Дом на отшибе

– Где болит? Ты упал? Ты дрался?!

Мишка не отвечал. Он просто смотрел сквозь неё, тяжело дыша.

Мать в панике оглянулась на Петьку и Витьку.

– Что случилось?!!

Тут прибежал и его отец. Невероятно мощный мужик, взгляд был суровым, он думал, что они опять что-то натворили, так что в руках уже держал толстую палку.

– Что тут за ор?! – рявкнул он, а потом увидел сына. – Вы что с ним сделали?!

– Мы… Мы ничего! – заикался Витька.

– Где вы были?

– Мы просто… Просто…

Мужчина прищурился.

– Где?!

Петька сглотнул, посмотрел на Витьку. Тот покраснел, но все же выдавил из себя:

– У старого дома…

На мгновение повисла гробовая тишина. Женщина в ужасе прикрыла рот рукой. Мужчина со злостью выдохнул:

– Какого чёрта вы туда полезли?!

Он собрался было еще что-то сказать, но тут во дворе раздались тяжелые, решительные шаги.

– Петька!

Это был дед. Он пришел быстро, будто уже знал, что что-то случилось. Его лицо было хмурым, глаза – сердитыми.

– Ты что здесь делаешь? – спросил он резко, переводя взгляд с Петьки на бледного, дрожащего Мишку.

– Да они… Они в старый дом ходили! – взорвался отец Мишки. – И вот что теперь!

Дед на секунду замер. А потом стиснул челюсти.

– Иди сюда!

Он схватил Петьку за локоть и потянул прочь.

– Дед, да я…

– Молчи.

– Но мы же просто…

– Я сказал – молчи!

Хватка деда была настолько твердой, что Петька даже не пытался сопротивляться. Он только обернулся на мгновение: Витька стоял в стороне, переминаясь с ноги на ногу, а мать Мишки всё ещё пыталась привести в чувства своего сына. Петька сглотнул. Что-то было не так. Дед молчал всю дорогу. И от этого становилось только страшнее.

***

Петька ворочался в кровати, простыня сбилась в комок, а подушка казалась твердой, как кирпич. В комнате не было так уж темно, окна были чуть приоткрыты, и сквозняк приносил с улицы запах сырой травы и дыма.

Страх сковывал Петьку изнутри. Не такой страх, как когда лают собаки в темноте или как когда ждешь двойку за контрольную. Этот был другой – липкий, глухой, иррациональный.

Он не мог сформулировать, что именно произошло у того дома, не мог объяснить себе, почему Мишка закричал так, будто увидел что-то жуткое, но чувствовал нутром: это было что-то немыслимое. Что-то, что не возможно не испугаться.

Часы на стене с глухим щелчком отсчитали три. И вдруг издалека донёсся гул двигателя. Машина.

Петька сел в кровати. У них в деревне в это время никто не ездил. Разве что была какая-то серьезная необходимость. Он осторожно встал, натянул штаны, прошмыгнул по скрипучему полу, стараясь не разбудить бабушку, и тихо подошел к двери.

Когда он открыл ее, холодок ночного воздуха ударил в лицо.

На крыльце сидел дед. В темноте едва было видно его очертания, но тлеющая сигарета светилась в руке красной точкой. Дед не обернулся.

– Дед… – прошептал Петька. – Ты тоже не спишь?

– Нет, внучек.

Старик сделал глубокую затяжку.

– Ты слышал машину?

– Слышал. – Петька шагнул ближе. – Это кто?

Дед пожал плечами, не поворачивая головы:

– Фельдшер, наверное. Из соседнего села. Такому и среди ночи звонят.

Петька прикусил губу.

– С Мишкой всё будет хорошо?

– Утром разберёмся, – тихо ответил ему дед. – А сейчас ступай. Не тревожь душу раньше времени.

– Но я не могу спать.

– Попробуй.

Голос деда был ровным, но в нем сквозила усталость. Не физическая – другая, глубже. Петька медленно вернулся в дом. Лёг. Закрыл глаза. Но сон так и не пришёл.

***

Бабушка молча накрывала стол к завтраку. На столе появлялись одна за другой знакомые с детства тарелки – каша, варенье, хлеб, парное молоко. Всё было как всегда. Только вот атмосфера уже была другая.

Петька сидел за столом, перебирая ложкой овсянку, не притрагиваясь к ней. Бабушка то и дело косилась на него – не строго, не с упрёком, а как-то тревожно, будто боялась чего-то сказать.

