Разрешаю любить

– Потом почитаю.

– Ты издеваешься?! – вскрикивает она, – Ты отбитый на всю голову!.. С девушками так нельзя!

– Завязывай истерику, Ляль. Пойдешь пешком.

Громко всхлипнув, она обнимает себя руками и отворачивается к окну. Не хочет пешком идти. Но когда моя тачка тормозит во дворе ее девятиэтажки, все же не выдерживает и заводит шарманку по новой.

– Знаешь, Денежко, ты, конечно, классный, крутой, отлично трахаешься и все такое… но…

– Что?

– Но я не позволю с собой так обращаться.

– Ладно.

– Ладно?! – закрыв лицо ладонями на несколько секунд, она запрокидывает голову назад и начинает хрипло смеяться, – Ты непробиваем, Лех! У тебя хоть сердце есть?

– Чего ты от меня хочешь? – спрашиваю сдержанно.

– Тебе вообще плевать на меня?!

– Было бы плевать, я бы с тобой не спал.

– То есть, я тебе только для секса нужна?

– Ну, да, – подтверждаю кивком, – Мы с тобой вроде как на этом и сошлись.

– Боже, ты реально конченный! – восклицает в притворном ужасе, – Знаешь, что про тебя говорят?

– Что?

– Что ты сохнешь по той девке, а она тебя динамит.

– Что еще?

– Что ты катаешь ее задницу по городу, а она скоро замуж выходит.

В принципе, правду говорят. Отбить нечем, поэтому просто пожимаю плечами.

Да, хочу Варьку себе так, как никогда в жизни ничего не хотел. И да, не могу пока справиться со своей зависимостью и прекратить общение с ней раз и навсегда.

– Леш, ты серьезно?! Что в ней особенного?

– Закрыли тему.

– И чем я хуже, интересно? У вас с ней было что-то?

– Давай, пока.

Ляля открывает дверь, опускает одну ногу на асфальт и оборачивается ко мне.

– Ты мне больше не позвонишь?

– Позвоню как-нибудь. Когда успокоишься.

– Она тебя не достойна, Леш. Скорей бы замуж вышла!

Хлопает дверью, и я тут же трогаюсь с места.

Свадьба уже этим летом. Я знал о том, что она рано или поздно состоится, с самого начала.

Увидел Варьку впервые на дне рождения Сани, друга с которым занимались рукопашкой и представляли школу на межрегиональных. Пиздец, как сильно понравилась. Кудрявая, с огромными глазищами и смешливым ртом. Подкатил, конечно, но меня сразу жестко осадили.

Девочка ангажирована. Занята. И не кем-то, а неким Бжезинским, потомком польских шляхтичей, принцем голубых кровей с безупречной родословной, у которого на нее вполне конкретные планы.

Саня ясно дал понять, что трогать ее нельзя. Будут проблемы. Какие именно, я так и не понял, но, увидев, что у Варьки с ее мальчиком все взаимно, решил держать дистанцию.

Сашка успокоился. Думал, что мой интерес в его сестре погас так же быстро, как и вспыхнул, и, уезжая за бугор, попросил присмотреть за ней до свадьбы.

Я мог бы отказаться, сославшись на что угодно, в том числе, на то, что стоит на нее. Но не стал. Не смог.

А теперь, после вчерашнего поцелуя, и подавно не смогу. Не целуют вот так просто друзей. Похоже, Варька завралась сама себе.

Приезжаю домой, бросаю машину под окнами и заваливаюсь на диван, едва оказываюсь в моей однушке. Отрубаюсь и вижу во сне Гаврикову. Голую, блядь. Подо мной. Снится, что трахаю ее сладко, пока не кончает с моим именем на губах.

Просыпаюсь в обед от трели домофона и вспоминаю, что Настя, моя сестра, собиралась на меня своего сына Ромку оставить, на целый день. У них с ее мужем Киром и дочкой Юлей какие дела.

