Истории на всякий случай

Не прошло и четверти часа, как перед нами нарисовался веселый подвыпивший мужичок. По сложившейся за вечер традиции, мы поболтали о том о сем, узнали, что у нашего нового товарища день рождения и зовут его Андрей. Мари без колебаний назвала возраст именинника – 51. Андрей пришел в еще больший восторг и сразу же рассказал, что в прошлом году на его юбилее гуляла вся улица. А вообще он идет в магазин. По просьбе жены. Мы благословили его в дорогу и опять освежили напитки.

Стемнело, мы все еще были на посту. У соседней сосисочной собралась толпа праздношатающихся, и наш небольшой пятачок на Бронной стал напоминать жужжащий улей со взрывами смеха и пьяными выкриками.

Минут через двадцать вернулся Андрей. В руках он держал прозрачный пакет, в котором лежало молоко, большая шоколадка с орехами и… арбуз.

– Я вам тут арбуз купил – радостно улыбнулся он. – Сейчас попрошу, чтобы порезали. В этот момент я тихонько толкнула Мари в бок и удостоверилась не снится ли мне это. Выяснилось, что все очень даже взаправду.

Меж тем Андрей, потянув ручку двери в Ulliam's, на всякий случай уточнил:

– Мы ж в этом заведении сидим?

И скрылся в пучине праздника.

В общем, после этого Андрея последний раз видели у сосисочной, донес ли он до дома покупки… Во всяком случае мы его больше не видели, но арбуз нам нарезали и принесли. Вместе с пледами. Холодало…

Пока мы ели арбуз, на горизонте было непривычно тихо. Я уж собиралась огорчиться по поводу затянувшейся тишины, как вдруг из-под земли буквально вырос молодой человек с кофейным стаканчиком в руках:

– Жофрей – представился он. – Де Пейрак.

– Привет, Жофрей – обрадовались мы. – А что у тебя в стаканчике?

Это знаете ли, не праздное любопытство, дело в том, что Жофрей не напоминал человека, выпивающего кофе в одиннадцатом часу вечера в субботу. В стаканчике, есессно, был ром, налитый в удобную для передвижений тару, барменами из сосисочной.

Жофрей нас ненавязчиво повеселил. Говорил, что мы самые красивые. Однако, когда из ресторана вышла компания женщин 50+ в очень дорогих одеждах, Жофрей быстро метнулся к ним, и, сделав аналогичный комплимент, добавил, что у них есть все шансы на веселое продолжение вечера с ним.

– Жаль, только что у тебя нет ни одного – с улыбкой ответила одна из дамочек, и вся компания поспешила скрыться в подъехавшем S-классе. Жофрей не рассторился, но все же куда-то ретировался.

Не дожидаясь, пока на нашу лакшери лавку присядут Берлиоз и Бездомный с лекцией о научном атеизме, мы с Мари поехали спать.

Про поезда

Я очень люблю поезда, вот прям очень. С детства много езжу и кайфую от чая в подстаканнике и проплывающих пейзажей за окном. Красиво.

Когда я только переехала в Москву я очень часто ездила домой к родителям. Направление наше популярное, каждый скорый пассажирский поезд делает первую остановку в Вязьме. Все пассажиры, направляющиеся в Ниццу (да-да), Берлин, Вильнюс и Гродно могут в течение двадцати трех минут наблюдать здание нашего вокзала, покуууушать-попииииить – отведать яства, заботливо

приготовленные местными женщинами, ищущими дополнительный способ заработка путем продажи провианта путешественникам, выкурить сигаретку-другую на перроне. Это я все к тому, что Вязьма – это большой железнодорожный узел, важная точка в путевом листе.

Но невзирая на эту важность, я еще застала времена, когда вариантов уехать из Москвы была масса, а в Москву только два. Первый и самый простой – на электричке, пять часов с остановками у каждого столба. Второй – настоящий вызов, путешествие через преодоление. Единственный возможный поезд, следующий из Бреста, не всегда вмещал всех желающих и для того, чтобы получить заветный билет необходимо было отстоять длиннющую очередь. Ко всему прочему продажа проездных документов в наших кассах начиналась только тогда, когда поезд отправлялся из Смоленска.

Потом, спасибо РЖД, по маршруту стали курсировать высокоскоростные «Ласточки» – комфортные электрички, все остановки в которых объявляли как на русском, так и на английском языке.

