Ты моя тень

Глава 1

Зелёное поле, казалось, сливалось с голубым небом и создавало иллюзию двухцветного мячика, которым обычно играет детвора во дворе. Прямо посередине поля, раскинув руки и ноги в стороны, расположились две фигуры. Одного пола. Одного возраста. Одной цветовой гаммы. Их белоснежные одеяния легонько подрагивали от дуновения ветра и слегка открывали чуть видневшиеся со спины перья. По едва заметным движениям губ можно было понять, что они общаются между собой.

– И тебе не жаль их?

– Жалость удел смертных, ты ведь знаешь, а мы с тобой освобождены от эмоций.

– И всё же, это не мешает отнять нам жизнь у одного и отдать её другому.

– Да, Михаил, ты ещё молод и тебе учиться, и учиться. Мы не жизнь отнимаем, а всего лишь освобождаем оболочку.

Младший молчал и тогда старший продолжил:

– По сути, ничего не изменится, две души, мужская и женская, некогда бывшие одним целым, вновь сольются и обретут одно тело. Так сказать, вернутся к первоисточнику. Нам лишь нужно решить, какую из телесных оболочек оставить.

Он улыбнулся собрату и добавил:

– А давай-ка понаблюдаем. Останется тот, чья тяга к жизни будет оправдана сильнее.

Все научные исследования начинаются с пресловутого вопроса-крючка, который забрасывается в сосуд с возможным, чтобы в дальнейшем подцепить одобрение или отрицание: «А что если?» – приводит к доказательствам гипотезы и появлению закона, или отрицанию и сохранению предположения. Молодая женщина в белом халате сидит, склонившись над микроскопом, и разглядывает препарированный труп лягушки.

– А что если вместе с душой переселяется… память?

– Ань, чего ты бубнишь там себе под нос? – раздаётся мужской голос за её спиной, и от неожиданности она вздрагивает.

– Артём, блин, обязательно подкрадываться так, чтобы я пугалась? – хмурится она и поднимает голову. – Ох, кажется, я сегодня переработала, чёрт… спина затекла. Который час?

– Уже почти 20.30, ты точно ненормальная. Ну ладно у меня вторая смена. А что тебя заставляет сидеть вот так целыми вечерами? И чего ты в этом куске мяса думаешь увидеть нового?

– Мне кажется, я близка к цели.

– Ты всё ещё веришь в переселение душ? – Артём подходит к ней ещё ближе, и она ощущает терпкий запах его духов.

– Не просто верю, Тём, я практически нашла этому доказательство. Подожди, не перебивай меня. Я знаю, что ты скептик и веришь только научным доказательствам. Они будут. Но если ты по-прежнему будешь с недоверием и сарказмом относиться к моим гипотезам, они никогда не обретут значимость. Я знаю, как доказать серьёзность своей теории. Мне видится, что есть ключ к загадке. Я пока ещё не уверена точно, но чувствую. Да и внутренний голос меня направляет.

– А, ну если внутренний голос, тогда да, – Артём улыбается и дотрагивается до её руки. – Ань, я всегда буду на твоей стороне. Даже если ты будешь нести несусветную чушь. Ты знаешь, как я к тебе отношусь. – Его глаза излучают тепло и нежность.

– Да, я чувствую, что дошла до сути, но не могу объяснить, – продолжает она бормотать, прислонив глаза к микроскопу.

– Тебе нужно отдохнуть, на тебя больно смотреть, Ань, ей Богу. Морщины уже на пол-лица и эти круги под глазами…

– Спасибо, что так недвусмысленно напомнил мне про возраст, я помню, что через пару дней мне стукнет 30.

– Не, Ань, блин. Я не то имел в виду. Ну чего ты, подружка. – Артём, сконфуженно улыбается. – Закрывай своего электронного дружка, давай, и поехали. Хватит уже тут киснуть. Я хочу тебя пригласить на ужин и кое-что рассказать. Пожалуйста.

