Разреши мне любить

Ольга Рузанова

Разреши мне любить

Глава 1

Варя

– Спят? – шепотом спрашивает Арина.

– Да. Уложила.

Я принимаю от нее два одинаковых бумажных пакета с логотипом магазина детских товаров и, обняв плечи одной рукой, крепко целую в щеку.

– Блин… я так хотела посмотреть на них!.. В следующий раз приеду пораньше.

– Еще успеешь, Ариш, – улыбаюсь, отступая на шаг, – и посмотреть, и поиграть, и понять, как здорово, когда они спят.

– Шумные, да? – смеется тихо.

– Да. Не то слово.

Повешав куртку в шкаф, Арина поправляет волосы, глядя в зеркало, и идет за мной вглубь квартиры. Останавливаясь у каждой комнаты, восторженно ахает. Я на ее месте вела бы себя точно так же, но я не на ее месте, поэтому терпеливо жду, когда она все осмотрит.

– Это настоящий камин, Варь?

– Нет, имитация.

– Как настоящий, – проговаривает она и поднимает голову вверх, к висящим над ним двум парным картинам, – Боже, как красиво!

– Пара лебедей.

– Это очень модно сейчас. Мы с папой были в прошлом году на выставке в Праге. Такие картины стоят баснословных денег.

– Наверное…

Обойдя всю квартиру и заглянув даже в кабинет, которым пока никто не пользовался, Арина приводит меня, наконец, на кухню, где я накрыла для нас небольшой стол с закусками и вином для нее.

– Шикарно, – выносит заключение, усаживаясь на белый стул, – Все очень стильно.

Мы переехали сюда меньше трех недель назад, и еще не до конца обустроились. Нужно купить много чего из посуды и текстиля, а так же переделать кое-что для удобства детей, но я интуитивно не тороплюсь.

Сняв два бокала с держателя над барной стойкой, один наполняю белым вином, во второй наливаю лимонной воды.

– Ты не пьешь?

– И раньше не пила. Забыла?..

– Нет, но думала, вдруг, что-то изменилось.

Усмехнувшись подруге, я сажусь рядом и складываю руки на столе.

– Ничего не изменилось, Ариш.

Не считая того, что мне пришлось слишком быстро повзрослеть.

– Ты изменилась, – проговаривает осторожно, кружа глазами по моему лицу, – Стала другой.

– Какой?

Она пожимает плечами, словно не может объяснить, какой именно, и снова внимательно меня осматривает.

– Серьезной.

– Собранной, – подсказываю я.

– Да, именно…

– Ты тоже такой станешь, когда у тебя родится ребенок.

– Мне пока не грозит, – отмахивается она со смехом и берет кусочек сыра с тарелки, – Как ты справляешься, Варь?

– У нас приходящая няня.

– А ночами? Если они ночью не спят?

– Тогда я не сплю вместе с ними, – отвечаю, поглядывая на стоящую на кухонном острове радионяню.

Это единственный важный для меня гаджет последние почти два года. Муж говорит, мои зацикленность на детях и жажда контроля до добра не доведут.

– Станис помогает?

– Он все время на работе или в командировках. Но… – прерываюсь на то, чтобы вдохнуть воздуха, – он хороший отец.

Арина понимающе кивает, а я соскакиваю, чтобы достать из холодильника заказанные специально по этому случаю пирожные.

– Почему вы решили вернуться?.. Из-за твоей послеродовой депрессии?

– Климат Лондона не пошел мне на пользу, – улыбаюсь, уходя от ответа.

Вынимаю капкейки по одному и красиво расставляю на блюде.

– Серьезно?! – подкатывает глаза Арина, – Верится с трудом, но я все равно дико рада!

Подруга даже примерно не представляет, какие чувства меня одолевают сейчас. Это нечто похожее на потребность преступника снова побывать на месте преступления.

– Денежко тоже в городе. Знала?..

Покинувший мои легкие воздух встает в горле плотным пузырем. Я разворачиваюсь к ней лицом и вжимаюсь поясницей в каменную столешницу.

– Он разве не в Кисловодске?

– Нет, вернулся еще осенью. Аля сказала, ему в федерации бокса должность дали.

– И разве с Алей они не расстались?..

Арина, играя бровями, склоняет голову набок.

– Снова вместе.

Пытаясь справиться с головокружением, я прикрываю глаза и буквально вижу, в какие руины превратятся наши жизни, когда всплывет правда.

