Найденыш

Ольга Брюс

Найденыш

Глава 1

– Ивановна, принимай. Новенького сегодня привезли, – раскатистый бас старшего воспитателя, Олега Семеновича, было слышно на весь коридор. Появилась заместитель директора – Наталья Ивановна, которая без особого удовольствия приготовилась оформлять прибывшего. К ее удивлению, Олег Семенович нес на руках маленького вихрастого мальчишку лет полутора-двух, на первый взгляд.

Ребенок смотрел по сторонам, явно не понимая, где находится. Его серые глаза поразительно контрастировали с темными торчащими в разные стороны волосами. Наталья Ивановна улыбнулась:

– Гляди-ка, кто тут у нас такой красивый. Тебя как зовут, малыш? Говорить можешь?

– Да черт его знает, всё время молчит, – отозвался сотрудник, передавая ребенка Наталье Ивановне. – Хорошо хоть, не плачет. А то помнишь, мальчонку на той неделе привезли? Вроде постарше будет, а орал благим матом. Еле успокоили.

– Этот слишком маленький, – вздохнула женщина. – Откуда?

– Понятия не имею. Участковый Крылов и эта… как ее? Витина привезли. Сказали, что мальчишку нашли прямо на трассе, сидел в кустах.

– На какой трассе? – нахмурилась Наталья Ивановна.

– У дачного поселка, – ответил мужчина. – Если что, Витина завтра заедет, привезет акты обследования, показания свидетелей, как его нашли.

– Час от часу не легче, – Наталья Ивановна с жалостью посмотрела на ребенка и понесла его в свой кабинет.

Осмотр не показал ничего криминального, на первый взгляд. Кожа была чистой, за малышом явно был хороший уход. Никаких телесных повреждений обнаружить не удалось, синяки, ссадины и шрамы отсутствовали. Внимательный серьезный взгляд серых глаз наводил на мысль, что малыш привык, чтобы с ним общались, и Наталья Ивановна начала что-то говорить. Она не спеша рассказывала, что это за место, сколько он там пробудет и много чего другого. Ребенок слушал её так, словно был готов еще и задать вопросы по теме.

– А где моя мама? – вопрос, произнесенный тонким, высоким голосом, еще и очень четко, вызвал немое изумление Натальи Ивановны. Она уставилась на малыша с таким видом, словно перед ней предстало что-то из разряда «диво дивное, чудо чудное». Женщина несколько мгновений молчала, затем нерешительно спросила:

– Умеешь говорить? А почему молчал?

Ребенок насупился:

– Не хочу говорить. Где моя мама?

– А у тебя есть мама? – начала выпытывать женщина. Малыш кивнул:

– Она самая красивая и самая добрая. Мою маму зовут Кристина, а папу… забыл…

– А тебя как зовут? – Наталья Ивановна жадно записывала слова ребенка, ведь это могло пригодиться при поиске его близких.

– Кирюша, – ответил мальчик и замолчал. Больше он не произнес ни слова, как бы Наталья Ивановна ни пыталась его разговорить. На вопрос, сколько ему лет, ребенок, продолжая сидеть с насупленным видом, показал два пальца…

– Обалдеть… в два года так четко говорит, причем строит сложные фразы… знает цифры… —мысли Натальи Ивановны в беспорядке метались в голове. – С ним родители точно занимались, причем очень даже хорошо, говорит лучше, чем некоторые наши четырехлетки…

***

На следующее утро появились те, кто привез малыша в приют. Это были участковый Тимофей Крылов и сотрудница отдела соцзащиты Раиса Витина. Раиса была под впечатлением после рассказа Натальи Ивановны, что ребенок назвал отдельные имена и знает свой возраст.

– Вот шельма маленькая, а мне ни слова не сказал, – казалось, Витина обиделась на ребенка. Тот сидел в соседней комнате за прозрачной дверью и просто рассматривал игрушки, расставленные вдоль полок в комнате.

Раисе было под пятьдесят лет, замужем не была и детей не имела. За годы одиночества выработала толстую, как у носорога, шкуру на все каверзные вопросы касаемо ее семейного статуса и личной жизни. За словом женщина в карман не лезла и легко парировала любые пикировки в свой адрес. Может, поэтому и сошлась с участковым Крыловым, который после смерти жены тоже жил бобылем. Он любил побрюзжать, но свою работу любил и считался надежным человеком. Крылов много читал и обожал обсуждать прочитанное, но коллеги считали, что с ним лучше не вступать в словесные баталии. Зато Раиса легко могла обойти его в перепалке и нередко сама провоцировала мужчину, когда им нужно было ехать на очередной объект с найденышем.

