Дама в беде, Эльф на страже

Кровавая пелена застлала глаза. Придушу…

Я медленно соскользнула со своего пьедестала и, грациозно виляя бедрами, двинулась к замершему эльфу. Сейчас он у меня будет стонать. Да так, что все здание оглохнет, вот только не от удовольствия. Были бы клыки, то оскалилась бы для пущего эффекта, а так только губы медленно облизнула, отвлекая внимание от руки с боевым ножом. Воткну в ногу и мечты о бурной ночи быстро покинут его озабоченную головушку.

Рывок и моя рука застывает в воздухе, а нож в таре от бедра эльфа. Успел-таки перехватить. Шустрый, зараза. Подбиваю собственный нож коленом по острию, благо меня он не режет, зачаровали. Оружие летит точно в подставленную руку. Бью второй ногой под коленную чашечку опорной ноги Широ, одновременно с этим перехватываю летящий нож и по касательной режу бедро первородного. Эльф отскакивает и медленно переводит взгляд на раненную конечность. Так тебе, учитель. Нечего сильфов считать.

– Зря, – мурлыкнул первородный.

О нет, не зря. Так я хоть отомстила за будущие побои, в противном случае была бы не отмщена.

Широ бросился ко мне. Я замахнулась, но, естественно, не успела. Эльф за долю вана ушел вниз, подбил мою руку с ножом, выбив оружие, и заломил ее за спину. Всего мгновение, и я была повержена. Я ожидала, что меня отпустят, и будут отбивать атаки снова и снова, пока не побьют основательно, но этого не произошло.

– Tol lu , – рыкнул мне в самое ухо первородный.

– Что? – Я растерялась.

Следующим что случилось, были твердые губы на моей шее. Я вздрогнула, и Широ прикусил кожу рядом с ускоренно бьющейся венкой. Он, как животное, говорил «мое», и укус был предупреждением, что сбежать мне не дадут. Я не хотела вырываться. Я больше жизни хотела ощутить прикосновения его настойчивых губ, сильных рук. Я желала его власти над собой, но воспоминания больно ранили. Шрамы начали открываться и кровоточить. Я помнила, что случилось четыреста лет назад. Так давно и совсем недавно. Униженная, оскорбленная и покинутая. Я не нужна была ему, я нужна лишь его телу и самолюбию. Этот мужчина столько лет обходился другими женщинами, с чего мне тоже не быть просто другой женщиной? Не той.

Первородный крепко сжимал мои волосы и уже жадно исследовал ключицы, нежно пощипывая губами кожу. Влажный язык осторожно коснулся мочки уха и притянул ее к тут же сомкнувшимся клыкам. По телу пробежала волна, остановившись где-то посередине и обдавая мгновением холода после жара.

Я судорожно, до боли в пальцах хваталась за плечи Широ. Всевышние! Я не хотела это заканчивать! Поднырнув под его наклоненную голову, я решила, наконец, коснуться его красных губ, припухших от даримой мне ласки. Сапфир глаз пылал огнем, и он отнюдь не был холодным. Синее пламя жжет в тысячи раз сильнее. Так сгорим же вместе.

Я не нашла его рта. Мой страстный поцелуй был остановлен смуглой щекой эльфа. Не имею ни малейшего понятия, как он увернулся. Что-то екнуло внутри, говоря, что такое уже случалось. Похожее уже было. Он увернулся, как и в прошлый раз. Никаких поцелуев в губы…

– Im allen meletha , – выдохнул Широ, будто выстраданные в вековых муках слова. Я не поняла их.

Светлый коснулся губами моего запястья, легко спустил мой наряд на талию и потянул к кровати. Но я уже очнулась. Я помнила, как со мной поступил эльф. Я не могла этого простить, и его нежность ничего не изменит. Между нами нет ничего, и никогда не было. Так пусть никогда и не будет.

– Отпусти, – голос звучал, как звон стали.

