Кто куда, а я в деревню! или Мёд и масло души моей

Я перевернула фотографию самой отважной женщины на Земле. Там игривым почерком резвилась строчка: «За встречу бокал всегда слишком мал!» И неразборчивая подпись. Всё. Такая яркая история, и так мало слов о главной героине.

– А книга сохранилась? – уточнила я у Вали.

– Мамочка попросила положить эту книгу с рядом с ней, чтобы на том свете с её помощью отыскать «нашу Ракель», когда она там окажется. Или если она уже там…

Я отнесла фотографию в Валину спальню и бережно закрепила на прежнем месте, на зеркале старого трюмо. Невероятная история невероятной женщины. И все же – такая реальная…

Если враг оказался… друг

Для воплощения помолвочной задумки мне был крайне необходим кой-какой реквизит, который следовало прикупить. Где? Местный сельмаг являл собой обветшалую хижину, внутри которой громоздились допотопные витрины со скудным ассортиментом товаров первой необходимости, оборудованной техникой конца прошлого века: механические весы с гирьками, тяжелая металлическая касса, грохочущая, как бронебойная машина, и только калькулятор был новенький, что казалось странным, куда гармоничней в данный набор вписывались бы старые деревянные счёты. Заведовала этим чудным уголком местечковой торговли Марья Потаповна – женщина колоритная, дородная, с мясистым носом и пергидрольными волосами под неизменно белым колпаком. Казалось, и обстановка, и атмосфера этого магазина вкупе с отчётливо персонажной внешностью торговки навязывали нам ожидание того, что Марья Потаповна непременно окажется вредна, зычна и своенравна, как все советские продавцы. Но как же приятно мне было удивиться, получив в этом магазинчике поистине европейское обслуживание, перед которым меркло и даже стиралось впечатление и от ужасного выбора продуктов, и от внешнего вида торговой точки… Марья Потаповна обращалась ко всем на «вы», с любовью заворачивала в вощёную бумагу каждый купленный кусок, упаковывала в шуршащий розовый пакет («Ой, сколько я добивалась от хозяина этой малости! Но ведь на спичках же экономит», – понуро жаловалась она) и подавала покупателю таким славным и мягким жестом, что казалось – вместе с покупкой она передаёт кусочек света и радости.

Увы, несмотря на ангельский характер Марьи Потаповны, предложение её магазина не удовлетворяло мой спрос. По заверениям соседа Григория, в котором я заподозрила человека, хорошо знающего окрестности, более богатый (Григорий сказал «щикарный») выбор не только продуктов, но и других полезных в хозяйстве вещей можно было обнаружить в магазине под развесёлым и несколько неоднозначным названием «Эгегей-ка» (я абсолютно серьезно!), расположенном на трассе километрах в 30 от Утекаева.

Но это расстояние мне никак не одолеть пешком… И даже услужливый Григорий на своём мототранспорте не годился для задуманных мной глобальных закупок. Я, цивилизованная, взращённая на европейских стандартах девушка, осознавая всю глубину глупости вопроса, всё же спросила у соседа: «Возможно ли в этих прекрасных местах арендовать машину?» Глупо. Очень глупо. Я с трудом представляла себе в этих местах вывеску типа «Rent car». И моя попытка, которая не пытка, с треском провалилась.

Но Григорий в стремлении мне помочь совершил почти невероятное: раненько утречком следующего дня он притопал к забору, разделявшему наши участки, и, свистнув, подозвал меня:

– Дочк, я тут эта… Нашёл для тебя кое-что из авто. Ну, конечно, это не мерседесь, но всё ж таки передвигаться умеет.

У нашей калитки меня кротко ждало чудо советского автопрома 60-х годов прошлого столетия, и выглядело оно настолько натруженным и повидавшим жизнь, что я усомнилась, движимо ли это имущество.

А вот не судите по внешнему виду! Григорий не соврал: передвигаться ЭТО умело. Заводилась колымага, хоть и с хрипом и присвистом утомившегося коня, но, как сказал хозяин машинки, «без сбоев и проблем».

Первым делом в «Эгегей-ке» (кстати, можно ли произносить это название с серьёзным видом или лучше всё-таки залихватски пританцовывая?) я закупилась вкусными и разнообразными продуктами в количестве одной тележки с верхом, и в моём списке необходимостей первого уровня было шампанское, потому что предложение руки и сердца без этого игристого напитка было бы совершенно не по канонам жанра.

