Баллада о горизонте

Погода, как обычно, не радовала, мы неторопливо шагали вперед по бесконечным моренным валам и осыпям.

Видели кратеры: огромные ямы – провалы, от которых пахнет сероводородом, курится парок и тоже все в трупах мелких животных и птиц!

По привычке, игнорируя тропу (скучно), мы решили подниматься по руслу реки.

И не просчитались!

Этот вариант подъема скрасил все тоскливые ощущения, которые обычно вызывают несложные перевалы.

Представьте – течет широкая бурная река нарзана! Насыщенно – красные камни, цвет воды тоже какой-то необычный, все шипит-булькает, а над рекой, как в фильмах ужасов, где-то до уровня пояса пелена газов! Запах такой специфический, аж крыша подтекает, вокруг безжизненные суровые осыпи, небо такое низкое, мрачное… Воды простой в долине в принципе нет – варили суп из нарзана. Расцветочка у него, конечно, не ахти, и запашок… того, но особо привередливых в пище персон в нашу команду не принимают изначально, поскольку одно из наших правил, что еда – это не культ, а всего лишь топливо для функционирования организма.

Вылезли мы на Эси, сняли записки начало 90-х годов, под проливным дождем неторопливо спустились вниз.

Остановились над огромным озером, на холме. Поставили лагерь и тут обратили внимание на необычное состояние грунта под ногами, даже не знаю, как это точнее описать… Было такое впечатление, будто под тонким слоем земли закопана полиэтиленовая пленка – почва туго качалась под ногами! Потыкали в нее кайлом, вроде воды нет… Странно. Немного поостроумничав на тему схода селевого потока и снесения нашего лагеря в глубокие воды горного озера, форпостовцы разбились на группы по интересам, так как спать еще было рано.

Одна группа, состоящая из Ибрагима, направилась исследовать ближайший хребет на вопрос лечения спусковой депрессии и поисков приключений на самое святое место настоящего мужчины. В процессе этих поисков он пропахал весь скально-осыпной хребет, пересекающий нашу часть КВП, где-то потерял депрессию и вернулся довольный. Ну говорят же философы, что страдания физические заставляют забывать о страданиях душевных. В чем я, кстати, не сомневаюсь.

Вторая группа, состоящая из меня, пошла исследовать озеро и искать грибы. Грибов на такой высоте и при таком климате быть не может, но если человек что-то ищет – всегда найдет. Черный, со свойственной ему изысканностью, выразил сомнение в моей умственной полноценности, но я назло нашла три крохотных дождевичка и посрамила-таки его неверие в чудо!

Обнаружили множество медвежьих следов. Взгрустнулось!!!

Вечером все собрались, поужинали и мирно уснули. Началась наша первая ночь в загадочном месте. Ничего особенно мистического или таинственного эта ночь не принесла. Но за палаткой кто-то бродил, видимо медведь, поэтому выйти ночью до ветру было исключительно таинственно и загадочно. И страшно! Хотя, конечно, мудрые ученые и заявляют, что кавказские медведи мелкие, трусливые и практически безопасные, но мне интересно – ученые, которые это пишут, медведей тех в лицо видели? А мы видели! И не раз.

День следующий мы решили посвятить осмотру окрестных достопримечательностей. Слава богу, погода смилостивилась, соизволила не капризничать и предоставила братушкам шанс удовлетворить свои исследовательские наклонности.

Над озером грандиозным конусом возвышался вулкан Левинсона-Лессинга. Он и стал нашим первым объектом.

Прикинув подходящий склон, вся компания полезла на вершину. Скажу вам без преувеличений, это было невероятно здорово! Добрая вершинка, видимо, соскучилась по людям, разогнала облака и с радостью открыла нам такие виды, что дух замирал! Странный инопланетный ландшафт с кратерами, вулканами и провалами не похож ни на что ранее виданное. Безжизненные разноцветные осыпи, полная тишина, ничего живого вокруг, только высоко-высоко парит одинокая птица. Вдалеке – картинки, как с вертолета: гигантский разлом, облака, на краю обрыва игрушечный поселочек, тоненькая прожилка дороги, в другую сторону – дикое плато, лунный пейзаж. По склонам – выносы вулканических пород, то пепельный цвет, то кроваво-красный, пустошь, тишина и ясное синее небо над головой!

На вершине – широкое поле из красных пород, стоит геодезический знак. Какие-то шутники выложили из камней мини – Стоунхендж, некие ведьмины круги и колдовские знаки!

