Светлая грусть

–Но…

–Да, он был маленький, легкий и большую часть времени я везла его на колесиках, да и сам ты был не с пустыми руками. Но вот Дениска мне к нему даже прикоснуться не дал – еще с вечера в машину положил.

–В свою машину. Поэтому нам пришлось ехать вызволять твой чемодан на работу, мы там застряли и чуть не опоздали на самолет, – напомнил Стас.

–Это уже детали, – немного смутилась Алиса. – Он не знал, что мы из дома собирались ехать… Сам понимаешь, для чего я про это рассказываю. Я на тебя не в обиде за этот чемодан. Но ты и обедать меня зовешь, думая не о том, голодна ли я, а желая поесть в моем обществе – сколько раз уговаривал хоть кофейку попить, если я сыта. А может у меня какие-то более важные дела и интересы. От той же работы меня отвлекаешь – я заканчиваю позже и последней забираю из сада свою Ксюню.

–Да почему ты так строго меня судишь?

–Потому что я видела тебя влюбленным. И то, как ты сейчас ведешь себя со мной, ни в какое сравнение не идет с твоим отношением к Олесе. Ее ты любил бессознательно всем своим естеством, а я тебе кажусь идеальной парой с точки зрения разума. И в любой момент могу оказаться не в тренде, – она растянула губы в ехидную ухмылку.

–Но ты не можешь отрицать, что более чем хорошо ко мне относишься, – мужчине не нравилась справедливость упреков Алисы, и он решил зайти с другой стороны. – Если следовать твоим же словам, то ты как раз постоянно помогаешь мне, поддерживаешь, даже фуру вон в какую даль прислала. Получается, ты-то меня любишь?

–Да, я по привычке тебя люблю, – на всякий случай Алиса поглубже зарылась в разложенные на покрывале подушки – предполагала, что эта фраза вызовет со стороны Стаса бурную реакцию:

–Любишь?! Любишь! С ума сойти – и молчишь! Так почему бы нам не попробовать…

–Как брата люблю, – она выскользнула из настигших ее объятий и на всякий случай слезла с кровати. – Я не могу ничего с собой поделать – как мне держать дистанцию, если ты даже представить не можешь, насколько близко мы сдружились за последние пять лет?! Я сама, наверное, тебя провоцирую… Довела до того, что мне сейчас даже страшно с тобой находиться, – проговорила она, нервно расхаживая по комнате. – Ты сильнее и можешь сделать со мной что угодно… Здесь я, конечно, не подам виду – проведу семинар, а потом навсегда исчезну из нашего дома, уволюсь из «Айсберга» – пропаду из твоей жизни. Но однажды вернется твоя память и тебе станет стыдно за каждую проскользнувшую сейчас мысль. А за действия – тем более.

–Брось, Алиса. Я не могу причинить тебе зла. Я просто хочу доказать, – он обхватил ее плечи, взглянул в глаза и понял, что невыносимо хочет поцеловать.

Тут между ними встала Олеся.

Нет, не ее призрак, нечаянно вызванный в лунную полночь. Перед глазами у Стаса ярко вспыхнуло воспоминание, унесшее его из гостиничного номера на несколько лет назад. Вместо того, чтобы крепче обнять Алису, мужчина оттолкнул ее, опустился на кровать и принялся что-то шептать, закрыв лицо руками. «Нет, конечно, нет», – смогла разобрать испугавшаяся за свояка девушка:

–Стас, что с тобой? – в голосе была неподдельная тревога.

–Я видел ее, – он поднял глаза на собеседницу, но смотрел будто сквозь нее, восстанавливая в памяти представшую перед ним картину:

–Зеленые с белым стены – как в старых домах, под окном фломастером написано: «Маша любит Колю», но какой-то шутник «а» исправил на «и».

–Это наш подъезд.

–И она мне одну фразу сказала: «Ведь ты правда-правда не хитрец и не обманщик?» И смотрела так, – он прикусил дрогнувшую нижнюю губу, – как детки смотрят. Боже мой, – и снова спрятал лицо в ладонях.

Алиса присела рядом и обняла его.

–Прости меня, прости меня, пожалуйста, – приговаривал Стас. – За эти секунды я ощутил все то, что испытывал к ней – целый букет чувств, словами не передать – умиление, забота, нежность, а вместе с тем какой-то восторг, желание быть для нее самым лучшим и не отпускать никогда. Так вот что значит влюбиться. Прости, Алиса. Прости меня, если можешь.