– Melda… – простонал эльф.

– Я не знаю, кто такая мельда, но я сказала уже – мы на задании, а развлекаться будешь в свое свободное время.

Я толкнула Широ в грудь, и он упал на кровать, не сильно сопротивляясь силе притяжения. Развернувшись, я направилась в ванную комнату, где и просидела сиднем около вата. Но всему рано или поздно приходит конец. Пора было выходить.

Заправленная кровать, потушенные огни и пустой стул с подлокотниками, где совсем недавно висел ремень с ножнами Широ и его кожаная походная куртка. До утра ничего не изменилось, как и до следующего вечера. Задание провалено. Наше последнее совместное задание. Я не плакала.

Это был конец, я знала это, чувствовала. Последний лучик коснулся моей щеки и убежал за раму окна завершать свой путь на сегодня. Наш с ним путь завершен. Луч начнет свое восхождение с новым рассветом, а мы останемся в ночи, ведь наш совместный путь окончен. Прощай, моя робкая надежда и первые сильные чувства.

***

– Изверг!

Я еле волочила ноющие ноги, боясь, что они меня придадут, и я позорно распластаюсь посреди коридора. Десять ват нескончаемых пробежек, спаррингов и избиения меня любимой. Да, Широ отыгрывался за все пятьдесят лет, что я прохалявила. Не объяви Владыка общий сбор за ужином, меня б до следующего вечера с этого пыточного поля не выпустили. Как радовались воины, когда им официально разрешили меня в капусту покрошить. Если на первых парах я огрызалась и даже ранила парочку не самых расторопных эльфов, то под конец я, наплевав на всякую гордость, бессовестно драпала от них. Надо сказать, весьма успешно. Когда же меня начали загонять в угол, я, недолго думая, рассудила, что целая я лучше, чем не задетая честь. Поэтому вскарабкалась на оградительную стену и дала такого стрекача, что ошарашенные светлые не предприняли никаких попыток меня изловить. Но я-то этого не знала и продолжала уносить свои многострадальные ноги от места боевых действий подальше. Не знаю, сколько я так носилась, подгоняемая невидимым преследователем, но меня привел в чувство Широ. Подставил ногу, и я тут же расстелилась на песке, предварительно слетев со стены. Добрый у меня учитель! Ведь не добил, а это уже был верх сочувствия с его стороны.

– Ты слишком расслабилась за последние годы, никакой выдержки, – возмущался светлый.

Я заскрипела зубами и бросила на эльфа тако-о-ой красноречивый взгляд, что он минимум должен был на месте от сердечного приступа скончаться, а максимум обратится в пар.

– Уйди, а? Мне и так тошно. К Ласкану я и сама дорогу найду, – простонал мой обессиленный организм, двигающийся на чистом упрямстве.

– А как же твой Малыш?

А что мой Малыш? Он сейчас временно был недоступен и находился где-то за гранью нашего понимания, а маньяка на ужин тащить я не собиралась.

– Спит бедняга, не надо его тревожить. Потом с Баском познакомлю, – безбожно врала я.

Заворачивая к покоям феникса, расслышала звуки подбирающейся истерики в голосе птички и веселый смех оборотня. И что там стряслось?

Увидев входящую меня, Ласкан тут же сменил объект праведного гнева и выплеснул на меня все свое негодование.

– Да ты совсем страх потеряла, банши. В детство впала или в маразм!

Когда первая оглушающая волна прошла, я, наконец, смогла рассмотреть в чем меня обвиняли. Ну и соответственно присоединилась к Алкаю, смеясь отнюдь не так же культурно, как оборотень.

– Она еще и смеется! – Феникс был в крайнем бешенстве.

А все потому, что покои Ласкану выделили ярко розового цвета. Шторы розовые, ковер пушистый, что ноги по щиколотку утопают – розовый, постель розовая, резные диван и кресла тоже были розовые. Уже только от этого хохотать в голос хотелось. Но нет, у нас еще и дополнение имелось в виде абсолютно розовой нимфы, что по тону полностью сливалась со своими покоями.

