Грани игры. Исповедь

– Ненавижу! – в гневе кричал Игнатьев, продолжая размахивать кулаками.

– Какого черта! – взорвался мой муж, хотел скинуть его с себя, но Матвей крепко вцепился в плечи, и они перевернулись.

Теперь Матвей лежал на спине, а мой муж сидел на нем, они, не останавливаясь, наносили кулаками увечья по лицу и телу друг другу.

– Хватит! – Милена вскочила с кресла и закричала в полный голос. – Остановитесь!

Но они, погруженные в драку, не слушали ее.

Когда их пыл стал угасать, я решила подойти. Игорь поднял было руку и хотел нанести очередной удар по красному и окровавленному лицу Матвею, но я положила ладонь ему на плечо.

– Успокойтесь оба! – приказала стальным голосом.

Он развернулся ко мне. Повисший в воздухе кулак разжался, а вторая мускулистая рука отпустила глотку Матвея. Тот тоже отпустил его шею. Градус ярости, окутавшей их, понижался, давая одуматься. У каждого капала кровь из носа, и на лице выступали синяки. Игорь слез с Матвея и молча ушел в ванную, а тот медленно поднялся на ноги.

– Выметайся… – процедил он сквозь зубы Милене.

– Может, поговорим?

– Выметайся! – рявкнул он, вытирая салфеткой кровь с лица.

– До встречи! – она сделала вид, будто ничего не произошло, подхватила сумочку с дивана и скрылась.

Игнатьев поднялся на второй этаж, накрывая ладонью распухший окровавленный нос. Игорь появился в гостиной, прошел на кухню и вернулся с пакетом льда, завернутого в салфетку. Он приложил его к переносице.

Покровский сел на пол, прижался лопатками к стеклянной стене, откинув голову назад. Я опустилась рядом и оперлась спиной о стену, смотря вперед.

– На этот раз мы точно разводимся!.. – тихо заявила я.

– Я не отпущу тебя! – выдохнул он.

– Отпустишь, если любишь, как бы банально это не звучало.

– Ты останешься моей женой!

– Потому что ты так хочешь? А про мои чувства ты забыл? – с негодованием произнесла я и посмотрела на него: – Ты не представляешь, как мне больно!

– Мы переживем это! – он с надеждой посмотрел на меня, убирая лед.

– Мы ни хрена не переживем это. Ты соврал мне, и у вас с Миленой будет ребенок, – отрицательно качала я головой. – А самое омерзительное, что ты развлекался с ней в номере рядом, совсем как Влад!

– Прости. Я знаю, что должен был признаться сразу, но я так боялся тебя потерять. Я готов заслужить твоё прощение и доверие любой ценой. Все будет хорошо! Но для начала нужно удостовериться, что отец именно я.

– Будешь папашей выходного дня?! – усмехнулась я.

– Тебя не должно это заботить, я уверен, что мы разберемся с Миленой.

– У тебя все так просто… А что мне прикажешь делать с твоим очередным враньем?

– Если любишь, то простишь, как бы банально это не звучало.

– На днях я подам документы на развод.

– Ты не сделаешь этого.

– Игорь, все! Мы разводимся! Я не могу больше терпеть твое вранье, извини! – с горечью в голосе произнесла я.

– Я люблю тебя! – сладкий шепот ловит мой слух.

– Я тоже, но этого, как оказалось, мало, – с сожалением ответила я и поднялась. – Больше не ищи со мной встреч, мне очень больно тебя видеть, – со слезами на глазах прошептала я.

– Пожалуйста, – поймала его извиняющийся взгляд, – давай успокоимся и все обсудим…– Он тоже поднялся и хотел прикоснуться к лицу, но я отстранилась.

Я собралась с мыслями и твердо ответила:

– Нет, наша история закончится восьмого июня, как и прописано в брачном контракте.

С каждым шагом я отдалялась от него, и это заставляло мое сердце стучать сильнее. Я растворялась и задыхалась от любви к нему, и, возможно, в будущем я бы смогла проигнорировать наши родственные связи и поверить, что с Миленой в ту ночь не было близости. Я бы не допустила нашего развода, а тем более их свадьбы. Но теперь это все бессмысленно. Он станет отцом.

ИГОРЬ

Пока я провожал жену взглядом, спустился Матвей и прошел к выходу на другой край гостиной. Я сходил на кухню, выкинул окровавленный лед в мусорное ведро, прихватил со стола две бутылки виски и направился за ним.