Последний их выезд завершился тем, что ехали назад надувшись, как индюки, потому как оба считали себя правыми. Вызов поступил в четыре часа дня, когда Раиса хотела выйти за печеньками в магазин.

– Алло, это соцзащита? – в трубке слышался взволнованный мужской голос. Раиса зевнула: наверняка, очередной беспризорник.

– Да, соцзащита. Слушаю вас, – безрадостно произнесла Витина.

– Мы тут с женой у дачного поселка, – торопливо ответил собеседник. – Ехали в поселок, урожай собирали на той неделе, а потом…– он замолчал, собираясь с мыслями. – В общем, едем и едем, потом жена как закричит: «В кустах кто-то сидит!». Я чуть руль не выпустил, а там дорога мокрая, дождь недавно прошел. Остановили машину, вышли и видим… среди кустов сидит ребенок. Пацан, года два. Сидит и смотрит на нас, а мы – на него. Потом начали его спрашивать, кто он, а ответа от него разве дождешься? В общем, он у нас в машине сейчас сидит, мы его еще немного подкормили. Что с ним делать?

– Записывайте адрес, – начала было Раиса, но мужчина ее перебил:

– Мы не местные, дорогу не найдем. Может, сами нас найдете?

– Опишите местность, где находитесь, – Раиса хорошо ориентировалась в окрестностях города, и начала записывать. – Подождите немного, через минуту я вам перезвоню.

Она тут же набрала номер Тимофея, который в своей обычной ворчливой манере спросил:

– Пожар где случился? Чего трезвонишь, я домой собирался.

– Я тебе дам домой, – фыркнула Раиса. – Лучше скажи, где находится…

Крылов мгновенно сообразил:

– Да я знаю, где это. Минут двадцать от нас. Тебя забрать?

– Спрашиваешь, – жеманно ответила женщина. – Через пять минут жду. А пока отвечу этим.

Она перезвонила незнакомцу, и ей показалось, что тот не слишком этому обрадовался. Но через полчаса торопливо и горячо рассказывал, как нашли ребенка. Тимофей всех выслушал, записал показания и посмотрел на часы:

– Ну что, берем шкета и везем его куда положено. Не будет же он у меня сидеть, его и покормить надо, и на горшок посадить. А если обделается, мне его не во что переодевать будет.

– Да хватит уже, едем. В этом домике сами разберутся, что к чему. Мне ведь тоже надо успеть все зафиксировать, а то с утра летучка запланирована, – хмыкнула Раиса.

Они попрощались с супругами, нашедшими малыша, взяли их контакты на случай, если будут вопросы, и уехали.

По дороге Крылов несколько раз бросал внимательный взгляд на найденыша. Тот свернулся в комочек в самом углу сиденья и смотрел в окно. Рядом с ребенком сидела Раиса, готовая подстраховать на случай, если он закричит. Женщина о чем-то сосредоточенно думала:

– Слушай, Тимоха… тебе часто приходилось видеть детей, которые так спокойно ведут себя с чужими людьми? Мои племянники, к примеру, орали дурниной, если оказывались в компании чужаков, да еще и без родителей. Ни одного знакомого лица рядом нет – начинается жесткая истерика.

– Ну-у-у…– наступила очередь участкового задуматься, – не скажу, что часто вижу таких спокойных. Хотя бывают.

– Да все равно, что-то тут не сходится, – Раиса даже за голову схватилась, словно это могло помочь собрать мысли в стройную, оформленную конструкцию. Видимо, не помогло. Через несколько минут женщина выдохнула:

– Да черт с этим, пусть опера разбираются. Я простая работница соцзащиты, не моя обязанность, так сказать. Долго еще?

– Почти приехали, – ответил Крылов, показывая на большие кованые ворота черного цвета. – У меня с Семенычем договоренность, могу мелкого сразу на него скинуть. Утром будем выяснять, что к чему.