Сначала этот был феерический мужик, который рявкал из всех динамиков Гагааааааарин с акцентом, с которым разговаривают жители графства Суррей. Вяяяааазьма, Моооожайск (c ударением на о). В общем, это прям удар по слуховому аппарату человеку. Мне повезло в том смысле, что я выхожу в Вязьме. Поезд-то идет до Смоленска. И там до конечной остановки еще Сафоново и Ярцево, которые мужик– диктор, разумеется, не обходит своим вниманием.

Потом на смену мужику пришла женщина. Что там у нее за акцент непонятно, но название она коверкала так, как будто в этот момент какую-то часть тела прижигали паяльником.

Это, конечно же, все нюансы. Самое главное, что теперь добираться в нужном направлении стало очень удобно. За исключением одного момента – эти поезда всегда так торопятся в пункт назначения, что стоят у нас всего лишь две минуты.

Однажды друг нашей семьи решил отправиться на важную встречу в Смоленск на «Ласточке». Отпустив водителя, он прибежал на перрон и заскочил в вагон чуть ли не в последнюю секунду. (Занятой человек, чё). Спустя мгновение двери захлопнулись и прозвучало сообщение о том, что следующая остановка – Гагарин. Для тех кто не понял, зе некст стйешн из Гагаааааарин!

– Какой Гагарин, мне ж Смоленск надо! – спохватился наш друг, который уже ехал совсем в другую сторону.

Два абсолютно идентичных состава находились в одно и тоже время на станции Вязьма, и шли они в противоположных направлениях – один в Москву, а второй Смоленск. Наш приятель выбрал поезд интуитивно, тот, который больше пришелся по нраву. А поскольку стоянки короткие проводники быстро всех запускают на борт, а потом проверяют проездные документы.

В общем, пришлось нашему приятелю ехать в Гагааааааарин, а там пересаживаться на авто и двигать в место назначения. Вот такая ирония судьбы или зе некст стейшн из Гагааааррриин.

Про причёски

Я очень люблю эксперименты. Эксперименты с имиджем я люблю особенно. С детства. Моё первое бьюти-исследование случилось в пятом классе. Незамысловатое такое – я взяла круглую щётку небольшого диаметра и накрутила на неё мокрую чёлку, которую папа потом аккуратно отрезал канцелярскими ножницами. Других вариантов не было, честно слово.

Все бы ничего, но этот же опыт я повторила пару лет назад. Ну, бывает! Тогда недрогнувшей рукой тётя, папина сестра, отрезала клок волос на макушке ножницами, которыми мама иногда крошит зелень…

Был в моей жизни период, когда я вдруг стала моделью. Совершенно неожиданно для себя я прошла кастинг для фотосессии одного знаменитого немецкого hair-бренда. Меня красиво покрасили, постригли, визажист сделал крутой мейк, принесли наряды, выставили свет, долго снимали… В итоге получилось круто и я решила, что быть моделью мне нравится.

Потом был еще один кастинг (той же компании) на котором приехавшие из Австрии стилисты (очень крутые) опять выбрали меня. Обещали красивое сочетание холодного и теплого блонда на волосах. Я, разумеется, согласилась. Создание моего нового образа разделилось на два этапа – сначала препарейшн (так и сказали, чесслово) подготовка, то есть. А на второй день – день шоу, на сцене перед толпой заинтересованных в получении новых знаний парикмахеров, мой образ должен был быть завершён.

«Препарироваться» нужно было в районе Павелецкого вокзала, куда я и прибыла к назначенному времени. Вокзалы всегда были, есть и будут местами скопления самой разнообразной публики с не очень высоким социальным статусом. Этого я не учла. Меня в миг обступили цыгане, которые меня очень быстро и феерично обокрали. Влияли ли они на меня с помощью гипноза или чего еще, но я честно отдала им все деньги, включая заначку на мамин ДР, лежавшую во внутреннем кармане сумке.

Я пошла к парикмахерам, обливаясь крокодильими слезами. Собрав перед входом всю волю в кулак, я отправилась к колористам. В расстройстве я совсем не наблюдала за их работой, поэтому, когда краску смысли, меня усадили в кресло перед зеркалом и сняли полотенце, я увидела свои волосы цвета медной проволоки. Слёзы опять навернулись на глаза. А где блонд? – недоумевала я. А австрийские стилисты удовлетворённо кивали и говорили: «Я, я, гут!».