– Ой, не могу! Игра «отыщи феникса» в разгаре. Кто-нибудь ущипните меня.

– Я могу тебя только пнуть! – прошипела птичка.

– Сам же и сгоришь, тогда нам тебя вообще не отрыть в этом царстве розовых соплей! Аха-ха! – Я не могла, да и не хотела сдерживаться в остротах. Давно не было такого хорошего повода посмеяться.

– Зато душу отведу. Хватит, припадочная! Алкай, помоги мне привести эту конвульсивную в чувство!

– Прости, а ты где? – с самым невинным видом спросил оборотень, окидывая комнату рассеянным взглядом. Ну и актер!

Все! Тут уже не выдержал даже до этого внешне спокойный Широ. Смех громовыми раскатами то утихал, то нарастал по новой. Нашу буйно помешанную группу юмористов ничем нельзя было привести в чувство. Только мать природа предусмотрела физический ограничитель: мы просто были не в состоянии больше смеяться, поэтому плакали и стонали от боли в животах.

Ласкан расслабленно сидел в одном из розовых кресел и чему-то предвкушающее улыбался. Такая смена настроений не сулила ничего хорошего.

– Чего это ты такой умиротворенный? – насторожилась я. Что-то тут было не чисто.

– Ничуть, просто я предвижу скорую месть, – сладко протянул пернатый. И так это правдоподобно прозвучало, что у меня даже что-то внутри перевернулось.

– Вы. На ват. Опоздали. – Очень тихо, но при этом будто небо рухнуло, прозвучали отрывочно слова.

В дверях стоял владыка. Глаза его горели маньячным огоньком, а тело было чересчур расслаблено. Только он мог наорать шепотом. О Всевышние! Мы заставили владыку ждать себя целый ват. Да других бы уже казнили.

Я приготовилась пасть ниц и каяться, какая я бестолковая и бессовестная женщина, посмевшая оскорбить сиятельного эльфа. Только вот ситуация, мягко говоря, медленно переходила в разряд ненормальной. Лицо Баска начало кривиться от гнева, а правый глаз подергиваться. О горе нам несчастным! Казнит! Потом начала подрагивать рука, а глаза он и вовсе закрыл. С чего вдруг такие проявления эмоций? Всего ван назад он был непробиваемо спокоен внешне. Что же заставило светлого правителя потерять лицо перед гостями?

– Владыка Алибаскаэль. – Феникс решил наладить контакт. Он поднялся с кресла и слегка склонил голову в приветствии. – Я Ласкан зи Верт Нало, принц фениксов. Благодарю за госте…

Тут он замолчал, поскольку Владыка слезу пустил. Реальную, влажную, что прочертила себе дорожку по бледной щеке. Не думаю, что Баск до слез был рад встретить феникса. И последующие события это подтвердили.

– Простите, я что-то не то сказал? – растерялся феникс.

– Нет, – приглушенно выдавил эльф. – Все в порядке… – Он аж покраснел от напряжения.

– Ласкан, давай выйдем из этой пошлой комнатки, – внес предложение огонек. – Думаю, владыка вообще тебя не видит в этом мире девичьих грез.

И грянул смех, безудержный и самозабвенный. Теперь было понятно, отчего светлого корежило, как восковую свечку от огня. Он поддался тому же игривому демону, что и мы все – веселью.

Не знаю, как надолго мы застряли у феникса, но ели уже подстывшие блюда, не раз разогретые до нашего прихода. А еще на нас жутко злились кельпи, что слюной изошли, пока дождались нас. Я вообще удивлялась, как мои водные коньки так хорошо ориентировались во дворце? Они в столовую первее всех прискакали, идя по кратчайшему пути, – это мне разведчики Широ доложили. Неужели им хватало для ориентации в пространстве лишь запахов?

