В следующей жизни

Оранжевое солнце стремительно катилось за горизонт. Алеша пожелал, чтобы на столе появилось пять толстых свечей и спички. Все это тут же возникло. Алеша оставил две свечи на столе, еще три поставил на перила террасы. Зажег свечи. Он давно мечтал об ужине при свечах на берегу моря. Вот бы сейчас здесь появилась Ида. Он знал, что она не появится. А если подержать руку над пламенем свечи? Да, будет больно, но тогда он обожжется и ему понадобится медицинская помощь. И, возможно, Ида все же придет. Но есть вероятность, что придет не она. Довольно приключений на сегодня, решил Алеша, и наколдовал себе ужин с устрицами на льду, гребешками, осминожками и мидиями, поджаренными на гриле.

Царствие небесное. Устройство. Продолжение.

Утром Алеша искупался. Плавал он долго, пока голод и усталость не погнали его на берег. На завтрак ему почему-то захотелось бутерброды со сливочным маслом и сыром. И чай! Крепкий, черный чай с сахаром. Это был завтрак из его детства. В те времена постылый. Поскольку тогда вариантов завтрака было не много: либо бутерброды с маслом и сыром, либо яичница, либо печенья. Изредка были бутерброды с колбасой. Это был праздник. А ему хотелось есть чипсы и гамбургеры. Но мама говорила, что это вредно. И еще дорого. Почему ему вдруг захотелось свой традиционный детский завтрак? Это вкусно. Сейчас он это понял. Почему раньше ему эти бутерброды казались ужасными? Сейчас он получил настоящее удовольствие.

После завтрака Алеша создал себе шезлонг на берегу океана, пляжный зонт, столик и бокал с мохито. Он растянулся на шезлонге и продолжил чтение справочника.

В первую очередь он решил изучить те вопросы, которые сейчас его волновали больше всего, а именно, особенности обитания в Секторе сбывающихся желаний и способы коммуникаций между людьми в Царствии небесном. Оказалось, что здесь есть телефонная связь и интернет, и почта, и телеграф. Впрочем, замечал Василий Краснощеков, два последние упомянутые вида связи в последнее время находятся в стадии угасания. Ими пользуются лишь те, кто умер несколько десятилетий назад. Автор утверждал, что средства связи в Царствии небесном, как правило, соответствуют тем, что в данную эпоху существуют на Земле. Однако, есть сектора, которые лишены связи с остальным миром. Причем, для одних – это наказание, а для других – награда.

Также автор сообщал, что имеется еще один древний способ общения, который существовал в загробном мире испокон веков – телепатия: он предполагает, как чтение мыслей на расстоянии, так и передачу мыслей. Но данной способностью обладают исключительно небожители. А смертные могут передавать короткие сообщения, содержащие призыв о помощи, желание увидеться, признание в любви и тому подобное, а также чтение таких сообщений. Этот вид связи доступен практически всем жителям Царствия небесного. Достаточно, чтобы они были знакомы друг с другом, либо по каким-то причинам «настроены» друг на друга. Однако, предупреждал Василий Краснощеков, есть люди, которым в соответствии с решением суда, обмениваться мысленными сообщениями с другими людьми запрещено, и, соответственно, как и в земной жизни, они лишены такой способности.

Вероятно, подумал Алеша, как раз у него и нет такой возможности. Значит, фактически, я нахожусь на этом острове в одиночном заключении. Но ведь Ида как-то узнала, что я поранился. Получается, что сам я не могу получать никаких сигналов, но есть люди, которые могут воспринимать сигналы, которые подаю я. Значит, кто-то знает, что со мной происходит. Может быть, здесь есть какие-то камеры, и кто-то незримый постоянно за мной наблюдает? Да! Точно! Борис ведь говорил, что есть какие-то наблюдатели, которые контролируют каждый шаг человека. На Земле это ангелы-хранители, а тут неизвестно кто. Интересно, есть что-нибудь в этой книжонке что-нибудь об этих персонажах? А, вот, нашел! Да что же это за человек-то такой! Этот Вася Краснощеков! Что же он нормально-то ни о чем написать не может! Ну что же это такое? «За каждым жителем Царствия небесного наблюдают сотрудники специального отдела Небесной канцелярии. Они фиксируют каждый поступок своего «подопечного» как в письменной, так и в визуальной и аудио формах». Сотрудники спецотдела невидимы для смертных. Они не имеют права вмешиваться в ход событий, но в случае нарушения закона объектом наблюдения, они обязаны незамедлительно сообщить об этом в министерство безопасности». Вот и все.