С карьерой модели пришлось завязать. Однако несколько лет назад, сменив работу, я стала редактором известного журнала для парикмахеров. Когда в один прекрасный день стало известно, что грядет грандиозная вечеринка в честь нашей парикмахерской премии я поняла, что собственными силами не обойтись точно и надо идти в салон на укладку.

Я не придумала ничего лучше, как отправиться в салон одного американского бренда неподалёку от моего дома. Встретила меня сама владелица – дородная дама с подозрительной лохматостью. Почему меня тогда это не остановило?! Она выслушала все мои пожелания (ко всему прочему я рассказала о том, какое важное мероприятие у меня впереди) и сказала, что все вышесказанное банально. «Сейчас другие тренды и нужно быть остромодным, чтобы выделиться из толпы». Забегая вперед, могу сказать, что я точно остро выделялась из толпы, вот на счет моды не уверена…

В общем, предложено было собрать волосы высоко наверху, обернуть их специальным валиком и выпустить пару прядей. Не знаю как, но я согласилась. Когда оказалось, что в салоне закончились шпильки (!), мадам окликнула какого-то юношу и прошипела: «Сережа, у нас закончились шпильки!». Cережа удовлетворительно и радостно кивнул. «Бегом в соседний магазин!» – шикнула хозяйка, почти незаметно протягивая Сереже деньги.

Парень сгонял за шпильками и началось колдовство над моей головой. Через полчаса прическа была готова, времени на переделку уже не было, и я поспешила домой, подивившись невменяемой цене за «это же сложная вечерняя укладка!».

Прическа моя называлась «я и гнездо глухаря». На моей голове.

В общем, ходите только к проверенным мастерам.

Про Союз Журналистов и круглые столы

Случилось мне по работе бывать на круглом столе, посвящённом активному долголетию москвичей. Тема, честно, очень интересная. Пилотный проект московского правительства, инициированный мэром Собяниным. Сие мероприятие организовывали совместно Департамент труда и социальной защиты населения города Москвы и Союз Журналистов того же города.

Вот буквально до того самого дня мне казалось, что важнее членства в Союзе Журналистов может быть только членство в Союзе Писателей. Сегодня я думаю несколько иначе, но речь не о том.

Проходил круглый стол (на который были приглашены спикеры, ветераны отечественной журналистики и я) в святая святых – белом зале Дома Журналиста на Никитском бульваре. По стечению рабочих обстоятельств на мероприятие я опоздала, символически, на десять минут, но все же припозднилась. Влетела в обшарпанный холл, бросилась напрямую в гардероб. После того как заветный пластмассовый номерок оказался в моих руках, отправилась искать тот самый белый зал.

У входа меня ждали два цербера в женском обличье.

– Вы не аккредитованы! – твердили они, преграждая путь.

– Меня должны были внести в списки! – парировала я.

Тем не менее меня пропустили.

– Если найдете место в зале, можете пройти – ослабили оборону дамы.

Для того чтобы понять найду я свободное место или нет, надо было-таки прорваться в зал. Благо, компанию мне составил какой-то ветеран журналистики, который так же, как и я опоздал, но был аккредитован и опередил меня на входе буквально на пару шагов.

В самый разгар выступления замминистра в зале распахнулась дверь, впустив такую нужную струю свежего воздуха, и на сцене появились мы с ветераном. Помещение было под завязку набито представителями прессы – корреспонденты газет «Сельский час», «Вечерняя Москва», «Московский комсомолец» сидели рядком и внимали. За круглым столом занимали свои места спикеры – члены московского правительства, прекрасная Арина Шарапова, представители Красного Креста и прочие важные лица. Мы с ветераном окинули взглядом помещение, и, не обнаружив свободных мест, скоромно встали в углу. Заметив наш дуэт, кто-то из сотрудников своевременно подсуетился и нам быстро вынесли два стула. Устроившись поудобнее, я включила диктофон и приготовилась слушать следующее выступление, как вдруг у соседа-ветерана зазвонил телефон. (К слову, присутствующие вообще не утруждали себя включением беззвучного режима).