Владыку больше никто не боялся, но все уважали. Как оказалось, совместные припадки смеха способствуют дружеской атмосфере, в коей и прошел ужин, сопровождаемый праздными разговорами.

– Предлагаю пройти в переговорную. Там достаточно уютно и нам никто не помешает свободно говорить. – Владыка встал из-за стола первым, подав всем пример.

Мы все поднялись следом и направились за Баском в соседнее крыло. Через несколько вар наша компания стояла напротив огромной двери, единственной во всем дворце, сделанной из сапфировой ивы. Дереву, ставшему материалом для этого великолепия, было более тысячи лет, когда оно погибло. Дриады не желали, чтобы ива сгнила, и подарили древесину эльфам в знак дружбы. Теперь многовековое растение переродилось в виде непробиваемой преграды, охраняющей покой любого, кто сможет оказаться по ту сторону.

Баск снял печати, прошептал что-то и легонько толкнул массивные двойные двери. Меня обдало сквозняком на мгновение, за которое в глубине чернеющей пасти покоев полыхнул огонь, освещая пространство. Эту комнату я посещала часто, но несмотря на это, никогда не привыкну к тому, что каждый раз открывают мне ее глубины.

Высокие потолки нависали четырьмя полусферами темно-синего цвета. Тяжелые кашемировые шторы оттенка глубокого сапфира грузно свисали с карниза, закрывая собой высокие витражи, сходящиеся полукругом в верхней части окна. Черный мраморный камин, изрыгающий ревущее пламя. Огонь только родился и, в стремлении захватить все вокруг в свои пламенные объятья, безжалостно перекидывался на подбрасываемые поленья.

Три больших черных дивана стояли вокруг камина, отражая своей необычной тканью все неистовства огненной стихии. Хрустальное полотно – неимоверно дорогое, неподъемно тяжелое и невозможно прекрасное. Только светлые мастера были способны создать его. Любой, даже заплутавший лучик света непременно будет притянут к хрустальной пыльце ткани, что кропотливо была соткана искусными руками ткача и ювелира. Совместная работа двух художников поражала воображение даже самых развращенных эстетов, коими являлись первородные.

В середине комнаты стоял низкий, с толстыми ножками, абсолютно прозрачный овальный стол из цельного куска горного хрусталя. Мраморная ваза с засохшей раскидистой веткой сапфировой ивы была единственным украшением стола.

Вся переговорная комната была сапфировых оттенков с вкраплениями черного мрамора и с изящно использованным багрянцем пламени. Хрусталь лишь умножал палитру красок и дарил иллюзию звездного неба, осыпая покатые полусферы бисером своих бликов. Этот зал всегда был обителью ночи. Здесь не было нужды в ином освещении, кроме беснующейся стихии огня. Ни свет дня, пробивающийся сквозь окна, но настойчиво сдерживаемый беспросветной тяжестью ткани, ни свет магический, подавляемый в зародыше множеством охранных заклинаний, никогда не дали бы того эффекта густой спокойной ночи в тени деревьев, где только звездный свет и пламя рвали глухую мглу. Ночь безмятежного спокойствия и тишины. Sangwa Mor – зал Густой Ночи. Личный кабинет Владыки. Нам была оказана великая честь вести беседу именно здесь.

– Я так понимаю, одного гостя не хватает? – сев на боковой диван и дождавшись, пока рассядутся остальные, осведомился Владыка.

И все-то он видит, и все-то он знает. Должно быть, птичка на хвосте принесла. Оторвать бы ей ее длинные уши и хвост золотистый проредить, чтоб на боевую косу больше не хватало.

– Для этого есть основания. Я позже познакомлю вас, Владыка. – И ведь придется познакомить, благо не сейчас.

– Хорошо, дорогая. Теперь рассказывай.