Алеша вдруг догадался, что это не автор такой скупой на информацию, просто цензор не позволяет ему говорить лишнего. На Алешу вдруг снизошло озарение – здесь есть цензура. Причем, цензура более жесткая, чем была в СССР. Однажды Адам и Ева уже откушали яблочко с древа познания. Все знают, чем это закончилось. Если смертные овладеют тайнами мироздания, это может привести к печальным последствиям. Да еще если эта информация будет циркулировать между двумя мирами. Вполне может случиться катастрофа – люди склонны к разрушению: устроят еще какой-нибудь вселенский переворот. Мало ли бунтарей и властолюбивых идиотов. Наверное, с точки зрения местных правителей это разумно – держать людей в неведении. Так безопаснее. Еще выйдут из-под контроля. Что им тогда делать? Устраивать очередной всемирный потоп? Или придумать какой-нибудь эффективный способ уничтожения человечества?

Алеша решил об этом больше не думать – ему бы со своими проблемами разобраться, а до всего человечества ему нет дела. Он, в конце концов, всего лишь безответственный эгоист с жалкими устремлениями, как сказали о нем в суде. Мелковатого масштаба личность. Не вождь. Ему тут же стало обидно, что он не вождь, что не способен повести за собой массы. К черту все эти революции и государственные перевороты! Это как-нибудь без меня, подумал Алеша, поднялся с шезлонга и направился в море.

После купания Алеша не сразу продолжил чтение. Смутный страх сковывал его. Он не слишком жаловал неопределенность, но вот сейчас он предпочел бы не знать, что его ждет дальше. Неведение давало ему иллюзию свободы: свободы действий, намерений, надежд. Ему казалось, что как только он прочтет главу о секторе сбывающихся желаний, его жизнь потеряет остатки вольности и будет жестко регламентирована. Может, и в самом деле пока не читать, а развлечься созданием дворцов? А зачем ему дворцы? Его вполне устраивает дом, в котором он живет сейчас. Он бывает-то в нем только в спальне, ванной и на террасе. Зачем ему еще пять комнат не вполне понятно.

Алеша никогда об этом не задумывался, но сейчас понял, что все эти дворцы и огромные дома нужны людям вовсе не для комфорта проживания, а исключительно для удовлетворения тщеславия: посмотрите, как я крут! У меня дворец! На необитаемом острове дворец не имеет смысла – некому его показывать, не перед кем демонстрировать свое благосостояние. Если только построить дворец ради удовлетворения любопытства: получится или нет, и каково это вообще – жить во дворце. Но это позже. Алеша сотворил себе еще один мохито, открыл книгу. Вот оно!

«Сектор сбывающихся желаний».

По словам автора, данный сектор относится, если использовать земную терминологию, к чистилищу. Впрочем, это утверждение довольно условно, поскольку по большому счету, ни чистилища, ни ада, ни рая не существует. Термин «чистилище» в данном контексте используется только для того, чтобы было более-менее понятно, о чем идет речь. Таким образом, в сектор сбывающихся желаний попадают люди, чьим душам, по мнению суда, необходимо очиститься. И не то чтобы от грехов, а от заблуждений.

«Опять туман какой-то, – подумал Алёша, – что это еще за заблуждения? В чем я заблуждался? Грехи – это еще понятно. Грехов-то много было. И чем этот сектор отличается от сектора переоценки ценностей? Разве избавиться от заблуждений и переоценить ценности – это не одно и то же? Ерунда какая-то!».

Далее Василий Краснощеков позволил себе немного побыть не казенным бытописателем, а обычным человеком. (Или цензор позволил ему эту маленькую вольность). Он весьма эмоционально сообщал, что очевидцы, то есть люди, которые имели несчастье побывать в этом секторе, в один голос уверяют, что это ужасное место. Просто кошмарное! Но подробности их жизни в указанном секторе не подлежат разглашению. И людям, которые в данный момент находятся в этом секторе, можно пожелать только одного – найти способ поскорее выбраться оттуда.

Далее Василий Краснощеков снова превратился в литературного чиновника и официально заявил: «В секторе сбывающихся желаний осуществляются любые желания, не относящиеся к духовной, эмоциональной и интеллектуальной сфере. Можно силой мысли создавать пространственные и климатические континуумы, управлять погодой и другими природными явлениями в данном континууме. Однако, созданное обитателем сектора пространство не бесконечно, оно имеет свои границы, пересекать которые житель данного континуума не имеет права (кроме некоторых случаев, разрешенных судом). Континуум могут посещать как смертные, так и небожители. Но они могут посещать континуум только по собственной воле. Человек, помещенный в сектор сбывающихся желаний, не имеет возможности поддерживать связи с внешним миром, кроме тех случаев, когда представители «внешнего мира» сами пожелают с ним связаться.

В Секторе сбывающихся желаний можно создавать:

– любые продукты питания,

– любые напитки, в том числе и алкогольные,

– любые наркотические средства,

– любые табачные изделия,

– любые архитектурные сооружения,

– любые дороги,

– любые предметы быта,

– любые технические устройства,

– любые транспортные средства,

– любые предметы обуви и одежды,

– любые украшения и прочие предметы.

