Фельдшер. Исцеление любовью

Ольга Озерова

Фельдшер. Исцеление любовью

Глава 1

Юля вышла из старенького и шумного автобуса и вдохнула полной грудью. Хоть на улице было невыносимо душно и палило солнце, но после нескольких часов тряски в пропахшем бензином салоне уличный воздух казался прекрасным. Вслед за ней, недовольно ворча и толкаясь, выбирались еще люди. Она сжала покрепче ручку чемодана и отошла в сторону. Окинула взглядом автостанцию. А ничего, не так плохо, как казалось. Небольшое здание, выкрашенное белой краской, перед ним лавочки, ровненькие клумбы. Не затрапезная остановка где-нибудь в степи. А значит и поселок, возможно, не такой уж маленький, как она себе навоображала.

Не зная, куда идти, она неуверенно побрела следом за остальными приехавшими. Колесики чемодана неприятно тарахтели по гравийной дорожке. Но вскоре она вышла на асфальтированную дорогу и предположила, что это возможно центральная улица поселка. По обеим сторонам были выстроены рядами небольшие домики. Симпатичные ухоженные, с дворами, полными зелени. Где-то кукарекал петух, лаяли собаки – полная деревенская романтика. Только Юле после нескольких часов дороги было не до красот, ей жутко хотелось добраться, наконец, до своего места жительства, помыться, переодеться и прилечь отдохнуть.

Напрасно она крутила головой, высматривая хоть что-то похожее на фельдшерский пункт. Она дошла уже до конца центральной улицы, которая дальше разветвлялась на несколько дорожек, и Юля понятия не имела, куда ей нужно идти. Она вздохнула, остановилась, перехватила вспотевшей рукой ручку чемодана и огляделась в поисках того, у кого можно спросить дорогу.

Увидев женщину, копающуюся в своем огороде, Юля подошла к забору.

– Здравствуйте! Простите, можно спросить?

Женщина распрямилась и внимательно оглядела Юлю.

– Ась?

– Где у вас тут фельдшерский пункт?! – повысила голос Юля.

– А тебе зачем? Нет у нас фельдшера уж полгода как. И пункт не работает.

– Полгода? – удивилась Юля. – А как же вы тут без медицинской помощи?

– Да как как, – Женщина визгливо хохотнула. – Животы да простуды сами лечим, а если уж что-то серьезное, то из района скорую вызываем.

– Я ваш новый фельдшер, – сказала Юля, стараясь прозвучать весомо. Но, видимо, ей это не удалось, потому что получила в ответ скептический взгляд.

– Ты? Да ты ж пигалица совсем. Небось только из института? Вот наприсылают таких, а мы потом мучайся, охо-хо.

Юля вздохнула. Она жутко устала, умирала от жары и ей совсем не хотелось выслушивать неуместные обвинения.

– Так вам фельдшер нужен или нет?! – раздраженно выпалила она. – И между прочим я в Москве работала, и опыт работы у меня есть!

Взгляд женщины сменился на заинтересованный. Но Юля уже прикусила язык. Не стоило никому рассказывать про свой опыт. Пусть лучше считают неумехой и пигалицей.

– Вот отсюдова прямо иди, потом поверни направо на следующем перекрестке и третий дом будет медпункт. Только он не работает.

– Спасибо, я поняла, – буркнула Юля и поплелась в указанном направлении.

Дойдя до нужного дома, она несколько раз обошла его вокруг в поисках вывески. Но не было никакого указания на то, что это пункт медицинской помощи. Более того дом казался заброшенным и Юля даже подумала, что женщина, указавшая ей дорогу, ошиблась. Она осмотрела несколько соседних домов, потом снова вернулась к этому. Полуразрушенное крыльцо с прогнившими досками, перекошенная дверь, висящая на одной петле.

– Простите. Это медпункт? – остановила Юля спешащую мимо женщину.

– Ага, кивнула та. – Только он не работает. – И она заторопилась по своим делам.

Юля снова вздохнула и поднялась по ступенькам, стараясь не наступать на гнилые доски. Осторожно приоткрыла дверь и заглянула внутрь.