– Да! Да-да! Большое спасибо! – отчётливо и громко, перекрикивая выступающего в трубку произнес сосед.

Вот это дела, подумала я и продолжила слушать. Не прошло и пяти минут как телефон зазвонил вновь – к трели звонка теперь добавился опция голосового определителя номера. Медленно и по цифрам.

– … Сбор заявок от москвичей, желающих принять участие в программе – вещал голос мужчины из правительства.

– Четыре, девять, пять, – доносилось из кармана моего соседа.

Он, разумеется, поспешил снять трубку.

– Да, это я! Спасибо!

Со всех сторон послышались шикающие звуки, на лицах присутствующих появились недовольные выражения. После третьего звонка и очередного «да-да, спасибо!» кто-то по соседству сделал замечание. Мол, могли бы Вы не мешать своими телефонными разговорами.

– Нет, я не могу не снимать трубку. ПОТОМУ ЧТО У МЕНЯ СЕГОДНЯ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ!!! – громко и доходчиво объяснил нарушитель спокойствия. На этой фразе вдруг проснулся другой ветеран-журналистики, дремавший неподалеку.

Пожалуй, на этом я и закончу свой рассказ, потому что более ничего интересного на «столе» не происходило. Кроме выступления Арины Шараповой. Она великолепна во всех смыслах.

Про путешествия

Путешествовать я люблю. Знакомство с новыми культурами, людьми, обычаями и традициями, модой и кухней – все это манит меня и увлекает. Радует уже само предвкушение путешествия, поездка в такси или экспрессе в аэропорт, осмотр ассортимента в Duty Free в котором нет ничего такого, чего нет в Москве, чашка кофе или бокал игристого в кофейне доставляют какое-то особое удовольствие.

Уезжать подальше мне тоже нравится. Есть в этом что-то особенное. Хотя и путешествие в ближайшее Подмосковье наделено своим особым шармом. Поезда, самолеты – романтика! Красивые пейзажи в окне вагона, клочья облаков в иллюминаторе. Я уже не говорю про «Восточный Экспресс» и Belmond Royal Scotsman с их роскошью.

Вот автобусы нравятся мне меньше всего. Этот вид транспорта кажется мне наименее комфортным. И да, автобус автобусу рознь и все такое. Но тем не менее по шкале travel-удовольствия автобус у меня занимает последние позиции.

Однажды мы с друзьями были в Камбодже. Чтобы там оказаться я проделала долгий путь – из Москвы в Шанхай, где я тусовалась целый день в ожидании следующего рейса (и мне очень даже там понравилось), а потом четыре часа до столицы до Пномпеня.

Направление достаточно экзотическое, надо отметить, но интересное. Друзья мои (заядлые путешественники) встречали меня уже в аэропорту прибытия, куда они накануне приехали из Вьетнама. Проведя там долгое время Света и, Стас стали неплохо разбираться в азиатской системе транспорта и поэтому все наши передвижения были тщательно спланированы.

Посмотрев Ангкор Ват (впечатляющее место) мы решили отправиться на побережье. Ехать предстояло целую ночь поэтому Стас предусмотрительно взял нам билеты на так называемый sleeping bus – автобус места, в котором устроены таким образом, чтобы спина находилась под определенным, достаточно удобным для сна углом.

Вечером прибыв на станцию и погрузив чемоданы в багаж, наше трио поднялось в салон и направилось к местам, указанным в билетах. Они отчего-то находились в конце автобуса (на котором, кстати, красовалась надпись VIP GOLD LUXURY TOUR).

Оказалось, нам (мне особенно) несказанно повезло. У нас были даже не сидячие, а лежачие места.

Такие специфические. Для клаустрофобов c большой буквы К типа меня. Когда нужно забраться в полку без окон без дверей. Лежа на жестком спальном месте (но это вовсе не страшно) ты упираешься взглядом в очень низкий потолок, на котором оборудовано верхнее место.

Увидев свое VIP GOLD LUXURY-лежбище, я (как это принято иногда говорить) обомлела. Боясь замкнутых пространств, нельзя ездить в таких полках. А автобус забит под завязку и меняться никто, есессно, не хочет.

