Астарта. Предназначение. Книга 3

– Это правда, – подтвердил Петрович, – хотя и звучит странно. Понимай это, как хочешь.

Я взглянула на Клавдию, которая выглядела еще более растерянной, чем прежде. Не дождавшись от нее реакции, я побежала в номер Богдана, оставив ее одну.

Забежав в комнату, я замерла на пороге: на кровати лежал орк. Руки его были раскинуты в стороны, а на голове красовался венок из белых цветов, похожих на колокольчики. В комнате стоял странный, удушающий запах. Меня тут же затошнило, и «Предчувствие» замигало красным.

Я выскочила в коридор, долго кашляла, пытаясь прийти в себя. Когда приступ прошел, я вернулась в наш номер, все еще ощущая горький привкус тревоги.

– А теперь… кхе-кхе, давайте опять по порядку, – выдавила я в чат, все еще кашляя. – Начиная с Богдана.

– Ясный умеет защищаться от таких вторжений. Может, нам стоит с ним поговорить? – предложила Клавдия уже голосом, стараясь держать себя в руках.

– Давай обе версии послушаем, – отозвалась я, пытаясь восстановить цепочку событий.

Глава 2. «И среди шаманов есть пройдохи – не всем дан дар шаманизма от Бога.» (Валерий Филатов)

Богдан начал свой рассказ:

– Как только вы ушли, я сразу же отправился в постель, – начал он. – Мысли о случившемся не покидали меня. Рассказываю, как было.

Я закрыл глаза, а когда открыл их, оказался на суде в качестве подсудимого. Моим адвокатом был… Яков. Он стоял перед присяжными, произнося длинную и витиеватую речь. На нем была черная мантия, а волосы – будто после химической завивки, напоминали белого барашка.

Яков с наигранной серьезностью объяснял присяжным какие-то причины задержания. Честно говоря, я даже не сразу понял, кого именно задержали. Сначала я терпеливо слушал, ожидая, когда он закончит, но потом, осознав, что его выступление может длиться бесконечно, не выдержал.

Это же мой сон, в конце концов, не так ли? Какой еще суд? Мне стало скучно, и я решил вмешаться.

– Какого лешего вы тут делаете? – обратился я к нему, стараясь не потерять остатки терпения.

«Яков / Криптаноид / Монах-Мастер/ Куратор / уровень 101»

***

Яков резко обернулся ко мне и, прищурившись, начал меня разглядывать так, будто я только что испортил ему важную часть спектакля.

– Я? А ты как тут оказался? Где мой подсудимый? – возмутился он, оглядываясь по сторонам.

– Без понятия! Что тут вообще происходит? – спросил я, упорно пытаясь добиться хоть какого-то объяснения.

– А что не так? Почему ты возмущаешься? – спросил Яков, нахмурившись.

– Хочу понять, как я тут оказался, – настойчиво повторил я.

– Да где "тут"-то? – Яков развел руками.

– Откуда я знаю! – взорвался я. – Ну хотя бы скажите, почему я тут с вами!

– Так, стоп. Просыпаемся! Быстро. Напугай меня, Богдаша! – скомандовал он.

– Угу, сейчас съем вас, – недовольно проворчал я, оскалившись больше для вида, чем от желания выполнить его просьбу.

– Это какой-то странный сон. Почему я тут размышляю? Такое ощущение, что я управляю своим сном, – пробормотал он себе под нос. – Как будто сплю в поверхностной фазе, когда можно влиять на события.

Я огляделся по сторонам. Судебный зал, который так шумел минуту назад, вдруг замер. Все вокруг будто застыло: люди, присяжные, даже судья. Все молчали, устремив взгляды куда-то вдаль, словно время остановилось.

– Я что, заморозил этот зал? – удивленно пробормотал я. – И что это значит?

Ответа, как оказалось, пришлось ждать довольно долго. Яков, похоже, совсем потерял связь с реальностью.

– Проснись! – повторял он, хлопая себя по лбу. – Проснии-ись!

Он начал бегать по залу, выкрикивая эту фразу, словно пытаясь разбудить не только себя, но и весь окружающий мир. Потом он снова подбежал ко мне и задал совершенно странный вопрос:

– Где ты был перед тем, как лечь спать?

– В городе Чоси, – ответил я, сбитый с толку.

– Что? Ой, да неважно! Какой сегодня день?

– Пятница.

