Кружева судьбы

Может было бы и лучше, если б он тогда не выжил? Теперь Никита вспоминал бы сына как потерянную жизнь и свободно заливал тоской своё горе. Зачем он остался? Чтобы однажды вот так же, как отец, разочароваться во всем и начать пить?

– Уйди… – попросил Илью Никита и вдруг с силой ударил кулаком по столу: – Уйди, я тебе сказал!

Илья испуганно отступил и в этом момент раздался настойчивый звонок в дверь.

Никита даже не пошевелился, и Илья сам вышел, чтобы встретить гостя. Впрочем, он знал, кто это и каждый день ждал её звонка. Конечно, это была она, тётя Юля, добрая женщина из соседнего подъезда, уже не раз выручавшая несчастного мальчика. Даже после возвращения отца домой, она не оставляла их и сначала пыталась помогать Никите вернуться к жизни и заботиться о сыне, а потом, когда поняла, что ему ничего не нужно, стала приходить только к Илье.

– Это тебе, – протянула она мальчику промасленный свёрток и погладила его по голове. – Твои любимые пирожки. Ещё тёплые. Ешь, пожалуйста.

Илюша поблагодарил её и вздохнул.

– Ну что, опять пьёт? – покачала головой Юля, потом присела перед расстроенным ребёнком: – Илюша, ты вот что, пойди во двор и подожди меня у подъезда, а я сейчас поговорю с папой и приду, хорошо?

Илья кивнул и вышел из квартиры. Немного постояв и, как бы собираясь с духом, Юля вошла в комнату и приблизилась к Никите:

– Ну и долго это будет продолжаться?

– Что тебе надо? – поднял он на неё мутный взгляд.

– Что ты делаешь с собой? – продолжала Юля, обходя стол. – Ты всё потерял, но это же не приговор. Ты можешь снова подняться. Снова открыть какой-нибудь бизнес.

Никита зарычал как раненый зверь, глаза его заблестели от слёз и ненависти.

– Какой-нибудь? Да что ты в этом понимаешь?!! Я ничего больше не могу! Я – инвалид! Меня предали друзья, женщина, которую я любил, этого что, мало?

– У тебя есть сын, – проговорила Юля, и её голос стал решительным. – Никита, неужели ты не видишь, каким он стал? Так вот, что я тебе скажу! Ты любишь только себя и тебе наплевать на всех. Нравиться жить вот так? Пожалуйста! Я мешать не буду. Но и Илью тебе не оставлю.

– Зачем он тебе? – Никита встал и стул с грохотом свалился на пол. – Кто ты такая?!

– Я – женщина, которая всегда хотела тебе помочь! – выкрикнула ему в лицо Юля. – Наверное, я даже любила тебя, но ты ничего не замечал, потому что у тебя просто нет сердца!

– Юль… – растерялся Никита, услышав такие слова.

Она посмотрела ему в глаза и тихо сказала:

– Эх ты…

А потом ушла, тихо закрыв за собой дверь.

***

Шура пришла домой и сразу обратила внимание на непривычную тишину во дворе и в доме.

– Господи, Боже мой! – обрадовалась она. – Неужели я наконец-то могу отдохнуть спокойно?

Она прошла в кухню, прямо из кастрюли поела борща, черпая его половником, потом взяла ложку и принялась за жареный с грибами картофель. Но вдруг замерла, прислушиваясь к тому, что происходило в её комнате.

На цыпочках Шура прошла туда и страшно закричала…

Глава 3

– Ах ты, крыса!!! Ты что тут делаешь?!

Валентина, шарившая руками под кроватью Шуры, резко обернулась и растерянно посмотрела на разгневанную невестку, которая была готова вцепиться в неё. Но Валентина тоже была не робкого десятка и могла постоять за себя:

– Это я-то крыса?! – воскликнула она голосом, дрожащим от гнева. – А ты ничего не путаешь? Может тебе лучше в зеркало посмотреть, а?! В кого ж ты такая подлая получилась, а, Шурка?! Мать у вас, Андрей рассказывал, вроде нормальная была…

– Что ты, зараза конопатая, ищешь тут, а? – Шура сделала шаг к золовке, не обращая внимания на её слова. – Что тебе надо от меня?!

– Папку с документами! – бросила ей в лицо Валентина. – Ту самую, которую привёз Алексей Петрович. Там завещание на этот дом! Я сама слышала их разговор с Региной.

– Ха-ха-ха! – злобно расхохоталась Шура. – И что, ты думаешь, тебе по этому самому завещанию что-то полагается? Как бы не так!