–Все-все, забыли, – девушка поглаживала его по спине, понимая, что теперь опасаться ей нечего. – А что-нибудь еще ты вспомнил?

–Нет. Понимаешь, – он не знал, как объяснить ей свое видение, но пытался:

–Это не было каким-то новым знанием вроде, что вчера вечером я чистил зубы, а сколько-то лет назад вот так общался с Олесей. Это было ощущение: словно в руке появилась щетка, а на зубах – паста, а потом все исчезло. Так же за одну секунду я побывал у вас в подъезде и вернулся сюда…

В номере зазвонил телефон. Валера сообщил, что Алиса Евгеньевна может занять одноместный номер Николая Романовича Вартунатова, который с большим удовольствием поселится со Станиславом Михайловичем.

–Ты весь провоняешь его сигаретами, – заключила девушка, передавая Стасу разговор с оргкомитетом.

–А ты на самом деле голая спишь?

–Да нет, в пижаме – так, к слову пришелся аргумент.

–Оставайся. С Вартунатовым я сам разберусь.

Следующие дни форума прошли удачно – молодежь вдохновилась, проекты лучшие определили… только вот организаторы перешептывались за спиной своих вип-гостей из «Айсберга» о чем-то неприличном, чего сами наверняка знать не могли, но с особым смаком додумывали. Алиса мало того, что передумала переселяться, но и явно потеплела к своему спутнику. Злые языки придумали этому весьма пикантное объяснение, хотя на самом деле молодые люди вновь обрели потерянные вместе с памятью Стаса искренность и доверие друг к другу.

Из командировки он вернулся другим человеком.

В тот же день пришла Аня.

Она тоже умудрилась измениться, пока болела.

В одежде на смену рэпперским штанам пришли клетчатая шерстяная юбка в сочетании со свитером, сапожками и сумкой одинаково повышенной пушистости.

Вела она себя также непривычно – зашла, закрыла за собой дверь и, проговорив неопределенное «Здрасьте, вот и я», скромно застыла на пороге. Будто отвыкла уже от кабинета, в котором столько плюшек было съедено, столько чая выпито и столько тем оговорено. Стас порадовался, что следов былого недуга на румяном лице Ани заметно не было. А наряд и вовсе делал девушку похожей на свежепостиранного и аккуратно расчесанного перед продажей плюшевого медвежонка, которого покупателю захочется сначала взять в руки, а потом и вовсе забрать к себе домой.

–Ты решила подработать экспонатом на выставке мягких игрушек? – весело проговорил мужчина, поднимаясь ей навстречу. Он не смог устоять перед соблазном дружески потискать плюшевые плечи – потом уже сообразил, что за это может еще раз получить по лицу:

–Хочется перевязать тебя ленточкой и подарить племяннице, – пояснил Стас спонтанный жест. Аня не медлила с реакцией – высвободилась за пару секунд, но обошлась без пощечины:

–Музейные ценности руками не трогают, да и вы не похожи на любителя подобных вещей.

–Когда котенок на колени заберется – хочешь-не хочешь, погладишь. Так и с тобой, – он и ее, как котенка, погладил.

–У меня еще и сумка есть, – продемонстрировала аксессуар девушка.

Сумку гладить почему-то не хотелось – возможно, от того, что при всей своей мохнатости она была неестественно желтого цвета и с трудом ассоциировалась с чем-то живым. Мужчина небрежно повертел ее в руках и положил на полку, пока Аня оправдывалась, мол, это ей доктора прописали теплее одеваться, не питаться ничем холодным и до весны не кататься на мотоцикле…

–Ты поосторожнее с такой одеждой, а то больно дикая стала: мехом обросла и не проходишь даже, – придерживая за пушистый локоть, Стас проводил гостью к давно облюбованному ей диванчику и попросил Ирину принести чая.

–Придется поосторожнее, – согласилась Анюта, – или вам такую же кофту подарю, чтоб к моей не тянуло – хуже Райского, ей Богу!

–Нашла с кем сравнить! Поверь, его планы идут гораздо дальше общения с кофтой.

–Да это я так, для поддержания разговора – разве можно вас с ним сравнивать! – она даже глаза опустила, словно застеснялась сказанного. – Вообще не понимаю, как вы с ним дружите.