– Ладно, ты ведь не отстанешь иначе, да?! Рассказать кое-что… интриган…Хорошо, дай мне минут пять и я буду готова.

– Отлично, буду тебя ждать внизу на стоянке.

Девушка дождалась пока Артём выйдет, выключила прибор, почистила стекло микроскопа, убрала испытуемый образец в контейнер для отходов и пробежала ещё раз глазами свои записи наблюдения, прежде чем выключить монитор. После этого сложила ноутбук, убрала его в сумку и отложила её в сторону. Сбросила с себя халатик, переобулась, заменив грузные тапочки красными лодочками на маленькой шпильке. И, дополнив свой образ роковой красавицы в красном платье, подкрасила губы яркой помадой. После чего сняла с вешалки красное пальто и, повесив сумочку на плечо, вышла из кабинета. На всё про всё ушло минут 10. Привычку быстро собираться Анна выработала у себя ещё со студенчества, когда надо было за 20 минут утром позавтракать, одеться, повторить конспект и успеть на электричку в Москву. С тех пор, как родители переехали на ПМЖ в Израиль, она осталась одна в огромной квартире в Подмосковье. Родители не волновались, тайно лелея надежду, что дочка, окончив институт, приедет к ним уже дипломированным специалистом. Тем более что отец, будучи знаменитым хирургом, пригрел для неё местечко в одной из лучших клиник Тель-Авива.

Но Анна свою судьбу решила иначе, наотрез отказавшись переезжать в Израиль, она устроилась работать в центр практической нейропсихологии обычным лаборантом. В лаборатории она трудилась уже 7 год после окончания ВУЗа и здесь же они с Артёмом и познакомились. Артём был заведующим лабораторией, и кроме него в отделе было ещё две девушки. Но почему-то с самого её прихода в коллектив, он оказывал знаки внимания только ей одной. Не то, чтобы её это сильно напрягало, поскольку она целиком и полностью была поглощена изучением вопросов нейропсихологии, но несколько озадачивало.

Артём, сидя в припаркованной машине, прислушался. Прозвучал характерный звук закрывающейся двери, а вслед за ним маленькие молоточки-каблучки, застучавшие по коридору. Входная дверь открылась, и плод его фантазий вышла из здания лаборатории. Пока Аня шла к машине, Артём наблюдал за ней и думал. Бесспорно, она вызывала у него желание, какое возникает у любого нормального мужчины к женщине – белокурые светлые локоны обрамляющие лицо, синие глаза, эффектно выделяющиеся на фоне пушистых чёрных ресниц и тонкие чёрные ниточки над глазами – этот нежный образ сводил его с ума.

Конечно, она ему дико нравилась, но как открыться девушке, чтобы не спугнуть, он не знал. В его жизни было много девушек, но ни к одной у него не возникало серьёзных чувств, которые бы приковывали взгляд и заставляли замирать сердце. Девчонки в отделе частенько хихикали и начинали перешёптываться, когда Аня заходила в лабораторию. Артём тот час же подскакивал и торопился оказать ей знаки внимания, взять у неё пальто, донести сумочку или подать утреннюю чашку кофе.

– Поехали, – Анна села в машину и перекинула сумку с ноутбуком назад.

– Хмм… – Артём нехотя вернулся из своих размышлений, – ты неисправимый трудоголик. – Заметил он, проследив за ноутбуком, перекочевавшим на заднее сиденье.

– Завтра выходные, а мне всё равно делать нечего. Так хоть займу себя работой. Тем более, у меня есть над чем подумать.

– Кто бы сомневался.