Открываю дверь, впускаю их в квартиру, пряча стояк за прижатой к животу смятой футболкой.

– Леш, что с лицом?!

– Привет. Я думал, Ромаш уже взрослый, чтобы самостоятельно зайти в подъезд и подняться на третий этаж.

– Чтобы я не узнала, что ты снова дрался?

– Не начинай, а.

– Мам, – говорит Ромка, скидывая одежду, – Шрамы украшают мужчину.

– Леш…

– Насть, не лезь.

Поджав губы, она клюет нас с Ромашом по очереди в щеки и выходит. Мы с племяшом остаемся вдвоем.

– Чем займемся? – спрашиваю, топая в комнату за трениками.

– Дашь бой посмотреть?

Глава 9

Варя

Повернувшись спиной к родителям, яростно кромсаю батон на бутерброды.

– Пап, с сыром будешь?

– И с сыром, и с колбасой давай, – отвечает охрипшим ото сна голосом, – Голодный как пес.

– Мне с колбасой и огурцом, Варь, – просит мама.

– Хорошо, – отзываюсь тихо.

Самой уже вторые сутки кусок в горло не лезет. Я питаюсь тем, что поедаю сама себя.

– А ты?

– Я не хочу.

Ставлю тарелку с бутербродами на стол перед родителями и наливаю для них чай.

– Ну-ка посмотри на меня! – вдруг строго велит мама.

Я оборачиваюсь и встречаюсь с ней взглядами. Сощурив глаза, она внимательно смотрит в мое лицо. А у меня тут же тошнота к горлу подкатывает, потому что кажется, что мое преступление прописано на лбу алыми буквами.

– Что?..

– У тебя температура? Ты заболела?

Улыбаюсь от облегчения. Растираю шею ладошкой и отрицательно мотаю головой.

– Нет.

– Ты посмотри на нее, Витя! Она же горит вся!..

От стыда, мам! От стыда и отвращения к себе! У меня пожар внутри!

– Температура, Вареник?

– Нет, пап… все нормально. Просто жарко.

Тем не менее, когда я снова приближаюсь к столу, он ловит меня за руку и, подтянув к себе, щупает лоб.

– Нет температуры.

– Говорю же, – хмыкаю я и сбегаю в комнату.

Остановившись у зеркала на дверце шкафа, машинально облизываю губы и тут же вытираю их рукавом кофты.

Так неприятно чувствовать себя предателем и ничтожеством, что я никогда в жизни больше не решусь ни на что подобное. Пусть это будет мне уроком, да. Теперь я знаю, что договориться с самой собой не так просто, как казалось там, в машине Денежко.

Зарываюсь с головой в философию, пока от долгого сидения не начинает ломить спину. Потом закрываю лекцию и ничком валюсь на кровать. Обняв руками подушку, закрываю глаза, но в памяти тут же оживают яркие картинки моего предательства. Вкус и запах Леши, его низкий тихий голос.

Я знаю, что все мои ощущения на уровне физиологии, но от этого еще хуже – я как животное, не могу контролировать свои инстинкты. Это ужасно и пугает до икоты и ледяных конечностей.

Перекатившись на спину, я нашариваю рукой свой телефон и по привычке сразу открываю наш с девчонками чат.

«Угадайте, где мы сегодня с Алькой затусить собираемся» – читаю сообщение от Тины.

«В баре?» – спрашивает Арина.

«Нет! Мы приперлись на заезд! Тут собачий холод, и завтра я свалюсь с циститом, но я ни о чем не жалею»

Дальше следует целая лента фото ее и Али. Обе с красными носами и щеками, но счастливые и воодушевленные. Потом я замечаю в кадре парней из окружения Денежко, а затем и самого его. Застываю, чувствуя сердце ухает вниз.

На первом снимке он выходит из машины. В широких спортивных штанах, синей толстовке и высоких белых кроссовках. На голове капюшон, на переносице все тот же бежевый пластырь.