Пройдя внутрь мрачного здания в три этажа, участковый и его напарница увидели, что к ним направляется уверенной походкой Олег Семенович. Про него мало что знали, кроме того, что в прошлом потерял сына из-за врачебной ошибки. Жена ушла от него, обвинив в том, что он нашел некомпетентного специалиста, лишившего их единственного ребенка. Мужчина едва не спился, но случайная встреча с чумазым беспризорником заставила по-другому взглянуть на собственную жизнь. Олег Семенович сам за руку привел мальчишку к воротам детского приюта и постучался. Он стыдился своей слабости и малодушия, но заведующая, сурового вида женщина в темном одеянии, неожиданно предложила:

– Раз уж вы потеряли своего сына, то здесь можете стать отцом и наставником десяткам детей. Многие из них с рождения не знают родителей, а кое-кого эти самые родители сами сюда привели, чтобы уйти навсегда.

– Да как же можно? Свою кровиночку сюда, своим ходом? – чуть не зарыдал Олег, но быстро взял себя в руки. – А можно я пока здесь поживу? Квартира у меня есть, но там все напоминает о… прошлом.

Заведующая не стала противиться.

– У нас есть и ночные воспитатели, дежурят по очереди. Пока присмотрите за детьми, познакомьтесь с коллегами.

С того дня прошло больше десяти лет. Олег Семенович давно стал всеобщим отцом, дядей, дедушкой для самых маленьких. Хотя ему и не было пятидесяти, волосы были полностью седыми, составляя резкий контраст с темными молодыми глазами под белоснежной шевелюрой. Олег Семенович умел находить общий язык с самыми сложными воспитанниками. Кое-кого мог отругать, кому-то мог и по шее дать, но – без всякой злобы и намека на садизм. Подростки постарше сами тянулись к нему, чтобы поделиться своими мыслями и чувствами. Они знали: мужчина никогда не станет трепаться про то, что узнал от них, поэтому и доверяли ему самое сокровенное. Выпустившись из детдома, многие ребята приходили к нему и рассказывали о своей жизни. Кто знает, думал Олег Семенович, может и этот кроха, который в упор не хотел ни с кем говорить, в один прекрасный день приедет к нему и скажет, что у него все хорошо?

Наталья Ивановна распорядилась, чтобы новенького отвели в комнату для самых маленьких, где были дети до пяти лет. Большинство смотрели на новенького с любопытством, но нашлись и те, кто сразу напрягся. Ребята постарше не проявили никакого интереса к мальчику, и он долго тихо сидел в углу, рассматривая окружающую обстановку.

За ужином нянечки следили, чтобы малыши съели всю порцию. При виде Кирюши одна из работниц кухни недовольно скривилась:

– Только этого не хватало с ложечки кормить.

Однако тут же замолчала: новенький уверенно обращался со столовой ложкой и ловко подцепил кашу. Он ел с таким аппетитом, что дети оживленно застучали своими ложками. Нянечки удивленно переглядывались:

– Этого учить не надо, сам умеет. Интересно, на горшок будет проситься? Или придется караулить, чтобы не натворил чего?

Малыш спустя пару часов начал стучать по дверям комнаты:

– Тетя, я хочу какать!

– Слава богу, этот хоть знает, как проситься на горшок, – с облегчением выдохнула помощница воспитательницы. Среди их воспитанников мало кто мог контролировать свои природные позывы, особенно в таком возрасте. А этот мальчонка точно многое умел сам. Значит, было кому его учить. Жаль, что он оказался здесь, подумала нянечка.

***

– Значит, наш найденыш – это сын той пары, которая задохнулась на даче? – уточнила Раиса после отчета лейтенанта угрозыска. Молодой человек в форме кивнул:

– Да, ДНК совпало. Случайно взяли, если честно. Но только это не дает ответа на главный вопрос – кто они и что там делали, на этой злосчастной даче. По пальчикам ни на кого из них ничего нет, оба чистые. Знакомых, кто бы их опознал, тоже не нашли. Как привидения какие-то.

– Откуда они там взялись? Хозяев дачи нашли? – подал голос Крылов. Он был старше по званию и пользовался своим положением. Лейтенант задумался:

– Да странно все это выглядит. Женщина задохнулась в беседке, которая продувается всеми ветрами. Правда, на слизистой гортани и носа ожог, как будто вдохнула в себя что-то едкое. А мужика нашли в подвале, где он красил балку. Помещение маленькое, не проветривается. Документов при них не обнаружили, одеты кое-как. Хотя кожа и руки такие, словно не брались оба за грубую физическую работу. Да и волосы слишком уж ухоженные у обоих. Короче говоря, на бомжей не похожи…

– Тут мне по секрету рассказали, что на той даче вообще никто не жил и сто лет не появлялся. С чего бы им там оказаться, да еще марафет наводить? – усмехнулась Раиса. – Как они туда вообще попали? Никто, оказывается, не видел, чтобы на тот участок кто-то приходил. Там даже камер нет.

