Мой волчонок Канис. Часть вторая. Молодые годы

Мы решили попробовать другой вариант. Попросили хозяйку волчицы Марсю взять его на передержку. Из плюсов: квартирное содержание и волчица с которой он давно дружит. На все вылазки с волчьими, мы ездили на Галиной машине. Канис с Марсю по нескольку часов сидели в багажнике нос к носу. К тому же Галя частенько приезжали к нам в гости погулять на объекте. Минусы тоже были. У Гали в квартире много домочадцев: мама в инвалидной коляске, брат, маленькая дочка, муж, маленький пёсик Шлёпа и шикарный кот, очень похожий на нашу кошку Ульси. Ему со всеми нужно было поладить, а Канис с пёсиками-мальчиками ладит плохо. Нужно было проверить, получится его оставить или нет?

Галя опытный собаковод, у неё частенько летом бывают на передержке разные собаки. Она предложила взять Каниса на сутки домой, посмотреть, что из этого выйдет? Решили сделать это в выходные, чтобы все домочадцы были дома.

Субботним утром Галя с Марсю приехали к нам на собачью площадку. Дали им вволю порезвиться. Бегали, они бегали и…

– Фу! – закричала Галя. – Выплюнь.

Марсю на лету схватила голубя и одним укусом его умертвила. Из её пасти торчали перья и свисала поникшая голова птицы. Глаза волчицы светились счастьем: «Поймала». Пришлось птицу отобрать, сложить в пакет, и вынести в мусорный бак. На ловца и зверь бежит. Спустя некоторое время позвонила Лена.

– У меня Варька (сестра Каниса), голубя поймала, а я его выбросила, теперь жалею. Если вдруг ваши поймают, отдайте мне битую птицу. Нам сейчас дали группу лабрадоров, попросили их натаскать на подачу птицы из воды. Муляжи они хорошо таскают, вот бы настоящую тушку побросать.

– Эх… – выдохнули мы с Галей. – Только что тушку выбросили, теперь уж в мусорный бак не полезем… и куда их складывать? Сейчас жарко, они долго не пролежат.

– В морозилку! – Предложила Лена. – А я потом заберу.

– Ага… – отозвалась Галя, – сложу я значит трупы голубей в морозилку, мама захочет приготовить мясо, откроет холодильник и упадёт в обморок. Ладно. Задачу поняли.

Обе прыснули. Хорошо дохлых крыс не надо в морозилку складывать. Вдруг у них в дрессировочном центре появится команда собак-крысоловов? Их тоже натаскивать надо.

И вот настал момент передачи Каниса. Мы подошли к машине. Пёс встал перед багажником, заглянул мне в глаза, вовсе не собираясь туда прыгать.

– Он всё знает! – Охнула Галя.

Пришлось его туда затащить. Взгляд, которым он меня обжёг, сказал многое. Галя почувствовала, что я начинаю расстраиваться, быстро села за руль, и нажала газ.

Я осталась стоять на дороге с пустыми руками и только теперь поняла, как привыкла к поводку. Понуро побрела домой, испытывая одиночество и потерянность, словно у меня пропала собака и её больше нет. На мгновение стало пусто и больно. Пришлось взять себя в руки.

Через полчаса, когда я еле сдерживалась, чтобы не позвонить самой, раздался звонок.

– Не волнуйся. Всё хорошо. Мы сейчас гуляем на нашей собачьей площадке с Марсю и хаски Конти.

– Не может быть! – Подивилась я. – У нас в районе есть хаски, он её на дух не выносит.

– Тем не менее! Сейчас он носится с двумя девицами и о тебе ему думать некогда.

Я почувствовала, как тиски, сжимавшие сердце, начинают отпускать.

– Как придёте домой, позвони, пожалуйста. Очень волнуюсь.

Но Галя и без меня знала, что делает. Прежде чем вести Каниса домой, решила вымотать пса так, чтобы он устал, и у него осталось меньше сил на борьбу. Сработало. Через пару часов раздался второй звонок.