–Начнем с того, что ко мне он совершенно равнодушен в своей любвеобильности. А если серьезно, то он неплохой парень и в общечеловеческом, и в деловом плане.

–Вы же читали, как он про ваш с Олесей проект о благотворительности говорит, – наморщила носик Аня. – Он противный.

–Мы с детства дружим с моими замами, я даже представить не могу, что придется искать кого-то другого на их места. А ты-то чего против Олега имеешь? Не считая его приставаний, конечно…

–Ну он, – Аня пригубила чай, – знаете, он такой самовлюбленный – ему нужны одни деньги и развлечения… Собственно, я раньше думала, в большом бизнесе все такие, а у вас остальные просто милашки – добрые, человеколюбивые, горящие своими идеями…

–И я милашка?! – рассмеялся мужчина.

–Без такого свитера, как мой – вряд ли! – отшутилась девушка, покраснев, и добавила уже про Олега:

–Правда, он совершенно не вписывается в ваше окружение. Ему бы денег побольше нагрести, а вы их в деток вон вкладываете…

–Кстати, Ань, можно я тебя попрошу про это все в книге не писать?

–Почему? – она чуть не поперхнулась от удивления. – Это же здорово!

–Потому что я стараюсь помогать тем, кому это на самом деле нужно. Боюсь, прочитав твою книгу, к нам обратится слишком много людей, и не хочу, чтоб мы встали перед выбором, кому помочь, а кому отказать. Мы же это не для пиара делаем.

Девушка вопрошающе смотрела на него, даже умилила Стаса немигающим взглядом и недоеденной конфетой в руке, ее глаза молча просили пояснений.

–Я же понимаю, всех денег туда не унести, – Стас поднял вверх указательный палец. – Хочу, чтоб они здесь правильно поработали. Кристаллинский, конечно, тоже церкви строит. Но ему и замолить многое надо…

–Это что же?

–Прошлое свое неоднозначное, – Стас таинственно хрустнул печенькой.

–Как-то я не слышала подобных историй про «Кристалл».

–А он и не был «Кристаллом» с самого начала. Его Борисыч специально переименовал. Надо же было стереть дурные ассоциации с девяностыми – тогда он акции у работяг за бесценок скупал, чтобы производственные площади заиметь, а потом кинул своего друга на деньги, – Стас помолчал, решая, договаривать ли – не решил и скомкал фразу:

–Да и вообще кинул…

–Откуда вы это знаете?

–Да все знают, кто в бизнесе крутится, но сквозь пальцы смотрят: это же дела давно минувших дней. Но отголоски есть – до сих пор не все с ним хотят дело иметь. Например, несколько наших главных поставщиков принципиально не работает с «Кристаллом».

–Бросьте, Кристаллинский уважаемый серьезный дядька…

–Я тоже серьезный дядька, особенно, когда пиджак надену, – попытка свести беседу в шутку не удалась.

–Если начали говорить, продолжайте – я теперь от любопытства умру, – она скинула сапожки и с ногами устроилась на диване.

–Ань, не думаю, что тебе нужно про это слушать, тем более, после болезни. Забей в инете, почитай – не найдешь – обращайся.

–Ну пожалуйста, – она его даже за руку взяла. И белоснежный манжет шоколадом испачкала.

–Ой, проблем с тобой не оберешься, – мужчина потянулся за салфеткой. – В общем, был Андрей Кристаллинский на подхвате у авторитетного человека, фамилии которого я тебе не назову. Тот имел серьезный пост в городской администрации, в то же время дружил с бандитами и не стеснялся присваивать себе чужое имущество – порой обманом, порой по дешевке, порой… ну, как тебе сказать, были тогда всякие неприятные силовые методы в ходу… Но из-за должности он не мог всю добычу на себя оформлять. Андрюша наш Борисович толково все обставлял, скажем так, с экономической точки зрения. И когда у его шефа уже неприлично много всякого добра было записано на жену и взрослую дочку, предложил документально оформлять на него – Кристаллинского. Тогда настоящее пацанское слово порой стоило дороже ценных бумаг, поэтому его товарища ни капли не смутило, что имущество – по факту его – по бумагам окажется в собственности Борисыча, который к тому времени к нему сильно приблизился и пользовался большим доверием – не на одну стрелку съездил… уж не знаю, что он там творил, но зарекомендовал себя конкретно – даже окружение сего влиятельного мужика его зауважало.

–Каких стрелок? – честно не поняла Аня.

