Новый Год для Снегурочки

Тройка среброгривых коней неслась к хоромам Морозовых прямо с индигового небосвода, усыпанного мириадами сверкающих звёзд. Белоснежные скакуны ладно перебирали ногами в такт переливающемуся колокольчику. Из-под копыт летели искры, из ноздрей валил пар, с грив срывались снежинки и сверкали в студёном воздухе. В тройку впряжены серебристые сани, в которых восседал могущественный чародей Зимы Мороз Иванович Морозов.

Когда волшебник гневается, от одного его взгляда холод пробирает до костей, нередко злоумышленники, отважившиеся на борьбу с чародеем зимы, оставались стоять неподвижными ледяными статуями. Мало кто в Сказке желал бы расстроить или рассердить чародея, никто бы не ушёл без наказания. Мороз Иванович гневался редко, только когда волшебникам или Сказке грозила опасность, ведь он поставлен в этом мире блюсти порядок. Большую часть времени Мороз Иванович пребывает в здравом расположении духа. Его любит каждый житель Сказки и ласково называют «Дедом Морозом», потому что ни один волшебник не останется без подарка от могущественного чародея на праздник Перевода Времени.

Когда-то этот день был самым важным после празднования Сбора Урожая. Весь волшебный народ собирался перед Хрустальной башней и ждал, когда в Зачарованных Часах упадёт последняя песчинка Вечного Времени. Это считалось окончанием сказочного года. Тогда Чародей Времени, облачённый в торжественную мантию волшебника, при помощи чудодейственных кристаллов вновь запускал Зачарованные Часы. Время оживало и начинало свой неспешный ход.

В Сказке наступал следующий год.

В этот момент над Хрустальной башней всегда случалось чудо. Небо озарялось удивительным сиянием: жёлтым, зелёным, голубым, розовым. То был знак – наступил новый период, новая жизнь.

В ту ночь каждый волшебник обязательно совершал что-нибудь хорошее, никто не хотел начинать год с дурных дел. Родные, соседи, друзья обменивались подарками, влюблённые старались успеть поцеловаться под новогодним сиянием. Волшебники верили, что в ночь Перевода Времени небеса сочетают сердца.

Так было раньше, а сейчас сияние не озаряет небосвод, да и Время остановилось – больше двадцати лет уже длится Зима. Многие волшебники даже и не помнят, как выглядят другие времена года. Некому запускать Зачарованные Часы. Сгинул молодой Чародей Времени, а прежний, предшественник, не имел уже достаточных сил завести часовой механизм. Одна надежда держалась на младенце, малютке-сироте, да и тот пропал.

В Сказке не отмечают больше пышного праздника Перевода Времени, как прежде, да и радоваться-то особенно нечему – Время спит, Часы стоят. Зато память о том дне чародеи продолжают хранить. Мороз Иванович в эту ночь совершает чудеса, и у каждого жителя волшебного мира исполняются заветные желания: у одних сразу, а у других в течение года. Отныне летосчисление в Сказке считают по рукотворному напоминальнику да по звёздам на небе.

Белогривая тройка затормозила возле крыльца, загородив собой самоходку чудосейского патруля.

Из высоких расписных саней по-молодецки спрыгнул могущественный чародей Мороз Иванович. Из-под шапки выбивались густые серебристые волнистые волосы, борода струилась по груди, пронзительный синий взгляд сверкал из-под кустистых бровей. Белая соболиная шуба небрежно накинута на не по возрасту богатырское тело.

– Так, и что здесь происходит? – Голос Мороза Ивановича прозвучал строго и властно, но в нём всё же проскользнули покровительственные родительские нотки. Взгляд чародея устремился на замеревших по стойке смирно белок.

– Да вот, ваше Морозейшество, патруль к вам в хоромы пожаловал. Грамотой берестяной размахивают, осмотра теремов требуют, – первым заговорил доброжил. – Внучку вашу на зачарованном камне присягнуть заставили…

Брови Мороза Ивановича резко взлетели вверх от удивления.

– Н-н-н-никто н-н-не з-з-заставлял, – начал оправдываться Лютик, но беличьи уши заблаговременно прижал к голове. – Её С-с-снежайшество с-с-сама п-п-п-предложила п-п-п-присягнуть, – затараторил рыжехвостый воевода.

– Так, так, – произнёс Мороз Иванович. – А чем же вдруг вызвана такая нужда, что вы к моим хоромам прискакали? – Чародей казался строгим. Едва ли белки могли уловить еле заметную смешинку в его глазах.

– С-с-с-сила ч-ч-чужеродная, в-в-ваше М-м-м-морозейшество. К-к-кто-то п-п-проник в Сказку…

– А при чём здесь моя внучка? Снегурочка – урождённая сказочница. Не могла она Грань пересечь, да и силы у неё иные, сами знаете. Такое только Временам да Временеям подвластно, ну и Чародеям Времени, разумеется.

