцем, он любезно улыбнулся мне, показав свои все зубы, поставил стакан, облокотился на стойку руками и предоставил мне инициативу, начать разговор первым.

– Любезный, хотелось бы у вас остановиться на пару дней, – сказал я, смотря в глаза хозяину. Он покосился краем глаза на рукоять меча торчащего за моей спиной, пробежал глазами по моей потрепанной грязной одежде, явно прицениваясь к состоянию моего кошелька, пришел к какому-то своему выводу, и еще шире улыбнулся, хотя, казалось, это было практически не возможно.

– Конечно, для благородного господина у меня найдется прекрасная комната на втором этаже с большим окном и крепким сундуком, куда можно запереть все ваши ценные вещи, – сказав это, он нагнулся под стол, достал медный ключ положил на стойку. – С вас 5 серебряных монет за одни сутки, завтрак входит в оплату, а если вы изволите принять горячую ванну, то еще одна монетка решит все ваши проблемы.

Сняв с плеч рюкзак и порывшись в нем, я достал кошелек, который радостно мне прозвенел мелодию полного стола, чистой постели и горячей ванны. Отсчитав требуемую сумму, я забрал ключ и стал подниматься на второй этаж.