–Ты в девяностые-то вообще жила?

–Да, я как раз родилась…

–А в курсе, что тогда за беспредел в стране творился?

–Как бы в общих чертах…

–Понятно, для тебя, что Великая Отечественная, что бандитские разборки – примерно одно и то же… И кино даже не смотрела?

–В кино все грубо, противно – кровища рекой. Я такое не люблю.

–Ха, в кино это еще приукрашено режиссером.

–А мне кажется, наоборот, специально режиссеры краски и сгущали! Не надо меня совсем уж дурочкой делать, я читала кое-что… А вы прямо помните все это?

–Нет, читательница, я не намного тебя старше и тоже про эти дела больше знаю понаслышке. Слава Богу. Самое близкое общение с бандитским миром было, когда мы с дедом как-то на рынок пошли. А вечерком узнали, что минут через двадцать после нашего ухода туда братки налетели и кучу народа перестреляли… Думаю, любому режиссеру плохо стало бы, попади он туда в момент разборки. А нам – мальчишкам – все интересно было. Помню, дождались, пока милиция, скорая и все другие поуезжают и пошли сами смотреть, что там осталось – хотели всяких мужских трофеев найти типа пуль или ножей забытых, а нашли удручающую картину разрушения…

Стас сам не заметил, как увлекся рассказом, вдруг, взгляд его остановился на Ане – в черешневых глазах одновременно читались удивление и испуг, правая рука нервно щипала мех из левого рукава, а сама девушка так плотно прижалась к спинке дивана, будто хотела в него спрятаться, да не смогла. Мужчина перехватил ее пальцы и спрятал в своей ладони:

–Не готова ты, по-моему, про эти вещи узнавать.

–Не-не, я это так… увлеклась… неприятно мне слушать, как людей убивают…

–Напомни никогда не начинать с тобой разговор про войну и революцию – чтоб потом валерьянкой не отпаивать.

–То давным-давно было, а эти люди, получается, и сейчас рядом с нами живут как приличные – те, которые вот так всех подряд, – она сделала жест рукой, означавший, что убивали, наморщилась и поближе придвинулась к собеседнику, словно просила ее от этого рассказа защитить, но на словах спросила:

–И Андрей Борисович что, стрелял тоже?

–Откуда же мне знать?! Раз он до сих пор жив и не шьет валенки где-нибудь на Колыме, значит, либо не так сильно засветился, либо слишком хорошо замел кровавый след… Наверняка я знаю, что когда на Борисыча оформили немалую собственность его покровителя, он выждал некоторое время, а потом потихоньку стал вживаться в роль хозяина этого добра. Поговаривали, размолвки у них начались. И как-то стряслась странная штука – машину фактического владельца трех мелких заводов, по бумагам приписанных Кристаллинскому, расстреляли из гранатомета, – Аня нервно поежилась – чуть чай не разлила. – Причем все знали: он ехал в банк и Андрей Борисович его должен был сопровождать, но в последний момент вспомнил про какую-то забытую бумажку и пообещал догнать шефа. В тот же день основной костяк бандитов, которые его босса крышевали, тоже перестреляли на стрелке с другой группировкой. Слух прошел, что они приехали, не рассчитав свои силы «просто поговорить»… А с теми, кто остался, Борисыч нашел общий язык, причем сам долго перекрывался в тени, стараясь не подставляться. Когда же дела в стране стали налаживаться, у него был неплохой капиталец, в получение которого он своих денег не вложил ни копейки. Тогда он устроил хитроумный ребрендинг и стал во главе совершенно нового предприятия, корни которого росли из всех этих нечистот. Как-то так, если коротко…

–Вы хотите сказать, все так страшно было? – Аня говорила это, сдвинув брови, готовая вот-вот заплакать.

–Ань, ты же на финансиста училась, неужели не в курсе махинаций типа вывода денег в офшор, подставных дочерних компаний, финансовых пирамид? Этим жили в девяностые…

–Да, но то бумажки, а вы говорите про убийства, убийства без разбора, да еще и безнаказанные…

–К сожалению, была и такая страница в нашей истории. Ее уже не переписать, – он налил девушке еще чая. – Хорошо, что с мятой – успокоишься немножко. Поверь, большинство этих людей сами себя наказали. В основном бандиты друг друга и поубивали.

–Но Кристаллинский – вот он, есть. Жив-здоров и процветает.