Далеко внизу, как осколки разбитого зеркала, – озера, озера, озера…

В тот день форпостовцы обошли все, что находилось в пределах видимости лагеря. Поднялись на вулкан Кели, купались в ледяных вулканических озерах, бродили по окрестным перевалам, собирая старые записки. Наверно, это был самый светлый и умиротворенный участок нашего путешествия.

На следующее утро надо было идти дальше – время не ждет. И плато одарило нас еще одним незабываемым подарком – ночью выпал снег… Дело-то шло к сентябрю. Утро было ясное-ясное, и этот сверкающий первый снежок на вулканах надолго останется в памяти, как прощальный салют, еще одна грань красоты! Внезапно подул холодный ветер. Я стояла у палатки и наблюдала, как крохотное облачко, словно легкий белоснежный лепесток, полетело к вершине Левинсона-Лессинга.

Ворвется сентябрь, стегая хлыстами, погонит смятение туч,

И все то, что было, свершилось не с нами на фоне оскаленных круч.

И все то, что было, укроют снегами грядущего дна холода.

Лети, лепесток, над седыми холмами и нас вспоминай иногда…

Мы залезли на перевал Харульский, там тоже какие-то бродячие архитекторы посамовыражались – выложили туры причудливой формы в человеческий рост. Странным холодком веяло от этих каменных идолищ. Казалось, если станешь к ним спиной, то они начнут медленно поворачивать «головы» и глядеть вслед… Идолища на Харульском словно охраняли древние границы Кельского плато, потому что с другой стороны перевала уже начиналось плато Эрманское. Не менее неизведанное и не менее пустынное… На спуске увидели огромное, длинное как толстая змея, озеро с темной водой. Оно обвивалось вдоль обрывистого склона, засыпанного гигантской осыпью. Изредка, в полной тишине, срывались вниз огромные камни и беззвучно исчезали в глубинах горного озера. Ярко светило солнце, и горные породы, пронизанные ниточками слюды, слепили глаза как фантастические драгоценности. Мы радостно таращились по сторонам, улыбались невиданным пейзажам и даже не разговаривали, удивляясь, как нереально легко несут нас ноги вперед, будто за спиной не тяжеленные рюкзаки, а легкие и сильные крылья.

Мы уходили все дальше и дальше по странным вулканическим землям, толком не понимая уже, куда и как идем. Мы не сверялись с кроками, не смотрели на компас, в какой-то дурацкой эйфории мы просто шли вперед и знали, что обязательно придем туда, куда нам надо.

Ибрагим с Максом увидели какой-то перевал по пути, да и решили на него залезть. Ну кто бы спорил! Тем более, по рассказам владикавказского спасателя, где-то в этом районе был загадочный перевальчик, на котором никто еще не был, с крутым снежным кулуаром и огромным камнем-пробкой в нем.

Ничего такого мужики не нашли – ну что, задача на следующий раз. Зато Ибрагим принес мне в подарок кусочек горного хрусталя – очень красивый! Один —единственный. Он сказал, что там целые россыпи этой роскоши, но не в правилах Форпоста уродовать естественные произведения искусства самого гениального в мире художника – матушки природы, да растаскивать по кухням и спаленкам ее маленькие чудеса.

Пусть порадуют и тех, кто придет за нами.

Вот так мы и двигались вперед по наитию, интуитивно, и ноги сами принесли нас к тому месту на карте, где был изображен спуск с плато.

Практически ровное каменное поле оборвалось. Ничто не предвещало беды… Но спуск с плато отсутствовал! Может, когда-то он и был, но не сейчас. С одной стороны спускался мощный лавовый поток, с другой стороны издевательски скалились поганые склоны, про меж всем этим – почти вертикальный каньон, засыпанный «живыми» подвижными камнями и свежими обвалами. И не удивительно. Слишком долго все было хорошо.

Форпост с облегчением вздохнул – наконец-то все как обычно, а то это спокойствие начало пугать!!!

Если с нами не происходит ничего плохого – то, скорее всего, мы уже умерли!

ИЗ РАЯ – С ВЕЩАМИ, НА ВЫХОД!

Красота обладает каким-то обидным свойством расслаблять и вводить в эйфорию. А как только ты, раскрыв рот и вытаращив глаза, начинаешь окончательно терять рассудительность, преподносит тебе здоровенный кусок какой-то невероятной гадости!