– Что ты делаешь в моем сне? Уходи! Брысь! ВОН! – закричал он с такой агрессией, что я невольно шагнул назад.

– Вы с дуба рухнули? – не выдержал я и легонько стукнул его по лбу.

– Ай, это больно! – закричал Яков, хватаясь за голову, и тут же бросил на меня грозный взгляд. – Почему я всегда от тебя по голове получаю? Как мы вообще тут общаемся?! Сон, заканчивайся! – добавил он уже слезно, словно умоляя невидимого режиссера прекратить этот абсурд.

– Не знаю, к чему вы ведете, но поторопитесь, – сказал я, прищурившись. – Иначе я вас точно прихлопну.

– Давай! Я должен проснуться! – истерично крикнул он, его голос дрожал от напряжения. Затем, подняв глаза к потолку, словно обращаясь к высшим силам, он продолжил: – Почему я вообще с тобой связался? Опять втянули меня в какую-то ерунду! То ослом был, то тупым деревом в мире иллюзий Бабы Яги! Я на это не подписывался!

– Идите вы… лесом и вдоль по Питерской, а потом направо, – пробурчал я, недовольно отвернувшись.

Прошло больше трех часов, прежде чем этот "дятел" наконец сдался и сел рядом со мной.

– Сон не может длиться так долго, это невозможно, – начал он, словно рассуждая вслух. – Обычно за ночь человек видит около четырех снов, которые возникают в фазе быстрого сна. Они могут сильно различаться по сюжету и настроению в зависимости от уровня гормонов, стресса и прочих факторов.

Он сделал паузу, и я решил не перебивать, наблюдая, как он продолжает свои умозаключения.

– Что касается продолжительности, – продолжил Яков, – обычно мы видим сны от одного до двух часов, как стандартный фильм. А тут прошло уже три часа, а я все еще в первом сне и в той же локации! Это возможно только в одном случае… если я я… провалился в пустоту.

Он замолчал, глядя куда-то в пространство, а я только закатил глаза.

– В какую еще пустоту? – настороженно спросил я.

– Это пространство между реальным миром и миром грез, – начал объяснять Яков, заговорщицки понижая голос. – Оно объединяет настоящее, будущее и прошлое. Рассказывай, где ты был и что делал во всех подробностях. Мне нужно понять всю картину.

Я рассказал, как мы прибыли на летающем корабле в город Чоси, как встретили недовольного Анатолия, как сражались с местными жителями, как устроились в гостинице, и как нас всех трясло – в прямом и переносном смысле.

– Ты думал обо мне перед сном? – неожиданно спросил Яков, прерывая мой рассказ.

Я остолбенел. На мгновение не знал, как реагировать: дать ему снова в лоб или устроить «разъяснительную оплеуху».

– Что? Вы что, с ума сошли? – выпалил я, угрожающе занося руку.

Яков тут же отпрыгнул назад, как испуганный кот.

– Я не в буквальном смысле! – воскликнул он, размахивая руками. – Говорил ли ты обо мне? Упоминал?

– А-а… ну это… как его… да, – протянул я, все еще немного в замешательстве. – Я предлагал вас и Петровича подключить к этому делу. И перед сном размышлял, как убедить Дину связаться с вами.

Я задумался, вспоминая события.

– Потом в комнате появился какой-то резкий запах травы. Я решил, что на улице что-то жгут, и хотел встать, чтобы закрыть окно. Но вдруг мое тело окаменело, глаза сами собой закрылись. А когда я их открыл, то оказался здесь, на этом странном суде.

– Ну вот! Ты вспомнил, – довольно сказал Яков, его лицо сияло от удовлетворения.

– А это действительно важно? – удивленно спросил я.

– Ага. Без вмешательства шамана здесь явно не обошлось, – уверенно произнес он, прищурившись.

– Шамана? – переспросил я, все еще не понимая, к чему он клонит.

– Какой был запах? – резко спросил Яков, сдвинув брови.

– Тошнотворный, – ответил я, морщась от воспоминаний.

– Шаманы используют белый цветок дурмана в своих ритуалах, – начал Яков, глядя куда-то вдаль, словно читал лекцию. – Он обманчиво красив и смертельно опасен, но в малых дозах позволяет войти в астрал, вызвать галлюцинации, призвать демонов или, в твоем случае, переместить человека в «пустоту», заключив его в магическую ловушку.

Я замер, переваривая услышанное.