Далее я перешла в другой отдел – «Всё для сада». И сразу, с порога, увидела его! Чудесный мебельный гарнитур: маленький розовый столик и два столь же прекрасных миниатюрных стульчика. Это была гламурная мечта, фееричный беспредел вкуса и цвета. Валентон непременно придёт от него в неописуемый восторг!

В тот момент, когда я направилась к желанному объекту, к нему же с другой стороны помещения со скоростью, значительно превышающей мою, начала движение другая покупательница, которая по пути манёвренно и ловко схватила за рукав продавца и что-то начала ему говорить, тыча пальцем в МОЙ розовый гарнитур. При этом, судя по всему, она уже догадалась, что я имею намерение посоперничать с ней за розовое творение мебельного производства. А я никак не могла и не хотела уступать ей это чудо! На войне как на войне, дорогуша!

Я резко сменила направление движения и подошла к кассе. Пара моих слов озабоченным полушёпотом, сказанных кассиру, решила исход событий: кассир, выпучив глаза, за неимением громкоговорителя, призывно и громко просигнализировала на весь зал:

– Внимание, на парковке дымится чья-то машина, прошу всех водителей срочно проверить на предмет!

Предположим, русский язык не был сильной стороной этого работника торговли, зато голосовые связки оказались ого-го! Большинство покупателей, во главе с моей ненаглядной соперницей, взвизгнув, унеслись проверять, не с их ли автомобилями случилась беда, а я в это время преспокойно оформила покупку.

Как я могла знать наверняка, что у моей соперницы есть авто? Да, я не Шерлок, но и моих познаний хватило, чтобы понять: в этой глуши не всякая мадам рискнёт пойти пешком за покупками в обуви на огромных шпильках! Ах да… и в руках она крутила ключи от машины…

Пока я ожидала упаковку и отгрузку отвоёванной мебели, в торговый зал вернулась моя неудачница-конкурентка, которую теперь совершенно уверенно можно было бы назвать взбешённой фурией.

– Ты! – кричала она мне. – Ты! – и грозила то кулаком, то пальцем.

– Я? – сделала я невинные глаза.

– Ты! Прошмандовка! Как ты могла! Так! Ох, это просто возмутительно! – глаза прекрасной леди метали огонь и молнии.

Дамы, совет: если мужчины вам говорят, что им нравится, когда вы сердитесь, – не верьте. Они просто вас боятся. На самом деле выглядите вы во время вспышек гнева весьма неважно, если не сказать ужасно. Действительно ужасно!

Злобная леди подошла ко мне и несколько раз тыкнула пальцем в мою грудь. Терпеть не могу подобного поведения.

– Ты! – опять завела она свою фамильярную песню. – Сучка такая! Я этого так не оставлю, поверь мне!

Я не люблю драки. Более того, я категорически не люблю в них участвовать. Я деликатно отстранила от себя её руку и скромно сообщила:

– Мне кажется, что вы меня с кем-то путаете, – фраза, которую можно использовать в любых конфликтах, особенно когда ты не знаешь, что сказать, и уже тем более, когда ты реально знаешь, в чём тебя обвиняют и что рыльце твоё в пушку.

Ещё очень хороша фраза:

– Я не понимаю, о чём вы…

Или:

– Какие-то проблемы? – но это очень грубый вариант, на крайний случай, потому что обычно после таких слов как раз и начинается драчка.

– Я тебя ни с кем не путаю! Стерва! Ты! Увела у меня МОЮ мебель!

– Позвольте, мадам, вы вышли из магазина, я так поняла, что вы передумали делать покупку, – потупив глаза, сообщила я, невинным взглядом обводя собравшуюся вокруг толпу зрителей, будто прося у них поддержки.

– Я этого так не оставлю, учти! Ты ещё не знаешь, с кем ты связалась! – ну понятно, это тоже стандартная фраза-пугалка.

И тут ко мне подошёл представитель магазина и сообщил, что покупку готовы погрузить в мою машину. Я кивнула продавцу, мол, одну секунду, и вежливо попрощалась со всё ещё плюющейся огнём фурией:

– На сём позвольте откланяться. Адьёс.

Я искренне надеялась, что госпожа фурия за другими делами просто забудет обо мне. Зря. На полпути к Утекаево я обнаружила «хвост» в виде огромного чёрного джипа. Не трудно догадаться, что дама из магазина оказалась злопамятной и решила меня преследовать. Мне не было страшно, но просто очень неприятно, когда у тебя на хвосте огромная машина, больше похожая на танк.