Мне становится жарко до ощущения липкой спины, а кисти и ступни, напротив, леденеют.

– Вот как?..

– Да, – подтверждает Арина, не замечая моего состояния, – Мы сейчас почти не общаемся, но я поняла это по фото с ее страницы. Может быть, в этот раз у них что-нибудь получится.

– Да. Скорее всего…

Пытаясь уменьшить давление в груди, глубоко вздыхаю и возвращаюсь к своему занятию. Ставлю пирожные на стол и включаю чайник.

Дальнейшая беседа и встреча в целом становятся мне в тягость. Подпитываемые страхом, который оказался значительно ближе, чем я рассчитывала, мои мысли раскручивают карусель.

Я не думала, что он в городе. Я не готова.

Мне стыдно от испытываемого мной чувства облегчения, когда около полуночи Аришка уходит. Даже не убрав на кухне, я на цыпочках пробираюсь в детскую. Усаживаюсь в широкое кресло между двумя кроватями, прижимаю ладонь к глазам и хватаю воздух ртом.

Подобные приступы удушья случаются о мной довольно часто, и я научилась прогнозировать и блокировать их. Переключение потока мыслей и глубокое, полностью контролируемое, дыхание. Это одна из практик, которой я научилась, посещая психотерапевта в Лондоне.

– Ма-а-а… – вдруг раздается тихий голосок Арсеньки.

– Тш-ш-ш… Молочка?

Оторвав кучерявую голову от подушки, он хлопает сонными глазками и сразу садится.

Зная, что он непременно разбудит брата, быстро поднимаюсь с кресла и беру его на руки. Обняв за шею и готовый вот-вот уснуть, сын пристраивается на моем плече.

Я несу его на кухню. Удерживая одной рукой и покачивая, наливаю в поильник и подогреваю молоко.

Арсений, в отличие от Ромки, все еще просыпается ночами для того, чтобы перекусить, но зато утром спит гораздо дольше брата. Я не знаю, чего мне хотелось бы больше – неспокойная ночь, но возможность поспать утром, или наоборот. Пока об этом приходится только мечтать и подстраиваться под них обоих.

Выпив половину, Арс зевает и снова укладывается на меня. Вернув его в кровать, я сижу в детской, пока сама почти не засыпаю.

Потом навожу порядок на кухне, принимаю душ и, поставив на тумбочку у кровати радионяню, ненадолго отключаюсь.

Мне снова снится этот сон. Я в каменном лабиринте безуспешно ищу выход. С каждым шагом проходы становятся все уже и ниже, пока мне не приходится опуститься на колени, чтобы ползти вперед.

Холодно, страшно и абсолютная уверенность в том, что я снова упрусь в тупик. Меня разбивает паралич – безмолвно крича, не могу даже пошевелиться.

Просыпаюсь внезапно от ворвавшегося в скованное ужасом сознание детского хныканья.

Глава 2

Варя

Гулять с моими сыновьями тот еще квест – событие масштабом в полдня. Особенно, если сейчас на календаре февраль с локализацией в России.

Для того, чтобы ни у кого не испортилось настроение, мы должны быть сытыми и выспавшимися, одновременно одетыми, выведенными на улицу и с удобствами усаженными в двухместную прогулочную коляску.

В одиночку справиться нереально, поэтому все препятствия преодолеваются с помощью нашей няни Марины.

Сегодня гуляем по тому же сценарию. Одетые в теплые пуховики и шапки, мальчишки с любопытством глазеют по сторонам.

Им в новинку суровый климат и белые сугробы. Снегопад в Лондоне они видели всего пару раз и, разумеется, его уже не помнят.

– Дог! – вскрикивает Ромка, заприметив бегущего на поводке перед своим хозяином французского бульдога.

– Собака, – поправляю мягко.

– Бака… – вторит мне Арсенька.

Коляска тяжелая и широкая, но при этом удобная и достаточно маневренная. Легко переехав невысокий бордюр, я качу ее по заснеженной аллее парка. Гуляющий в верхушках голых деревьев ветерок сдувает с них белые хлопья, которые опускаются на наши шапки и носы.

Рома, не понимая, нравится ему это или нет, поначалу хмурится, а Арс хохочет, пытаясь поймать снег рукавицами, чем тут же заражает своего брата.

– Еще!.. – кричат в голос, когда мы выходим из-под деревьев.