– То есть, хотите сказать, что какой-то шаман использовал на мне дурман, чтобы затянуть сюда? – спросил я, чувствуя, как у меня начинают сдавать нервы.

– Именно, – подтвердил Яков, кивнув. – Теперь вопрос в том, кто и зачем это сделал.

– Значит, вы – моя галлюцинация? Или часть моего разума, с которой я сейчас разговариваю?

– Боюсь, все сложнее, чем тебе кажется. Я не твоя галлюцинация, как и ты – не моя. Думаю это был ритуал и его цель была в том, чтобы захватить как можно больше твоих знакомых в «пустоту». Ты был один в комнате?

– Да, дети с Клавдией и Диной взяли отдельный номер-люкс.

– Тогда все сходится. Тебя выбрали, потому что ты, скажем прямо, легкая добыча. Ты поддаешься чужому влиянию. Слабовольный.

– Что?! – возмутился я.

– Не обижайся. Отвечай. Вам было страшно перед сном?

– Да, нас всех трясло без видимой причины. Дина даже вся дрожала.

– Значит, было внешнее давление или внутреннее. Может что-то в воздухе.

– Тогда почему я встретил здесь вас, а не их? – спросил я, глядя ему прямо в глаза.

– Произошла ошибка. В момент страха и волнения ты думал не о них, не о том, как их спасти, а о своей неудаче. О том, что тебе не удалось убедить Дину в твоем плане подключить меня и Петровича. Ты считал это своей самой большой ошибкой.

– Но сейчас мы думаем о них и обсуждаем это! И где они?

– «Печать» входа в «пустоту» формируется до того, как ты сюда попадаешь. Все, что происходит после, уже не имеет значения.

– И что теперь? – спросил я, широко раскрыв глаза.

– Будем искать Петровича, – спокойно ответил Яков.

– Упс…

Мы просидели в тишине около часа, ожидая Петровича и надеясь, что он вот-вот появится. Яков был уверен в этом, ведь я тоже думал о нем перед тем, как заснуть. Честно говоря, я мало что понимал. Вокруг нас в зале суда царила мертвая тишина. Никто больше так и не появился. Все присутствующие оставались словно замороженными, будто статуи с застывшими на лицах выражениями.

– Пошли, – вдруг сказал Яков.

Я молча поднялся и пошел за ним.

Мы подошли к двери и попытались ее открыть. Сначала аккуратно, потом изо всех сил. Но дверь оставалась неподвижной. Мы по очереди прикладывали максимум усилий, чтобы выбраться, но результат был тот же.

– Да что за чертовщина! – выругался Яков.

– Мы тут застряли навечно? В этой комнате вдвоем? И Петровича не будет? – взмолился я, глядя на потолок, словно ожидая ответа оттуда.

– Ты его боишься? – неожиданно спросил Яков, взглянув на меня исподлобья.

– Конечно! Он одним взглядом убить может, – честно признался я.

– Такс… значит, ищи что-нибудь вроде коробки или ящика, – сказал он, оглядевшись по сторонам.

Я не понял, к чему он клонит, но решил не спорить. Наверное, потом объяснит. Мы начали обыскивать комнату. Через минут пятнадцать Яков вдруг воскликнул:

– Я нашел его!

Я повернулся и увидел, что он указывает на небольшой черный ящик под столом. Крышка была приоткрыта. Я осторожно подошел ближе. Сначала мне показалось, что внутри просто земля. Но, приглядевшись, я заметил крошечное войско.

На одной стороне стояли миниатюрные солдаты в военной экипировке. Они занимали стратегические позиции, готовясь к атаке. По другую сторону коробки тоже были маленькие фигурки, стоявшие в боевом строю. Я с изумлением наблюдал за микроскопическим сражением, задаваясь вопросом, как эти фигурки двигаются. Они мчались в бой, будто были живыми.

Наклонившись ближе, я вдруг заметил знакомое лицо. В первых рядах, сражаясь в самом эпицентре битвы, стоял Петрович! Он вдруг резко остановился и… посмотрел прямо на меня. Наверное, я заслонил ему свет – моя тень накрыла его, заставив обратить внимание.

От неожиданности я отшатнулся и упал на пол.

Яков засмеялся, наклонился к коробке и, глядя на лилипутов, громко крикнул:

– А вот и Петрович! Привет, присоединяйся к нам.

Я услышал, как Петрович что-то невнятно выкрикнул, но не успел разобрать слова. Яков, нахмурившись, попытался объяснить ему, что происходит, но внезапно Петрович предстал прямо перед нами в полный рост.