Комната, которая, видимо, ранее служила приемной была пуста, здесь сохранился только колченогий стул. Когда Юля вошла, то поднялся такой столб пыли, что она чихнула несколько раз подряд. Потирая зудящий нос, она прошла через приемную и оказалась в комнате, которая, возможно, когда-то использовалась для осмотра пациентов. Об этом напоминала старая, облезлая кушетка. Но ничего вокруг больше не было, даже шкафов, не говоря уж о медикаментах. Она открыла еще одну дверь, в глупой надежде, что хотя бы здесь сохранилось нечто, что позволит считать это помещение медпунктом. Но там стояли по стенам три койки с железными спинками и продавленными сетками. На одной из коек сохранилось подобие матраса. Все было покрыто сантиметровым слоем пыли. Даже прикасаться здесь к чему-либо было противно, но Юля так устала, что у нее подкашивались ноги. Она раскрыла чемодан, взяла первую попавшуюся вещь и смахнула пыль с матраса. Затем постелила туда свою футболку, села, едва не провалившись до пола, и закрыла лицо руками.

«И это тот самый фельдшерский пункт? И это то самое место, куда я приехала помогать людям? Сейчас позвоню Кириллу и все расскажу. Он сообщит кому надо и добьется, чтобы меня приняли как положено».

Она наклонилась, взяла свою сумку и вытащила оттуда телефон. Уже занесла руку, чтобы ткнуть в контакт «Любимый», но замерла, разглядывая фото Кирилла. Он был такой уверенный в себе, такой красивый на этом фото. Конечно, он может решить все проблемы, все разрулить, но что он сейчас скажет?

«Юля, я сделал для тебя все, что мог. Юля, это единственное место, куда мне удалось тебя пристроить. Юля, неужели ты не можешь со всем разобраться на месте, не привлекая к себе лишнего внимания?».

Ее рука дрогнула, и она отложила телефон. Внизу живота неприятно заныло. Юля легла на продавленную кровать, уже не обращая внимания на пыль и подтянула колени к животу, зажмурилась, стараясь перетерпеть боль.

Да, не стоит жаловаться Кириллу. Он ведь действительно сделал все, что мог. После того как она чуть не лишилась врачебной лицензии из-за того, что на операционном столе, под ее руками, умер ребенок, Кирилл поднял все свои связи и устроил ее фельдшером в это богом забытое село. Но она может лечить, и это самое главное. Так ей ли жаловаться на судьбу?

Как всегда от мыслей о той операции стало больно. Боль от низа живота перебралась к груди, охватила плотным кольцом, мешая дышать. Юля крепко обняла себя руками, медленно сосчитала в уме до десяти и постаралась переключить свои мысли. Иначе могла случиться паническая атака, а сейчас это было совсем не к месту. Юля вызвала в своей памяти образ Кирилла. Он всегда мог отвлечь ее от любых горьких мыслей, именно он поддерживал в ней веру в то, что ее карьера не закончена, что несмотря на ту ужасную операцию она может и будет лечить людей.

Юля вспомнила как в первый раз увидела Кирилла, когда вместе с другими однокурсниками пришла на практику в институт Склифософского. Им, желторотым студентам, здорово повезло, что их направили именно туда. Говорили, что туда выбирают лучших из лучших. Юля не хотела хвастаться и не считала себя суперспособной, но она действительно горела медициной, а именно хирургией. Проводила дни за лабораторными работами, могла без тени брезгливости копаться в образцах внутренних органов человека, не испытывала ни малейшего страха при виде трупов и всегда стояла в первых рядах на учебных вскрытиях. Она хотела стать хирургом и планомерно шла к этой цели. И вот она в составе группы студентов направлена проходить ординатуру по хирургии в институте Склифософского. Это была невиданная удача, Юля об этом знала и, стоя в коридоре, с нетерпением ждала своего руководителя практики. Когда он появился в другом конце коридора и направился к ним, Юлина однокурсница Ленка дернула ее за рукав халата и, закатив глаза, прошептала:

– Юля, смотри, да он же ангел небесный.

Она удивленно уставилась на подходящего мужчину. Высокий, хорошо сложенный, блондинистые завитки волос в беспорядке торчат из-под медицинской шапочки. Голубые глаза с холодным блеском и правильные черты лица. Ну хорош, но ангел? Ленка преувеличивает как всегда.

– Быстров Кирилл Александрович, – четко представился он и оглядел их группку цепким взглядом. – Студенты, значит?

Они по очереди представились, и он пожал всем руки. Юля почувствовала его крепкое, сухое рукопожатие, от которого у нее даже немного заболели пальцы.