Я примерилась. Легла с краю и высунула голову в проход – поняла, что так буду ехать всю дорогу (8 или около того часов), иначе – хана. Потом у меня обнаружился попутчик, кашляющий камбоджиец, которому я жестом намекнула, что его место у стены. (Чистый страх, полное отсутствие пространства). Вероятно, ему там не очень понравилось, потому как он ретировался минут через десять и больше не возвращался. (Может быть, он просто приходил со мной полежать?).

В конце концов, я поняла, что физически не смогу ехать восемь часов в таком положении, вылезла из полки и в наглую заняла свободное место сверху. Через пару минут в проходе замаячили байкеры (может они и не были байкерами, но выглядели именно так) Они уверенно двигались в нашу сторону… Я уже распрощалась с нормальным местом, как вдруг эти самые байкеры молча влезли в грооборазную полку и более оттуда не показывались.

Наконец, мы тронулись, я повеселела, мы начали вести с ребятами светские беседы. До тех пор, пока у меня не возникла мысль о том, что из-за таких частых остановок мой чемодан могут похитить. Или забрать по ошибке, или забыть положить обратно при загрузке. Так я и ехала всю ночь в мыслях о предположительно похищенном чемодане. (Привет моему несуществующему психотерапевту). Из какой-то щели беспощадно дуло. Но со мной рядом была Света, присутствие которой спасало и отвлекало меня от всего на свете.

Кстати, пляжи Сиануквиля оказались бесподобны.

Про пушкинский фонарь

Обсценная лексика понятие противоречивое. Есть люди, которые матом разговаривают, другие иногда вставляют в речь крепкое словцо. Воспринимается матерная речь тоже по-разному. Творчество Сергея Шнурова и его группировки доставляет лично мне большое удовольствие. Не все вещи, на мой взгляд, можно назвать удачными, но есть и истинные шедевры. Это, опять-таки, субъективно.

Изысканно и пикантно добавляет ненормативную лексику в свои речи и тексты дива Алёна Станиславовна Долецкая, умело оперирует матом Ника Белоцерковская. В то время как телезвезда Елена Летучая, ругающая по телефону стилиста, который якобы свистнул у нее какие-то вещи, (или что-то в этом роде, я точно не помню по поводу чего случился скандал) звучит пошло и неуместно. Такой словесный поток никак не вяжется с ее образом безупречной дамы, сидящей в первом ряду на показе Dior в Париже. В общем, ругаться матом тоже надо уметь.

Моментально подхватывают и повторяют понравившиеся слова дети. Услышав от родителей то или иное выражение, они с задорным блеском в глазах, словно на зло, проговаривают его, как будто смакуя. Убедить ребенка в том, что так говорить нельзя очень сложно.

У наших знакомых есть сын, совершенно удивительный мальчик с большими красивыми глазами и длинными ресницами, который феерически ругается матом… Абсолютно профессионально он это делает.

Пятилетний внук других наших знакомых, будучи не в настроении, на фразу бабушки: «Не расстраивайся, сейчас приедет дедуля и отвезет тебя на рыбалку», не моргнув глазом ответил: «Да пошел он на х*р этот дед!». Меж тем дед души в нем не чает…

Пушкин, Есенин, Довлатов, да много еще кто матерились, не стесняясь, в своем творчестве. Нельзя сказать, что это как-то негативно повлияло на восприятие их произведений.

Кстати, про Пушкина…

Недавно у меня были гости – две мои подруги. Мы поужинали, побеседовали о том о сем и стали расходиться. В крохотном коридоре Лена случайно задела пушкинский фонарь (да-да, у меня есть пушкинский фонарь). Я не преминула ей об этом сказать:

– Лена, пушкинский фонарь!

Я имела в виду то, что подруга задела раритетный осветительный прибор. Меж тем Даша подумала, что я интеллигентно заменила какое-то острое выражение на деликатное «Пушкинский фонарь, Лена, что делаешь?!».

Так и повелось теперь восклицать «Пушкинский фонарь!» в моменты удивления, восхищения или гнева.

Пушкинский фонарь, я заказывала другое блюдо!

Пушкинский фонарь, какая же продуктивная была неделя!

Пушкинский фонарь, куда вы несете этот комод! Его нужно поставить здесь!

Пушкинский фонарь, когда в Москве уже станет тепло?! И так далее.

Посмотрим, как приживётся…

Про работу

Вторник этой недели ознаменовался серьёзными ротациями в российском глянце. У журнала Vogue, который с уходом Алёны Станиславовны Долецкой (по мнению знатоков, разумеется) перестал быть интересным, появился шанс на вторую жизнь.