– Ба… – тихо спросил он, не поднимая глаз. – Там что, всё совсем плохо?

Она остановилась, держа в руках полотенце, и посмотрела на него. В глазах её скользнуло что-то неясное – сожаление, страх, плохое самочувствие…

– Дом тот нехороший, – наконец произнесла она, почти шепотом. – И баба там живёт тоже нехорошая.

Она положила полотенце на стол и присела напротив.

– Я не знаю, что вы ей сделали, но она… Она на многое способна.

Петька хотел что-то сказать, спросить, что именно бабуля имеет в виду, но не успел. В кухню вошёл дед. Суровый, невыспавшийся, с напряженным выражением лица. Бабушка тут же затихла, отвернулась, как будто её только что поймали на чём-то запрещённом.

– Не забивай пацану голову чепухой, – буркнул дед, проходя к столу. – Не рассказывай всякий бред.

– Это не бред, – сказала бабушка, не глядя на него. – Ты сам знаешь…

Дед налил себе чаю, шумно отхлебнул. Стало еще тревожнее.

Петька ковырялся в каше, потом отодвинул тарелку.

– Я, наверное, к Мишке пойду, – произнёс он нерешительно.

Дед застыл. Повернулся к нему.

– Нет уж, – строго сказал он. – Я сам схожу. Сначала поговорю с его отцом. Спрошу, что и как.

– Но…

– Никаких «но»! – оборвал дед. – Вам пока там делать нечего.

Петька сжал губы и опустил глаза. Кашу он так и не доел.

Глава 4

Петька сидел у окна. Каждый раз, когда где-то за забором кто-то проходил или проезжал, он вскакивал, но всё напрасно – деда всё не было.

Время тянулось мучительно медленно. Тень от вишни за окном ползла по двору, а парень всё сидел, сжимая кулаки, и пытался выкинуть из головы картину вчерашнего вечера: Мишка, закативший глаза; крик, как будто вырывавшийся из самой глубины его души. И этот ужасный дом.

Дед ушёл почти час назад, но Петьке казалось, что прошла вечность.

Не выдержав, парень натянул кеды и выскользнул за калитку. В голове крутилась мысль: может, Витька знает что-то?

Он дошёл до их дома быстро – пару поворотов по знакомым тропкам, обогнул старый сарай с облезлой табличкой "Осторожно, собака" и постучал в калитку.

Вместо Витьки вышел его старший брат Вова – широкий, угрюмый, лет шестнадцати, с огромными плечами. Он прищурился, увидев Петьку, и не стал открывать.

– Чего тебе?

– Мне Витьку, поговорить надо…

Вовка хмыкнул.

– Поговорить? А еще чего?

Петька смутился.

– Ну… просто хотел узнать, как он…

– Никак. Он под замком.

– Что?

– Отец его вчера за шкирку домой притащил и велел до завтра из комнаты не выпускать. Без разговоров. Сказал, если хоть в окно выглянет – получит по полной.

Петька переминался с ноги на ногу.

– Понял…

Вовка уже собирался захлопнуть дверь за собой, но замер и посмотрел на Петьку, чуть склонив голову.

– Знаешь, вы идиоты.

– Чего?

– Сунуться к ведьме… Да вы же настоящие идиоты, – буркнул он. – Детвора бестолковая…

Петька хотел что-то возразить, но слов не нашлось. Он повернулся и пошёл прочь.

***

Время было к полудню, когда во дворе наконец послышались шаги. Петька выскочил на крыльцо – сердце бешено стучало в груди. Дед шел неторопливо, устало. Он снял кепку, провел рукой по жиденьким волосам и только тогда поднял глаза на внука.

– Ну? – выдохнул Петька.

Дед не сразу ответил. Подошел ближе, сел на скамью у стены, тяжело вздохнул и достал папиросу.

– Отец его вчера сам за врачом поехал, в райцентр, – сказал он наконец.

– Из-за… Того? – Петька сглотнул.

Дед кивнул.

– Врач сказал, у парня острый невроз. Перепугался сильно. На нервах. Усталость, стресс… Такое бывает. Сказал – нужен покой, тишина. Отдых.

Петька молчал. В горле стоял ком.

– Сейчас никого не пускают, – продолжал дед. – Родители попросили не беспокоить. Ни тебе, ни Витьке туда соваться не надо.

Он посмотрел на Петьку пристально.