– Ну пойдемте, студенты, – иронично протянул он после знакомства и махнул рукой. – Учтите, лодырничать в моей группе ни у кого не получится.

Ленка картинно вздохнула и, уцепившись за Юлину руку, засеменила следом за руководителем.

Лодырничать действительно ни у кого не получилось. Кирилл Александрович слыл жестким и требовательным, и Юля вместе с однокурсниками быстро убедилась в этом. Но если другие ныли и жаловались на изверга, который выжимает из них все соки, то Юле его требовательность казалась логичной и объяснимой. Они же не отдыхать сюда пришли, а учиться и работать. Поэтому Юля без единой жалобы сносила суточные дежурства, стояла рядом с Кириллом Александровичем на многочасовых операциях и до исколотых в кровь пальцев тренировалась делать швы. Ленка все вздыхала по нему и пыталась закадрить, чтобы получить хоть какую-то поблажку в учебе, но только и жаловалась Юле, что у нее ничего не выходит. Юлю же Кирилл Александрович интересовал только как руководитель. В то время как другие всеми правдами и неправдами пытались избежать дополнительных занятий, Юля только радовалась приглашениям на операции.

В день, когда Кирилл Александрович разрешил Юле провести ее первую самостоятельную операцию, она думала, что умрет от волнения. На первый взгляд операция была простая, всего лишь пупочная грыжа, но уже начав, Юля поняла, что все будет не так просто. Пациент был довольно тучным и непросто оказалось пробраться к его внутренним органам. А грыжа оказалась гораздо больше, чем было видно на УЗИ. Сталкиваясь все с новыми и новыми проблемами, Юля умоляюще смотрела на руководителя, чтобы он подсказал что делать. Но тот лишь картинно поднимал руки в синих перчатках.

– Это твоя операция. Я только наблюдаю, чтобы ты не угробила пациента.

Хирургический халат на Юле полностью промок от пота, ноги подкашивались от ужаса, но сцепив зубы, она продолжала операцию. Успешно закончила, зашила пациента и вышла в комнату для переодевания. Там руки затряслись так, что она не могла развязать завязки униформы. Только дергала, а узел завязывался все сильнее. По щекам хлынули нервные слезы.

– Самодур, самодур. Правду про него говорят, – шептала она, всхлипывая и дергая злосчастные завязки. – Специально заставил там позориться, специально дал такую сложную операцию. Надеялся, что у меня ничего не выйдет?

Перед глазами все поплыло. Она облокотилась о раковину и наклонила голову, глотая слезы.

Вдруг ее форма с шелестом упала на пол, а сзади ее обхватили чьи-то руки. Юля резко захлебнулась своим же всхлипом, от страха и неожиданности не смогла даже вскрикнуть, горло схватило спазмом.

– Молодец, – раздался вдруг мягкий шепот возле ее уха. – Я знал, что ты справишься. Из тебя выйдет великолепный хирург.

– Кирилл Александр… – выдохнула она и резко хватанула ртом воздух. Ей следовало кричать, но она не успела даже подумать об этом.

Он пробежался губами по ее шее, потом резко развернул к себе лицом. Юля успела увидеть его глаза и заметить нетерпение во взгляде. В следующую секунду он приник к ее губам.

Юлины неумелые поцелуи с однокурсниками были очень далеки от того, что она почувствовала сейчас. Она была поражена тем, какие эмоции вызывали в ней дерзкие прикосновения его губ. Колени подогнулись. Она обвила руками шею Кирилла. Он крепко прижал ее к себе, и она почувствовала жар его тела сквозь тонкую рубашку, которую они надевали под хирургический костюм.

– Что вы делаете? – пролепетала она, едва он оторвался от ее губ, и она обрела возможность хоть что-то говорить.

– Целую тебя, разве не видишь? – усмехнулся он, а его руки плотнее обхватили ее талию.

– Отпустите меня! – наконец опомнилась она и постаралась освободиться.

Он не препятствовал, разжал руки, и она отбежала от него в другой угол комнаты.

– Кирилл Александрович, – начала она, пытаясь отдышаться. – Вы мой преподаватель, нехорошо это!

Он вдруг рассмеялся, открыто и искренне.

– Юленька, ты откуда свалилась? Я мужчина, ты женщина. Ты мне нравишься вот и все.