– Всё нормально. Познакомился с Шлёпой. Никакой реакции. Сильно не понравился коту. Нашипел на него, но Канис его не тронул. Дала им по рёбрам?

– Чего? – не поняла я.

– Тьфу, не по рёбрам, – поправилась Галя. – Бараньи рёбрышки дала погрызть. Марсю свои съела, а Канис ей отдал свои. Она почти всё сгрызла, оставила маленький кусочек, вот его он и доел.

– Джентльмен! – Расцвела я. – Он Найде еду отдавал. Он и другим девочкам еду отдаёт, и норы им роет, каждой индивидуальную, по размеру. А что кот?

– Кот умял курицу, от которой Канис отказался, остальное Шлёпе перепало. В общем, не волнуйся. Ходит по квартире, исследует углы.

– А с мамой как?

– Нормально. Ты её помнишь? Она у меня инвалид-колясочник. Канис не понимает почему она не ходит, а ездит на коляске. Шины шуршат. Непривычно ему. Сейчас пошли спать вместе с Марсю. Лежат прижавшись друг к другу.

После этих слов внутри разлилось тепло.

Утром я подскочила рано, но не решилась звонить раньше одиннадцати утра, понимая, что в воскресный день всем нужно отдохнуть.

– Алло! Алло! Как вы? – выдохнула в трубку.

– Отлично! – Засмеялась Галя. – Ночью нарычал на маму. Она поехала в коляске на кухню, свет не включала, чтобы никого не будить, а он у тебя охранник, оказывается. Урезонила. Вечером гуляли втроём: он, Марсю и Конти. По бульварам дошли до Пушкинской и обратно. Впечатления у прохожих я тебе скажу… Конти она же тоже серая, только глаза голубые. Прикинь, три волка в центре Москвы. Мы, когда мимо синагоги проходили, там два старых еврея стояли, ахнули, начали глаза протирать: «Дожили. В центре города ходит волчья стая». Смешно. Ребятишек военных с автоматами встретили, они нас по дуге обошли, шею свернули. Вот уж настоящий серый спецназ. А Канис делает авансы Конти. Нравится она ему. Домой пришли заполночь. А вот кормить его пришлось с рук. Нарезала ему кусочки мяса и давала прямо в пасть. Все собрались на смотрины. В центре я, сидя на стуле кормлю Каниса, а вокруг сидят Шлёпа, кот, Марсю, мама в коляске, муж и дочка. А потом они начали с Марсю беситься в коридоре, и там же спать повалились. Давай приезжай за ним к нам. Посмотрим на реакцию. Но только к вечеру. Договорились?

Вечером я неслась на другой конец Садового кольца. Галя меня встретила внизу.

– Пошли. Я зайду первая, а ты чуть погодя. Подошли к двери. Галя достала ключи приоткрыла дверь. Не широко. В щели показались два кожаных носа, один поменьше, другой побольше. Большой нос начал жадно втягивать воздух. Дальше скрывать моё пребывание было бесполезно. Канис уже прорывался сквозь Галины ноги. Последнее что помню, удар своего тела о холодильник, который закачался вместе со мной. Канис висел на моих плечах издавая охающие, подвывающие звуки. Краем глаза заметила, как вокруг образовалось кольцо: пёсик Шлёпа, кот, Марсю, мама в коляске, муж и дочка.

Все улыбаясь смотрели на нашу встречу, а Галя даже немножко, как мне показалось взгрустнула, похоже, они с Канисом успели крепко подружиться. От переполнявших чувств Канис зарычал на Шлёпу, пришлось его утишивать. Как только взяла поводок, Канис сам проделся в ошейник и засобирался выходить из квартиры. Марсю вертелась рядом и тоже лизала мне руки, благодарила за дружка.

Спустились вниз. Вышла Конти с хозяйкой. Мы пошли к ним на собачью площадку. Погуляли. Подошли к Галиной машине. Стали смотреть на Каниса. Запрыгнет в багажник или нет? Марсю легко взлетела и ждала его. Он посмотрел на меня, потом на Галю.