– Я так не думаю, потому что знаю: дом, и всё, что тут есть, твой отец отписал Любе, потому что она в вашей придурошной семье единственный нормальный человек!

– Что ж ты сама тогда пришла в нашу семью, если так думаешь о нас? – всплеснула руками Шура. – Зачем за Андрея вышла и мозглявок своих от него нарожала?

– А это не твоё дело! – огрызнулась Валентина. – Документы сюда давай! Это Любка – наивная душа всем верит, а я не такая. Ишь как быстро ты переобулась, когда из города своего приехала. То носом воротила от всех нас, а то, посмотрите-ка, прижилась на всём готовеньком. Что? Надеешься у сестры родной дом оттяпать? Так вот, не будет этого! Если я эти документы не найду, напишу Регине, пусть скажет, у какого нотариуса ваш отец всё оформлял. Там обязательно будет храниться его копия. Я говорила Любе, что она должна заняться этим, но она же блаженная, ей всех жалко! А ты, гадина известная. Я не удивлюсь, если ты уже решила выжить всех нас из этого дома! Но я тебе этого не позволю! Документы давай! Живо!

– С чего ты взяла, что они у меня? – расхохоталась Шура в глаза своей невестке.

– А у кого же тогда?! – развела руки в стороны Валентина. – У Любы их нет, Регина с собой не забирала. Зачем они ей?! Она в таком состоянии была, когда Алексей Петрович утонул, что хоть её самое в гроб клади. Два раза скорую ей вызывали. Любашка прибежала из своей Касьяновки, когда тело Алексея уже домой несли. Так девчонка в обморок и грохнулась. Да все мы были в таком шоке, что ни о чём и думать не могли. Похороны, суета… Я от Любы к Регине бегала, металась между ними как оглашенная. А ты, я потом уже вспомнила, ходила по дому как королева, проверяла всё. А чтоб слезинку уронить, так на это тебя не хватило. Тогда-то ты украла документы, что привёз Алексей Петрович. Они же на виду лежали! Так что никто, кроме тебя, не мог их взять.

– А ты это докажи! – взвизгнула Шура, наступая на Валентину. – Докажи, что я их взяла!

Она изо всех сил толкнула её и та, чуть не упав, отлетела к двери.

– Ах ты, тварь!!! – вскипела Валентина и уже хотела броситься на свою невестку, как вдруг услышала детский плач в дальней комнате.

– Ма-а-ма-а…

Валентина резко обернулась на голос младшей дочери, потом снова посмотрела на Шуру и сказала уже спокойно:

– Не ори. И так девчонок разбудила. А документы лучше сама верни. Потому что я всё равно от тебя не отстану. Я давно раскусила тебя, подлую. Ещё в то время, когда ты, переодевшись в моё платье, подожгла дом в Касьяновке. Что глаза на меня таращишь? Думала, об этом никто не догадался? Андрей тогда нашёл в реке узел с моей одеждой, и мы с ним всё поняли. Жалко, что я никому не стала об этом рассказывать. Приходили же ко мне следователи, да только я испугалась за свою семью.

– А сейчас, значит, не боишься?

– Сейчас не боюсь, – кивнула Валентина и вышла из комнаты, но за порогом обернулась и добавила: – Сейчас ты меня бояться должна, потому что я тебе спокойной жизни всё равно не дам. А документы верни лучше по-хорошему. Иначе пожалеешь…

– Иди ты… – огрызнулась Шура и захлопнула за невесткой дверь. Потом поправила постель и легла на неё, закинув руки за голову.

– Документы ей подавай, – про себя усмехнулась Шура, вспомнив, как едва приехав на похороны отца, наткнулась на эту самую папку. – Ещё чего! Обойдёшься, овечка толстозадая. Если хочешь, давай, бегай, доказывай, что там и кому завещал отец. Пока суть да дело, я уже снова отсюда уеду. Мне ваша паршивая Заря даром не нужна. А до того времени всё будет так, как я хочу.

Шура перевернулась, легла на бок и, зевнув, закрыла глаза:

– Иди, ищи свою папку, – мстительно подумала она о Валентине. – И в выгребной яме порыться не забудь…

***

Вечер опускался на город, когда Сотников вышел из служебного автомобиля и направился ко входу в управление. Сегодняшний день выдался особенно напряжённым – пришлось посетить несколько адресов в отдалённых районах, опрашивать жителей, проверять алиби возможных свидетелей. Каждый разговор требовал предельного внимания и внутренней выдержки, ведь из-за большого количества мелких деталей всегда можно упустить что-то важное, а ставки были очень высоки. Передел сфер влияния в городе продолжался, то тут то там взрывались машины, возникали беспорядочные перестрелки, множились трупы известных в городе бизнесменов и бандитов и случайных людей, по неосторожности попавших под чужие разборки.