– Но я… я не думала…

– Ты упорная, целеустремленная. В тебе я вижу стержень. Ты блестяще провела сегодня операцию. Не думай, что я специально тебя мучил. Если бы я увидел, что что-то идет не так, я тут же бы вмешался. Но ты со всем справилась сама. Я обожаю женщин, которые четко знают чего хотят и идут к этой цели. И ты чертовски красива в конце концов! Ну так что? – Он сделал шаг к ней.

– Что? – повторила Юля. Она чувствовала себя невероятно глупо и при этом не могла отвести взгляд от его красивого лица.

Он снова усмехнулся, словно удивляясь ее непонятливости.

– Сходишь со мной поужинать завтра вечером?

– Юля молча кивнула.

Кирилл улыбнулся, подошел ближе и прижался губами к ее губам. Коротким, но сильным движением, словно поставил на ней свою печать. И вышел.

Юля сползла по стенке вниз и уткнулась лицом в колени. Сердце бешено колотилось. Неужели все так? Неужели неприступный Кирилл Александрович сам обратил на нее внимание? А она, если раньше не рассматривала его в качестве мужчины, теперь и думать не могла ни о чем кроме его голубых глаз и умелых поцелуев. Сердце трепетало при одной мысли о том, что он выбрал именно ее среди сотен своих студенток.

На следующий вечер они поужинали. А потом Кирилл отвез Юлю к себе на квартиру. У них все случилось слишком быстро, и Юля наутро переживала, что он сочтет ее слишком легкодоступной. Или просто запишет в список своих трофеев среди других таких же дурочек. Но Кирилл казался действительно влюбленным. Он был нежен с ней, говорил приятные слова, и Юля, не привыкшая к мужскому вниманию, просто таяла. Каждый его поцелуй, каждое прикосновение, убеждали ее в том, что она влюбилась по-настоящему.

Они решили скрывать свои отношения на работе, но целовались при каждом удобном случае в одном из множества кабинетов. А иногда и занимались любовью на узкой медицинской кушетке в какой-нибудь пустующей комнате для персонала. Юля не узнавала себя, раньше она казалась себе скромницей, которой совершенно не важны любовные дела, а важна только учеба, но с Кириллом она открыла себя с другой стороны. Их обоих буквально сжигала страсть. Они готовы были целоваться каждую удобную минуту, выкраивая время между операциями.

Юля летала как на крыльях, она стала работать еще усерднее, но ей стоило больших трудов не бросать на Кирилла влюбленные взгляды в присутствии других студентов. Ей было очень смешно от того, что он сейчас деловито мог объяснять ей те или иные тонкости, копаясь во внутренностях пациента, а через десять минут, едва смыв с себя кровь и прочие биологические жидкости, уже набрасывался на нее с поцелуями в соседнем кабинете. Необходимость скрывать их отношения придавала им перчинки.

По вечерам она приезжала к нему на квартиру, и там они наслаждались друг другом, пока оба не падали от усталости.

Скрываться слишком долго не получилось, об их отношениях все равно узнали, и Юля стала объектом для зависти одних и для насмешек других. Мол, все понятно, с начальником спит. Отсюда у нее и лучшие операции, и хорошие оценки. Сначала ее это задевало. Но потом она поняла, что на самом деле много кто хотел бы оказаться на ее месте. И она предпочла жить, не оглядываясь на злые языки. У нее был любимый человек и любимая работа. Чего еще она могла желать?

Два года практики пролетели незаметно. Встал вопрос о том, где Юля будет работать после. Ей бы очень хотелось остаться там же, она не представляла себе, что окажется где-то в другом месте без поддержки Кирилла и поцелуев на рабочем месте. Кирилл дал ей прекрасную рекомендацию, она блестяще окончила ординатуру и стала действительно толковым молодым специалистом. Кирилл тоже не хотел с ней расставаться в плане работы, поэтому посодействовал тому, чтобы она осталась в том же хирургическом отделении, где проходила практику. Ее счастью не было предела. И пусть ее опять называли «блатной», но руководство было к ней лояльно, а начав работать, она доказала, что осталась здесь не просто за красивые глаза. После пары месяцев злые языки поутихли. Юля прекрасно справлялась с порученными ей обязанностями и никогда не отказывалась от лишних дежурств и операций. Этим даже пользовались коллеги, желавшие лишний день отдохнуть. Постепенно она влилась в коллектив, и их отношения с Кириллом перестали обсуждать.