– Не переживай, – погладила его по серой голове Галя. – Сейчас твоя хозяйка сядет в машину. Мне пришлось сесть первой, и только тогда он запрыгнул к Марсю.

Дома всех нас облизал. Обошёл кошек. Особенно долго облизывал Ульси. Потом завалился на боковую, тихонько вздыхая во сне. Через полчаса проснулся и начал носить к моим ногам свои игрушки, заглядывая в глаза: «Я хороший. Ты только меня не отдавай, ладно?»

Я промолчала, только гладила его долго, зная, что через несколько дней мы снова его отправим к Марсю.

Болтун

Одинаковых прогулок не бывает. Чего только не приключится, с кем только не встретишься. Вышли утром. Не успели сделать и шага, кидается к нам на встречу молодой мужчина: белые брюки, белая рубашка, черноволосый, кареглазый, улыбка на миллион, с кейсом. Делает резкий шаг с протянутыми руками к морде Каниса. Пёс рявкнул. Хотел присесть, а его с горшка сгоняют. Мужчина резво отпрыгнул, но не ушёл. Он не просто не ушёл, он нас с Канисом извёл. Из него лился неиссякаемый поток.

– Пёс у вас какой-то не такой, непонятно на кого похож. Лапы передние, как у балерины в третьей позиции, уши овчарочьи, глаза непонятного цвета. Зубы странные. Ого! Большие. Как он нос морщит. Ну и рожа. Вы бы его утишили. В туалет хочет? Ничего. Я недолго. Только спросить хотел. Это порода или такая страшная дворняга? Что-то в нём есть от волка, но это не волк. Вот у меня настоящий волк. Хвост поленом, глаза голубые, моих сыновей обожает. Плохо гавкает, зато умеет подвывать. А что это ваш пёс на меня кидается? Злой такой. Не злой? Не верю. Руками размахиваю? Подумаешь, нервный какой. Хозяйку охраняет? Чего вас охранять, вы женщина крепкая, это я вам, как врач говорю. Быстрее вы его защитите. А санки он таскает? А лыжи? Не ездовой? А зачем он нужен? Границы в Чехии охраняет? Да как он может охранять, он сам по себе, я же вижу. Вы бы его в тележку и грузы таскать. Он не хаски? То-то и оно, что не хаски! Вот мой хаски и сыновей моих обожает, и красавец. Скоро я буду его учить ходить рядом. Пора. Ему уже шесть месяцев. Поздно? Да что вы понимаете в хаски! Они дикие, свободолюбивые и гордые. Чего это он мне зубы показывает? Я на работу? Нет. Не опаздываю. Подождут. В туалет хочет? Ну дайте я его поглажу и идите. Не надо? Почему? Нервничает и глухо рычит? Дайте ему по макушке. Вы что совсем не умеете с ним управляться? Сколько ему? Три с половиной? Здоровая скотина. В принципе, он ничего так выглядит, необычно, но с хаски не сравнить.

– Вот оно горе в семье. Заговорит насмерть. – Думала я, спешно таща за собой Каниса.

Подружки

Хаски Конти, влчаки Марсю и Канис

– Ах, какие женщины, какие! – засуетился Канис у калитки объекта, где он спокойно гулял, вяло гоняя жирных голубей, прикормленных его хозяйкой. Перед калиткой стояли две серые прелестницы: волчица Марсю и хаски Конти. С волчицей он дружит давно, а с Конти познакомился пару недель назад. Она ему понравилась по нескольким параметрам. Во-первых, у неё разные глаза: голубой и карий. Канис не знает, какой глаз ему больше нравился. Сложно смотреть в такие глаза. Зато оригинальность Конти ни у кого не вызывала сомнения. Во-вторых, у неё очень красивая светло-пепельная с рыжинкой шубка. В-третьих, она умеет разговаривать волчьим языком и обладает огромным диапазоном издаваемых звуков. Девица, что надо. К тому же они большие подружки с волчицей Марсю.