Во время ужина Артём рассказал, что его близкий друг отмечает юбилей, по случайному стечению обстоятельств в один день с её днём рождения. Отказывать другу и не пойти на его день рождение, он не мог. Не отмечать день рождения девушки, которой он так страстно увлечён, даже и речи быть не может (конечно, эту фразу он придержал в своих мыслях и не стал раньше времени раскрываться Анне). А вот объединить оба дня рождения и закатить крутой праздник, как сказал Артём, он готов с удовольствием. С другом, по всей видимости, уже всё было оговорено ранее, оставалось слово за Анной.

– Ты ведь не скажешь «нет»? – Артём наигранно умоляюще смотрел на неё.

– Ну ты ведь потом будешь ходить вокруг меня как котик из Шрека…

– Смешно. Ну так как? Согласна?

День рождение, а вернее юбилей выпадал на выходной день. У Артёма всё было готово: он арендовал два шатра на берегу реки, заказал несколько лимузинов, чтобы перевести гостей, организовал кейтеринг и шоу-аниматоров. Если Артём за что-то брался, то можно было даже не волноваться, перфекционизм не позволял ему делать дела в пол оборота. Конечно, он не забыл и о подарках, для объекта своей симпатии он приготовил тур-поездку в Альпы. При вручении он скажет, что поехать она сможет со своей подружкой, но очевидно ведь, что сам он в тайне лелеял надежду, что этой «подружкой» будет он сам. А для своего лучшего друга, он заказал перчатки и навороченный байкерский шлем. Никита был профессиональным байкером. А так как работа была тесно связана с авто и мото-техникой, то любимое дело плотно переплелось с заработком. Что являлось большой редкостью в наши дни. А вот что было совсем не редкость, это увлечение Никиты писательством, в свободное от работы и любимого дела время. Сейчас только лишь ленивый ни разу не пробовал себя в искусстве сложения метафор и всевозможных литературных перлов.

Анна приехала вместе со своими подругами на заказанном Артёмом лимузине. Когда девушки вышли на поляну, возле шатров уже стояли несколько пар, среди них был также и Артём.

– О, а вот и принцесса бала. – Артём выдвинулся вперёд от толпы, сияя от счастья. – Ты прекрасна, Анна.

Возможно, она и вправду смотрелась неплохо, поскольку несколько девушек с восхищением рассматривали её праздничный наряд. На ней было фиолетовое платье-футляр до середины бедра с открытой спиной и тонкой ленточкой через плечо. На руках чёрные перчатки до локтя, а на ногах – чёрные туфли на высоком каблуке. Белоснежные локоны были забраны по бокам и ниспадали отдельными прядями на плечи. Минимум макияжа, но синие глаза она всё же оттенила чёрной подводкой.

Девушка не пропустила, что симпатичный парень, рядом с Артёмом также с интересом наблюдает за ней.

– Ну что же ты стоишь? – обратился к нему Артём. – Это и есть Анна, принцесса нашего сегодняшнего бала. Вы познакомьтесь тут пока, а я принесу нам лимонады.

– Никита, – протянул ей руку молодой мужчина.

– Анна, – пожала она её в ответ и волна, словно от удара током прошла между ними.

– Статическое напряжение, – одернул руку Никита, – извините, наверное, от моего костюма.

– Ничего страшного, со мной такое тоже случается. Особенно если мы забудем надеть резиновые перчатки в лаборатории.

– Ага, вы работаете вместе с Артёмом.

– Да, в одном центре и даже одной лаборатории.

– А чем занимаетесь?

– Разве Артём вам о своей работе ничего не рассказывал? – испытующе посмотрела на него Анна.

– Да так, рассказывал, конечно, в общих чертах. Он не особо разговорчив, в отличие от меня, – и тут Никита первый раз улыбнулся. И снова волна прошла по всему телу, но в этот раз между ними никакого контакта не было.

– А почему в отличии? Вы любите поговорить?

– У меня это скорее профессиональное. А ещё я люблю размышлять, подпитывая своё вдохновение. Вот познакомлюсь с красивой девушкой, и она потом станет героиней моего рассказа. – Никита подмигнул ей.

– Ааа…так вы – писатель! – загорелась Анна.