Я и рассказала. И про Ваньку, вскользь правда, и про герцога, и про оборотней, феникса и кельпи, даже дриад не забыла. С каждым новым словом Баск становился все задумчивее, а взгляд, смотрящий поверх наших голов, настороженнее. От этого мои спутники занервничали и начали ерзать от нетерпения. В конце концов, мне пришлось ухватить Кайю за руку, чтобы этот неугомонный не свалился на пол. Однако через пару вар мне надоело его ловить, и я все-таки ссадила жеребенка на грубый черный ковер. Кошмарик тут же прижался к моим ногам спиной и обвил голени руками, отгораживаясь ими от всего мира.

– Интересно, не ожидал таких приключений и стольких гостей в своем доме. Даже интригует. – Баск улыбнулся своим мыслям и, обдумав что-то, решил разобраться с незапланированными постояльцами. – Я так понимаю, принц Ласкан хочет остаться здесь на постоянной основе?

– Да… – решила ответить за птичку я.

– Нет, – не дав договорить, перебил меня феникс.

– Что? – Я в шоке уставилась на мужчину. Что значит, нет?

– Я хотел бы просто быть рядом с Даной. Она последняя банши нашего мира и мой долг как хранителя истории сопровождать плакальщицу, куда бы ее буйная головушка ее не повела.

– Абзац…

«Я хочу к эльфам!», «Буду мстить, если не выполнишь обещание!», «Ты обещала мне, Данка!» – все его угрозы и стоны искусная ложь!? Я негодовала. Информация была слишком тяжелой, чтоб переварить ее за несколько вар и прийти к правильным выводам, а не к желанию придушить феникса.

– Я не вижу препятствий для исполнения ваших желаний, – решил вопрос светлый владыка.

– Кхм, я вижу, – отмер Алкай и кивнул в мою сторону. – Сейчас она очухается и устроит вам целую дорожку с препятствиями. Опираясь на опыт, уверен, они будут морально непреодолимыми.

Чем меня поражает оборотень, так это способностью вставлять свои пять копеек в самый подходящий момент. Удивительная способность.

– Напомни чмокнуть тебя в носик песик, когда очухаюсь, – все еще прибывая в раздумьях, высказалась я.

– Непременно, красавица. – Мне ласково улыбнулись во все клыки, отросшие к полнолунию.

– Что ж, пока возражений нет, а посему вы мой гость, принц. – Феникс благодарно кивнул на слова владыки. – Теперь о кельпи. – Баск повернулся к Кайе, что все еще строил укрепление из моих конечностей.

– Я его хранительница, так что это моя проблема, а вот с этой зверолошадью можешь делать что хочешь. Хоть на опыты расчлени, я не против, разве что поучаствую во вскрытии.

Смена темы меня немного оживила. Не хотелось мне думать о коварстве птички и его скрытых мотивах, но закладку в уме себе сделала на этот счет. Какой же хороший актер, слов нет.

– Погодите-ка! А что значит последняя банши?! – вдруг осенило меня. Палан заметно расслабился после смены темы. Не хотел на опыты.

И чего это все так странно среагировали: взгляд начали прятать и нервно ерзать? Все были в курсе, одна я страдала информационным голодом? Серьезно?!

– Пятьдесят лет назад наш мир покинула предпоследняя представительница твоего рода, – сухо ответил Широ, не скорбя ни единым словом по моей соплеменнице.

Я, если честно, особого сочувствия в душе тоже не наблюдала. А вот жалость к себе была и в избытке. Я – последняя. Чувствовала себя вымирающим животным, точнее, вымершим. Одна особь, тем более бракованная малость, не показатель.

– Из-за этого совет помешался на моей безопасности? – Вторая догадка в моем исполнении за сегодня и снова в точку.