– Может, потому и привезли, что камер нет? – усмехнулся Крылов. Когда-то он считался неплохим следователем, но после тяжелого ранения жена поставила условие: или переводится на более спокойную работу, или остается без семьи. Крылов выбрал первое и не слишком жалел об этом. Напротив, он считал, что благодаря тесному общению с жителями вверенного ему участка он знает куда больше, чем во время работы в угрозыске.

– Что мне не дает покоя, так это ребенок…– тихо проговорила Раиса. – Если родители вроде как бомжи, откуда у него такие навыки самообслуживания? У многих алкашей и бомжей дети поздно начинают говорить, ходят под себя, не умеют толком пользоваться приборами. У каждого второго – задержка психического и речевого развития. А этот, как говорит Семеныч, делает все получше ребят постарше, чем он сам. И как он оказался на трассе, если дача в пятистах метрах от дороги?

– Ох, Раечка, умеете вы тоску нагонять своими вопросами. Может, пойдешь наставником для нашего летёхи? – подколол Крылов. – Тебя, если что, здесь быть не должно. Следствие идет, надо понимать такие вещи.

– Да брось ты, Тимоха, – отмахнулась Раиса. – Считай, что я совмещаю работу сразу в двух ведомствах. То есть приношу двойную пользу городу и роду человеческому.

***

– Ну что, удалось оформить? – крепкий мужчина лет сорока стоял возле двухэтажного казенного здания, глядя на то, как к нему подходит мужчина помоложе лет на десять. Второй заметно нервничал, но старался скрыть суету:

– А то. Спрашиваешь. Когда за дело берется профессионал, нет повода для волнений.

– Слушай, профессионал, – сердито буркнул первый, – не получится так, что я туда заселюсь или поселю там кого, а потом ко мне с вопросами припрутся все, кому не лень?

– Да не дрейфьте вы так, – усмехнулся собеседник. – Их объявили в розыск как без вести пропавших. Но скоро их найдут, так надо для дела.

– Это еще почему? – не понял второй.

– Тогда не будет вопросов, почему в доме другие люди. Кто-нибудь ненавязчиво скажет, что те двое… ушли в лучший мир, несчастный случай и всё такое.

– А что с пацаном? – жестко спросил первый.

– Ничего. Он вообще в другом регионе числится, затолкали в детдом. Про него никто не знает, это точно.

– Значит, есть вероятность, что он вообще оттуда может не выбраться, – усмехнулся первый. – Знаю я, что такое детдом. Там слабые не выживают…

***

– Леха, я пошел на обед. Может, тебе тоже чего-нибудь захватить? – Кирилл стоял возле входа в автомастерскую, натягивая на себя полинявшую рабочую куртку, покрытую пятнами от моторного масла.

Олег Семенович и все, кто раньше знал Кирилла как человека, который двухлетним крохой попал в детдом, немало бы удивились. Потому что сейчас этот «кроха» превратился в рослого плечистого парня с по-прежнему непослушной темной копной и пронзительными серыми глазами, которые ярко выделялись на бледном лице. Из-за этой бледности коллеги по цеху называли парня в шутку вампиром и говорили, что он выходит на улицу исключительно после захода солнца.

Кирилл посмеивался, слушая о себе сплетни. Олег Семенович сумел донести до него в свое время важную мысль – добивается успеха тот, кто не боится потратить время на получение новых знаний и навыков. А после этого не один год будет вкалывать, чтобы сделать себе имя, чем Кирилл и занимался после того, как окончил автодорожный техникум. Вождение его не особенно привлекало, но копаться в машинах парень просто обожал. Поэтому и устроился по объявлению в ближайшую к его однушке автомастерскую. За неделю испытательного срока Кирилл показал себя с лучшей стороны, хозяин заведения, некий Арсений, успел оценить его сноровку и ловкость. Парень буквально руками чувствовал, где поломка, и находил ее в считанные минуты. Арсений ворчал на своего лучшего подчиненного скорее для проформы, чтобы тот не зазнался. Но он зря опасался, что Кириллу в голову ударит звездная болезнь: жизнь в детдоме научила парня смотреть на суть, а не на красивую обертку. Заработанных денег ему вполне хватало хотя бы потому, что тратиться на ерунду Кириллу никогда не нравилось. Предпочитал делать «кубышки», относя деньги в банк. Риск, что его кто-то рискнет ограбить, был минимальным: Кирилл одевался скромно, не привлекая лишнего внимания. Если его ровесники без устали щеголяли в соцсетях демонстрацией, что у них жизнь удалась, Кирилл не делал ничего подобного. Даже мобильный телефон взял из серии «рабочих лошадок», а не премиум-класса, чтобы хвастаться перед окружающими.