– Ну нет… это слишком громкое слово для меня. Я, скорее начинающий автор, так пишу иногда. Время от времени отправляю свои рассказы на конкурсы. Вот, кстати говоря, недавно выиграл один такой конкурс. Да. Было дело. А впрочем, я пишу не для выигрыша, и не ради того, чтобы издаваться, я пишу, потому что мне некуда складировать свои мысли. Знаете…

– Ну хватит, утомишь сейчас нашу принцессу, – Артём вернулся с тремя высокими фужерами на длинной ножке, величественно восседавших на подносе с резным орнаментом. – Предлагаю выпить за наших именинников! – голос Артёма прокатился эхом по поляне, и присутствующие ответили на призыв звоном бокалов.

Весь вечер Анна с Никитой были словно не в своей тарелке. Словно им было неловко и в то же время очень легко в присутствии друг друга, словно они угадывали мысли и желания друг друга. Выяснилось, что у них общие пристрастия в еде: как и Никита, Анна любила бифштекс и капустные котлеты, а Никита, как и она, обожал ванильное мороженое, сверху политое шоколадом. Но кроме этого, Анна встретила родственную душу. Ведь ещё со студенчества она была страстным книголюбом, и теперь Никита отрывался на ней, упражняясь в цитатах:

– Творческий человек сам себе критик и сам себе оппонент.

– Гений и порок всегда шагают вместе.

– Душа писателя, как арфа звучит волшебно и притягательно.

– Писатель – растение многолетнее с разветвлённой корневой системой.

Казалось, они так прилипли друг к другу, словно пазлы, словно неподвластная им обоим сила соединяла их друг с другом. Так, что вклиненная в их разговор фраза Артёма прозвучала как-то неестественно, грубо и нелепо:

– Пожалуй, я сделал ошибку, объединив ваши дни рождения в один вечер, – бросил он с едва заметной улыбкой.

– Да ладно тебе, Тёмыч, всё ведь круто. Аня классная девчонка, – сиял в свою очередь друг, встречая ответную улыбку от Анны.

– Это я и без тебя вижу. – Пробурчал Артём себе под нос.

– Понял-понял, – Никита заулыбался и, оставив обоих в явном смущении, присоединился к гостям.

Вечер закончился. Все разъехались. Артём проводил Анну домой. И жизнь снова вернулась в привычный ритм. Она также продолжала изучать свои «лягушачьи души», а Артём всё также продолжал крутиться возле неё.

– Ну вот, год и прошёл. Почему они ничего не делают? Какое-то всё вялотекущее.

– Не торопись, мой друг, они пока ещё не нащупали истину, и не столкнулись с причиной. Но я согласен с тобой, Михаил, нам нужно их подтолкнуть.

– Ты отмерил им время, да?

– 3 года. А значит, у них осталось ещё 2.

Глава 2

В то утро Анна проснулась от странного сна. Ей снилось, как она гнала на байке, рассекая лужи в кожаном костюме с короткими штанами, а на икре красовалась тату – серый журавль с красной головой. Проснувшись, она первым делом осмотрела свою ногу. «А что? Тату бы неплохо смотрелась на ней. Почему бы и нет?». Анна решила узнать у Артёма. Но Артём был категорически против татуировок, он практически накричал на неё.

– Ты в своём уме? А ещё медицинский работник… ты вообще знаешь, что с тату можно занести себе чёрт знает какую заразу? И вообще это мерзко – рисовать своё тело. Ты что пергамент? Зачем тебе это нужно?

– Чего ты так завелся? – Оторопев, она смотрела на своего друга. – Причём тут зараза? Там все одноразово. Не стерильно и не дезинфицировано, как у нас, а од – но – ра – зо – во. У нас если на то пошло, заразу подцепить гораздо быстрее. А по поводу эстетичности, чего ж ты своего друга не удержал от этого? А? У Никиты вон все плечи в тату.