Его суровый взгляд как будто прожигал насквозь. Он пристально посмотрел на меня, и холод пробежал по спине. Затем он резко произнес:

– Ты все испортил!

Я с трудом сглотнул, пытаясь унять дрожь. Заикаясь, я выдавил:

– Я не хотел! Я тут с-с-случайно.

– Хотел, хотел! – поддакивал Яков, кивая, словно это было очевидно.

– Ясный, помоги! – вырвалось у меня.

И тут, будто откликнувшись на мои слова, между шкафами возник странный дверной проем. Он светился мягким, но тревожным светом.

– Ура, мы свободны! – воскликнул Яков и рванул к двери.

Он потянул за ручку, но дверь не поддалась. На ее поверхности вдруг засветились слова, будто выжженные огнем.

– Что это? – удивился Яков и зачитал вслух: – «Кто вы такие и почему пытаетесь войти в мое сознание?»

Он замер, озадаченно глядя на текст.

– Кто это написал? И как мы должны ответить?

Прямо перед дверью возникла парящая клавиатура. Она зависла в воздухе и тихо мерцала, будто подначивая нас к действию.

– Хм… что-то интересненькое! – пробормотал Яков, почесывая подбородок.

Петрович, который до этого молчал, нахмурился еще сильнее и произнес:

– Леший, что здесь происходит?

– Леший? – переспросил я, не веря своим ушам.

– Потом объясню, – отмахнулся Яков. – Сейчас надо разобраться с этой новой дверью.

Не теряя времени, он подошел к клавиатуре и начал что-то быстро набирать. Закончив, он зачитал появившийся текст:

– «Это что, шутка? Яков, если это действительно ты, мне нужно просканировать тебя и твое окружение. После сообщу о своем решении».

Он замер, перечитывая сообщение еще раз. Его лицо стало серьезным.

– Обращение странное… – пробормотал он. – Как будто за дверью кто-то, кого я хорошо знаю.

Петрович сел на старый, скрипучий стул, закинул ногу на ногу и, глядя на нас с прищуром, произнес:

– Ну что, я-таки все жду объяснений!

Мы с Яковом переглянулись – ситуация была достаточно запутанной, но объяснять все Петровичу как-то нужно. Пока у нас было немного времени, мы, сбиваясь и перебивая друг друга, попытались рассказать ему, что, по нашему мнению, здесь происходит.

Петрович слушал молча, удивленно приподняв бровь. Затем, не говоря ни слова, встал и начал ходить по комнате, внимательно вглядываясь в лица каждого из нас, будто пытаясь что-то прочесть в наших выражениях.

Наконец он подошел к ящику, откуда, по нашим словам, он появился, и начал изучать его содержимое. Один за другим он доставал из ящика странные фигурки, каждая из которых выглядела то ли древней, то ли просто необычной.

Так прошел целый час. В комнате царила полная тишина, прерываемая лишь звуками шагов Петровича и его негромкими комментариями вроде: «Хм, интересно» или «Что за чертовщина?».

И вдруг дверь, с которой мы недавно начали переписку, замигала. Яков подскочил к ней, словно только этого и ждал, и стал читать появившееся сообщение вслух:

– «Ты в «пустоте». Я не могу тебя пропустить за эту дверь. Иначе окажусь там же вместе с тобой. У меня есть защита от таких проникновений, поэтому затянуть меня в такие ловушки невозможно. Сейчас я далеко. Я смогу добраться до города Квамос только через три дня, потом до Чоси …но я попытаюсь раньше. Но боюсь, что за это время ты погибнешь. Твое сознание разрушается с каждой минутой, проведенной в «пустоте». Вскоре ты начнешь путать, где реальность, а где сон. Напиши подробно, как ты там оказался».

Яков дочитал сообщение до конца и замер, осмысливая прочитанное.

– Это очень напоминает стиль Ясного, – неожиданно заметил Петрович, не отрывая взгляда от одной из фигурок.

– Сейчас проверю, – ответил Яков. Его пальцы замелькали над клавиатурой, набирая короткий вопрос. Через мгновение он воскликнул:

– Точно, это Ясный!

Он тут же начал печатать длинный ответ, излагая нашу версию того, что произошло. Его пальцы бегали по клавишам с такой скоростью, что казалось, он боялся не успеть.