–Давай будем думать, что он не заказывал своего шефа и не подставлял его подручных бандитов, подговорив их врагов прийти во всеоружии… а оказался везунчиком – случайно миновал той злополучной машины и остался счастливым обладателем записанных на его имя активов. Вероятность этого тоже есть.

–Но вы же это все откуда-то знаете?

–Посчитаем это дурными слухами, которые бродят в наших кругах, – вид у Ани был настолько несчастным, что Стас уже пожалел о своем рассказе:

–Все равно никаких доказательств нет. А Андрей Борисович, надеюсь, больше к подобным методам прибегать не будет. Вам с ним, в конце концов, детей не крестить…

Фразу он не закончил – на поясе зазвонил мобильник, которому мужчина ответил, что подойдет минут через десять и обратился к своей загрустившей собеседнице:

–Ань, ты вообще по делу какому-то приходила или так, чая попить? А то мне уже бежать надо – заболтались мы с тобой…

–Вообще по делу. Я изучила все свои интервью и решила, что уже достаточно информации насобирала. Мне одного не хватает – истории про аварию…

Этот поворот беседы Стаса не порадовал. Рассказать про то, чего не помнил, он мог разве что с помощью Интернета и фантазии, да вдобавок история эта наверняка приведет девушку в такое же удрученное состояние, как сейчас. И мужчина не знал, первое или второе его больше смутило в Аниной просьбе.

–Ты уверена, что сможешь это пережить, мой пушистый друг? Там ничего веселого не было, – он погладил ее по плюшевому плечику и встал с дивана – пора было собираться. Аня поняла: и ей тоже.

–А как иначе? У меня книга тогда не получится… Видимо, вас придется просить со мной поговорить – Алиса на эту тему болезненно реагирует.

–Надо будет это интервью отложить на попозже, – Стас уже надел пиджак и поправлял галстук перед зеркалом. – Я спешу на важную встречу, а тебе надо морально подготовиться к подобному рассказу…

–То есть, вы согласны? – не поверила своим ушам привыкшая к его отказам журналистка.

–Я подумаю… если выхода другого не будет…

–Спасибочки! – теперь уже она радостно его обняла, но почти сразу вспомнила про негласную субординацию и отдернула руки.

–Чего испугалась? Не такой уж я и страшный.

–Ну, если можно, – прильнула к нему девушка. – Спасибо. Я сегодня прямо умнее стала.

–А теперь мне пора, – он протянул ей сумку. – К сожалению, история о гибели моей жены умнее не сделает – отвечаю, испортит она тебе настроение. – Стас взял пальто из шкафа и открыл дверь. – Так что приходи сразу с плохим.

Аня не нашлась, что ответить – улыбнулась, отчего-то замялась и, сказав такое же неопределенное как «Здрасьте» «До встречи», исчезла, пока мужчина оставлял секретарше какие-то распоряжения.

-Что-то не клеится во всей этой истории, – задумчиво проговорила Алиса.

–Да какая тут история, я бы назвал это «странность», – не понял ее муж. До того как Ирина принесла им кофе, супруги обсуждали сделку о правах использования разработок «Айсберга» – подписание бумаг по ней уже неоднократно откладывалось. Причем тянул Денис, стоически переживая нагоняи от Стаса, которому не мог объяснить, что именно его не устраивает – с предоставленными документами покупателя все вроде было в порядке, сумму они согласовали выгодную. Но Дениса настораживало, что едва открывшейся мелкой конторе понадобился патент на серьезное и дорогое оборудование, которое не оправдывает ее производственных мощностей. Попытки навести справки у знакомых из разных инстанций тоже результата не давали – видимо, сделке суждено было случиться. Гендиректор требовал разобраться с этим вопросом до конца года.

Когда вошла секретарша, супруги деликатно замолчали и, пока Алиса наблюдала, как на столе появляются чашки, сахарница и корзинка с плюшками из пекарни по соседству, в ее голове пронеслось чересчур много мыслей, чтоб возвращаться к прерванному разговору.