Вот такой гадостью и оказался этот якобы спуск с КВП!

Мы по одному подходили к обрыву, каждый делал свои предположения, как бы нам пролезть вниз с наименьшими человекопотерями. А там, на горизонте, подло маячили кубики домов и вилась дорога…

Чирк полез на разведку в лавовый поток, а Макс на зеленый холм. Ни тот, ни другой ничего ободряющего не обнаружили. Чирк вообще пришел в тяжелой депрессии и сказал, что давно не получал таких всплесков адреналина, которые чуть не привели его к выплеску более неароматных масс из организма, когда он как молодой тур скакал по шатающимся вулканическим бомбам (это такие здоровенные булыганы с комнату размером), а все это великолепие грозило похоронить его под собой.

Ибрагим сообщил всем, что его утонченный внутренний мир выворачивает наизнанку от созерцания такого количества неразумных людей в одном месте, и даже уточнил, в каком конкретно.

После этой фразы он изрек еще один образец ораторского искусства и со свойственной ему вежливостью скрылся в камнях.

Долго носило эхо по безлюдным склонам привычное: «…мать …мать… мать…».

Я со спасателем Быковым отправилась изучать ландшафтные возможности каньона.

После получаса медитативной практики и сеанса активного самовнушения каньон уже начал казаться симпатичным, жизнь прекрасной. Мы, весело порхая по камешкам, собирали грибочки и остатки мужества…

Но тут из-под камней явился наш… наимудрейший, наимилостливейший Ибрагим – Князь Суганский, Дигорский и прочая, прочая, прочая… и с мерцающей на бледном лице улыбкой доктора Лектора Ганнибала изрек: «Вперед, дохлые румыны! Я нашел путь к свободе!».

Да… Путь к свободе был действительно классический!

Загадочный и беспощадный, как китайское «поле чудес»!

Я даже затрудняюсь описать особенности ландшафта, который мы преодолевали, так как на привычном Кавказе мне это даже сравнить-то не с чем!

Покрытые пронзительно зеленой травой чаши с высокими скальными стенами сменяли на нашем пути одна другую. Было трудно поверить, что это не рукотворные развалины древнего города, а создание самой Природы. Мы проходили между этими «чашами» по расщелинам как в лабиринте, из одного каменного зала в другой. Гулкое эхо разносило наши голоса, казалось, будто невидимые обитатели скального царства откликаются и зовут нас за собой. Вокруг вздымались нагромождения скальных пород, которые так и просились в съемки какого-нибудь сказочного фильма про заброшенные королевства! Потом шли по озеру, в котором не было видно воды. Когда-то в древности его поверхность завалило огромными камнями, где-то внизу поблескивает и журчит вода, но так далеко, что добраться до нее невозможно. Через некоторое время, блуждая по скальным «комнатам», мы вышли к длинному выносу гигантской крупноблочной морены. Она перехлестывалась через перевальчик и уходила куда-то так далеко, что ее края терялись в дымке. Мы начали спуск вдоль выноса среди неестественной зелени, а склоны внизу были усыпаны причудливыми блюдцами озер-невидимок…

И главное, что подчеркивало утонченную красоту пейзажа – все завалено медвежьими экскрементами… Так до нас и дошло, как же на самом деле выглядят настоящие медвежьи места.

На спуске мы разделились. Я, Ибрагим и Черный топали по правому склону широкого кулуара, остальные по левому. Тут передам события по свидетельствам очевидцев.

Идет, значит, наш драгоценный Чирк и видит – откуда ни возьмись, на травке отдыхают два пограничника и ишак. Удивился Чирк, задумался, а чего это и у ишака, и у пограничников такая одинаковая густая блестящая шкура? Пригляделся-присмотрелся и ахнул – не пограничники это и вовсе даже не ишаки… Медведица с медвежатами… А для того, чтобы представить, чем грозит встреча с медвежьей мамой на открытом склоне, не надо обладать особо богатым воображением.

Ну, то ли медведица была сильно сытая, то ли туристы шибко неаппетитно пахли, то ли в Грузии даже медведи отличаются высокой степенью культуры и благонравия, но семейство не стало жрать обомлевших форпостовцев, рыкнуло предупредительно и, не спеша, побежало по своим делам.

Отойдя от впечатлений, мы воссоединились внизу ложбины и продолжили спуск.

До позднего вечера мы уносили ноги с Кельского вулканического плато.