Когда текст был готов, Яков нажал на ввод и уставился на дверь в ожидании ответа. Но вместо привычного сообщения на ее поверхности вспыхнули три ярких восклицательных знака.

Яков нахмурился, а затем, словно осознав что-то, кивнул и пробормотал:

– Да, да, я тоже так думаю.

Петрович, который все это время наблюдал за происходящим с любопытством, подошел ближе, но ничего не сказал. Яков снова принялся лихорадочно печатать, его лицо становилось все более сосредоточенным.

Мы затаили дыхание, ожидая, что будет дальше.

Я мало что понимал, поскольку Яков вдруг перестал озвучивать ответы и объяснять нам с Петровичем, что именно происходит. Он полностью ушел в переписку, его пальцы продолжали быстро стучать по клавишам, а взгляд был сосредоточен на мерцающих сообщениях.

Я пытался что-то понять по его выражению лица, но оно оставалось непроницаемым. Петрович, нахмурившись, молча наблюдал за Яковом, изредка бросая на меня вопросительные взгляды.

– Может, он что-то скрывает? – тихо предположил я, но Петрович только пожал плечами и вернулся к разглядыванию странных фигурок, которые он все еще держал в руках.

Я вздохнул и, не зная, что делать, сел прямо на холодный пол. Оставалось только ждать. Ожидание тянулось мучительно долго. Прошел еще один час. Яков так и не проронил ни слова, полностью поглощенный перепиской.

Тишина в комнате становилась почти осязаемой. Только редкие звуки клавиш нарушали это странное, напряженное молчание.

Наконец, Яков резко оторвался от клавиатуры, повернулся к нам и, словно ничего особенного не произошло, произнес:

– Он сейчас отправит сообщение Дине, и она свяжется с нами.

Конец рассказа.

***

Богдан выдохнул с тяжестью и погрузился в молчание. В чате воцарилась тишина, которую решил нарушить Яков:

– Ну, все остальное вы уже знаете, – подытожил Яков.

Я, погруженная в размышления, смотрела в сторону, пытаясь навести порядок в вихре вопросов в голове. При этом история казалась головоломкой, не дающей ясных ответов. В конце концов, я решила задать один из вопросов, чтобы прояснить некоторые догадки и продолжить формулировку последующих.

– Яков, почему вы решили использовать страх Богдана?

– Да, ты права, я сделал это сознательно, – признался он, не испытывая ни капли смущения. – У меня была теория после его рассказа. Те, о ком он думал, проникли в сон, и я очень надеялся, что он добавил третье имя. И оказался прав – он создал проход в «пустоту» для Ясного тоже.

Яков говорил спокойно, холодно и логично, как будто это был простой расчет.

– Поскольку Ясный более опытен в магии и знает больше о подобных вещах, мне нужна была более ясная голова… если можно так выразиться, – добавил он с легкой усмешкой.

– А не двух неумех, – с печалью пробормотал Богдан.

– Не обобщай, – проворчал Петрович. – Мы с тобой просто не разбираемся в магии и мало что знаем об этих делах.

Я внимательно слушала их, обдумывая услышанное. Фразы, словно пазлы, складывались в нечто большее.

– И поскольку его мысли сформировали печать и вызывали каждого, кто в ней был, вы продолжали его пугать, в надежде что появится еще кто-то, – размышляла я.

– В общем, да. Ритуал, к сожалению, уже был активирован, и мы никого специально туда не затаскивали. Мы просто дали им проявиться быстрее, чтобы не тратить время. Они уже находились во сне, но в подвешенном состоянии, и, активировавшись, мы могли бы помочь друг другу.

Он сделал паузу и добавил:

– Каждого нужно было, так сказать, «позвать», активировав «печать». Петрович находился в коробке, а Ясный был под защитой, – объяснил он. – Вместо него возникла межпространственная дверь, которая спасла его сознание от вторжения. В нашем случае, без какой-либо защиты, мы просто оказались в пространственном мире у Богдана, вытянутые внутрь из собственного сознания.

Яков снова сделал паузу, словно давая нам время осмыслить его слова, а затем продолжил:

– Ясный смог общаться с нами через этот барьер и смог просканировать местность, чтобы понять, что мы действительно в «пустоте».

Я почувствовала, как внутри меня нарастает тревога. Все это звучало слишком сложно и странно, чтобы быть правдой, но в то же время слишком логично, чтобы быть ложью.