Игнатьев сидел в кресле перед камином в летнем домике, пил водку прямо из бутылки и безжизненно смотрел на разгорающийся огонь. Я поставил виски на стол, опустился в кресло рядом и тоже отрешенно смотрел на пламя. Мы молчали, оба погруженные в свои мысли и боль. Время словно застыло…

– Извини. Поэтому я и не хотел тебе говорить про ту ночь в Питере, чтобы не разрушить твои чувства, – сказал я едва слышно, обрывая тишину.

Я взял бутылку виски, откупорил и сделал глоток.

Матвей медленно перевел пустой взгляд с камина на меня.

– Извини? – с затаённой обидой усмехнулся он. – Ты не обо мне беспокоился, а о себе. Ты не хотел, чтобы Вика узнала. Хватит лгать.

Матвей встал, подошел к комоду в углу и вытащил маленькую черную коробку. Присел обратно, поставил ее на колени и небрежно скинул крышку на пол. Игнатьев смотрел внутрь коробки как пират на сундук с сокровищами. Он не спеша вытащил фотографию.

– Знаешь, этой фотографии двадцать лет, – он развернул ее и показал мне. На ней улыбалась восьмилетняя Милена в розовом платье. – Столько же я люблю ее. – Задумавшись он поправил себя: – любил, – смял фотографию в комок и бросил в камин. Она мгновенно превратилась в пепел.

– А здесь… – вытащил новый снимок, показывая мне. Они стояли вместе около фонтана в саду моего дедушки. – Нам по двенадцать лет, в этот день она поцеловала меня в щечку.

Фотография повторила судьбу предшественницы.

– Не надо. Оставь их, – полушепотом попросил я.

– Нет. Мне больше не нужны эти снимки. Ты разбил все надежды на отношения с ней и поставил жирную точку. – Его голос дрогнул, но каждое слово звучало с непреклонной решимостью. Он достал еще одну фотографию, глубоко вздохнул и передал мне: – А здесь нам шестнадцать…

Матвей с Миленой сидели на диване на одной из домашних вечеринок, девушка смотрела в камеру, а он – на нее. Я вернул снимок, а Матвей порвал его на мелкие кусочки и подкинул в воздух.

– Оказывается, так просто расставаться с прошлым, – он старался говорить уверенно, но получалось только с содроганием и надрывом.

Друг обхватил ладонью бутылку с алкоголем, сделал несколько глотков, сморщился и поставил обратно. Вытащил из коробки еще одну фотографию:

– А здесь нам двадцать два года. Я приехал поздравлять ее с окончанием университета.

Он смял фото в руке и выкинул в огонь к остальным, уже превратившимся в пепел. Достал последнюю фотографию…

– А эта сделана в прошлом году на вечеринке. Нас снимал мой брат Алекс, ты тогда путешествовал по Азии. Тем вечером мы в первый раз переспали. Она не помнит этого, но запомнил я…

Он мельком медленно разорвал снимок на две части и отправил в камин.

Матвей перевернул коробку.

– Больше никаких воспоминаний о ней, – прошептал он и швырнул ее в пламя, затем подхватил бутылку и отпил. – Ты уничтожил во мне любовь, самое прекрасное чувство… Как и в себе. Хотя бы это согревает мою искалеченную душу.

Я глубоко вздохнул и вспомнил Вику. Мы с другом одновременно откинулись на спинки кресел и смотрели на догорающий огонь в камине, каждый думая о своем. Мое тело болело, но не так сильно, как сердце.

Веяло прохладой из приоткрытого окна, а из соседнего коттеджа ветер доносил отголоски песни:

В камине в шесть утра

Фотография твоя

Горят воспоминания

О тебе

У камина в шесть утра

Разбитая душа

И все твои обещания – пустота…2

Делая последний глоток виски из бутылки и глядя на камин с оставшейся горсткой золы и дыма, я вытащил телефон из кармана брюк и вызвал такси. Матвей допил остатки алкоголя и быстро вырубился, положив голову на изголовье кресла.

Покидая дом, я с грустью посмотрел на друга еще раз.

Да, в этом доме состоялся последний ужин, как ты и хотел…

В середине ночи я вернулся домой и обнаружил неприятный сюрприз в спальне. На тумбочке лежали кольца и ключи от подаренной машины, на моей подушке – конверт. Не ожидал, что Вика так быстро соберет вещи.