Очевидно, преследовательнице наскучило плестись позади, и она решила меня обогнать. При обгонном манёвре она меня подрезала, да так, что мне пришлось вдавить в пол тормоза, и они взвизгнули, хотя скорость моего ретрокара была крайне мала. Ну а какая ещё скорость может быть на извилистой и неровной просёлочной дороге?

Во время торможения по звуку весёлых хлопков, которые донеслись из моего багажника, я поняла, что в лучшем случае часть запаса игристого напитка устремилась из бутылок на свободу. Теоретически можно было бы остановиться и принять в багажнике ванну из шампанского, но каждая минута была на счету, ибо я решила не упускать из виду госпожу «подрезалку» и мягко побеседовать с ней, добравшись до пункта назначения. Как вариант я рассматривала попытку потребовать у дамочки компенсацию за разбитые бутыли алкоголя. А я к нему отношусь трепетно и деликатно.

Оппонентка, к моему изумлению, привела меня прямёхонько в Утекаево. Ба, да мы ещё и односельчанки, оказывается! Неподалёку от въезда в деревню мадам на джипе свернула во двор красивого двухэтажного дома, вернее, особняка.

И в этот миг точно озарило меня, и моя память услужливо показала будто обрывок какой-то странной фотографии. Двадцать пять лет назад на этом месте стоял совсем другой дом.

Я остановила машину, вышла из неё и смело, чеканя шаг, устремилась к машине фурии. И когда она вылезла из своего джипа и сделала такое, знаете… движение рукой и волосами… очень специфически откидывая их со лба… тут я наконец её вспомнила!

Я стояла, ослеплённая своим воспоминанием, глупо и ошалело улыбаясь, а свирепая леди шла мне навстречу и сверкала весьма недобрым взглядом:

– Чё надо, эй, шалава? Мало тебе показалось утырить у меня из-под носа мои мебеля, так теперь что?

Но я уже совсем не боялась её. Я радостным движением распахнула руки и слегка подпрыгнула в радостном восторге:

– Людка, это же ты? Ну? Помнишь, нам было по 7 лет, и мы купались в одном тазу и тырили яблоки в каком-то саду? А?

Люда остановилась, склонила голову набок, окинула меня подозрительным взглядом, который теплел и теплел, очевидно, по мере узнавания.

– Лёлька??? Ты ли это?

Она не ждала ответа, она уже бежала мне навстречу и увлекала меня в тискательные объятия. Очевидно, в Утекаево все дамы отличаются крепостью хватки, которая воплощается в обнимашках.

Людмила Петрова… Мы с ней были подружками не разлей вода в моём деревенском жарком детстве. Как я уже сообщила, мы вместе купались, играли, совершали набеги на соседские сады и прочее, прочее, что и не вспомнить. Кстати, вот кто мне может объяснить такую вещь: в наших садах росли прекрасные яблоки, сочные, вкусные, и мы могли их есть, сколько и когда захотим. Никто нам это не запрещал. Зачем мы тырили чужие фрукты? Жажда острых ощущений? Ах, загадка детских душ… Неразрешимая теперь…

Час спустя мы уже сидели на кухне в доме Людмилы и распивали то, что уцелело в моём багажнике. Кстати, масштабы дорожной трагедии ограничились всего двумя раскупорившимися бутылками.

Я уже успела вкратце рассказать свою историю приезда в Утекаево и приключений, которые успела найти на своё выдающееся одно место, поделилась планами относительно помолвки, получила в ответ Людины восторги и одобрение. И ждала от неё алаверды истории. Она не заставила себя умолять:

– Я, как ты уже понимаешь, так и осталась здесь жить. Помнишь Вовку Васечкина? Ну, мальчика, который нам с тобой обеим нравился? Он ещё был такой симпатичный, беленький. Ну, в общем, потом он вырос, стал ещё красивей, школу с серебряной медалью окончил. Мы с ним поженились сразу, как только по возрасту стало можно. Любовь была ого-го-го! Да, кстати, я и теперь на него не сильно жалуюсь. Ну, недостатки есть у всех, а без них кто… Помнишь, в «Дневнике Бриджит Джонс»? Когда она в тайскую тюрьму попала? И вот все тайки в тюрьме рассказывают, как их мужики избивают, заставляют торговать наркотой и прочее. А у Бриджит-то единственная претензия к своему… как его там? Забыла… Ну, что он трусы складывает щепетильно так, аккуратно. И она понимает, что это глупость наиглупейшая, и говорит сокамерницам: «Да и у меня так же… Пил-бил». Потому что про трусы рассказывать смешно, это же не недостаток… так… ерунда… Так что вот, – Люда улыбнулась, – мой меня не бьёт, пьёт в меру. Ну, хорошо, иногда сверх меры, но позволительно.