Мне приходится прокатить их по особо «опасному» участку три раза. Только после этого сыновья разрешают доставить их домой.

Она разные. Несмотря на то, что отличить их друг от друга порой затрудняется даже Станис.

Арсений более подвижный и общительный, Ромка, напротив, степенный и серьезный. Арсенька подстрекает, Ромка, взвесив все «за» и «против», поддерживает или нет. Мне нравится, как они уравновешивают друг друга.

– Не спать, Арсень, – произношу бодрым голосом, заметив, как тяжелеют его веки, – Почти дома.

Звоню Марине, чтобы она вышла встретить нас и, остановившись у подъезда, первым беру на руки Арса.

Няня помогает закатить коляску и поднять малышей в квартиру. Вместе их раздеваем, кормим и укладываем спать на дневной сон.

– Я мясо замариновала, оно в холодильнике, – говорит она, возвращаясь со мной на кухню, – Что-нибудь еще приготовим?

– Да, я хотела сделать салат и закуски из рыбы.

– Я помогу.

С Мариной мне повезло безумно. Она вторая из пришедших на собеседование, и сразу понравилась мне и, главное, детям. Разница между нами всего в пять лет позволяет общаться на равных – мы сразу нашли общий язык.

– На вечер я мальчишкам творожную запеканку сделаю, – говорю, проверяя холодильник на наличие необходимых продуктов, – Они ее хорошо едят.

– Во сколько Станислав Эдуардович приезжает? – спрашивает, глянув на встроенные в панель часы.

– К шести должен быть.

– Мне тогда пораньше уйти?

– Наверное.

Сегодня прилетают Станис и моя свекровь. Мой муж – чтобы провести с нами выходные. Его мать приглашена на празднование дня рождения моей тетки и своей близкой подруги Юлии.

Как это случается обычно, я нервничаю перед встречей со свекровью. У нас с ней ровные доброжелательные отношения, но по-настоящему близкими мы так и не стали.

Я рада, потому что на то есть свои причины.

Однако пробивающееся изнутри волнение делает меня рассеянной, а движения замедленными. С дыханием снова проблемы.

Через час муж звонит, чтобы сообщить, что самолет сел. Я торопливо принимаю душ, сушу волосы и наношу макияж. Марина накрывает стол и уходит в детскую, когда мальчишки просыпаются.

Станис приезжает чуть позже, чем я ожидала, но без своей матери. Боюсь, у меня не получается скрыть вздоха облегчения и счастливой улыбки, когда я обвиваю его шею руками и прижимаюсь губами к щеке.

– Мари поехала к Юле?

– Да. Она сама прислала за ней такси к аэропорту.

– Я думала, она остановится у нас, – проговариваю, обращая внимание на чемодан, которого раньше у мужа не было.

– Там подарки от мамы, – отвечает на мой невысказанный вопрос, Игрушки и, кажется, одежда.

– Она не приедет повидаться с мальчиками?

– Приедет. После дня рождения твоей тетки.

Станис снимает пальто, я принимаю и убираю его в шкаф.

– Твоя одежда лежит на кровати, – говорю, имея в виду мягкие домашние штаны и футболку с длинным рукавом.

– Как твое настроение, Варь? – обнимая за талию, привлекает к себе, – Головные боли повторялись?

– Нет, уже легче.

Мой организм отреагировал не лучшим образом на смену климата. Я стала слабой и болезненной.

Повисает недолгая пауза, в течение которой Станя, улыбаясь, кружит глазами по моему лицу.

– Я соскучился, солнце, – проговаривает интимным тоном.

– Я тоже. Как дела на работе?

Я снова делаю это – меняю направление, которое задал муж, ментально его отталкивая. И он, конечно же, это сразу замечает. Вздыхает, коротко целует в губы и отпускает.

– Дети не спят?

– Нет. Они с Мариной в комнате. Заглянешь к ним?

– Переоденусь и загляну.

Чаще всего мне нравится, как Станис ведет себя с сыновьями – тепло и непринужденно, но в то же время по-отцовски правильно. Без лишних нежностей и излишеств. Он не станет целовать их пятки и животики до визга на всю квартиру и не кинется ночью варить рисовую кашу с бананом для Арса, как это делаю я.

Поприветствовав мальчишек и вручив им подарки от бабушки, муж увлекает меня на кухню.

– Варюш, у тебя ко дню рождения Юли все готово?

– У меня есть, что надеть, – говорю, доставая мясо из духовки.