Я нерешительно подошел, опустился на край кровати. С грустью взглянул на письмо. Медленно вытащил лист бумаги с аккуратным почерком:

«Я хочу признаться тебе. Вчера на свадьбе твоя мать сообщила о беременности Милены. Я до последнего не хотела верить в это… Думаю, что наша история окончена. В любом случае я благодарна тебе за самые счастливые мгновения в моей жизни.

Пожалуйста, прошу, больше не ищи встреч – не причиняй мне боль. Надеюсь, в последний раз мы увидимся на разводе.

Вика»

Я сглотнул, перечитал письмо еще раз и еще раз. Мне было сложно осознать, что наш развод состоится чуть меньше, чем через две недели.

От слова «развод» мое сердце разрывалось на части. В груди отдавалось мучительной, рвущей болью. Неужели я вновь теряю ее? Обессиленный, я опустил голову на подушку, лег на бок, прижимая к груди ее письмо. В сознании кружились счастливые моменты с Викой, медленно погружая в сон.

Поздним утром проснулся с пульсирующей головной болью и позвонил семейному терапевту – через час она обещала заехать ко мне, осмотреть и обработать синяки и раны.

Не успел я отключиться после разговора с врачом, как мне позвонил Марк:

– Доброе утро! Почему ты еще не в компании?

– Доброе, – сделал паузу, собираясь с мыслями. – В таком разбитом состоянии и паршивом настроении я точно не появлюсь в компании.

– Что случилось?

– Милена вчера за ужином сообщила, что беременна от меня.

– Ого-о-о, – удивленно протянул Марк.

– А Вика подает документы на развод…

– Как у тебя получается вляпываться в такие истории? – недовольно усмехнулся он.

– Да черт его знает! Я перенесу собрание акционеров на следующую неделю.

– Хорошо, тогда вечером мы улетаем в Питер, а как будет известна новая дата, я вернусь.

– Ладно.

– Но мы заедем к тебе перед аэропортом…

– Ок. Пока, – челюсть ужасно болела после вчерашней драки.

Не откладывая телефон, я набрал номер Виктории, но он оказался недоступен. Я позвонил в цветочный бутик и попросил доставить к двери ее квартиры разных сортов орхидей в горшках.

Я не должен ее потерять. Нам нужно поговорить в ближайшие дни. Какой развод? О чем она говорит? Я добьюсь ее прощения. Добьюсь!..

После того, как еле поднялся с кровати, принял душ и выпил кофе, пришла врач. Она осмотрела и обработала мои синяки, оставила лекарства и удалилась. Не успел закрыть за ней дверь за ней, как вновь постучали. На пороге стояла семья Разумовских.

– Привет, – бросил им, вальяжно прошел в гостиную и устроился на диване.

– Привет! – поздоровалась сестра. – Мы ненадолго заехали.

– А где Мия?

– Она осталась в машине с няней.

Полина присела рядом.

–До сих пор не могу поверить, что ты жива.

Она кротко улыбнулась.

– Марк рассказал, что произошло с Матвеем. Как ты? – спросила сестра.

– Нормально все.

– По твоему лицу не скажешь!

– Немного повздорили с Игнатьевым.

– Милена правда беременна от тебя?

– Не знаю, сделаю тест на отцовство.

У Марка зазвонил телефон, и он ушел разговаривать на террасу.

– Ты не уверен, что он может быть от тебя? – Полина проводила мужа взглядом.

– Не уверен…

– Она столько лет тебя любила.

– Поэтому я и не верю.

– То есть ты думаешь, что она могла забеременеть от другого и сказать, что ты отец?

– Не исключено.

– Я знаю, что Милена еще та стерва, но, кажется, она бы не смогла тебе солгать. Она любила тебя и ждала этого момента всю свою жизнь.

– Даже если это и мой ребенок, я не женюсь на ней.

– И не разведешься с Викой?

– Нет, я не дам ей развода. Я смогу отпустить ее только в одном случае, когда пойму, что она охладела ко мне.

– Ты надеешься, что она тебя простит?

– Да. Когда это произошло, мы не находились в отношениях. Это случайность…

– Игорь, ты тоже должен ее понять.

– Я понимаю.

– Родители знают?

– Знают. А ты разговаривала с ними?

– Нет, для этого нужно время. Никита вчера вечером приезжал в гости.

– С женой?

– Нет, она на неделю улетела в Эмираты, развеяться.

– И как тебе наш новый брат?

– Отличается от нас, но быстро учится.

– Да, он и правда быстро учиться, особенно сарказму и хладнокровию, – приподнял я уголок губ, вспоминая наш диалог на дне рождении компании папы в Питере.