Канис в нетерпении топтался, ожидая, когда прелестниц пустят внутрь, яростно соображая, как одновременно ублажить обеих и никого не обойти своим вниманием. Наконец, задвижка щёлкнула. Дамочки ворвались вихрем и разбежались в разные стороны. Канис чуть не порвался. Бросился к волчице, быстро лизнул её в мордочку и к хаски. Догнал и тут же зарылся носом в пушистые юбки.

– Нахал! – Развернула лицо Конти. – Для начала мог бы поцеловать в щёчку или вы как старый Соломон? У которого куча жён, а по причине возраста, он только и может, что целовать попки. Вы же не старый? – скосила голубой глаз Конти.

– Кто я? – выдохнул Канис. – Да я орёл хоть куда! У меня же гарем!

– Какой гарем? Какой Соломон? Мудрым был – не Соломон, а мудрый гарем Соломона, чьими советами он пользовался. – Хихикнула Конти и помчалась осваивать новую территорию.

Канис бросился за девчонками. Сделал вид, что догнал Марсю, легонько стукнул её мордой на бегу, и тут же пал перед ней ниц подставляя брюхо.

Марсю и Конти с интересом обнюхали кавалера. От женского внимания морда Каниса расплылась в широченной улыбке. Он вскочил, предлагая девчонкам пробежаться.

– Пошли покажу территорию. Вот здесь у меня наблюдательный пункт.

Канис забрался на двухметровую стенку, увитую диким виноградом.

– Отсюда видно кто идёт мимо забора. А главное, можно затаиться и неожиданно выскочить. Обычно противник сразу пугается. Это очень смешно, когда из засады появляется серый, страшный волк. А ещё на этой скале хозяйка любит меня фотографировать. Устроим фотосессию «Я и мой гарем.» Вы же любите селфи? Сейчас все делают селфи!

Собаки дружно выстроились на скале. Хозяйка Каниса начала фотосъёмку. Как только она закончилась, Канис побежал показывать свои норы. Они были расположены между большими кустами мальвы. Потом привёл их к каморке охранников, пытаясь открыть зубами входную дверь и в этот момент, что-то громко плюхнулось прямо перед носом Марсю.

– Крыло голубя с косточкой! – Расширила глаза волчица. – Свежачок! Моё! – щёлкнула зубами, хватая его пастью.

– Что это? – обомлела хозяйка Марсю. – Это ворон Ворька подарок прислал?

– Это в его духе, – засмеялась хозяйка Каниса. – Смотри вверх. Он на крыше сидит. Подарками кидается.

– Вот это да! – Подивились все три хозяйки собак, задирая головы. С крыши на них косил глазом развеселившийся Ворька.

– Фу! – крикнула хозяйка Марсю. – Брось эту гадость! – и помчалась за волчицей. Крыло отобрали и выкинули за забор.

Собаки продолжили игру. Конти занялась мячиком с пищалкой. Канис и Марсю смотрели на неё и даже не делали попыток присоединиться. Волки не играют в мячики.

– У-у…а-а..и-и.. – раздался визг за забором, а следом мужской окрик: «Брось эту гадость!».

– Крыло голубя, – отозвалась хозяйка Марсю. – Кто-то его подхватил.

Все дружно бросились к забору. За забором молодой мужчина трепал за шкирку разноглазого, как и Конти, щенка хаски.

– Какой-й… классный! Сколько ему? – в три голоса заговорили хозяйки.

– Четыре месяца! – Гордо ответил мужчина, поднимая на руки вырывающееся, голосящее сокровище. – Охотничек.

Хозяйки потупили глаза и не стали ему говорить, кто виновник. Все знали, что это Ворька заварил кашу. Пока они разговаривали с мужчиной, собаки пошли по забору вынюхивать более достойных противников. Нашли. С другой стороны забора гулял огромный, чёрный, старый ротвейлер Чейз. Обычно Чейз подходит к забору и начинает ругаться с Канисом, в этот же раз, хотел было подойти, но передумал, узрев волчью стаю. Как Канис ни пытался вызвать его на дуэль, чтобы покрасоваться перед девочками, старый мудрый Чейз просчитал его манёвры, и на провокацию не купился.