Ночевать по пути не вариант, воды нигде нет.

Речек нет, озерца сверху видны, а подходишь ближе – теряются на склоне. Мистика какая-то. Сам спуск забавный. Такое впечатление, что постоянно поднимались вверх, но, тем не менее – спускались.

Поселок вынырнул перед глазами внезапно, когда казалось, что идти еще долго и безнадежно. Упали на чей-то сенокос, спасатель Быков с Овчаром смогли найти в себе силы сходить за нарзаном, мы чего-то с трудом поели и легли, нет… не легли, а именно отрубились спать. Денек был тяжелый, по километражу отпахали не по-детски, сбросили изрядно высоты, да еще без воды и почти без еды.

Было немного грустно – это был наш последний участок за рубежом, подходила пора прощаться. И с гостеприимной, доброй Грузией, щедро одарившей нас таким количеством приключений, и с нашей волгоградской частью команды – им, как преподавателям ВУЗа, к первому сентября надо было быть дома. На спуске мы часто оглядывались назад, но – долой грусть! Я точно знала, мы еще обязательно сюда вернемся!

ПЕРВЫЕ ПРОВОДЫ

Утром собрались и пошли вниз, полные надежд, что отсюда мы поедем к Рокскому туннелю на машине. Поселок назывался Эдиси, но оказалось, что нашим мечтам о транспорте не суждено сбыться. Местные жители с горькой усмешкой отвечали, что в Южной Осетии бензин дорог, как кровь, но, может быть, где-нибудь внизу нас подхватит попутка. Ну да, точно, подумали мы, это уже Южная Осетия. Мы ведь перешли границу между Грузией и Южной Осетией, хотя где она конкретно проходит, мы не знали, прикидывали ориентировочно, что где-то по КВП. Как-то мы эти геополитические реалии не учли при планировании похода. Впрочем, граница никак не охранялась и ничем не была помечена. Кроме того симпатичного грузинского пограничника на ишаке в верховьях Терека, мы не видели никого и ничего, что обозначало бы границу.

И пошли мы, солнцем палимые, горами высокими, полями широкими, до Рокского туннеля…

Чем больше шли, тем более призрачной казалась надежда на транспорт…

На долгих дорогах следующей страны нашего путешествия, Южной Осетии, в каждом поселке нас угощали вкуснейшим свежевыпеченным домашним хлебом, молоком, сыром, что для наших несколько оголодавших желудков было просто невероятным блаженством!!! Небесные звезды… ну как, как можно выпекать такой хлеб, от запаха которого буквально кружится голова! Какой же вселенской тайной обладают эти люди? Вы не пробовали домашнего хлеба в Южной Осетии в праздники? Да, боже мой, вы вообще не пробовали в своей жизни настоящего ХЛЕБА! Вы даже не представляете себе, каким может быть ХЛЕБ. Надламываешь корочку хрустящую, а оттуда… небесные звезды, такой аромат… такое тепло, такой вкус… Что-то такое же невероятное, как осетинский праздничный хлеб, я ела в советские времена, глубоко в детстве, когда топала с горячим караваем из магазина и невзначай отгрызала кусочек горбушки. А как можно было утерпеть? Может, вкус был и не тот, но ощущения от хлеба, приготовленного с большой душевной щедростью – те же. В хлебе это чувствуется, он впитывает добро тех рук, которые его создали…

Так мы и шли, непрерывно угощаемые вкуснейшими лакомствами, постоянно отказывающиеся от «животворящей капельки» во славу праздника – нам же дальше идти надо! Каким-то невероятным образом мы сбросили 2200 метров вниз, а когда впереди замаячила трасса, нам даже не верилось, что дошли!

Зрелище было потрясающее – асфальт! МАШИНЫ! Люди! Я кинулась целовать асфальт и кричать, что до самого Бурона ни шагу пешком, только ехать, ехать и ехать! Добежав до милицейского поста, мы бросились к милиционерам как к родным, но те несколько остудили наш пыл и сообщили, что завтра начинается большой праздник, Успение Богородицы, и если мы завтра утром отсюда не уедем, нам крышка. Во-первых, ни одного трезвого водителя мы больше не найдем. Во-вторых, в течение недели наши тела будут носить из дома в дом, кормить, поить и т. д. ТАКОВ ПРАЗДНИК В ЮЖНОЙ ОСЕТИИ! И вам, может случиться, там тоже быть гостями!