Арсению такой подход очень нравился, поэтому он называл Кирилла скромным умником. Когда хозяин начинал работать над двигателем какой-либо навороченной модели, помощник оказывался тут как тут и задавал массу вопросов. Арсений обстоятельно отвечал на них или коротко говорил: «Смотри и увидишь». Тогда в целом и так немногословный Кирилл превращался в слух, стараясь не отвлекать старшего мастера от выполняемой работы. Арсений иногда шутил, что был бы счастлив, если бы у него был такой же вдумчивый и серьезный сын, а не балбес, который славился умением гонять на мотоциклах любой марки с риском свернуть себе шею в очередной гонке.

– Эх, Кирюха… чувствую я, что скоро ты от меня уйдешь. Тесновато тебе у меня становится, – вздохнул Арсений, когда получил перевод за выполненную работу. Кирилл в одиночку перебрал элитный спорткар, чтобы выявить неполадки в системе впрыска топлива. Хозяин машины попросил проверить на всякий случай весь автомобиль, что парень сделал с огромным удовольствием: ему понравилось такой необычный заказ.

– Зараза, как же мне будет не хватать бессонных ночей под днищем этой тачки, – Кирилл притворился, что вытирает слезы. – Почти неделю убил…

Арсений покосился на него:

– Серьезно? Деньги получил и радуйся, он тебе еще дополнительную комиссию выписал, прикинь? Никто раньше из моих парней не получал такой куш, малец. Так что проставляйся.

– Понял, Арс. Обязательно, – Кирилл был легким на подъем и уже в обеденный перерыв собрался сгонять за едой для всей честной компании. Его вечно хмурый напарник Алексей попросил подождать его, и парень терпеливо стоял у порога.

Глава 2

– Всем пока, я поехала. Предки ждут, – с этими словами Яна стремительно побежала вниз по ступеням.

Несмотря на то, что ей исполнилось двадцать два, родители, Глеб и Нина, считали дочь еще не готовой ко взрослой жизни. Яна недавно закончила бизнес-администрирование и считала себя практически готовым управленцем. Однако ее родители смотрели несколько скептически на профессиональные качества дочери и считали, что девушке нужно учиться на практике вести бизнес.

– В нашем деле не как в учебнике, – внушал отец – высокий, плотного телосложения мужчина с солидной лысиной и седой бородкой. Его темные глаза смотрели настороженно, словно он постоянно ожидал какой-то неприятности от всех, с кем имел дело. Супруга Нина была его полной противоположностью – маленького роста, худенькая, с густой копной золотистых волос и выразительными ярко-синими глазами.

Яна знала, что родители свой бизнес – агентство по проведению праздничных мероприятий – основали еще до ее рождения. Нина и Глеб не любили вспоминать те непростые годы:

– Да нам зубами приходилось выгрызать себе место под солнцем. Сколько приходилось мотаться из одного конца города в другой, чтобы успеть завязать нужные связи. Причем касаемо всего: цветы, открытки, ленточки и всё остальное. Сколько раз нас кидали, обещая вовремя решить вопрос с арендой помещения или оборудования… нервов никаких не хватит все вспоминать. Слава богу, не зря столько пережили. Зато сейчас работать намного легче, когда есть связи и наработки. Видела, сколько креативщиков набрали в штат? Зато есть гарантия, что о событии, которое организовала наша компания, будут говорить не только в городе, но и в целом регионе.

Яна несколько раз видела, как отец сидел с пузатым стаканом коньяка перед телевизором. Мужчина говорил, что так он снимает стресс, который стал неотъемлемым спутником его жизни за последние двадцать пять лет. Однако на собственную жизнь ему было грех жаловаться: практически все мало-мальски значимые события проходили при участии компании «Виват» – так назвали свое детище супруги Наконечные. Яна – как их единственная дочь – вращалась в подобном кругу с раннего детства и достаточно хорошо знала многие аспекты проведения и организации мероприятий. Еще во время учебы в университете она сделала хорошую рекламу семейной компании, когда через деканат организовала посвящение в студенты для будущих бизнес-управленцев. Реквизит и оборудование для праздника предоставили в «Вивате», и мероприятие прошло на ура. В деканате оценили идею Яны и попросили на следующий год озаботиться проведением аналогичного мероприятия, чтобы вдохнуть дух корпоративной культуры в младшее поколение.