Два с половиной часа Канис наслаждался обществом прелестниц. Пришло время расставания. Конти и Марсю повели к машине. Канис с подозрением покосился на кузов, и на всякий случай встал позади хозяйки. Его обуревали мысли: «Не увезут ли его снова? Пусть лучше девиц к нему привозят».

– Ха-ха… – засмеялась хозяйка Марсю. – За мамку спрятался. Ладно. Иди домой. Позже в гости поедешь, когда хозяева в отпуск соберутся.

Домой пришёл чуть живой. Упал прямо у порога. Встал только через пару часов. Перекусил и снова рухнул спать.

Ливень

Канис заметно повзрослел. Стал много серьёзнее, при этом не утратив непосредственности. Полюбил комфорт. Лето выдалось дождливое. Грозы залили Москву по самые шлагбаумы. В некоторых районах люди пробирались на работу вплавь и на машинах-амфибиях.

Канис вышел на прогулку. Через минуту его макушка намокла. Глаза заливали струи дождя. Промокли даже подштанники. Канис понял: «Дело швах. Погода дрянь.» Когда он был совсем юным, ливни его не пугали. Он обожал беситься под дождевыми струями. Сейчас же его голову буравили другие мысли: «Подмоченные штаны и репутация ни к чему хорошему не приведут. Только насморк можно заработать и больную спину к старости.» Если раньше хозяйка восхищала его полуторачасовыми прогулками по мокрой траве, то теперь стала вызывать недоумение: «А зачем гулять под грозой?». Телевизор нужно больше смотреть, да новости слушать. Вон, одного узбека под одиноким деревом, того… прошило молнией насмерть, а всё потому что мобильный телефон в металлическом корпусе в руках вертел. И она вертит, всё боится, какое-то сообщение пропустить, того и гляди притянет на себя какую-нибудь неприятность.

Канис водил хозяйку по газонам, с тоской оглядывая горизонт. На них надвигалась огромная чёрная туча, в середине которой золотыми осами вспыхивали злые молнии.

– Главное скорее дотащить её до объекта и там спрятаться у охранников под крышей, – потянул носом воздух. – Минут семь есть.

Они успели добежать до ворот, когда на землю упали первые, крупные капли воды, а очередная туча раскололась надвое над их головами. Канис дождался пока его отцепят от поводка и бегом кинулся под крышу. Там его уже ждал друг. Узбек Гайнулла, копатель огородов.

– Канис! – позвал Гайнулла. – Иди под крышу.

Канис радостно ворвался внутрь охранницкой каморки.

– И Вы идите сюда, – пригласил внутрь хозяйку. – Чего зря мокнуть? Пойдёмте погуляем по пустым этажам здания, пока не кончится дождь. И уберите свой телефон, только что труп с телефоном в руках по телевизору показали.

Очередной разряд молнии, заставил хозяйку присесть, а Каниса уйти вглубь здания. Все трое пошли бродить по этажам пустого здания. Дом тёмный. Сырой. В пустых комнатах ветер гуляет. В окна бьют струи воды, просачиваясь сквозь щели в старых рамах. Хозяйка поёжилась, но с интересом осматривала разные закоулки. Всё равно на улицу носа не высунуть. Канис побежал впереди всех. Он неоднократно здесь бывал и давно изучил расположение комнат на всех пяти этажах. Гайнулла шёл позади всех с большим фонарём в руках, подсвечивая самые тёмные углы.

– В этом доме только фильмы ужасов снимать, – прокатился эхом голос хозяйки. – А нам всё равно придётся гулять под дождём. Вот утихнет ливень и пойдём.

– Зануда, – думал Канис, снуя челноком между всеми. – Так и ищет приключений на свой зад.

Дошли до пятого этажа. Хозяйка приоткрыла старую, всю в паутине, балконную дверь. Показала рукой Гайнулле: «Смотрите! Здесь было голубиное гнездо! Птенцы уже давно вылетели. Похоже какая-то пара голубей выводит здесь детишек не один год.»