А какой мы с ним бизнес отгрохали: ферму открыли самую современную, на ней же Валюшка твоя работает. И это ведь в основном его заслуга, сколько пришлось пройти инстанций всяких, планов насоставлять, я бы не выдюжила, а он упёрто, спокойно, без надрыва шёл-шёл и сделал. У нас десяток полей засеяно сейчас, в основном, чтобы скотину кормить, есть свинарники, коровники, птичники, конечно. Есть ещё пара прудов с карпами, пасека. И ещё, знаешь, кто у нас? Угадай! Страусы! Покажу тебе их непременно.

Вся округа питается нашими продуктами, да и работает у нас большинство местного адекватного и трудоспособного населения. Так и говорят: ты где работаешь? – у Петровых-Васечкиных.

Что ты ржёшь? Это же наша настоящая фамилия, так что не надо тут хи-хи! – но я уже почти лежала на полу от смеха.

– Мы же когда женились, молодые были, глупые, ну и попросили в ЗАГСе сделать нам обоим двойную фамилию: Петровы-Васечкины. Как в том фильме, который мы в детстве раз двадцать смотрели, – продолжала Людка. – Так что прекрасно всё у нас. Сын подрастает. Сейчас ему уже четырнадцать лет. Хотели второе дитя завести, но пока никак. Работы много. Но я планирую скоро, работа-работой, а дети – это наше всё. Давай завтра с нами на экскурсию на наши пруды-фермы? Покажу тебе всё, расскажу, с мужем моим увидишься, интересно, узнаешь ли его? А?

– Люда, я завтра не могу, у меня планы. А вот послезавтра – только с радостью!

На том и порешили.

А всё-таки интересные фортели иногда выкидывает судьба. И это прекрасно! Не люблю скучать!

Засада и осада

Утречком, как только наша будущая жертва сватовства убежала на свою любимую работу, я провела инструктаж для Вениамина Фомича. Всё пояснила, рассказала. Задумка была такова: я заманиваю Валюшу на берег реки, недалеко от нашего дома, где заранее оформлю и задекорирую «сцену», а далее жених, эффектно разлив шампанское, встанет на колено и произнесёт пламенную и бесконечно романтичную речь. Там такие проникновенные слова по сценарию, что лично я бы не выдержала и сдалась на милость судьбы, не думая ни секунды.

В ожидании чудесных вечерних событий было бы неплохо сделать что-то полезное по дому. Негоже целыми днями валяться в гамаке или на травке, меняя место дислокации в зависимости от положения солнца и прочих погодно-природных условий. Это смахивает на иждивенчество и порождает усиливающееся желание и далее проводить время, как трутень, – в лени и лодырничестве.

Огород трогать Валя строго-настрого запретила: «Навредишь по неопытности, а мне потом возрождай к жизни всё загубленное!» Готовить тоже не было необходимости, поскольку теётушка на радостях от моего приезда накашеварила столько еды, будто планировала накормить десяток голодных студентов. Что же делать… Стирка! Вот занятие, которое я терпеть не могу, но во имя победы над ленью именно оно станет для меня наилучшим послушанием, плюс принесёт пользу хозяйству.

Не буду лукавить, на самом деле, была ещё подоплёка в моей затее: полоскать бельё предполагалось по старинке, на речке. А это давало мне возможность заодно и искупаться, вволю поплавать и, чем чёрт не шутит, возможно, что и вдоволь позагорать, позолотить немного бледную после зимовки кожу.

Я сняла на кухне слегка пожелтевшие шторы: пришло вам время стать белыми, и я вам в этом помогу!

Простиранные вручную шторы (я – енот-полоскун, не меньше!) сложила в небольшой тазик и пошла к тому месту реки, которое местные называли «мостки». Там действительно было несколько небольших мостиков, на которых, отклячив зады, творили своё постирушное дело тутошние хозяйки. Почти как в Индии, подумалось мне. Впрочем, искренне надеюсь, что в Утекаевской речке не хоронят трупы. Хотя… Знаете, я смотрю столько сериалов про маньяков и убийц, что мне кажется, будто в каждой реке плавает как минимум один неопознанный труп.

На берегу речки толпилась небольшая группа людей. Ох, неужели и впрямь какой-то труп выловили? Народ что-то очень громко и бурно обсуждал. Я подошла поближе, чтобы уловить суть этой шумной дискуссии. «Об чём собрание?», – как сказала бы Валя.