– Этому не нужно учиться, это «похоже» у нас в крови, – усмехнулась Полина. – Но отца он очень уважает.

– Конечно, он обрел его спустя тридцать лет…

– Но меня больше интересует ни наш брат, а Стелла. Не подпускай эту стерву близко, она до чертиков влюблена в тебя.

– Я все же надеюсь, что у них с Никитой завяжутся отношения.

– Пока повезло только тебе. Твой брак стал настоящим.

– Полина, нам пора ехать, – Марк прервал наш диалог и направился в коридор.

– Хорошо, – она послушно отправилась за мужем, а я поплелся следом.

– Ты перенес собрание? – спросил Марк.

– Да, написал ассистентке. Ксения уже решила этот вопрос.

– Отлично.

– Ты из дома будешь работать?

– Да, надеюсь, к концу недели синяки сойдут, и я выйду в офис.

– Работы очень много, – напомнил партнер.

– Я знаю. Не бубни, и так плохо.

Мы попрощались, обменялись улыбкам, и я захлопнул дверь и лег в постель. Голова раскалывалась. В ближайшем будущем меня ожидают сложные разговоры как с Миленой, так и с Викой. Я надеюсь, что смогу с каждой из них договориться. Подруга детства будет послушной и тихой все девять месяцев, а с женой мы избежим развода.

3 ГЛАВА

ВИКТОРИЯ

Остаток вечера и ночь утонули в нескончаемом потоке слез. Я не помню, как добралась до дома, вокруг плыло как в тумане. В сознании, словно бегущая строка, проносились последние слова: «наша история окончена». Целый вечер я звонила дяде, но его телефон оставался недоступным. Мне хотелось поговорить с ним о Никите, возможно, мама рассказывала ему что-то. Посреди ночи я получила от него сообщение – он улетел в Париж и после развода ждет меня в особняке в Сочи.

Ранним утром мне удалось уснуть на пару часов, пока не разбудил звонок от сотрудника. Голова болела и гудела, но всё же пришлось появиться в галерее хотя бы на несколько часов.

После обеда, распахнув дверь квартиры, я замерла в изумлении. В коридоре на кованых металлических стойках разной высоты расположились порядка тридцати горшков с орхидеями. Слабая улыбка тронула мои губы, и я наклонилась вдохнуть цветочный аромат. Рядом с одним из горшков лежал конверт из плотной дорогой бумаги с инициалами моего мужа. Я достала открытку: «Прости, давай поговорим».

Вернулась обратно в коридор, прихватила чемодан и поехала в отель, потому что была уверена – в ближайшие дни он приедет. Мне тяжело его видеть, одно нежное прикосновение и опасный взгляд, и я снова попаду в его плен.

Выбрала отель недалеко от галереи, закинула чемодан и пошла на работу. Молчаливая и рассеянная, я отчаянно старалась игнорировать душевные терзания, но как только появлялась свободная минута его имя вспыхивало в сознании, словно разряд молний.

Зная, что работа – единственное спасение, я зарылась в ней до полуночи. Оставшуюся половину провела в постели, прижавшись спиной к изголовью кровати, пила красное вино, вспоминая Игоря. Чтобы поспать хоть немного и не стать заложницей мыслей о нем, к утру приняла успокоительное. На работе появилась ближе к обеду.

В таком режиме прошли пять дней, пока в дверях кабинета не показался его силуэт. Покровский как всегда выглядел превосходно – идеально сидящая белая рубашка с подвернутыми рукавами, элегантные бежевые брюки. От синяков на лице не осталось и следа.

– Поговорим? – он захлопнул дверь и повернул ключ. Я пожалела, что забыла вытащить его из замочной скважины. Игорь двинулся к столу, а я безмолвно наблюдала за его действиями. Чувствовала, как разгоняется стук сердца и бежит по спине холодная дрожь.

– Я уже все сказала, – твердо ответила, стараясь не показывать волнения. Поднялась и скрестила руки на груди.

– Ты только и говоришь про развод, как будто других вариантов не существует. – Он говорил уверенно, у меня создалось ощущение, что это я изменила ему, а не наоборот. – Зачем ты хочешь разрушить отношения между нами? Зачем сбегаешь от любви? Ты же знаешь, что развод – это самое простое, что можно совершить? Разве ты не будешь жалеть о том, что сожжешь все мосты между нами? Ты же знаешь, я не отпущу тебя, не будь на это другой веской причины.