– К-к-конечно, н-н-но с-с-сигнал… З-з-з-еркало! Оно т-т-точно ука-з-з-зало н-н-на в-в-ваш т-т-терем… – разволновался Лютик, а его сподвижники закивали командиру в такт.

– Да-а-а, Зеркало не ошибается, – протянул Мороз Иванович. – Но всё же, повторюсь, нужно уметь подчинять часовые кривые, минутные колебания и секундные скачки, чтобы обойти защитную сеть, наложенную на Сказку. А этого моя внучка, при всём уважении к её волшебному дарованию и образованию, сотворить неспособна. Снегурочка – знаково-словесная чародейка, не временнАя. Так что, ошибаетесь вы, пострельцы. Вольно!

Белки с облегчением вздохнули.

– Возвращайтесь к себе в наблюдательный терем и перепроверьте вести с Зеркала. А здесь я сам разберусь, что, кто и где у меня натворил.

– Но… Но… – начал возражать Лютик, однако Мороз Иванович пристукнул о землю своим посохом, и каждой белке в лапки из ниоткуда прыгнул мешочек с лесными орешками.

– Всё проверишь и доложишь лично, Рыжик, – приказал чародей.

Белки сиганули в самоходные сани, и через мгновение их след простыл.

Неспешным движением руки Мороз провёл по усам и бороде, а затем посмотрел, наконец, на внучку. Загадочно. С прищуром.

– Ну-у-у? Рассказывай, Снегурочка, что за гость дивный в моём тереме схоронился, из-за которого ты чуть себя не выдала да и меня путать белкам следы вынудила?

Глава 10. Сказочное гостеприимство

Снегурочка осуждающе посмотрела на Пуню. В её взгляде читался упрёк: «Ну я просила!»

Доброжил прижал к голове ушки и потупился.

– Не вини Пунтейлемона, внучка. Он верный теремник, сделал всё правильно. Доложил о случившемся мне, иначе белки раскрыли бы тебя. Хитрые, зараза! Ловчее лис обставят. С ними держи ухо востро. Ну, идём в терем, а то кости стынут.

Уже в общей горнице Мороз Иванович, устроившись у камина, одарил внучку проницательным взглядом. Чародей не любил повторяться.

Снегурочка набрала в грудь воздуха и, не поднимая глаз, поведала дедушке о том, что применила заклинание поиска Нового года, и Чудопись внезапно исчезла, а потом отыскалась да вместе с красным молодцем из неволшебного мира.

– Не понимаю, как так произошло, что в Сказку перенёсся чужак, – призналась девушка.

– Я же запретил тебе трогать книгу! Мала ещё, и сила не та, – строго отметил чародей.

– А я говорил, говорил! – подхватил Пуня. – Но кто доброжила слушать будет!

– Велел же тебе, Пунтейлемон, держать Чудопись подальше от детей! – Мороз Иванович сдвинул густые брови к переносице.

– Да разве можно что-то утаить от этой егозы?! Иголку в стоге сена отыщет своими чудодейственными словечками!

– Ты теремник или кто? Баню топить отправлю! К лошадям на постой отошлю! – осердился Мороз Иванович.

Пуня всем своим видом изобразил глубокое оскорбление, скрестил лапы-руки на груди и даже отвернулся от всемогущего хозяина:

– Теремник-то теремник, да с чародейкой зимы, волховательницей чаромутных наук, мастерицей словесности, мне, бедолаге-доброжилу, в хитромудрости не тягаться. Умом да властью вся в дедушку уродилась, – сквозь надутые щёки пробубнил доброжил. – Чуть что, виноват в этом доме всегда Пуня!

– Ну, ну, Пунтейлеймон, не серчай на меня. Ты же знаешь, что незаменим в хоромах! Где я ещё такого прыткого домового найду?!

– Я теремник. – Ушастому безумно приятна стала похвала Мороза Ивановича, но дуться всё же продолжал – цену себе набивал.

– Жалую тебе статус хоромника, если напоишь меня облепиховым чаем со сдобными ватрушками. А ты, синеглазая, краса-дереза, зови своего залётного, как его там…

– Слава! – подсказала Снегурочка.

– Вот именно. Посмотрю на это чудо иномирное. И как только ему удалось сквозь кривые, скачки и колебания пробиться, – последнюю фразу Мороз Иванович проговорил тихо, скорее всего, самому себе.

Пуня унёсся в стряпушную хлопотать над самоваром и ватрушками. У него как раз уже всё наготове стояло. Снегурочка же побежала искать Инея и Славу, ведь дедушка точно указал горницу, где схоронился гость.

«Вот и попросила спрятать, чтоб Дед Мороз не нашёл! Да разве от него можно что-либо утаить?» – поднимаясь по лестнице, размышляла девица.