Руководство страны тоже сходило с ума и все, от мала до велика, пытались усидеть на теплом месте, а по возможности забраться повыше. Полковник Тарасов был готов спустить шкуру с каждого подчинённого, добиваясь высоких результатов раскрытия преступлений. Но Сотников знал, что движет им не стремление к высшей справедливости и желание навести в городе порядок. Тарасов, пользуясь связями, рвался в Москву и Владлен Аркадьевич Щеглов, успевший занять там тёплое местечко, уже готовил кабинет для своего протеже.

– Бардак! – выругался Сотников, не раз слышавший о том, что из себя представляет Щеглов. Догадывался он и что Тарасов тоже далеко не так прост, как хочет показаться. Сегодня снова назначено совещание, и Сотников должен будет отчитаться о проделанной работе.

Вернувшись в отдел, он сразу уселся за стол, чтобы заняться отчётами и анализом собранной информации. Эта писанина просто убивала, но руководство требовало предоставлять заполненные бумаги и спорить с этим было бесполезно. Поговаривали, что скоро все отделы начнут оснащать компьютерами, но Сотникову в это не верилось, и он не представлял, как будет справляться ещё и с этим зверем.

– Серёга, к шефу, – заглянул в дверь коллега.

– Иду, – отозвался Сотников и с трудом сдержал рычание, рвущееся из самой глубины его души: опять он ничего не успел, и теперь Тарасов будет отчитывать его перед всеми как школьника.

Однако в этот раз полковник благодушествовал. Он отметил хорошую работу отдела, сообщил, что женщина, сбившая насмерть Эвелину Буданову, взяла на себя ещё один эпизод, смерть собственного мужа. Рузанна призналась в том, что встретилась с ним в съёмной квартире, о которой узнала случайно, и во время ссоры столкнула его вниз. Сейчас назначена судебно-психиатрическая экспертиза, после которой будет понятно, какое наказание потребует прокурор.

Потом началось обычное обсуждение новых ориентировок, распределение заданий на ближайшую неделю и руководители отделов отчитались о ходе текущих расследований.

Заседание длилось почти два часа, и, наконец, выйдя из кабинета, Сотников почувствовал, как что-то невидимое и тяжёлое давит ему на плечи. С трудом выпрямившись и глубоко вдохнув, он подумал о том, как сильно устал. Но домой ехать не хотелось. Туда хорошо возвращаться, когда тебя ждут, понимают и поддерживают.

Сотников подумал о Юле. Они не виделись почти неделю, и было бы неплохо провести с ней время. Эта красивая женщина привлекала его, и он искренне думал, что она может стать самой лучшей женой, верной и заботливой, то есть такой, какая ему была нужна. Если бы только она могла избавиться от вечных желаний помогать кому-то и не втягивала в это его самого.

В последний раз Юля просила Сергея узнать, где сейчас находится дочь погибшей в ДТП Эвелины Будановой Ксения. Чтобы угодить Юле, Сотников выполнил её просьбу и уже на следующий день сообщил, что с девочкой всё в порядке. Она находится в государственном учреждении, которое специализируется на брошенных детях и детях сиротах.

Однако вместо благодарности ему за помощь и успокоения за судьбу девочки, Юля расплакалась и стала строить планы о том, как можно удочерить эту Ксюшу.

– Мне кажется, ты сошла с ума, – покачал тогда головой Сергей. – Юля, опомнись! Ты не сможешь спасти всех детей, несчастных стариков, бомжей и пьяниц, выброшенных на улицу животных. Это нереально и однажды ты просто сломаешься.

– Я знаю, что не могу помочь всем, – кивнула Юля. – Но если я могу сделать это, никогда не пройду мимо…

Сергей не понимал её, они снова поссорились, и он ушёл. А теперь опять захотел увидеть Юлю. Может быть, она тоже ждет его и думает о встрече с ним?

Вернувшись в свой кабинет, он навёл порядок на рабочем столе, особо важные документы убрал в сейф и направился к выходу, не забыв замкнуть за собой дверь.

– Серёга, тебя искали, – сказал ему дежурный на проходной.

– Тогда ты меня не видел, – усмехнулся Сотников и направился к своей машине.

Ещё через полчаса он, сжимая в одной руке букет роз, другой нажимал на кнопку дверного звонка Юлиной квартиры и ждал, когда же она, такая домашняя и желанная откроет ему.