Всклокоченная пожилая женщина, попеременно оттирая то одной, то другой рукой темный фартук в мелкий цветочек, вещала истерично и визгливо:

– Учерась иду от Тоськи, а уж ночь ужо, засиделися мы, ох засиделися…

– Небось по рюмахе вмазали и в караоку пели, как всегда, – хохотнул какой-то мужик, но рассказчица лишь зыркнула на него недобро и продолжала:

– … и вдруг вижу: возле церковки нашей хто-то есть! Прям у кустах у дальней стены. Ой, батюшки-святы… он как на меня посмотрел, я аж чуточку не умёрла прямо тама. Дьявол это, истину говорю вам, антихрист: рожа с бородой, рога огромные и светятся, и сам он здоровый такой и страшный. Святые угодники, я ж так перепугалася, не упомню, как до дома добежала. И я вот точно вам говорю, это знамение, предвестник конца света. И пасётся он у дома божьего, а значица, всё – конец скоро, значица, его власть приходит!

Громогласная проповедница продолжала потрясать рукой и предсказывать «скорый суд адский и мучения страшные» и прочее-прочее. Ей вторили и другие бабы, мол, видели нечистого кто в лугах, кто у заброшенного колодца на краю поля, кто в кустарнике рядом с леском.

Народ обсуждал, переругивался: часть кворума призывала устроить на него облаву, а некоторые предлагали бросать дома и срочно эвакуироваться.

Я не верю в подобные байки, по крайней мере, весь этот бабский галдёж меня совершенно не впечатлил. Я поставила свой тазик на берегу, разоблачилась и осторожно, для начала лишь кончиками пальцев ног, начала медленный и очень интимный разговор с рекой. «Привет», – прошептала ей и ласково провела ладошкой по серебристой поверхности. «Ну, здравствуй», – ответила река и оплела мою талию прохладными, чуть ленивыми, но радостными объятиями. Наши прикосновения друг к другу сначала были осторожными, но начался тихий разговор – «Знаешь, я скучала» – «Я тоже» – и доверие стало сразу бесконечным и обоюдным. Я набрала полные легкие воздуха, радостно выдохнула, легко оттолкнулась ногами от илистого дна – и поплыла, свободно и счастливо. На середине реки остановилась немного отдохнуть, оглянулась и изумлённо замерла: отсюда берег речки казался абсолютно сказочным и воздушным, солнце по-ребячьи играло с блескучими листьями травы, свисавшей до самой воды, а с кувшинки на кувшинку перелетали стрекозы, радужные и как будто совершенно неземные.

После купания для полноты ощущений мне захотелось прогуляться берегом реки и заодно отыскать подходящее для вечернего помолвочного представления подходящее местечко. И оно не заставило себя долго искать. Не очень далеко от мостков, за уютной ширмой из молодых деревьев и густого кустарника, скрывалась маленькая уютная полянка с отвесным, но невысоким, не более полуметра, спуском к воде. Я запомнила дивное местечко и поскакала домой, невероятно довольная собой. И только дома поняла, что совсем забыла о недополощенных шторках, опрометчиво оставленных на берегу.

Делать нечего, я вернулась к речке. Увы и ах, тазика со шторами я там не обнаружила. До чего же люди до чужого добра жадные! Оставалось лишь надеяться, что я постирала занавески плохо и воришке ещё придётся с ними повозиться, прежде чем он сможет использовать их в хозяйстве.

По пути домой я осведомила Вениамина Фомича о месте предстоящего свидания, обсудила детали, в общем, женишок у меня был полностью готов, экипирован и во всеоружии.

Однако передо мной стояла ещё одна задача, сложность которой я бы оценила в 6 баллов по 5-балльной шкале: мотивировать Валюшку прибыть на место дислокации точно ко времени, без капризов и лишних вопросов. Впрочем, задачи повышенной сложности – мои самые любимые!

По возвращении Вали домой её ждала я, стоявшая руки в боки, с вызовом во взгляде:

– Валентон, а вот скажи мне, моя дорогая Валентон, а ты вообще купалась в речке?! Ну, вот этим летом? К примеру, плавала там, плескалась? Или, может, хотя бы заходила в воду по шейку? Или ныряла? Или барахталась по-собачьи?