Я вспомнила тревожный инцидент в советские времена, когда пропала группа. Ну совсем пропала. После контрольных сроков не вышла на связь. Искали спасатели, искала милиция… Потом устали искать, пришли в поселок водички попить перед тем, как сообщить родственникам о трагической гибели. Вдруг видят боковым зрением – что-то похожее на туриста перетаскивают в дом на центральной улице… Всполошились спасатели… А оказалось, что это сытый, довольный, радостный, потерявший осознание действительности турист, который… просто… попал на праздник в Осетии. Группа была счастлива и одновременно полумертва от блаженства, обжорства и пьянства. Через время вернулись все… даже спасатели. Жаль, что в книжках не принято обозначать смайлики, а то бы их тут было МНОГО, ОЧЕНЬ МНОГО.

Итак, благополучно добравшись до трассы, мы расположились на обочине и глазели по сторонам, рассматривая изредка проезжавшие переполненные машины. Время шло, перспективка выглядела удручающей.

Вечерело… Милиционеры сели в старенькую красную шестерку и укатили в сторону российской границы. Мы озадачились. По идее, они должны направляться в обратную сторону, к Цхинвалу, ну да ладно, может, мы тут чего-то не понимаем. Как только милиционеры уехали, сразу же мимо нас потянулись бесконечные цистерны со спиртом и контейнеры, судя по всему, с тем же содержимым… Если и проезжали какие-то легковые автомобили, они были забиты под завязку. Шансы на отъезд таяли на глазах. Да, я забыла сказать, что пешком через границу не пропускают – надо только на транспорте. То есть вариантов не было. Мы пели песню «А я в Россию, домой хочу, я так давно не видел маму…» и другие, соответствующие моменту. Впереди маячил могучий хребет, в котором находился Рокский туннель, за ним Россия, поселок Бурон, фытчины, а мы сидели у дороги и мечтали о Родине!

Наконец, появилась «Газелька», в которую мы смогли засунуть волгоградскую часть команды. Прощание получилось кратким и суматошным: запихивание рюкзаков на колени обалдевших мирных граждан, ободряющие шутки, наспех объятья… И вот «Газель» трогается и увозит первых уходящих… Дорога стремительно темнеет вслед… Вот уже затихает шум.

После отъезда наших стало как-то совсем пусто и одиноко.

Мы все осознаем, что это лишь первое прощанье. Впереди еще огромный путь… Нечего грустить! Нас осталось восемь! Мрачными шутками да душеспасительным «колпачком» мы с трудом давим накатившую печаль… Чувство невероятного единения охватывает нас с такой силой, что мы замолкаем и только смотрим друг на друга странными глазами, будто стараемся запомнить на всю жизнь.

Когда окончательно стемнело, принимаем решение идти куда-нибудь ночевать во избежание всяких неожиданностей, так как неподалеку начало стягиваться в кучку стадо быков и нехорошо коситься в нашу сторону. А на рассвете, на свежую голову, сообразим, как пробиться на Родину.

Из вариантов ночлега было два наиболее привлекательных – кузов от «Камаза», который стоял на склоне, и развалины под дорогой. Кузов мы отмели сразу, он уж слишком неуверенно стоял над обрывом, и ушли в развалины. Там в темноте поставили лагерь и начали предлагать Максу и Овчару сходить к доброй селянке, с которой мы познакомились по пути, за молоком. Макс сказал, что, пожалуй, сделает это утром, видимо в надежде, что народ забудет.

Но не тут-то было. В глухой темноте, в неполных пять утра, окрестности огласил отчаянный вопль Ибрагима: «РОТА, ПОДЪЕМ! МАКС! ЗА МОЛОКОМ – ШАГОМ МАРШ!».

Обладая весьма скромными познаниями о сельском хозяйстве, почерпнутыми из кинофильмов, мы представляли, что глубоко до рассвета трудолюбивые селяне с песнями идут доить коров… На самом деле, мы глубоко заблуждались. Обалдевший молочный десант вернулся без добычи и сообщил, что в поселке гробовая тишина, ни огонька, что коровы валяются вдоль дороги и появление людей на пустынной улице их чрезвычайно озадачило. Поэтому осознав, что получат заслуженный заряд солью в зад, если начнут стучаться и просить молочка, бойцы вернулись в лагерь.

Позавтракали, собрались, вышли на трассу, поймали одну маршрутку – запихали туда первую партию людей, потом вторую. Итак, мы двинулись в сторону границы. Нас ждала Родина!