Воскресить издание должна Маша Фёдорова, которая до этого возглавляла российский Glamour. Кресло Маши, как принято говорить в официальных пресс-релизах, заняла молодая девушка, воспитанная в стенах издательского дома Condé Nast, «выросшая» на статьях и фешн-съёмках любимого журнала, которым она теперь будет руководить. И это действительно замечательно, и я этой девушкой от души восхищаюсь, особенно, потому что Иляне Эрднеевой, так ее зовут – 27 лет. Еще на пороге своего тридцатилетия (как-то принято все круглыми датами отмерять, да/нет?) человек благодаря неподдельному энтузиазму и упорному труду получил топ-позицию. Так-то.

На самом деле таких примеров успеха существует огромное количество. Согласно статистике, люди, которые начинают работать очень рано, гораздо в более сжатые сроки достигают карьерных высот. Так говорят цифры, а мы решаем для себя верить им или нет.

В 17 лет я получила свою первую работу. Именно получила, вот прям на сдачу мне её дали. Дело было так. Я поступила в Российский Университет Дружбы Народов и мне как иногороднему студенту необходимо было заиметь комнату в общежитии. Для меня проживание в «коммуне» было принципиально важным опытом, о котором я родителям незамедлительно (после поступления) заявила. Они не возражали. Те, кто когда-либо бывал знают, что студенческий городок РУДН место очень классное, со своей особой атмосферой, большим количеством разнообразных кафе с обязательной шаурмой в меню, и непрекращающейся ни днем ни ночью тусовкой.

И всё бы ничего, но год 2004 (когда я явилась в Москву) оказался очень «урожайным», толпы приезжих так же, как и я хотели обзавестись временной жилплощадью. Посему был объявлен конкурс (это я образно) суть которого сводилась к тому, что для того, чтобы получить заветное место в общаге нужно поработать на благо университета. Разнарядка, скажу я вам, была совсем не лакшери. Мне досталась должность уборщицы. Работа, к слову, подразумевала официальное оформление с соответствующим занесением в трудовую книжку. (Где она теперь, эта книжка?).

Откровенно говоря, я была не в восторге от сей необходимости, но особого выбора у меня не было.

После инструктажа и выдачи аксессуаров для уборки, я приступила к выполнению трудовых обязанностей. Был последний день августа. Передо мной стояла задача ежедневно наводить чистоту в одном из лекционных залов аграрного факультета. Огромное помещение с бессчётным количеством расположенных по восходящейПередо мной стояла задача ежедневно наводить чистоту в одном из лекционных залов аграрного факультета. Огромное помещение с бессчётным количеством расположенных по восходящей кресел, под которыми необязательные студенты оставляли тонны мусора. Этот мусор необходимо было прибирать, зал тщательно подметать, а затем вымывать пол и ступени. Помещение казалось мне полигоном. Полигоном грязи. До сих пор помню половую тряпку из мешковины после которой вода в эмалированном ведре становилась чернее ночи на далёком хуторе близ Диканьки. Делать уборку полагалось совсем вечером, после того как заканчивались занятия. Это означало, что в самый разгар студенческого веселья, нужно было вдруг покидать эпицентр кутежа и отправляться драить полы.

То, что никто не приходит принимать мою работу меня вовсе не смущало…Наоборот, это вселило в меня уверенность, что я всё делаю замечательно.

В общем, хватило меня где-то на полгода, потом я решила с клининговой деятельностью завязать. (Место в общежитии за мной уже закрепили.). Когда я пришла в хоз.отдел факультета сообщить о том, что сил моих больше нет и я увольняюсь, тамошние сотрудники были очень удивлены, что я вообще существую как рабочая единица в их штате. Однако меня рассчитали, выдав вполне приличную зарплату кэшем, и отправили восвояси. Желание работать на некоторое время пропало, честно. Полученную зарплату я потратила в течение получаса на новогодние подарки родителям.

Я это всё к тому, что трудовой стаж у меня получается вполне приличный. Если буду продолжать в том же духе через пару десятков лет смогу претендовать на звание «Ветерана труда». А это, между прочим, 50-процентный дисконт на оплату коммунальных услуг и бесплатное изготовление зубных протезов.