– Так что нам теперь делать? – спросила я, чувствуя, как голос слегка дрогнул. – Богдан лежит в своей комнате с венком над головой, а запах там просто невыносим…

– Как я и говорил, это дело рук шамана. Венок и запах – это часть ритуала, связанного с использованием цветов дурмана.

Ответил Яков, затем уточнил:

– Они белые, похожие на колокольчики?

– Да, именно так.

– Не заходите больше в его комнату, иначе можете оказаться в «пустоте». Нам же нужно как-то открыть главную дверь, но как это сделать, я пока не знаю, – сказал Яков.

– Ищите шамана, – добавил Петрович.

– У вас там нет каких-то сил? Ну, типа игровых? – неожиданно спросила Клавдия, которая до этого молчала и, казалось, только что проснулась.

– Если бы, – усмехнулся Яков. – Но это не поможет снять заклятие. С ним нужно бороться извне, чтобы мы могли выбраться. Мы заперты ритуалом. Уверен, вокруг Богдана лежат какие-то атрибуты. Нужно разобраться с ними и понять, как нас отсюда вытащить.

Мы с Клавдией долго смотрели друг на друга, пытаясь хоть что-то понять или хотя бы придумать, что делать дальше. Но кроме как «хм» или «хмм», ничего в голову не приходило.

Теперь наша задача – найти того, кто устроил все это, и разобраться в обряде, который держит ребят в «пустоте».

В этот момент мы услышали детский смех. Дети уже проснулись. К нам подбежали Дима с Верой, а за ними плелся Мотя.

– Доброе утро! – выкрикнул Дима. Потом он съежился, словно от холода, и тихо добавил:

– Мама, ночью нам было очень страшно, поэтому мы перебрались к вам. И сейчас почему-то тоже страшно.

– Но уже утро и солнце! А страх все равно не уходит, – добавила Вера.

– В этом городе всегда так, – тихо произнес Мотя. – Только когда я улетаю в другое место, все проходит. Всех, кого я сюда привозил, охватывает ужас.

– А что делает с людьми потом Анатолий? Те, кого ты приводил к нему? – спросила я, возможно, догадываясь о чем-то.

– Они остаются здесь и работают на него бесплатно. Честно говоря, до сих пор не понимаю, как я осмелился отпустить вас на том корабле. Я очень боюсь Анатолия. Боюсь его разочаровать.

– Подожди, подожди, – покачала головой я. – Ты все еще считаешь, что зря его ослушался?

– Именно! И думаю, как заслужить его прощение. Но когда ты рядом, я постоянно сомневаюсь в своих желаниях и мыслях.

– Ты говоришь так по-взрослому. Сколько тебе лет? – нахмурившись, спросила Клавдия.

– Мне десять, но я из мира Лурапис. По вашим меркам я подросток. А что? – ответил дрожащий от страха Мотя.

– Да ничего, просто твой вид обманчив. И мне сейчас очень страшно. Хочется встретиться с Анатолием и узнать, чем мы можем ему помочь, – ответила она, бросив на меня недобрый взгляд.

Я отступила от всех и внимательно посмотрела на них. Дети прижались к Клавдии и смотрели на меня как на чужака. Даже мой сын смотрел на меня с ужасом.

– Что с вами? – осторожно поинтересовалась я.

– От тебя исходит зло. Из-за тебя я сомневаюсь в своей преданности Анатолию, – ехидно прищурившись, сказал Мотя.

– Хм… прекрасно, – выдавила я из себя, стараясь скрыть растерянность. Я отступила еще дальше, надеясь, что это их успокоит и что мои эмоции не будут передаваться.

В углу моего зрения мелькали уведомления. Я краем глаза глянула на них – показатели «Духа», «Благодати» и «Предчувствия» значительно возросли и постоянно менялись.

– «Это какое-то колдовство? Возможно, над городом нависло мощное заклятие страха и подчинения, и поэтому мои характеристики не останавливаются, сопротивляясь его влиянию. Что происходит с детьми и Клавдией? Почему они меня атакуют?» – подумала я.

В этот момент я услышала в ментальном чате голос Клавдии, верней ее мысли, она свирепо смотрела на меня:

– «Ты не уйдешь!»

А затем голос Якова:

– «Беги! Беги!»

Неужели я забыла отключить тихий чат, и мои мысли были услышаны всеми, включая Клавдию? Эта пугающая мысль пронеслась у меня в голове – и, конечно же, стала известна всем в чате.