– В салон пойдешь?

– Надо? – отбиваю со смехом.

– Ты выглядишь прекрасно, не обижайся.

– Я не обижаюсь, Стань. Но в салон не записывалась, прости.

– Значит, обойдемся без салона, – отвечает просто, – Я хочу, чтобы ты завтра как следует отдохнула и развлеклась.

Боюсь, для этого нужно хорошо расслабиться, а я не помню, когда в последний раз испытывала умиротворение. Завтрашний вечер его не сулит точно – вынужденное общение с малознакомыми людьми, обмен дежурными любезностями и на несколько часов пластмассовая улыбка на лице. Если добавить к этому беседы о новых веяниях в живописи и мое перманентное волнение за оставшихся дома детей, то уже заранее хочется бежать с этого праздника, сверкая пятками.

– Саша вчера прилетел с женой. Они вас навещали? – спрашивает Станя, разрезая мясо ножом.

– Не навещали.

Не звонили и не писали. Как и я им. Мы с моим двоюродным братом так и не смогли простить друг друга за то, что случилось два с половиной года назад.

Я, потеряв голову от его друга, едва не сорвала свою свадьбу, за что он натравил ублюдков, которые жестоко избили Лешку и превратили его машину в груду железа.

Мы друг друга разочаровали.

Глава 3

Варя

– Это слон, Арсень, – показываю пальцем на соответствующую картинку на игровом коврике, – А это но-со-рог!

Сын лепечет, повторяя за мной по слогам. Ромка, наблюдая за нами, тут же находит слоненка в коробке с игрушками.

– Умница, – хвалю, поймав его руками и осыпав лицо серией поцелуев.

Арс, взревновав, бросает игру и забирается на мои колени, чтобы получить причитающуюся ему порцию любви и ласки.

– Варюш, – зовет, Станя, приоткрыв дверь детской, – Опоздаем.

– Иду.

Пока я собираюсь на день рождения Юли, сыновья носятся рядом. Потом, отвлекшись на собственные важные дела, перетаскивают часть своих игрушек в гостиную и забираются с ними на диван.

– Нужно приучать их играть в своей комнате, – замечает Станис негромко.

Застыв, я ловлю его взгляд в отражении зеркала.

– Пусть играют, Стань. Они же не могут все время сидеть в детской.

– Пусть. Только если они испортят мебель, ты сама расстроишься.

– Не расстроюсь. Это всего лишь мебель, – заверяю с улыбкой, но твердо.

– Давай, помогу застегнуть, – предлагает, заявляя, что тема закрыта.

Я вижу, что он не всегда одобряет мои методы воспитания, но никогда не давит на меня в этих вопросах.

Он сам был единственным ребенком в семье, и рос с няней, пока его родители занимались карьерой. Ее уволили, когда ему исполнилось четырнадцать. Примерно такого же детства он хотел и для собственных детей. Разумеется, я не согласилась!..

Мои дети самое дорогое, самое важное, что есть в моей жизни. Моя кислородная подушка, которую я не смогу доверить совершенно постороннему человеку.

Повернувшись к Станису спиной, жду когда он справится с молнией. Не до конца застегнув ее, он склоняется и нежно целует затылок. Смотрит на меня в зеркале и повторяет несколько раз – плечо, затылок, кожа за ухом.

– Мы уже не опаздываем? – интересуюсь мягко.

– Я просто целую. Я скучал…

Прошлой ночью у нас был секс, и если сейчас я дам зеленый, то этой ночью тоже будет.

– Стань, ты испортишь укладку, – надуваю губы, – Давай собираться, а то Юля не простит, если мы приедем последними.

– Твои родители тоже приглашены?

– Да, но их не будет.

– Почему?

Я сдержанно вздыхаю. Его постоянное недоумевание по поводу отношений Юли и моих родителей иногда раздражает.

Потому что так сложилось. Вернее, совсем не сложилось. Несмотря на кровное родство мои отец и тетка совершенно разные люди. Различные интересы, взгляды на жизнь и уровень притязаний. На данный момент из общего у них только я и мои дети.

– У папы сегодня дежурство, а мама без него не хочет идти.

– Ясно.

Дав Марине подробные инструкции и потребовав, чтобы она звонила по любому, даже самому ничтожному поводу, мы со Станисом на такси отправляемся в тот самый загородный отель, в котором отмечалась наша свадьба.