– Остановись! Пожалуйста, остановись! – я отрицательно качала головой, пока он обходил стол и с каждым словом приближался. Покровский не отреагировал на слова и продолжил.

– Нет, я понимаю, что вовремя не сказал тебе всей правды, – с искренним сожалением произнес он, – и я до глубины души жалею об этом, но я боялся тебя потерять и причинить боль. Мне хотелось оградить тебя от всех этих терзаний… Я не верю, что после той ночи могут быть последствия, я даже не помню ее!

– Пожалуйста, не надо… – он стоял напротив меня так близко… Я нежно дотронулась подушечками пальцев до его губ. Игорь замолчал и прикрыл глаза, будто запоминал прикосновения. Его ладонь скользнула по моей, и он с трепетом поцеловал ее тыльную сторону. Я вдыхала пьянящий аромат его парфюма и не двигаясь наблюдала за ним. Покровский любимым жестом подхватил прядь волос у моего лица и убрал за ухо.

– Я знаю, что нам нужно время. Давай откроем чистый лист, – бархатный низкий голос пронизывал мой слух, заставляя медленно таять как мороженое на солнце.

– У нас не осталось в альбоме чистых листов, – тихо вздохнула я, с сожалением глядя в его глаза.

Игорь наклонился ближе, едва задел своими губами мои и застыл в сантиметре о них.

– Тогда может мы заведем новый альбом? – прошептал он, обжигая горячим неровным дыханием. Моя грудь тяжело поднималась и опускалась, между бедер я почувствовала бешеную пульсацию. Он скользнул ладонью от моей шеи к макушке и крепко прижал к своим губам. Я полностью потеряла контроль. Разум не мог вырвать меня из крепких лап чувств. За пять дней я безумно соскучилась по нему.

Наши языки страстно сплетались. Подушечками пальцев одной руки я коснулась его шеи и ощутила сумасшедший пульс. Его ладонь опускалась ниже к лопаткам, пальцы уже тянули молнию вниз.. Часть платья слетела с плеча, его губы переместились на шею, а потом осыпали поцелуями мои оголенные ключицы. Сильные руки подхватили за талию и усадили на стол. Он вернулся к губам, сплетаясь в безудержном поцелуе. Мой разум предпринимал последние попытки остановить это безумие, но чувства накрывали словно безжалостный цунами.

Наше безрассудство и одержимость прервал стук в дверь.

– Я открою, – прошептала, возвращаясь в реальность.

– Не надо, – он не хотел меня отпускать и продолжал прокладывать дорожку из поцелуев от мочки уха и ниже.

– Отпусти и отдай мне ключи, – я попыталась надеть платье.

– Нет. Я не отпущу тебя.

– Я закричу, – закинула я руки за спину, пытаясь застегнуть замок. – Остановись, все! – повысила я голос, а стук стал громче. – Иду! – крикнула я.

Игорь сделал шаг назад, поправляя волосы, а я слезла со стола, выставила ладонь вперед, безмолвно ожидая, когда он отдаст мне ключ. Он вытащил его из кармана брюк, сел в мое кресло и ближе придвинулся к столу, прикрывая эрекцию.

Я открыла дверь и увидела спину Дмитрия в конце коридора.

– Добрый день! Прошу прощения, что заставила Вас ждать.

Он повернулся ко мне:

– Добрый день, Виктория! Я вам помешал? – его взгляд устремился на Игоря, а я была благодарна за то, что он вовремя остановил наше безумие.

– Нет, что Вы. Мой муж уже уходит, – посмотрела на Игоря и самодовольно улыбнулась. – Проходите.

– Виктория, спасибо, но мы договаривались пообедать, поэтому жду вас в холле на первом этаже.

– Извините. Я совершенно потерялась во времени. Скоро буду.

– Понимаю. Жду.

Он развернулся и широкими шагами направился к лестнице. Я закрыла дверь, подхватила телефон и сумку со стола.

– Что? Пообедать? – недовольно переспросил Покровский. – Какого черта ты собралась с ним встречаться? – при упоминании Дмитрия Игорь превращался в оголенный нерв.

– Рабочая встреча. Скоро аукцион, – зачем-то отчиталась перед ним. – Прошу тебя, подпиши документы на развод и больше не ищи встреч со мной.

– А я тебе еще раз повторяю, развода не будет. И какого черта ты, зная, что Милена беременна, не сказала мне ни слова?

– Какая разница – рано или поздно, это уже ничего не изменит.