От такого напора Валюшка даже немного опешила, хотя ей это совсем не свойственно:

– Ты хочешь знать, была ли я на речке в этом году? – Ай да Валя, ай да ученица КГБ, ЦРУ и кто знает каких еще служб. Всё верно: если тебя неожиданно поразили вопросом, немного измени его и задай в ответ вопрошателю. Это даст время на обдумывание или, может, даже переломит ситуацию, если собеседник лох. Я не лох. Я ещё сильнее упёрла руки в боки, шагнула навстречу Валентону, выпятила грудь, насколько это вообще возможно с моим размером:

– Валюнчик, ты прекрасно слышала вопрос. Сформулирую его иначе: ты окунала ли своё белокожее и негостанное, изумительное тельце в течение полноводной и прозрачноструйной реки, что заманчиво изгибается в плену зелёных берегов неподалёку от твоей царственной обители? А?

После такой велеречивой фразы деваться моей тётушке было некуда – крыть нечем!

Валюша тяжеленько и тоскливо вздохнула:

– Нет… Да и некогда мне…

– Врёшь, – возразила я. И всё – больше ни слова. Теперь только глаза в глаза и только додавливать! И Валюшка сдалась:

– Ох, ты прям верёвки из меня вьёшь… Ладно, понимаешь, Лёль, – и Валюша снова вздохнула, – ну, не девочка я уже поди… Правильно ты сказала, Лёль, «тельце». Куда мне со своим «тельцем», оплывшим и явно уже дряхххххлым, – последнее Валя произнесла со свистящим грустным выдохом звука «х» и утёрла нос движением руки от локтя до запястья: признак сожаления и печали.

– Валя, ну ты что, ты прекрасна! И твоё прекрасное тельце достойно быть выкупанным. Так что слушай мою команду! Сегодня в восемь вечера приходишь на место, которое я назову. Там кусты, там никого, тем более, в такое время все твои соседки либо телек смотрят, либо лясы точат под семки или горилку. Так что купальничек напяливай, сарафанчик сверху, полотенчик в руки – и вперёд! Как говорится, «заре навстречу». В нашем случае – закату. Я пока туды-сюды, ты поужинай – и в восемь, значит, как штык, ясно?

– Яснее некуда, товарищ командир! Разрешите выполнять, товарищ командир? – Валя козырнула, по-солдатски развернулась и деланно помаршировала – типа исполнять моё указание.

– Вот же етитьский корень, командирша взялась! Эх, вашу мамашу, только вот куда я свой купальник-то заканделябрила, – ворчала Валюша, при этом явно довольная предстоящими приключениями, на которые она сама бы не решилась, не будь я так искусно настойчива.

…Вениамин Фомич был хорош! Молодчина! Принц, не меньше! Чёрные «бруки», отутюженные до блеска, кипенно-белая рубашка поверх полосатой матросской майки и, словно вишенка на торте, – ярко-бордовый галстук-бабочка в крупный белый горох!

– Осспади, Вениамин Фомич, – восторженно запищала я и прижала руки к груди, – и от какого же кутюрье этот ваш сногсшибательный наряд?

– Шанпольхотье! – горделиво сообщил Вениамин и прошёлся индюшачьей походкой передо мной взад-вперёд, словно на подиуме. Красавец, что и говорить! Довершал этот романтичный ультрамодный образ изумительный букетик цветов, небольшой, но красивый, источающий тонкий и свежий аромат.

Пришла пора последних приготовлений, до времени «Ч» оставались считанные минуты. Я расставила добытый в бою розовый гарнтитурчик, задекорировала ветви раскидистого кустарника ярко-зелёным занавесом, за которым и намеревалась прятаться, чтобы оттуда контролировать происходящее на «сцене». Разместила на столе шампанское, бокалы, вокруг накидала щедрой рукой припасённые лепестки пурпурной розы. Получилось всё действительно красиво и гламурно, как любит Валюша, – по высшему разряду!

Мне оставалось только спрятаться, оставив жениха дожидаться свою потенциальную невесту. Я ни капли не сомневалась в том, что всё пройдёт без сучка без задоринки и закончится слезливо-сопливым хэппи-эндом. Но всё же в итоге не обошлось без мелких казусов… ну то есть как мелких… в общем, судите сами.

В тот момент, когда Валюша, вся такая летящая, в удивительно ярком красно-синем сарафанчике, молодая, красивая и радостная, появилась на горизонте событий, то есть в поле нашего зрения, – в тот самый момент внезапно (это случай, когда слово «внезапно» очень уместно и оправданно) в нахмурившемся небе сверкнула не слишком яркая, но весьма убедительная молния.