Юля привыкла, что они вместе. Она переехала в квартиру Кирилла. Он всем представлял ее своей девушкой, хотя о свадьбе они ни разу не говорили. Но Юля думала, что это же само собой, что они когда-нибудь поженятся. Просто сейчас у обоих много дел, да им и так неплохо живется. Юля с головой ушла в работу. Сначала ее ставили ассистирующим хирургом, потом постепенно начали доверять и самостоятельные сложные операции. Кирилла повысили до заведующего хирургическим отделением, и теперь график операций был в его ведении. Он с удовольствием давал Юле те случаи, которые она считала интересными, и она никогда не скучала без дела.

Та самая операция… Как Юля не старалась думать о другом, подробности всплывали в голове помимо ее желания. Ночное дежурство. Она прикорнула на кушетке и ее разбудила перепуганная медсестра. Юля быстро направилась в приемное отделение, на ходу поправляя смятый халат. Кажется, там случилось что-то срочное.

На кушетке лежал мальчик лет десяти, бледный и неподвижный. Вокруг него сгрудились сотрудники скорой помощи, неподалеку вытирала глаза платочком мать.

– Подозрение на аппендицит, – коротко отрапортовал Юле фельдшер скорой помощи. – Давление не держал, подняли в дороге, жалобы со слов матери на боль в животе, тошноту, рвоту. По прибытии нашей бригады был уже без сознания.

Юля без лишних слов приподняла укрывающую мальчика простынь. Одного взгляда на живот и недолгой пальпации было достаточно, чтобы понять, что с мальчиком беда. Нужна была срочная операция. Юля позвала санитаров и убежала готовиться в операционную, перед этим бросив короткий взгляд на мать мальчика, всхлипывающую в коридоре.

«Скорее всего аппендицит давно лопнул, – думала она, натягивая хирургический костюм. – Там перитонит во всей красе. Как можно было дождаться такого, почему не привезли ребенка раньше?». Но для ее сожалений и вопросов не было времени, счет шел буквально на минуты. Оказавшись в операционной, она сделала надрез и на пару секунд даже замерла. Вся брюшная полость мальчика была залита гноем. Некоторые ткани уже попросту отмерли. Юля на мгновение растерялась, не понимая с чего начать, настолько плачевного состояния она никогда не видела. Но она быстро взяла себя в руки и приступила к работе.

Резкий писк разорвал тишину в операционной, сердце мальчика остановилось. Юля встретилась взглядом с анестезиологом и прочитала в нем злую обреченность. Все медики в операционной были шокированы не меньше Юли, они понимали, насколько тяжелым является состояние пациента. Но все так же молча и сосредоточенно продолжали свою работу. На пару с анестезиологом Юля «завела» мальчика – сердце снова забилось. Облегченно выдохнув, она продолжила операцию. Эта операция казалась качелями: то критическая ситуация, то стабилизация и временное облегчение. Юля уже почти закончила и приготовилась зашивать. Новая остановка сердца произошла, когда Юля уже была уверена в успехе. На этот раз их с анестезиологом действия оказались безуспешными, они не смогли вернуть мальчика к жизни.

– Юлия Сергеевна, объявите время смерти, – услышала Юля шепот анестезиолога и уставилась на коллегу с изумлением.

– Что?

– Время смерти…

– Какой смерти? – Юля не понимала, чего от нее хотят. Почему этот мальчик только что был жив, и она уже считала, что со всем справилась, как вдруг…

Она стояла столбом и пялилась на аппарат жизнеобеспечения, показывающий ровную линию.

Анестезиолог вздохнул и сам назвал время смерти.

– Юлия Сергеевна, идите, отдохните, отдышитесь. – Кто-то похлопал ее по плечу.

Она не понимала, что они имеют в виду. Она словно потерялась в пространстве. За год самостоятельной работы в качестве врача-хирурга у нее не было смертей. Сложно поверить, но это так. И сейчас она сделала все правильно. Она уже справилась. Почему это случилось?..

Юля очнулась, увидев перед собой озабоченное лицо Кирилла. Оказывается он уже увел ее из операционной, а она даже не поняла этого.

– Что произошло, Юля? – мягко поинтересовался он.

Она вздрогнула и схватила его за рукав.

– Я не виновата! Я все сделала правильно! Там вся брюшная полость была в гное. Ткани отмерли. Там не живот, а решето был, понимаешь? Почему они не привезли его раньше? Сердце просто не выдержало! Ты понимаешь? Понимаешь? – Она затрясла его за рукав, словно хотела оторвать.