– Никита мужчина. И он байкер. – Артём нахмурился. – А где ты видела Никиту? Вы что… общаетесь?

– Нет. Но я помню ещё с того раза, когда мы вместе праздновали день рождение. Он показывал мне свои фото на байке, и я обратила внимание…

– И запомнила.

– Тём, ты что ревнуешь?

Артём прокрутил в голове её вопрос и свой ответ. Сорванный цветок заново не прорастет, с заданным вопросом также. Наверное, вот оно то самое время и тот самый момент, когда нужно решаться.

– Нет, не ревную. Но мне бы хотелось, чтобы ты была здоровой и красивой. Ты мне нравишься уже давно, и я с ума сойду, если с тобой что-то случится. Ань, давай попробуем пожить вместе. Как ты к этому относишься?

– Я… ммм… ну… – От неожиданности она начала смущённо разглядывать свои руки. Она не могла взглянуть на Артёма. «Вот же блин, какого фига он перешел через черту? Нафига мне эта ваниль?». Она явно не узнавала себя даже в мыслях. Ведь ещё только год назад Артём чисто гипотетически мог бы быть ей интересен, а сейчас что? Она подняла на него свои синие глаза и слова сами сорвались с губ.

– Тём, мы с тобой знаем друг друга уже почти 8 лет. И отлично ладим. Давай не будем переходить эту черту. Я очень ценю твоё присутствие рядом. Ты мне нужен… как друг.

– Хмм… – Артём улыбнулся краешком губ. – Мы не можем дружить.

– Но почему? Многие мужчины и женщины дружат. Что в этом такого?

– Мужчина и женщина могут дружить – эта набившая оскомину фраза, въевшаяся в сознание хуже куска грязи на штанине брюк. Но ты права, лучше быть другом, чем куском грязи.

– Артём, зачем ты так? Я ведь тебя не хотела обидеть. Просто…

– Просто у тебя ко мне нет чувств. Спасибо за честность. Знаешь, самое непростое это говорить то, что думаешь. А думать то, что хочешь сказать. У меня всегда с этим были сложности. Но я рад, что сегодня всё выяснилось. Раз и навсегда.

Наверное, если б не маниакальное желание изучить вопрос, терзающий сознание, она бы уже давно решилась сменить работу. А так Анна по-прежнему приходила в лабораторию, по-прежнему выпивала утренний кофе (теперь уже приготовленный собственноручно), по-прежнему склонялась над своими препарированными образцами (теперь уже не подбадриваемая своим другом), по-прежнему делала пометки в блокноте (зачеркивая и оставляя новые гипотезы), по-прежнему молчала (девочки давно на неё забили), по-прежнему справлялась с тошнотой (запахи в лаборатории всегда стояли специфические), по-прежнему уходила из лаборатории последняя (теперь уже всё чаще добираясь на общественном транспорте).

Анна стояла на остановке, как назло последний автобус отошёл за две минуты до того, как она прошла перекрёсток. Как обычно, достав читалку, она открыла последнюю закладку, намереваясь разгадать загадку триллера. Это была её игра, в которую она давно играла. Она всегда с лёгкостью разгадывала все хитроумные переплетения сюжетов, так словно писательская задумка исходит от неё, а не от автора. Помнится, в институте её за это недолюбливали почти все одногруппники, прикидывая, что она хитрит и знает точно концовку книги. А она просто считывала концовку, рисуя её в своей голове. Но с недавних пор вдруг дополнительно к умению предвидеть сюжет, добавился и ещё один талант – она начала рисовать картины, накладывая свои пласты повествования на уже имеющиеся авторские. Вот и сейчас она прочитала предложение: «Пусть жертва не сильна, но хищник – слаб» и перед глазами возник образ… сумерки, заброшенный дом, дождь и молнии, раскраивающие небо на куски, рёв оборотня, приготовившегося к прыжку…

Рёв… и звук тормозов. Анна поднимает голову от читалки и видит приближающееся к ней в облаке пыли заднее колесо мотоцикла Харлей Дэвидсон, а потом и сам байк целиком. Байкер опускает ногу, не выключая мотор, снимает шлем, и она узнаёт в молодом человеке Никиту.