На следующем он стоит в компании друзей, держа руки в карманах трико.

Гипнотизирую фото глазами, пока в груди не начинает шевелиться непонятное будоражащее чувство. Резко вздрогнув, смахиваю их вверх и бегло просматриваю остальные. На них Лехи уже нет.

«Здесь твой паж, Гаврикова» – пишет Тина, заметив, очевидно, что я в сети, – «На этот раз один»

Намек на то, что она помнит, как я повела себя в клубе, когда увидела ту блондинку рядом с ним, буквально поджигает кончики ушей. Я выскочила из-за столика, сославшись на головную боль, и дала деру. Только понятия не имею, знают они или нет, что Лешка тогда догнал меня.

«Алька собирается подкатить к нему, чтобы познакомиться. Ты же не против?»

«Нет» – тычу пальцем в экран, попадая по буквам только с третьей попытки.

От раздражения и бессильной ярости в ушах шумит кровь. Злюсь в первую очередь на себя, а уже потом на подруг и самого Денежко. Не знаю, за что, но злюсь.

«Точно, Варь? Мы прям решительно настроены» – спрашивает Тина, а следом за ее сообщением в чат прилетает умоляющий эмоджи от Али.

«Точно» – отбиваю я и сворачиваю переписку.

Все правильно. Чем чаще я буду видеть рядом с ним других, тем скорее привыкну к мысли, что он не моя собственность, даже если я ему на самом деле нравлюсь. Нам обоим это только на пользу.

Тихо выскользнув из комнаты, наливаю для себя питьевой йогурт и, захватив сдобное печенье, возвращаюсь к себе.

Беру планшет и, устроившись на кровати, открываю в нем статью по культурологии, которая пойдет в основу моего доклада на следующей недели. Однако, прежде, чем я начинаю читать ее, в верхней части экрана появляется значок входящего видеозвонка от Станиса.

Боже… Если он увидит мои глаза, сразу все поймет!

Прижав ладонь ко рту, я не шевелюсь, пока вызов не обрывается и не возобновляется снова. Сжавшись от тревоги, сердце в груди лежит холодным камнем, но я принимаю сидячее положение и, быстро растерев щеки руками и заправив пряди волос за уши, отвечаю на звонок.

На экране тут же появляется приветливое лицо моего жениха. Я улыбаюсь.

– Привет, спала?

– Да… – киваю, – Занималась философией и уснула.

– Гегель? Понимаю, – смеется он, – Нет лучшего снотворного, чем его философия.

– Да, это ужасно, Стань, но я стараюсь.

– Умница.

Разговор вошел в безопасное, хорошо знакомое мне, русло. Плотный узел в животе немного расслабляется и дышать становится в разы легче.

– Как твои дела? Тебя утвердили?

– Завтра все будет объявлено официально, но, кажется, да, я лечу в Лондон.

– Правда?! Поздравляю, Стань! – восклицаю, едва не подпрыгивая на месте, – Я так горжусь тобой!

– И я тобой тоже, Варенька, – понижает голос и, подавшись к экрану, касается его пальцами.

Я машинально закусываю обе губы, потому что мне кажется, что он хочет потрогать именно их. Постыдные воспоминания обрушиваются на голову неподъмным грузом.

– Я скучаю, моя девочка.

– Я тоже, – шепчу абсолютно искренне, потому что уверена, будь он рядом, защитил бы меня от Денежко одним только присутствием.

– Знаешь, о чем я тут подумал?

– О чем?

Лежащий на покрывале около планшета мой телефон подает короткие вибросигналы, и на экране одно за другим всплывают окошки с сообщениями из нашего с подружками чата. Они все таки подкатили к Лехе?..

– Помнишь картины Полетаева?

– С выставки? Да.

Его холсты были представлены на выставке сибирских художников и произвели там настоящий фурор. Юля говорит, что через пару лет они будут стоить миллионы.