– Да, Суа. Я не хотел тебя тревожить, как и ограничивать твою свободу. Не твоя вина, что род банши уничтожен. Но вот совет придерживается другого мнения. Мне жаль, девочка моя. – Мне ободряюще улыбнулись и послали облачко расслабляющего благовония на основе лаванды.

– Что насчет Палана? – Сейчас лучшим для меня было сменить тему.

– Висит мертвым грузом на твоей шее, – обрадовал меня Широ.

– С чего это на моей? – Я удивленно округлила глаза.

Мне ответил Ласкан:

– С того, что ты теперь старшая, согласно их иерархии. Ты хранительница и неважно кого из братьев. Вот если бы у Палана был lani, он и был бы главой, а так остаешься только ты.

– Но у меня есть Кайа, зачем мне его зверобратец?

– Данка, ты ему сама позволила пойти с тобой. Связь между братьями оказалась слишком сильной, чтобы разорвать, и ты приняла ее. Сама приняла, не заставляли. Теперь майся, бестолковая. Раньше надо было думать, – Ласкан снова стал противным и язвительным. Он что, пьет вредность на завтрак?

– Баск, он шутит, да? – Я с надеждой взирала на эльфа. Ну хоть ты пожалей меня.

– Боюсь, это правда. Теперь ты за них в ответе. По крайней мере, пока Палан не найдет своего хранителя. – Баск в упор посмотрел на зверобратца, намекая, что процесс надо бы ускорить.

– Сожалею, что мое вскрытие откладывается, миледи. – Никак не отреагировав на предупреждающие взгляды, кельпи скалился во все свои лезвия. Чтоб они повыпадали от наглости.

– Знаю я степень твоего сожаления, – буркнула, насупившись, я. – Что там с герцогом, чтоб он не ладен был?

Я перевела разговор на нейтральную тему, ибо желание придушить и попинать от души хладный труп водного коня было зудящим и почти нестерпимым.

– Это отдельный разговор и не для посторонних ушей. – Широ внимательно посмотрел на Алкая и Ласкана, не обделив и кельпи безразличным взглядом. – Дела империи, – произнес он, будто это все объясняло.

Не заостряя внимание на секретности, и, проигнорировав мой вопрос, Баск снова вернулся к насущным вопросам, считая объяснения главы разведки исчерпывающими.

– Господин Алкай…

– Просто Алкай, ваше величество.

– Тогда просто владыка или Алибаскаэль, как вам будет удобно, – вернул любезность светлый. – Так вот, я приглашаю вас погостить во дворце столько, сколько вы захотите, – Алкай хотел что-то возразить, но Баск прервал его порыв, подняв руку, и продолжил, – поверьте, здесь есть на что посмотреть.

– Благодарю за гостеприимство, владыка, – решил за лучшее согласится огонек.

– А меня никто не просветит, куда наша рептилия уползла? Неужто под очередной тепленький камень? – задала еще один мучавший меня вопрос я.

И правда, с самого падения и дальнейшего передвижения в повозке мои глаза не наблюдали этого индивидуума. А я внимательная.

– Салван вернулся ко двору доложить о ситуации на западе, – спокойно, не обращая на мою подколку внимания, ответил учитель.

– И как он туда вернулся?

– Портал, – как само собой разумеющееся, ответил Широ.

Конечно, у нас портал на каждом углу открывают и закрывают все кому не лень. Это ж ерунда. Эльфы все ликановы архимаги с кучей силы. Мысли в моей голове так и исходили сарказмом, но вслух я этого не говорила. Так кто же подсобил рептилии?

– Я разрешил, – ответил на еще не заданный мной вопрос владыка. И вправду хорошо меня знал. А вот Широ напрягся и настороженно покосился на Баска. Орк их поймет, главное василиска сплавили.

– Ну и ладушки, уж больно рожа у него кислая. Пусть лучше у себя морозит подчиненных, – закрыла тему я.