Кирилл медленно отцепил от своего рукава ее скрюченные пальцы и ласково заглянул в лицо.

– Я понимаю. Я все понимаю. Поезжай домой. Я сам сообщу о смерти пациента родителям.

У Юли снова все затряслось внутри. Родители, которые наплевали на своего ребенка и ждали неизвестно чего вместо того, чтобы вызвать скорую помощь, несомненно, были виноваты. Но они потеряли сына. А она, Юля, ничего не смогла с этим сделать.

Кирилл поил ее водой из стакана, держа его перед ее лицом, потому что у нее тряслись руки. Он проводил ее до такси. Говорил, чтобы она сразу ему позвонила, как доберется, говорил, что сразу приедет, как только сможет. Юля кивала, но смысл слов едва ли до нее доходил. Она прокручивала в голове ход операции. Она думала что могла бы сделать, чтобы предотвратить случившееся. Но ответить на этот вопрос могло только вскрытие. Хоть Юля и убеждала себя, что ни в чем не виновата, но предательские мыслишки все-таки закрадывались в голову. А вдруг она что-то не учла, вдруг недосмотрела, вдруг это ее действия стали причиной остановки сердца.

Она кое-как добралась домой и рухнула на диван.

– Успокойся, Юля, – приказала она самой себе, сжимая ладонями виски. – Ты врач в конце концов и знаешь, что в медицине без смертей не бывает. Возьми себя в руки!

Но самоуговоры не помогали. Она то бродила по комнате, то садилась и снова вскакивала. От бесконечных мыслей о произошедшем у нее разболелась голова.

Когда вернулся Кирилл, Юля бросилась в прихожую. Сейчас он ее успокоит. Сейчас скажет, что она ни в чем не виновата.

– Ну что, вскрытие готово?

– Готово, – спокойно ответил он, вешая пальто на крючок.

– Ну? Что там?

– Причина смерти – сердечно-сосудистая недостаточность на фоне острого гнойного перитонита.

– Я же говорила! – Юля всплеснула руками, наконец-то чувствуя облегчение.

– Юль, пойдем. – Кирилл взял ее под руку и повел в гостиную к дивану. Что-то странное было в его действиях, словно он чего-то не договаривал.

– Теперь ты мне веришь да? Ты сказал родителям, что они обратились слишком поздно? Я ничего не смогла бы сделать.

– Юль, родители в очень сильном шоке.

– Ну еще бы. Я им очень сочувствую. Но почему они довели ребенка до перитонита?

– Это сейчас уже не имеет значения. По поводу этой операции будет проведено служебное расследование. Ну ты знаешь, это по всем смертям так, а тут еще и ребенок.

– Да знаю. Но результаты вскрытия говорят о том, что я все сделала правильно. Значит это просто формальность, так?

– Здесь все не так просто… – Кирилл отвернулся и с усилием потер лоб.

– Что ты имеешь в виду?

– Понимаешь, папа этого мальчика – депутат.

– Ну и что? – Юля непонимающе нахмурилась.

– Он пообещал инициировать огромную проверку. Он напишет жалобы куда только можно.

– Ну пусть пишет. Есть протокол операции, есть акт вскрытия. Чего он добьется своими жалобами?

– Ты не поняла, что я тебе сказал? Он депутат.

– Да пусть хоть папа римский, это то тут причем?

– У него есть связи. Он способен сделать так, что решение по этим жалобам будет не в твою пользу.

– Что? Но как? Разве все медицинские документы ничего не значат? Ты что мне не веришь, Кирилл? Я же тебе все объяснила! – Юля в волнении вскочила.

Он поднялся следом и взял ее за руки.

– Я тебе верю, Юля. Успокойся. Но есть вещи, на которые я повлиять не могу.

– Да о чем ты говоришь, черт побери!

– Эта проверка и разбирательства очень сильно ударят по нашей репутации. А если тебя лишат лицензии, представляешь, что это означает?

– Да как меня могут лишить лицензии, Кирилл? Ты только что сказал, что моей вины в смерти мальчика нет.

– Его отец сказал, что он хочет лишить тебя медицинской лицензии, и он этого добьется. Поверь, мне неприятно все это тебе говорить, но ты же понимаешь, что власть и деньги решают все. А вину врача в смерти пациента можно соорудить буквально из ничего.