Они стали с Гайнуллой рассматривать гнездо. Канис под шумок смотался. Минут через пять раздался зычный голос.

– Канис! Канис! Где ты сучий сын!?

Послышался топот ног по лестнице. Канис стоя на втором этаже прислушался к звукам. Хозяйка бегала по комнатам. Минут через десять запыхавшаяся, лохматая, скатилась по лестнице.

– Куда ты убежал? Почему меня не подождал? – достала из кармана плаща поводок, прицепила его и потащила на улицу. – Пошли гулять. Ты свои дела не сделал.

– Сделал. – Запыхтел, упираясь всеми четырьмя лапами Канис. – Отстань, гангрена! Там сыро, мокро, противно.

Целый час она водила его по кустам и траве, но он так и не присел. Лишь когда совсем вымокла, встала в лужу, а её тапки залило водой по самые щиколотки, вылила из калош воду и повела его домой.

Утром их встречал у калитки Гайнулла. Хитро прищурил и без того узкие глаза.

– А я знаю куда вчера сбежал Канис. На втором этаже в самой дальней комнате нашёл. Я собрал пакетиком. Выкинул.

Канис сделал вид, что он ничего не слышит. Болтает всякое старый казах.

Прогулки с влчаками по Москве

На Красной площади

– А не погулять ли нам с волками по Кремлю? – донесся из трубки мобильного телефона энергичный голос Гали. – Часов в шесть утра. Погоду обещают хорошую. Без дождя. Выходной. Большая часть народу на дачах. На машине легко проехать, пробок нет. Туристы позже появятся. Живём в центре. До Кремля рукой подать.

– А что! Всеми лапами за! – Бодро ответила я, готовясь внутренне к очередной авантюре. – Созваниваемся в шесть.

Дома радостно сообщила мужу.

– Завтра утром я на несколько часов уеду, спи спокойно.

– Куда тебя несёт? – поинтересовался он.

– На Красную площадь. Влчаков поснимать.

– Фи-и-и-ть… – покрутил у виска пальцем. – Тебе психиатричку сейчас вызвать или завтра по факту?

– Ты ничего не понимаешь, – буркнула я, переводя часы.

На следующий день в пять утра, кое-как разлепив сонные глаза, туго соображая где я и зачем встала в такую рань, поползла ставить чайник. Канис приоткрыл один глаз, сонно следя за моими перемещениями по квартире, только что лапой у виска не покрутил. Однако узрев, что беру фотоаппарат, встрепенулся. И вот в шесть часов утра мы гуляем на собачьей площадке, ожидая приезда Гали с волчицей Марсю.

Мы дали немного собакам побегать и отправились на съёмки. Через десять минут подъехали к Красной площади. Дружной толпой выкатились из машины и наткнулись на кучку военных, которые неторопливо огораживали площадь решетками.

– Нельзя? – спросили у молодого лейтенанта.

– Нет, – строго ответил он, отступая на шаг, ибо, рядом встала Марсю.

– Придётся идти в обход, – сказала Галя, сворачивая в переулок.

Только свернули к огромной церкви, услышали церковное пение. Посередине огороженной улицы стояла большая толпа поющих прихожан во главе с крупногабаритным батюшкой. Пристроившись к одному из прихожан, мы поинтересовались.

– А что сегодня? Праздник какой?

– День ВДВ! – Ответил солдатик проходивший мимо.

– Всё равно поснимаемся. – Сжала упрямо губы Галя.

И мы направились мимо ГУМа в обход церемонии. Подобрались с другой стороны площади, где ещё до конца не огородили.

– Жаль не удастся на фоне храма Василия Блаженного посниматься…

– Удастся. – Улыбнулась Галя. – Попробуем попросить пустить нас на краешек площади на несколько минут.

Мы двинулись к патрулю, выставив вперёд собак.

– Девушки! – Строго сказал старший. – Вы не слышали про правила выгула собак? На площадь нельзя.

Но когда же мы отступали?

– Мы в Москве один день. Приехали на собачью выставку. Собак оставить негде. Очень хочется, Красную Площадь посмотреть, – тихим голосом сказала Галя.