О статусе Салвана при дворе я узнала буквально по приезде, когда Широ отчитывался о пятидесяти годах разведки главе Совета. Тогда я и расспросила светлого о рептилии. Василиск у нас оказался начальником тайной охраны Марона. Не ожидала я такого, думала, он простой разведчик, но нет. Полноценный вассал.

– Еще вопросы остались? – спросил Баск. Все промолчали. – Тогда прошу нас извинить, господа, ваше высочество. Нам с моими разведчиками нужно поговорить. Суа, может, к твоему тайному рабу.

Надежда на мирное окончание беседы скоропостижно скончалась.

– Владыка, вам незачем утруждать себя и покидать это место. Мы все устали и предпочтем отдых праздной беседе. – Феникса поддержали все, кроме обреченных остаться. – Мы покинем вас. Спокойной ночи, ваше величество.

– Алибаскаэль, – напомнил владыка. – И вам спокойных снов, принц.

– Просто Ласкан, ваша банши меня вообще птичкой или чудом розовым называет. Принц теперь звучит, скорее, как насмешка.

Спасла меня птичка от неминуемого скандала на почве маньяковского поведения. Умная птичка, опасная птичка. Попала я.

Все поднялись и за Ласканом, как за ведущим, гуськом направились к дверям. Когда же мой кошмарик пообещал подождать меня в моей комнате и закрыл за собой дверь, будучи последним из покидающих Густую Ночь, воцарилась временная тишина.

Треск разрываемых пламенем поленьев был похож на стон души, поглощаемой тьмой. Бесформенные рыжие пальцы обхватывали истончившиеся древесные шеи и медленно, с наслаждением, снимали слой за слоем, оголяя внутренности и пользуясь беспомощностью неподвижного тела. Легкие касания, стелющиеся ласки – так выглядело поглощение со стороны. Но многорукий зверь брал верх не силой, а жаром. Ему не было нужды спешить и рвать податливую плоть в момент. Стихия медлила, продлевала собственное существование. Она дарила свет и тепло, отнимая его у обреченного дерева. Но таков круговорот жизни. В нашем мире процесс поглощения одного сущего другим прекрасен, в нем нет ничего противоестественного. Он – сама жизнь в ее первоначальном виде. Прекрасная и ужасная.

– Есть проблемы. – тишину нарушил тихий голос владыки Хрустальных лесов.

– Слушаем, – ответил за обоих Широ.

– Салвана мы отправили в столицу сразу по прибытии. Он должен был доложить обо всем случившемся, а король тут же связаться со мной. Но этого не случилось. – Баск сплел пальцы рук и положил их на колени, все еще неотрывно глядя на пламя. В багряных отсветах огня волосы светлого казались красно-коричневыми, как свернувшаяся кровь, вызывая неприятные ассоциации.

– Марон последнее время мало сотрудничает с нами, отдаляясь. Открытого отказа в международных отношениях пока нет, но те крохи поддержки, что мы получаем последние два года, больше похожи на потуги поддержать видимость мира, чем полноценный союза. Там что-то происходит, но у меня до сих пор не было повода отправить туда делегацию. Сейчас появился шанс. – Баск выжидающе посмотрел на нас, ожидая вопросов, но я смиренно ждала продолжения, а Широ не прекращал молча бросать настороженные взгляды на эльфа.

– Через две недели в столице Марона будет бал в честь уходящего лета и сбора урожая. По всем человеческим городам и местечкам будут проводиться ярмарки и гулянья. Отличный повод наведаться с визитом вежливости, а заодно и разведать обстановку, – более развернуто пояснил владыка.

– Прости, Баск, но причем тут я? Я в политику не лезу, а со службы давно уволилась. Сейчас бы просто выжить. За мной отряд карателей послали, не поскупились. Так с чего бы герцогу взять, да и не отправить еще один за таким раритетом, как я? Я буду сидеть тише воды, ниже травы и носу из родных эльфийских кустов не суну, – честно призналась в своих страхах я.