– Серёжа…

Юля встретила его с улыбкой, но в её глазах было что-то, что сразу же обеспокоило Сотникова.

– Привет, – кивнул он, протягивая ей цветы: – Самой прекрасной женщине в этом городе от самого влюблённого в неё мужчины.

– Спасибо, – Юля приняла букет и спрятала в нем лицо, но Сотников успел заметить её смущение.

– Ты не одна?! – нахмурился он и скрипнул зубами, внезапно понимая, что она не предлагает ему войти. – Ладно, извини.

– Сережа, – её голос дрогнул. – Это не то, что ты подумал. У меня сейчас в квартире Илья, сын Синельникова. Я забрала его к себе, потому что Никита пьёт и совсем не следит за мальчиком. Ты знаешь, что в деревне, когда Илюша жил у бабушки, он чуть не утонул? Если бы не один мужчина… Какой-то Кошкин Алексей… Его, кстати, не спасли. А Илья теперь живёт у меня.

В первое мгновение слова Юли повергли Сотникова в шок. Он просто не поверил своим ушам.

– Ты взяла к себе этого пацана? – повторил он, не понимая. – Ты серьёзно?! Юля, когда всё это прекратится? Я пришёл, чтобы пригласить тебя на свидание. Хотел провести с тобой время и уже никуда не уходить, понимаешь? Мне всё равно, где, у тебя или у меня, но мы могли бы жить вместе. Юль, неужели тебе самой не хочется создать нормальную семью? Я не против детей, но я хочу, чтобы это были мои дети! Наши с тобой дети, понимаешь?!

Юля выглядела подавленной и не могла найти слов для того, чтобы ответить ему. Воспользовавшись этим, он продолжал:

– Юль, ты пойми, я не плохой человек. Я просто взрослый, а ты осталась маленькой девочкой, которая тащит домой каждого бездомного щенка или котёнка. Но ребёнок – это другое. Это большие проблемы и неудобства. Вот с кем ты оставляешь его, когда уходишь на работу?

– Я беру Илюшу с собой, – ответила Юля, и её голос стал холодным, как лед. – Потому что не собираюсь бросать его в беде. У нас есть небольшая подсобка. Там он может поспать и поиграть, пока я работаю. А еще со мной он сытый. Понимаешь?

– Нет, – рассмеялся Сотников. – Не понимаю! Ты на свои последние деньги похоронила Эвелину, ты кормишь и повсюду таскаешь с собой этого пацана, ты забываешь о себе и плюёшь на меня и мои чувства, как будто кто-то скажет тебе потом спасибо! От кого ты ждёшь благодарности, скажи? От Синельникова? От этого Ильи, который забудет тебя, как только немного повзрослеет? От кого? От дочери Эвелины? Но она и не вспомнит кто ты такая!

– Вспомнит, потому что я хочу удочерить её, Серёжа, – спокойно проговорила Юля. – И если ты поможешь мне…

Сотников перевёл взгляд на мальчишку, появившегося в дверях одной из комнат, и проговорил, тяжело играя желваками:

– Нет, на меня можешь не рассчитывать. Я хотел бы, чтоб у нас с тобой была нормальная семья, но тебе это не надо. А я в твоём цирке участвовать не собираюсь!

– Серёжа… – позвала его Юля, но он уже направился к лестнице и даже не обернулся на её голос.

***

Мягкий летний вечер уже опустился на землю, когда мотоцикл Артёма Негоды, пророкотав по узкой грунтовке, соединявшей Касьяновку и Зарю, остановился недалеко от фермы, где работала Любаша. Артём знал, что она скоро закончит вечернюю дойку и обязательно появится здесь, а потому сел прямо на землю у переднего колеса и стал спокойно дожидаться девушку, пряча в люльке только что сорванный для неё букет полевых цветов.

Она подошла к нему неслышно и мягко спросила уставшим от тяжёлого труда голосом:

– Артём, ну ты опять?!

– Любань… – встрепенулся и вскочил на ноги едва не задремавший парень, – ты сегодня долго что-то, я чуть не уснул.

– Дома спать надо, – улыбнулась она ему.

– Высплюсь ещё, – махнул он рукой. – Люб, я что спросить хотел. А если я поговорю с председателем, ты вернёшься в свой дом? В Касьяновку?

– Это не мой дом, – вздохнула Люба, – да и не разрешит он. Не выдумывай ты, Артём. И не приезжай сюда больше, я ведь уже просила. Зачем я тебе такая? – она развела руками, позволяя парню осмотреть себя с головы до ног.