– Хочу попросить маму, чтобы она купила для нас с тобой пару «Лебеди».

– Ох… Они очень интересные, да?..

На самом деле это две идущие в паре картины, выполненные в стиле конструктивизм, изображение на которых представляет собой набор белых и черных треугольников на синем фоне.

Наверное, безумно модно, но мне всегда была ближе классика.

– Если мы с тобой когда-нибудь решимся на загородный дом, то я хотел бы, чтобы они висели в нашей гостиной напротив окна с видом на озеро. Как ты на это смотришь?

Сообщения на мой телефон летят пулеметной очередью и заполняют меня всю хаосом и сумятицей. Незаметно протягиваю руку и переворачиваю его экраном вниз.

– Я за. Думаю, будет очень красиво.

Глава 10

Варя

– Я не знаю, как буду сдавать эту сессию, Варя, – качает головой Арина, сидя на подоконнике со стаканчиком кофе из автомата в руке.

– Сдашь.

– Я ни черта не понимаю в этой философии. Все философы шизофреники. Зачем нам знать, что творилось в их головах?

– Просто зубри, – советую, отпивая горячий сладкий напиток.

Мне философия тоже не просто дается, но я не сдаюсь, и решительно настроена сдать ее самостоятельно и с первого раза.

– У меня терпения не хватает, – бурчит, хмурясь, – Бесит.

– Отец в любом случае поможет.

– Да-а-а… только потом столько упреков будет.

Нащупав рукой вибрирующий в кармане телефон, вынимаю его и открываю нашу с Юлей переписку. Там три фото со свадебными платьями и приписка к ним.

«Как тебе?»

О, Господи! Они все шикарны!.. Из белоснежного тонкого кружева и с открытыми плечами, как мы хотели.

Мое сердце, сбившись с ритма, заходится от восторга.

«Новый каталог?!?!» – уточняю я.

«Да! Жду тебя сегодня вечером! Проведем его с пользой!»

«Ура-а-а!!!»

Неважное настроение резко взлетает вверх и даже, кажется, солнце за окном делает ярче.

– Он сказал, что если я снова завалю сессию, то никаких нам с мамой Мальдив.

– Ой, Ариш, в прошлом году твой папа говорил то же самое.

Проходящие мимо нас девчонки с нашего потока прощаются до завтра и машут руками. Мы с подругой спрыгиваем с подоконника, выбрасываем стаканчики и, одевшись, выходим на улицу. Весеннее солнечное тепло и при этом колючий холодный ветер пускают по же неприятный озноб. Накинув капюшон на голову, застегиваю молнию под горло и прячу руки в карманах. Арина, ежась, проделывает то же самое и бежит на парковку за вузом, где ее уже ждет такси.

У меня тоже есть возможность каждый день ездить на такси, но мне всегда не по себе, когда я трачу деньги, которые каждый месяц Станя переводит на мою карту, на всякую ерунду.

Поэтому пересекаю небольшую площадь перед зданием главного корпуса и ступаю на тротуар вдоль проезжей части. Иду на остановку общественного транспорта.

Оборачиваюсь в надежде увидеть подъезжающий автобус с нужным номером маршрута и вдруг замечаю до боли знакомый черный Марк. Сильно вздрогнув, отвожу взгляд и ускоряю шаг.

От неожиданности внутри все обрывается, а мышцы пропускают через себя странную вибрацию. Сжимаю пальцами ремешок сумки до скрипа кожи.

– Варя, – слышу голос Лехи среди шума улицы.

Мое волнение усиливается, но в то же время я понимаю, что веду себя по-детски. Взрослые люди не бегают от проблем, а решают их в разговоре.

– Варя!

Он едет параллельно со мной вдоль тротуара, затрудняя движение других автомобилей и, свернув в карман для остановки общественного транспорта, останавливается, выходит из машины и стремительно ко мне приближается.