Славу Снегурочка нашла в свободной светлице терема Деда Мороза. Парень восхищённо следил за тем, как Иней выпускал из рук снежинки и заставлял их кружиться в медленном танце. Девица отметила, что одну из её двух просьб Пуня всё-таки выполнил: отыскал одежду подходящего размера для Славы. Теперь молодой человек ничем не отличался от коренного жителя Сказки: высокие кожаные сапоги пурпурного цвета с рисунком, в которые заправлены тёмные шерстяные шаровары, нательная косоворотка, а сверху кафтан красного цвета, отороченный золотом и препоясанный кушаком. Рядом со Славой на сундуке лежала меховая шапка и шуба. Пуня ответственно подошёл к одеянию иномирного гостя.

– Слава, с тобой хочет познакомиться дедушка, – произнесла девица.

– Если ты Снегурочка, то твой дедушка, получается, Дед Мороз?

– Да, многие его так и зовут в Сказке, но тебе лучше обращаться к нему уважительно – Мороз Иванович.

– Понял. – Слава поспешно поднялся на ноги. – Веди тогда, Белоснежка.

– Знакомься, дедушка, это Слава, – молвила Снегурочка.

Мороз Иванович хмуро вскинул взгляд на гостя, и на мгновение серебристые брови волшебника выгнулись дугой, но быстро овладел собой.

– И чьих кровей будешь? – чародей постарался сохранять свойственную ему манеру общения.

– Вячеслав Годинов к вашим услугам, – на этот раз Слава повторил недавний жест Инея: приложил руку к сердцу и поклонился.

– Так, значит, – протянул чародей. – А семейный ли ты, добрый человек?

– Холост, Мороз Иванович.

– А родители?

– Кроме деда, никого у меня нет. Сирота.

– Так, значит, – снова задумчиво проговорил волшебник. – И как прародителя твоего величать?

– Так же, как и меня, Вячеславом, – ответил парень.

Мороз Иванович закивал каким-то одному ему известным мыслям.

– И тоже Годинов? – уточнил чародей.

– Да.

– Откуда ты говоришь, Слава?

– Из Москвы…

– Дедушка, это город в одном из тех миров, где волшебство под запретом, и люди не развивают свои способности.

Мороз Иванович раскатисто рассмеялся:

– А разве можно волшебство запретить? Оно же с нами рождается. Это так же необходимо, как дышать!

– Там люди не верят в чудеса, дедушка, – продолжила Снегурочка. – Сначала Слава сам сомневался в том, что тоже чудесить может, но когда попробовал…

– Так, так, – Мороз Иванович мгновенно сделался серьёзным. – А ну-ка, ну-ка, вот с этого места поподробнее, внученька! Что гость дорогой попробовал?

Снегурочка подробно описала дедушке, как они втроём играли в бирюльки. Не умолчала девица и про безоговорочную победу парня со всплеском силы, с которой юная чародейка раньше не сталкивалась. Когда Снегурочка закончила рассказ, Мороз Иванович задумчиво смотрел на иномирного гостя. В горнице воцарилась тишина. Все ждали слов чародея, но тот молчал, погруженный в думы.

– Дедушка, помоги вернуть Славу обратно в Москву, – наконец-то, первой нарушила тишину Снегурочка. – Я пробовала сделать это, но у меня ничего не вышло. Почему-то заклинание поиска сработало неправильно. А теперь у меня не выходит и перенос.

– И не выйдет, милая, – проговорил со смешинкой в глазах Мороз Иванович.

– Почему? – удивилась Снегурочка

– Потому что… – Чародей не договорил.

Дверь в горницу резко отворилась, и в общую комнату ворвались запахи свежей сдобы, облепихи и еловых шишек. Пуня вкатил огромный пышущий жаром самовар, вокруг которого на подносе лежали ватрушки, плюшки и пирожки с земляникой.

– Угощайтесь, пожалуйста, гости дорогие, – торжественно сообщил теремник.

Глава 11. Душевное чаепитие

– Дедушка, так почему же не получится отправить Славу обратно в Москву? – напомнила о своём вопросе Снегурочка, когда Пуня красиво расставил на стол блюдца и разлил из самовара облепиховый чай.

– А всё дело в твоём первом заклинании, внученька. Что же ты искала, милая?

– Способ вернуть в Сказку Новый год, – ответила девица.

– И ты его нашла, – заметил Мороз Иванович. – Вот он! Сидит напротив тебя, – чародей указал на Славу.

– То есть как? – удивилась Снегурочка.

– Понимаешь ли, молодой человек не так просто оказался в Сказке. Пройти сквозь кривые, скачки и колебания, которыми я оплёл наш мир, – нелёгкое дело. Видишь ли, немногие способны проникнуть сквозь мою защиту…

– Не хочешь ли ты сказать, что Слава – один из Времён? – поинтересовалась Снегурочка.

Мороз Иванович сделал вид, что увлёкся кулинарным искусством Пуни. Чародей вкусил румяную ватрушку и замычал от удовольствия, отдавая должное доброжилу. Теремник при этом дул в щёки, изображал скромное смущение, хотя последнее у енотообразного получалось плохо. Что-что, а домоводство и сдоба – конёк Пуни.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.