– Привет, принцесса.

– Писатель! – улыбается она в ответ.

– Тебя подвезти? Только у меня нет шлема.

И откуда у неё это внезапно проснувшееся чувство азарта, беспечности и задора? Сама не узнавая себя, она решительно подходит к байку, закидывает ногу и, поправляя задравшуюся юбку-деним, обхватывает парня двумя руками.

– Эй, да у тебя силища в руках.

– Извини, – смущенно расслабляет она свои объятия.

– Брось, я пошутил. Твоими маленькими ручонками только с микроскопом возиться. – Он спускает ногу с тормоза и вжимает педаль. Шлейф пыли хвостом тянется за ними, когда они, рассекая пространство, срываются с места.

Анна, крепко вцепившись в Никиту, снова чувствует то самое ощущение близости и узнаваемости. Ей нравится и одновременно страшно от этого внутреннего состояния. Словно тревога, невидимым зверем, как в том сне, где она мчалась на байке, подкралась и завладела мозгом. Бывает так, что вроде бы всё в порядке, и нет явного беспокойства, но грудь сжимает, сердце бешено стучит, во рту пересыхает и всё тело напрягается, как будто готовится к прыжку.

– Держись, сейчас подпрыгнем – успевает крикнуть Никита, наклоняется вперёд и байк подбрасывает на ухабе вверх. – Проклятые дорожники, вечно говно с этими дорогами.

– А ведь я не сказала тебе, где живу, ты знаешь, куда меня везти? – с непривычки Анна почти кричит, стараясь перекричать шум от байка, визг машин и собственный голос.

– Помню. Тёмыч говорил, что ты из Подмосковья. Алабино, вроде как.

После этого вечера они с Никитой и начали общаться. Ненавязчиво. Не принуждая друг друга к каким-то телодвижениям. Не форсируя события. Не выпрашивая и не выясняя. Легкость и одинаковость. Анна рассказывала Никите про свои «лягушачьи гипотезы» и психологию исследования реинкарнации душ. А Никита читал ей свои цитаты и отрывки из новых рассказов. Они даже не заметили, как с появлением друг друга в жизни их самих начали происходить раннее непривычные действия.

Анна проснулась от звука шлепающих по полу босых ног, стало быть, Никита уже встал и вышел на балкон покурить. Это была его привычка, курить утром, потягивая кофе, но с тех пор, как Никита стал оставаться у неё с ночевкой, сигаретный дым дважды за утро вырывался из окна их квартиры.

– Никииит… – простонала девушка, – принеси мне попить, пожалуйста.

– Малыш, ты можешь мне погладить рубашку? – Никита вернулся со стаканом воды, – я обедаю с редактором. Да, кстати, возможно сегодня не приеду.

– Окей, – она выпила залпом воду.

– Окей что погладишь или окей что не приеду? – Никита присел на краешек постели и запустил руку под одеяло.

– И то и другое, – она одернула его руку, – не надо Никит, я хочу ещё поспать.

– Странно… раньше ты бы завелась и вылила на меня ушат неконтролируемой ревности и придирок.

– То было раньше, – Анна перевернулась на другую сторону, но сама задумалась. «А действительно, почему это раньше они так дико ссорились из-за бесконечных встреч Никиты с девушками и общения на флиртовой волне, а сейчас словно поменялись местами».

– Ладно, поспи, милая. – Никита поцеловал её в макушку и вышел из комнаты.