– Я не поеду с тобой! – выпаливаю, привлекая внимание прохожих.

– Разговор есть. Поехали.

– Какой?

Берет меня за локоть и ведет к Марку.

– Поехали. Не узнаешь, пока не сядешь в машину.

Едва успевая переставлять ноги, я быстро впитываю глазами весь его образ. На нем светло – серая расстегнутая олимпийка и такого же цвета трико. Пластыря на переносице уже нет, но глубокая ссадина еще заметна.

Вместе обходим капот, Леша открывает для меня дверь и ждет, когда я усядусь. Подпирающий сзади автобус оглушительно сигналит, но Денежко спокойно возвращается обратно и с невозмутимым видом занимает водительское кресло. Включает поворотник и, глядя в боковое зеркало, трогается с места.

Я тихонько выдыхаю и скашиваю на него взгляд. В глубине души плещется постыдная радость от его настойчивости. Я сама ни за что на свете ему больше не позвонила бы.

– Что за разговор? – напоминаю, когда Леха вливается в довольно плотный автомобильный поток.

– Ты зачем меня везде в блок кинула?

Молчу, потому что становится не по себе. Со стороны это выглядит как поступок незрелого человека.

– Из-за одного целомудренного поцелуя?

– Целомудренного? – переспрашиваю потрясенно.

Я до сих пор помню, как его язык двигался у меня во рту. Он… он имел меня своим языком! Это целомудренный поцелуй. А какой же тогда не целомудренный?!

– Этого больше не повторится, окей?

– Зачем ты это вообще сделал?! Я думала, мы друзья!

– Мы друзья, – подтверждает Денежко, коснувшись взглядом моих глаз, – Поцеловал, потому что проверить кое-что хотел. Извини.

– Проверить?.. Что проверить?

– Забей. Проверил и обещаю, что больше этого не повторится.

– Леш, что ты проверял? – неосознанно повышаю голос, потому что нехорошая догадка заполняет живот холодом.

– Неважно, – отбивает он, – Поверь, это не стоит того, чтобы полностью прекратить наше общение.

Откинувшись на спинку и обняв себя руками, я пытаюсь справиться с эмоциями. Они бурлят, вытягивая мои нервы в звенящие струны. Плечи, шея и затылок наливаются свинцом и каменеют.

Мне сейчас обидно от того, что он обесценил поцелуй, из-за которого я сама себя едва не возненавидела?!

Он хотел проверить, каково это – целоваться со мной, и был разочарован?!

Твою мать!..

– Слава богу, Леш. Я боялась, что действительно нравлюсь тебе.

– Нравишься, я ж не скрываю, – отвечает ровно, – Ты красивая.

Я дышу часто открытым ртом, потому что его равнодушное «ты красивая» вдруг причиняет неожиданно сильную боль.

Господи, какая я дура! Гребаная фантазерка!..

– Ладно, проехали.

– Вытащи меня из блока. Я обещал Сане присмотреть за тобой до лета.

– Вообще-то это не обязательно. Я и сама неплохо справляюсь. Но…

– Вытащи из блока, – перебивает у усмешкой, – Не веди себя как малолетка.

– Ладно, вытащу, но обещаю, что навязываться больше не стану.

– Договорились.

Вскоре его Марк сворачивает во двор моего дома и занимает свободное парковочное место напротив подъезда.

– Вытаскивай, – требует Леха, поворачиваясь ко мне всем корпусом.

Мне хочется реветь и орать на него одновременно. Потому что бесит нереально! Но, поджав губы, вынимаю телефон из кармана и вытаскиваю его контакт из черного списка.

– Готово.

– Варя…

– М?..

– Не дуйся, – просит тихо.

– Я не дуюсь.

Я, черт возьми, в шоке!

– Я не хотел тебя обидеть.