ПОГРАНИЧНО-ТАМОЖЕННОЕ СОСТОЯНИЕ

Надо сказать, что вернуться на Родину оказалось значительно тяжелее, чем из нее выехать!

На границе стояла совершенно нереальная очередь, всюду толпилось большое количество народа, они там ели, спали, общались, орали детишки. Исходя из грандиозности очереди, возможно, эти детишки тут же зачинались и рождались… И, судя по всему, могут здесь же и на пенсию пойти.

Бесчеловечно жарило солнце, ощущение складывалось такое, будто отныне это наше гнездовье на веки вечные!

В этой очереди форпостовцы воссоединились, так как раньше уехавшая первая группа недалеко ушла от второй. Мы поприветствовали друг друга (давно не виделись!) и начали делиться романтическими мечтами о Буроне, осетинских пирогах и прочих милых житейских радостях… Короче, вливались в общий ритм жизни, как могли!

Хорошо, что наши водилы оказались мужиками смекалистыми и не без чувства юмора, они начали призывно орать на таможенников, что их маршрутки не пассажирские, а грузовые! И в знак подтверждения тыкать пальцем в рюкзаки! Удивительно, но это сработало и наши «Газельки» переместились в более короткую «грузовую очередь». Что нас несказанно обрадовало! Дело пошло быстрее.

Стоим, с интересом наблюдаем за повседневной жизнью границы. Люди прячутся под деревьями от палящего солнца, вокруг пыльно, жарко, тоскливо. Кто-то спит, кто-то варит нехитрый обед на газовой плитке, чуть вдалеке небольшая компания мужиков собрала стол с выпивкой и нехитрой закуской, им хорошо, весело, водители с завистью поглядывают в сторону «отдыхающих» и нервно курят… Жизнь идет!

И вдруг, петляя среди многочисленных машин, к нам несется грозная толпа здоровенных небритых мужиков брутального вида! Мы не успели начать напрягаться, как раздались крики: «Эй, кто тут с Казбека пришел пешком?».

Оказалось, по очереди уже прокатился слух, что какие-то сумасшедшие пришли сюда пешком аж с Казбека и водилы-дальнобойщики побежали знакомиться! Приятно было, конечно. Народ смотрел на нас дикими глазами, все допрашивал, зачем, откуда – куда, да сколько за это платят, да как мы это все протопали. В процессе общения мы узнаем, что в Краснодаре взорвали остановки. Известно, что многие люди испытывают состояние предчувствия. И у меня этот момент сработал, я четко поняла, что никто из наших, даже отдаленных знакомых, не пострадал, и моя психика даже не встряхнулась. Хотя, скажу я вам, неприятно, находясь черте где от дома, узнавать такие вещи!

А пока мы общались, как-то незаметно подошел и наш черед пересекать границу.

И тут началось… Мда… По одним лицам таможенников и солдат можно было судить, что они явно не бедствуют! Румянец во всю щеку, и щека сама по себе такая… с ягодицу размером, и глазки бегают, ищут, где бы кого развести на бабла побольше!

Сначала решили мешки проверять… Ну, пусть проверяют, на здоровье, форпостовцы больше одной детали от автомата в рюкзаки не кладут (шутка, конечно!). Мы обрадовались этому предложению и сказали, чтоб они только свою антинаркотическую собачку подальше отвели. Таможенники насторожились и спросили: «Зачем?», а мы так, по-простому, ответили: «Дык… носки там зело алчно пахнут… Сдохнет собачка ваша дорогостоящая от таких неслыханных ароматов…».

Таможенники шутку поняли, дружно осклабились, но собачку на всякий пожарный в сторонку отвели…

Ну, а как открыли Максовский рюкзак с предусмотрительно выложенными сверху носочками, всякое желание продолжать досмотр закончилось.

Таможенники поняли – если у этих шутников-затейников в рюкзаках и есть что ценное, оно так пахнет…

Пошли мы дальше по нелегкому пути перехода границы…

Смекнув, что с нашей доблестной команды ничего не сдоишь, таможенники изрядно огорчились, но заметив среди наших паспортов украинский, немедленно воспряли духом.

И начали вымогать у Юрца покупку страховки…

Мы отчаянно сопротивлялись. Обидно, когда тебя нагло разводят, да еще и в горах, мы ж эти 300 р. можем употребить в значительно более приятных целях.