Чуть позже, когда они сидели на кухне и завтракали, Никита завёл разговор про свой очередной рассказ. Так уж получилось, что с появлением в его жизни Анны, он стал писать чаще и с большим увлечением. Анна, помимо того, что с охотой его слушала, она ещё слышала все огрехи и малейшие неточности, исправляя и направляя его. Никита рассказывал про сюжет рассказа, где повествование идёт от лица девушки. Девушка-врач, работает в секретной лаборатории, изобретают лекарство, которое вылечивает людей от всех болезней, укрепляет иммунитет, но вместе с тем, превращает их в мутантов. Но вместо привычного и похожего на его стиль сюжета, где мутанты вступают в противостояние с людьми, захватывают власть и так далее, он вводит в сюжет любовную линию. И фантастический рассказ превращается в ванильную историю про девушку-врача и недочеловека.

– Хрень какая-то… – дочитав рассказ, Никита смотрит на неё и потирает лоб. – Сам не понимаю, чего это меня увело в эти сопли.

– Наверное, тебе не хватает эмоций в жизни. Все ведь писатели пишут о том, что им не хватает по жизни. Или присваивают героям свои мысли и желания. К примеру, если ты всё время пишешь про отношения к некой таинственной девушке, которая затмевает твои мысли, значит, этот образ из прошлого тянется за тобой. И ты всё ещё хочешь её трахнуть.

– Ань, не задирайся. – Никита, закидывает ногу на ногу и тут же удивлённо и смущённо одёргивает себя.

– Тебе не кажется, что с нами что-то происходит? Я уже не первый раз замечаю, что ловлю себя на мысли шлёпнуть по заднице девушку, стоящую передо мной в обтягивающем платье.

– А я не пропускаю ни одного стекла автомобиля на работе, чтобы не посмотреть на своё отражение. Но ладно бы только это, вчера никак не мог выбрать какую мне рубашку надеть на презентацию кастомайзинга «харлея» для нового заказчика. Прикинь, выкидывал всё из шкафа, пидарастически вертясь перед зеркалом. Фууу…блять.

– А ещё меня тянет набить тату, – добавила Анна.

– Словно ты превращаешься в меня, а я в тебя… Забавно, прямо таки тянет на новый рассказ.

– Никит, ты слышал про реинкарнацию душ? – Анна, задумчиво, накручивая прядь волос на палец, продолжает. – Ты знаешь, что когда человек умирает физически, его душа продолжает жить и переходит в другого человека? И он снова проходит тот же путь, который был у его предшественника. Пока не исполнит своего предназначения. Я изучала по работе, что у каждого из нас своя задача – как урок в школе. Ты будешь его сдавать бесконечное число раз, получая неуды, пока не сдашь.

– Ты хочешь сказать, – перебивает он её, – что с нами сейчас происходит реинкарнация?

– Я не знаю, что происходит с нами. Но чувствую, что мы неспроста познакомились друг с другом.

– Бред, конечно, – тут Никита задумывается. – Странно, но сейчас я почему-то вспомнил про одного знакомого. Он индуист. Вот он знает всё про переселение душ и всякую прочую фигню… Если хочешь, то есть если тебе будет легче, мы можем к нему съездить.

– Ну вот начало положено, – Архангел Гавриил довольный смотрит на своего младшего собрата.

– Ох и не нравится мне всё это.

– Нет-нет. Не стоит беспокоиться. Это всего лишь простые формальности. Люди сами создают себе сложности из ничего. Нам не придется что-либо делать.

Друг Никиты оказался худощавым мужчиной, с чёрными глазками-бусинками и чёрными бровями, что резко контрастировало с его возрастом. На голове у него был цветной чурбан, как часть культуры, наделённый мистическим сакральным смыслом. Он покачивал головой, сидя на полу, сложив ноги и руки, и бормотал что-то себе под нос. Так как дверь в квартиру была не закрыта, они зашли, не стучась и не разуваясь. Никита пояснил, что Амрит – так звали индуиста, никогда не закрывается. Ничего не боится и верит, что добрые силы его защищают.