– Как, кстати, тебе мои подруги? – перевожу тему, желая растоптать треснувшие стекла моих розовых очков в крошку, – Они сказали, что ты предложил им прийти на соревнования.

Сощурив глаза, он задумчиво касается своей нижней губы подушечкой большого пальца. Привычный жест, неизменно откликающийся во мне покалыванием в кончиках моих собственных пальцев.

– Ты про Алю?

Запомнил ее имя.

– Угу.

– Пусть приходит. Вход для всех свободный.

– Ты ей понравился, – сообщаю я.

– Я в курсе.

– А она тебе?

– Она красивая.

Отлично! Блеск!..

Я красивая и она красивая. Только меня нельзя трогать, а ее очень даже можно. Вот и вся разница.

Прикусив зубами нижнюю губу, чтобы не выдать то, о чем потом буду жалеть, дергаю рычажок и толкаю дверь от себя.

– Пока, Леш. Спасибо, что подвез.

Глава 11

Варя

Пройдясь отпаривателем по простому приталенному синему платью, надеваю его. Добавляю к нему тонкую серебрянную цепочку, тщательно расчесываю кудри и собираю их в рыхлую косу. Бросив в сумку блокнот и ручку, достаю из шкафа черное пальто.

В этот момент замок проворачивается, открывается дверь, и в прихожую заходит мама.

Блин, я рассчитывала уйти до ее возвращения.

– Куда собралась? К этим?..

– Да, Юля каталоги со свадебными платьями получила, – отвечаю, наматывая шарф вокруг шеи, – Нужно выбрать, потому что времени в обрез.

– Я думала, ты мне с ужином сегодня поможешь. Котлет пожарили бы.

– В следующий раз, мам. Мне к свадьбе готовится нужно.

– К свадьбе, – бормочет, разуваясь у порога, – Мы с твоим отцом расписались в местном загсе, накормили гостей тушеной капустой с сосисками и живем душа в душу двадцать лет.

– Сейчас все иначе.

– Конечно, – усмехается мама, – У этих всегда все иначе.

«Эти» – это Беломестные Юля и Сергей Николаевич. Близких родственных отношений между ними и моими родителями не получилось, потому что мой папа и его сестра, как ивановский ситец и дорогой китайский шелк. Даже не верится, что они родные.

Отец рассказывал, что Юля с детства знала, чего хочет от жизни и четко шла к своей цели. А Юля в свою очередь говорит о брате, как о самом непритязательном и неприхотливом в мире человеке.

Отсутствие точек соприкосновения, ноль общих интересов и, как итог – минимум общения и я, как единственная связующая их нить.

– Ты же знаешь, за кого я выхожу замуж, мам. Что тебя удивляет?

– Ничего уже не удивляет, – бормочет, уходя на кухню, – Чувствую, станешь Бжезинской и о нас с отцом забудешь.

– Не забуду! – бросаю через плечо, выходя за дверь, – Вот увидишь, еще в Лондоне побываете!

Сбегаю по лестнице на первый этаж, выскакиваю из подъезда и сажусь в подъехавшее такси, которое через сорок минут высаживает меня у элитного жилого комплекса, в котором живут Беломестные.

– Проходи, – говорит Юля, пропуская меня внутрь и понижает голос, – Сережа дома.

– Оу.

Раздеваюсь, прохожу через просторный холл и останавливаюсь на пороге гостиной. Сергей Николаевич сидит на диване с бокалом виски в руке и смотрит в экран стоящего на низком столе ноутбука.

– Здравствуйте!

– Здравствуй, Варенька, – повернув голову, отвечает мне мягко, – Как дела? Как учеба? Справляешься?..

– Да, все отлично!

– К свадьбе готовишься?

– Да, готовимся с Юлей.

– Умницы, – улыбается покровительственно и показывает жене кивком, что аудиенция закончена.

– Идем, – говорит она, увлекая меня в свою комнату, – Представляешь, Мари нам каталоги из Москвы курьером отправила! А?.. Какая хорошая у тебя будущая свекровь! Цени, Варя!