Получилось так, что Яна, несмотря на близкие отношения с родителями, не всегда была готова делиться с ними своими переживаниями и планами. Слишком уж разные у них были взгляды на многое. Например, Яна хотела выйти замуж за человека, который будет способен сам себе заработать имя и репутацию, а родители настаивали, чтобы она нашла себе известную в обществе семью и стала ее частью. Девушка возмущенно фыркала:

– То есть я должна прийти на все готовенькое, чтобы гордо сказать: «Я-Наконечная, скажите спасибо, что я выбрала вашего сына». Но так неинтересно! Не хочу быть приложением к кому-то, как вы не понимаете?

– Дочь, ты не будешь приложением, – терпеливо объясняла Нина. – Как можно называть приложением девушку, которая является наследницей немаленького состояния? Не спорю, мы не миллиардеры, но в нищие тоже не записывались. Поэтому твой будущий муж должен иметь громкую фамилию – чтобы потом взять его за жабры, если начнет брыкаться, когда не время.

– Офигеть… то есть вы уже заранее решили, что я буду пристроена за человека, которого вы в любой момент можете щелкнуть по носу? – неприятно удивилась Яна. – Только какой мажор захочет, чтобы с ним так обращались?

– А мы найдем именно такого, – рассеянно пообещал Глеб, заливая в себе очередную порцию коньяка. Жена неодобрительно посмотрела на него, и мужчина пожал плечами:

– А что такого? Янке действительно нужен обеспеченный ботаник, чтобы лишнего не вякал и знал, что наша дочка тоже не из простых. Это будет выгодно всем, почему нет?

– Придумала, – вскочила Яна. – Куплю картонную копию какого-нибудь Билла Гейтса или Илона Маска, сделаю предложение и вуаля! – я замужем за крутым парнем, который против вас и слова никогда не скажет.

– Тогда мы тебе передадим твою картонную копию с табличкой «Президент компании». Можешь ставить ее везде, где захочешь, – ледяным тоном ответил отец и отвернулся, чтобы дать понять – разговор закончен. Причем так, что хозяин остался недоволен услышанным. Яна вздохнула:

– Наш разговор, как всегда, это общение слепого с глухим…

***

Сколько себя Яна помнила, родители всегда старались ее контролировать. Это касалось практически всего в ее жизни: кружки и секции, факультативные занятия, выбор друзей и знакомых. Особенно усердствовал в этом отец, который крайне привередливо оценивал всех ребят в окружении дочери:

– Он старше тебя, ничего хорошего от такого ждать нельзя. У парней сейчас в голове только одно, лучше найди себе нормального ровесника. А лучше – обзаведись хорошей подругой. Хотя… подруги тоже ведь могут предать. Знаешь, Яночка, лучше к себе никого не подпускать – нервы будут целее.

Яне было неприятно, что родители самым бесцеремонным образом отсеяли всех ее школьных друзей, затем настала очередь университетских. Среди тех, с кем девушке нравилось общаться, был некий Валера Филатов – выпускник юридического факультета. Он с первого курса обратил на себя внимание преподавателей тем, что умел с ходу разгадывать головоломки. А на преддипломной практике и вовсе заткнул за пояс следователя, который дал ему для ознакомления дело, считавшееся закрытым. Валера сумел найти нестыковки, на которые матерые оперативники не обратили внимания, и дело пришлось пересматривать. Но зато благодаря этому был найден истинный преступник, а следователь, который был назначен куратором дипломной практики, получил повышение. Мужчина понял, что нельзя разбрасываться такими уникумами, и взял Валеру к себе под крыло. Так что Филатов не скучал, будучи погруженным в работу по самое не могу. Но парня это вполне устраивало: он смотрел на процесс поиска преступника как на некую игру, в которой ставкой была не просто победа, а отметка в личной карме. Мол, верно решил задачу, значит, спас чью-то жизнь и заработал очки перед высшими силами. Самое забавное было то, что Валера и его родители считали себя атеистами до кончиков ногтей.