– Ладно, – махнул рукой патрульный. – Только быстро.

– Мы мухой… – Заверили его, бросившись по очереди щёлкать друг друга. Через пару минут нас и след простыл. Двинулись дальше. Подошли к арке, что на выходе с площали. Я встала с Канисом и Марсю в проёме. Нам и оставалось-то щёлкнуть пару раз затвором, но тут из малюсенькой часовеньки, что рядом, вышли две гламурные дамы, страшно занятые собой. Если остальные люди нас почтительно обходили, то здесь был вариант слепо-глухо-немых инвалидов.

– Ой-й… я кажется сломала об алтарь ноготь… – медленно тянула голосом длинноволосая шатенка, наступая Канису на хвост. – Даже не знаю, как мне теперь хо-о-дить. Надо салон красоты искать. А здесь везде дорого-о…

– Ну мо-о-о-жет обойдётся? – Расширила глаза блондинка, – толкая бедром Марсю.

Волки напряглись, заняв выжидательную позицию. После второго толчка, Канис собрался объяснить, что он тут гуляет со своей дамой, и ему совершенно не интересны когти незнакомых ему «сук». Шли бы они своей дорогой, пока остальные не обломали.

– Девушки… – Замычала я. – Отойдите в сторонку на несколько шагов, пожалуйста…

– С чего это? – Вспыхнула обидой шатенка, продолжая мять в руках сломанный коготь, и только тогда опустила глаза.

– Ой-й… Волки!

Обеих сдуло ветром.

А мы решили пойти в Александровский сад. Полвосьмого утра. Народ начал прибывать. На улицах появились люди в голубых беретах и тельняшках. Многие были одеты в них целыми семьями. Нужно было действовать быстрее. Но сколько же внимания было направлено на нас. Со всех сторон доносились голоса: «Волки! Волки в центре города!» И только одна полуслепая старушка брякнула: «Обожаю служебных овчарок. Таких нынче не делают.»

Около церкви чёрный кот загляделся на голубя и не заметил приближения нашей группы. Влчаки мало звуков издают, а уж когда охотятся и подавно молчат. Канис с Марсю натянули поводки буравя янтарными глазами зазевавшегося котейку. Складывалась пищевая цепочка по классическим трудам сэра Чарльза Дарвина: кот за птичкой, волки за котом. Оба влчака переживали, кто из них вперёд успеет поймать жертву. Кот заметил нашу группу, когда мы уже практически подошли вплотную. Влчаки ходят бесшумно, мы топали как слоны. Обернувшийся кот, почувствовав что-то неладное, с ужасом узрел две раскрытые волчьи пасти с высунутыми языками. У бедолаги случился приступ страха. Времени на шипение и выгибание спины не оставалось. Последнее что мы видели, подъезжая к месту охоты, сверкающие чёрные пятки. Голубь благополучно упорхнул. Мы лишили кота завтрака. Влчаки расстроились и побрели дальше. Им самими эти съёмки уже осточертели.

В малюсеньком переулочке, почти примыкающем к Красной площади и Александровскому саду, им все же повезло. Рыжая с белыми пятнами кошка намывала себе хорошее настроение, наблюдая как полицейские ставят оградки вокруг площади. Ничто не предвещало плохого дня. Кошка знала, что здесь практически не бывает собак, и была абсолютно спокойна. К ней волки подкрались более профессионально. Лишь шестое чувство подсказало ей, что не бывает всё гладко в такой славный день, и она обернулась. В этот момент два оскалившихся волка молча встали на дыбы. Это мы их сдерживали. Глаза у кошки сделались с грецкий орех, уши прижались, она сложилась пружиной и выстрелила в сторону полицейских с оградками в руках. Те увидев кошку, бросившуюся к ним в ноги, подняли глаза, упёрлись взглядом в стоящих на задних лапах волков, побросали оградки и вместе с кошкой ретировались вглубь площади, что-то нервно говоря по рациям. Настроение у всех заметно улучшилось, и мы пошли дальше.