– Я ценю! – заверяю с жаром, чувствуя, как от удовольствия начинает покалывать щеки, – И обязательно позвоню, чтобы поблагодарить ее.

– Я думаю, она нам сама сегодня наберет, – улыбается Юля, подмигивая, – Ей самой не терпится узнать, в каком платье ты будешь выходить замуж за ее сына.

– Ох…

От волнения немного потеют ладони, и сбивается дыхание, когда, усадив меня на диван, тетка кладет на мои колени белоснежный журнал с ламинированными страницами.

– Обрати внимание на платья на странице двадцать и двадцать два. Это те, что я тебе отправляла в сообщении.

Выпрямив спину и расправив плечи, я с благоговением листаю каталог, прибывший к нам прямиком из Италии с заездом в столицу.

– Эти? – спрашиваю, остановившись на указанных позициях.

– Да.

Садится рядом и прижимается своим плечом к моему. Кончиком указательного пальца я обвожу изящные силуэты.

– Смотри, я предлагаю, вот эти три варианта.

– Мне нравятся.

Все они с открытыми плечами, кружевными корсетами и изящными юбками. Никаких рюшей, воланов и километров ненужной ткани. Все просто, но очень стильно.

– Закажем все три.

– Что?.. Это же безумно дорого! Как я объясню Стане…

– Выберем одно, остальные отправим обратно, – перебивает меня со смехом, – Ты такая глупая, Варька!

– Мне просто не по себе, когда я вижу такие ценники… – оправдываюсь, испытывая колоссальное смущение.

– Сколько раз тебе повторять, – проговаривает Юля вкрадчиво, – Принимай от своего мужчины все, что он дает, как должное. Это нормально.

– Мне стыдно, что я не могу ничего дать ему ответ.

– Что значит, ничего?.. А как же, ласка, любовь и поддержка?.. Твои молодость, красота, образованность и покладистость?

– Этого так мало…

– Варь, Станис знает, какая ты и из какой семьи. Его все устраивает, потому что он от тебя без ума.

– Да-да, я знаю… – вздыхаю, кусая губы.

– Выбрось из головы все сомнения и посмотри на меня, – Отстранившись, поворачивается ко мне всем корпусом и принимает театральную позу, – Я тоже из бедной семьи, но Сережа ни дня не пожалел, что женился на мне.

– А ты?

– А я – тем более! Я проживаю жизнь, о которой мечтала! Разве это плохо?..

– Нет.

– Я должна была работать медсестрой в каком-нибудь фельдшерском пункте у нас в райцентре, но вместо этого у меня модная галерея, интеллигентный муж и магниты из всех стран мира.

– Родители Сергея Николаевича не были против такой… невестки?

Юля, чуть подкатив глаза, тихо усмехается и подается ко мне.

– При наличии мозгов можно найти подход к любому человеку, – понижает голос до шепота, – даже к таким людям, как мои свекор и свекровь.

– Было сложно, да?

– Поначалу, потому что у них уже была на примете невеста для Сережи. Я буквально увела его из-под венца.

Мама в разговорах о Юле не раз намекала на что-то подобное, называя ее «ушлой выскочкой», но я, зная, как она недолюбливает золовку, не обращала на это внимания.

– Ого!..

– Но тебе волноваться не стоит. Соперниц у тебя нет, да и со свекровью откровенно говоря – повезло.

Мари Бжезинская давняя и очень близкая подруга Юли. Они познакомились, когда их мужья работали в одном дипконсульстве, почти двадцать лет назад. Увлечение искусством моя тетя переняла именно от Мари. Та тоже владеет двумя огромными известными галереями – в Варшаве и в Санкт – Петербурге. Сейчас они планируют совместный проект в Москве. Модное арт-пространство – «АртХаус FUTURE».

Вероятное место моей работы после того, как я получу диплом.