Он такой же, как два с половиной года назад – роскошный и сияющий великолепием. Лучший в области, поэтому все значимые события Юля теперь отмечает здесь.

В тот летний день небо было голубым, газоны ярко-зелеными, мое платье белоснежным. А я была холодной, словно умерла вчера.

Отворачиваюсь к окну, чтобы незаметно сглотнуть ком и, почувствовав приближающийся приступ, глубоко вздыхаю и расправляю плечи.

– Волнуешься, Варя? – сразу замечает Станис.

– Нет, все в порядке. Думаю, как бы мальчишки чего не натворили.

– С ними няня. Она отвечает за них головой.

Я киваю.

– Все будет хорошо, – добавляет негромко, накрывая мою руку своей ладонью.

– Все нормально.

Мы действительно прибываем в числе последних. Юля, едва заметно поджав губы, приближается к нам стремительным шагом. На ней нарядное синее платье в пол, на лице профессиональный макияж.

– С днем рождения, – поздравляю, протягивая пакет с подарком, который Станис привез из Москвы.

– Спасибо, – целует сначала его, потом меня, – Я думала, вы передумали!

Она нервничает и злится, поэтому по привычке ее реплику мы пропускаем мимо ушей. Здороваемся с гостями и занимаем свои места рядом с Мари Бжезинской, моей свекровью.

– Здравствуйте.

– Здравствуй, Варя. Как ты?

Ее взгляд всегда мягкий и доброжелательный, но я знакома с ней достаточно долго, чтобы знать, что нет за ним ни мягкости, ни добра.

Это маска интеллигенции и благородства, не более. Когда-то я купилась на нее, наивно полагая, что мы с ней подружимся. Сейчас я боюсь дружбы с ней как огня.

– Все хорошо, – отвечаю похожей улыбкой.

– Как дети? Станис показывал мне их фото. Они подросли.

Укол в сердце и последовавший за ним спазм в животе ненадолго выбивают меня из колеи. Я поправляю салфетку и берусь за ножку пустого бокала.

– Отлично. Большое спасибо за подарки. Мальчики в восторге.

– Я заеду навестить их завтра перед тем, как ехать в аэропорт, – сообщает она и обращается к сыну, – Заберешь меня от Юли?

– Разумеется.

Начинается торжество, которое избавляет меня от необходимости отвечать на вопросы свекрови.

Наверняка она разочарована. Мари ожидала, что я закончу университет в Лондоне, а потом, после окончания срока дипмиссии, в составе которой работал Станис, мы с ним вернемся и осядем в Питере, где я стану помогать ей с ее картинной галереей.

Все пошло, мягко говоря, не по плану – я сразу забеременела, родила и превратилась в домашнюю клушу. Более того, настояла, чтобы муж перевез нас с детьми в мой родной город. Провинциальную глубинку, как называет его моя свекровь.

Больше всех расстроилась и ругалась Юля, но ее мнение же давно перестало быть для меня основополагающим.

– Я устала, Стань, – шепчу мужу, когда стрелки на моих часах показывают десять вечера.

Марина не звонит, значит дома все в порядке – дети умыты, накормлены и уложены в кровати.

– Няня с мальчиками до полуночи. Отдыхай.

Вывозят белый торт со свечами, в зале тухнет свет и включается торжественная музыка.

– Может, уедем пораньше?

– Варюш, – говорит он, поднимаясь со стула, чтобы поаплодировать виновнице торжества, – Ты слишком зациклена на детях. Так нельзя.

Я тоже встаю и хлопаю в ладоши.

– Нельзя скучать по своим малышам? Я хочу домой, Станис.

– Хорошо. Сейчас поедем.

Вспыхнувшая в груди обида тухнет под тяжестью чувства вины. Я не имею права на него обижаться, потому что мне и жизни не хватит, чтобы рассчитаться по кредитам доверия, что я набрала у окружающих меня людей.

Глава 4

Варя

– У мамы с Юлей выставка в Москве через три недели, – говорит муж, держа в руках мою ладонь и перебирая пальцы.

– Я знаю, Юля все уши прожужжала. Говорит, с Кипра привезут картину «Клео».

– Да. Ты прилетишь?

Встречая и провожая глазами огни фар встречных машин, я какое-то время молчу, потому что знаю, что мой ответ Станиса не устроит.

– Вряд ли.

– Почему, Варя? Это важное событие для наших родных. И потом…

– Что?..

– Ты искусствовед, тебе не может быть это не интересно.