Первая из них касалась того, стоит ли ввести ограничения для секретарши на количество расстегнутых на вороте пуговиц – как-то совсем уж неприлично выглядела Ирина, когда, слегка наклонившись, расставляла посуду на невысоком журнальном столике – пить чай с мужем, сидя по разные стороны его рабочего стола приносило гораздо меньше удовольствия, нежели расположившись вместе на обитой шелком банкетке. Алиса посмотрела на супруга и успокоилась – его Ирина ни в каком ракурсе не занимала – Денис в очередной раз просматривал бумаги по сделке. Но зацепившаяся за секретаршу мысль начала развиваться в направлении того, стоит ли продолжать считать ее украшением офиса и снимать подозрения в произошедших не так давно конфузах. Собственно, за какие прегрешения подозревать Ирину, Алиса тоже не придумала. Мысль ее пошла дальше и запнулась – понять, кому обе случившиеся нестыковки со свояком могли быть на руку, не получалось.

Про это девушка и сказала, что история не клеится:

–Не могу понять, почему все странности со Стасом прекратились также резко, как начались, – пояснила она мужу. – Будто кто-то хотел его подставить, потом отчаялся и бросил это.

–А Ванину сломанную ногу ты не считаешь?

–Вряд ли это была подстава, – Алиса хотела продолжить словами, мол Ваня такой человек, который в далеком от роботов мире легко может не только ногу сломать, а вообще сгинуть, но эту мысль сбила новая неожиданная догадка:

–Хотя… может и притормозилось-то все из-за того, что он теперь дома в гипсе сидит?! – девушка стала вслух додумывать эту версию произошедшего:

–Подпись подделать он без проблем мог, причем даже не сам – запрограммировал какого-нибудь робота, чтоб тот отсканировал и нарисовал, где надо. Документ из рук Соболева Ира приняла и завизировала без подозрений. С телефоном тоже все сходится – Стас сказал, голос мужской был. Наверняка, каким-то образом его изменили до неузнаваемости – собрать подобный аппарат тоже ерунда для нашего гения…

–Лис, ты, конечно, здорово придумала, одно не получается – мотива все это делать у Вани нет совершенно. Зачем ему пытаться очернить Стаса? Тем более, сейчас. Если бы он хотел власти, мог открытым текстом еще полгода назад сказать, что готов взять на себя управление «Айсбергом», и друг был бы счастлив передать ношу – тихо пошел бы горевать о своей безвременной потере.

–Может, теперь он снова стал таким деятельным, и это испугало его друга… или даже обоих друзей? Типа теперь ему мало быть лицом компании, а опять надо свои правила диктовать, – в голос закрались нотки сомнения.

–Почему ты так плохо думаешь о людях?

Ей даже стыдно стало от такого вопроса мужа. Правда, почему? Ведь и Ваня, и Олег при всех своих заморочках были хорошими людьми и преданными друзьями ее свояка. Она это знала.

–Понимаешь, я не представляю, кто со стороны мог это сделать, – замялась Алиса. – Мотивы еще представляю, а исполнение – совсем нет.

–А что ты думаешь о приближенных к нему девушках – доктору и журналистке?

–Я о них не думаю – он говорил про мужской голос в трубке. Не мог же кто-то из них спуститься на пару-тройку этажей и за пятьсот рублей организовать звонок Станиславу Михайловичу.

–Не мне тебя учить, как симпатичная дамочка может заставить мужчину что-то сделать. Особенно, если знает психологические приемы…

–То есть, ты их считаешь симпатичными?

–Лисенок, неужели ты ревнуешь? – он так резко притянул ее к себе, что Алиса едва не разлила кофе, но последовавшему затем поцелую не противилась.

–У меня есть нехорошее подозрение: тот, кто это придумал, близок к своей цели, – посерьезнев, продолжил Денис. – Думаю, они хотят разобщить нашу верхушку. И у них это получается. Все мы где-то в глубине души считаем, что Стас мог элементарно подзабыть свои поступки. Он, в свою очередь, начал подозревать лучших друзей, а те тоже друг на друга напраслину возводят. Ты даже усомнилась в Ване, который, по моему мнению, настолько погружен в свое изобретательство, что идеям о захвате власти на предприятии в его голове даже места не найдется. Но я не удивлюсь, если прямо сейчас они с Олегом по телефону обсуждают, что это мы с тобой решили подставить Стаса.

–Нам-то зачем?!

–И им незачем. Если это не память Стаса....

–Нет, – поспешила вставить Алиса. – На том форуме мне вообще показалось, он на грани того, чтобы все вспомнить. И доктор утверждает, таких провалов быть не должно.

–Тогда точно происки кого-то чужого. Понять бы, кто мог сюда попасть…

Повисла пауза. Алиса задумчиво мешала остатки кофе в чашке, обдумывая возможные варианты.