– Мы могли бы утром все обсудить и решить.

– Это бессмысленно. Доверие между нами давно сломано, это суровая реальность.

– Починим.

– Мне пора, – решила я проигнорировать его слова. – Выходи.

– Развода не будет, – повторил он с приказной интонацией, поднялся и удалился из кабинета, а я закрыла дверь и последовала за ним.

***

За обедом я пыталась сфокусироваться на разговоре с Дмитрием, но все мои мысли отбрасывало на полчаса ранее, когда я попала в ловушку гипноза и чуть не занялась любовью с Игорем на рабочем столе. Надо держать себя в руках. Интересно, когда он поймет, что наши встречи и отношения закончены и прекратит преследовать меня?

– Вика, вы меня слышите? – Дмитрий помахал перед моим лицом ладонью.

– Да, простите, задумалась… – растерялась я и посмотрела на него.

– Надеюсь, о том произведении искусства, которое я хочу приобрести на аукционе, – он строго посмотрел на меня и приподнял уголок рта.

– Нет, я плохо себя чувствую, – нагло соврала, потому что хотелось вернуться в номер и собраться с мыслями.

– Может муж так действует на вас? Слышал, вы разводитесь, – Дмитрий цинично улыбнулся и откинулся на спинку кресла.

– Дмитрий, извините, но я не хочу обсуждать с вами Покровского. Мы можем перенести встречу на завтра?

– Конечно. Может вас проводить?

– Спасибо, не нужно.

– Вечером я напишу время и место.

– Хорошо.

Я поднялась из-за стола и направилась в сторону двери. Быстрым шагом, местами переходящим в бег, я пересекла аллею и залетела в свой номер. Мне хотелось убежать от мыслей и воспоминаний об Игоре. Я боялась, что они настигнут меня, как наводнение, и я буду тонуть и тонуть… До сих пор я чувствовала прикосновения и поцелуи, стойкий аромат его соблазнительного древесного парфюма все еще обжигал ноздри.

Захлопнула дверь комнаты и прижалась к ней спиной. Ощущала себя в безопасности. Наконец-то я смогу прийти в себя от его чар.

Немного успокоилась, убрала пиджак в шкаф.. Хотела пройти в ванную, но тут постучали в дверь. Без раздумий открыла, полагая, что это уборка номера, но там стоял он. Не успела нечего сказать, как мой муж обрушился на меня с жадными жаркими поцелуями, властно проникая языком в мой рот и плотно прижимая к себе. Он повалил меня на кровать, его мягкие губы оторвались от моих.

– Мы не закончили – прошептал он и принялся страстно целовать мою шею. – Ты сводишь меня с ума…

В моих мыслях проскользнуло: ты тоже, но я сделала глоток воздуха и крикнула.

– Остановись! – тяжело дыша пыталась я закончить это сумасшествие, но мозг отключался, когда теплые подушечки его пальцев проскользнули по внутренней стороне бедра под платье и отодвинули ткань моих трусиков.

– Прекращай! – предприняла очередную попытку и небрежно скинула его руку. – Хватит! Хватит! – с надрывом выкрикнула я. Он выполнил просьбу, привстал и с недоумением всмотрелся мне в лицо. Я присела на край кровати.

– Это ошибка… – прошептала я на выдохе.

– Нет! – твердо заявил он и посмотрел на меня.

– Мы все равно разведемся! – поймала я его решительный взгляд и выдохнула.

– Мы же любим друг друга.

– Ты уничтожил доверие! – резко сказала я.

– Я заслужу его обратно.

– Ничего уже не будет как прежде.

– Прежде – нет, но в конечном итоге мы будем счастливы.

– Пойми уже и прими, вернуть ничего не получится! – я встала на ноги, но он успел схватить меня за запястье. Я вырвала руку, и он поднялся с кровати следом за мной.

– Я хочу, чтобы ты простила меня, – Покровский встал напротив.

– Ты солгал мне, и ни один раз, – недовольно парировала я.

– Да, но я уже говорил, что сожалею, я боялся потерять тебя, сколько раз можно повторять?

– Завтра Катарина свяжется с тобой обсудить развод, – настаивала я.

– Ты серьезно? Ты думаешь, что ты так просто сможешь развестись со мной? – он хищно улыбнулся и подошел на шаг ближе, я отступила.

– Я не тот человек, который откажется от тебя, – еще один шаг, и я уперлась спиной в стену. Мы не сводили друг с друга испепеляющих взглядов.