– Мне интересно, – подтверждаю я.

Моя любовь к живописи и искусству в целом никуда не делась, но на даном этапе жизни приоритеты совсем иные. И я все еще умею мечтать, только теперь точно знаю, чего хочу.

– Но?..

– Но мне придется оставить детей на два дня с няней, которую они знают всего ничего…

– Мы попросим остаться твою маму, – предлагает вдруг.

– Ее они знают еще меньше, Стань. К тому же она работает.

Он замолкает и, отпустив мою, руку, тоже отворачивается к окну.

Я знаю, что Станис тоже разочарован – его семейная жизнь началась не так, как он хотел.

Протянув руку, я касаюсь его плеча. Он тяжело вздыхает и, положив затылок на подголовник, скашивает на меня взгляд.

– Может, найдем тебе психотерапевта здесь?

– Со мной все в порядке.

– Не в порядке, Варюш. Сначала депрессия, потом панические атаки и необоснованная тревожность, – говорит он, глядя в глаза, – Специалист поможет тебе наладить контроль за твоими эмоциями.

Не поможет. Ни один специалист не исправит ситуацию, пока я не сделаю это сама. Ни одному живому человеку не известны причины моих расстройств.

Я справлюсь с ними. Я уже сделала первый шаг.

– Хотя, думаю, вряд ли в вашем городе найдется тот, кто сможет тебе помочь. Зря ты не захотела остаться в Питере.

– Не начинай, пожалуйста… – прошу мягко.

Это еще один камень преткновения в наших отношениях. Со стороны может казаться, что мое желание вернуться в город, из которого я когда-то так мечтала вырваться, как минимум не логично. Кто в здравом уме откажется жить в Санкт-Петербурге или Москве? Променяет яркую насыщенную жизнь на тихий быт и заставит мужа разрываться между городами, которые разделяют тысячи километров?

– Я не понимаю тебя, Варя, – качает головой.

– Юля с Сергеем Николаевичем так же живут. Он приезжает сюда два раза в месяц.

– Ты знаешь, почему Юля с Сергеем Николаевичем так живут, – подавшись ко мне, понижает голос до шепота, – У нас с тобой все иначе.

У мужа Юли в Москве женщина. Уже давно, как выяснилось. Не молодая свежая девочка, а его коллега одного с моей теткой возраста, разведенная и с детьми от первого брака.

Я понятия не имею, знает ли об этом сама Юля, потому что мы никогда не говорили на эту тему.

Если знает, значит ее все устраивает. Если нет – то я не та, кто ей об этом расскажет.

– Стань, мне здесь лучше, правда… – говорю правду, – Здесь я чувствую почву под ногами.

– Когда дети подрастут, я хочу, чтобы они учились в столице.

Замолкаю, цепляясь взглядом за узор на чехле переднего сидения. Может очень многое измениться к тому времени, когда дети подрастут.

– Оу, вы приехали раньше, – восклицает няня приглушенно, когда мы со Станисом заходим в прихожую.

– Да, немного. Мальчики спят?

– Как сурки.

– Хорошо поели? Арс еще не просыпался?

– Да, все съели, – отчитывается Марина.

Станя молча раздевается и скрывается в ванной. Я проводив няню, иду снять платье, а потом занимаю второй санузел, чтобы смыть макияж и принять душ. Когда выхожу, Станис уже лежит в нашей кровати, залипая в телефоне.

– Я в детсткую загляну, – предупреждаю, тихо выскользывая из комнаты.

Там тихо, горит ночник, и пахнет малышами. Склонившись над Ромой, я прислушиваюсь к его ровному дыханию. Потом поворачиваюсь к Арсению и поправляю на нем одеяло. Он скоро проснется, чтобы попросить молока.

Устроившись с ногами в кресле, достаю телефон из кармана пижамы и открываю галерею с фотографиями сынишек с самого рождения. Их тысячи, но на каждой я точно вижу, где Арсенька, а где Рома. Листаю галерею, снова проходя с ними все этапы взросления и вспоминая особо яркие моменты. Тихонько смеюсь, разглядывая снимки с их первого дня рождения. Было два торта со свечой в каждом из них. Нам с няней пришлось зажигать свечки по пять раз, потому что до этого я никогда не видела в их глазах такого восторга.

Потом каруселью идут наши прогулки, купания и игры. А после этого палец жмет на неприметную серую папку и быстро вводит пароль.