Кроме того, разрешена материализация книг, фильмов, музыкальных и живописных произведений, созданных на Земле.

Все, что создано в Секторе сбывающихся желаний, может существовать только там, за его пределами оно прекращает свое существование, то есть исчезает.

Запрещено создание любых живых существ.

В континууме, созданном жителем Сектора, может проживать только он сам и никто больше. Единовременное пребывание в континууме третьих лиц не может превышать трех суток.

Не возбраняются занятия литературой, живописью и прочими искусствами. Если Совет по культуре Небесной канцелярии признает художественную ценность созданных в Секторе произведений, они могут быть переправлены в другие сектора региона.

Товарно-денежные отношения в секторе могут присутствовать только с участием государственных денежных знаков, доставленных из других секторов Провинции.

Сексуальные отношения возможны, но без духовной составляющей и исключительно с лицами, находящимися в состоянии сна. То есть жителем сектора половой акт будет восприниматься как реальный, а другим участником сношения, как сновидение. Подбор партнеров осуществляется случайным образом.

Медицинская помощь оказывается бесплатно в случае необходимости.

Услуги парикмахеров, визажистов, стилистов, косметологов, мастеров маникюра и педикюра не оказываются. Житель сектора волен сам себе создавать себе любые прически и изменять цвет волос.

Разрешены индивидуальные занятия спортом.

Возраст жителя сектора остается таким, каким он был в момент смерти, если суд не решит иначе.

Пребывание в секторе может быть прекращено в результате пересмотра дела и вынесения нового решения суда».

Вот и все! Мышеловка захлопнулась! Лучше бы он ничего не знал. Резвился бы как дитя, думал бы, что находится в раю. Ведь сейчас он наделен просто безграничными возможностями по сравнению с теми, что у него были на Земле. Он же теперь почти волшебник! А автор этой мерзкой книжонки, этот Вася Краснощеков, утверждает, что он попал в жуткое место, из которого нужно выбираться, да чем скорее, тем лучше.

Если бы он не узнал, что в этом секторе наказывают полным одиночеством, которого Алеша всегда боялся, он мог бы несколько дней радоваться, создавая машины, яхты, бассейны, дворцы, какие-нибудь тазы и унитазы из чистого золота. А сейчас это уже вряд ли его обрадует, ибо он уже знает, что радость эту ему не с кем будет разделить. Алеша вспомнил, что читал где-то, будто человек в абсолютной изоляции может умереть за пять-семь дней. Умереть он не сможет, так что же с ним будет? Адская тоска, которая хуже смерти.

Почему же он так опрометчиво обидел бабушку и нагрубил Борису? Вряд ли теперь у них возникнет желание навестить его на этом острове. Остается только дед. Но он был как-то скуп на проявление родственных чувств. Так что не стоит его особо ждать. И что делать? И как жить дальше? Даже у Робинзона был Пятница. А здесь… Даже если предположить, что на остров каким-нибудь шальным ветром занесет кого-то вроде Пятницы, дольше чем на три дня он не сможет здесь задержаться. Похоже, Михал Михалыч и в самом деле вынес ему очень суровый приговор.

Алеша убрался в тень террасы, наколдовал себе водочки, селедочки, вареной картошечки с укропчиком, соленых огурчиков и маринованных грибочков и самозабвенно напился.

На следующий день у Алёши был серьезный повод ничего не делать и, самое главное, ни о чем не думать. У него было жесточайшее похмелье. Единственное, на что он нашел в себе силы – создать телевизор в гостиной и «закачать» в него несколько фильмов. Так, незаметно, за просмотром фильмов, едой, бесконечными чаепитиями и купаниями и прошел очередной день его заточения в Секторе сбывающихся желаний.

Царствие небесное. Необитаемый остров.

Утром Алеша посмотрел на себя в зеркало: загорелое почти до черна лицо, потухшие глаза, неопрятная щетина.

– Ну что, брат, бриться будем? – спросил он вслух у своего изображения. – Не стоит, так ведь? Все равно нас тут никто не видит. А на блядки в чужие сны не пойдем? Пойдем? Да, надо бы как-то развеяться. Тогда что, побреемся? Ладно, уговорил, давай побреемся. Пусть дамочка потом рассказывает подружкам, что у нее был секс во сне с красавчиком, а не с колючим чудовищем.

Завтракать Алеша не стал – не было аппетита. Ему вообще ничего не хотелось. Он буквально приказал себе вообразить себя в постели со стройной мулаткой не старше тридцати лет. Он тут же перенесся в незнакомую комнату, на раскладной диван. Лицо женщины было некрасивым с Алешиной точки зрения, а тело было совершенным. Наверное, она была француженкой – она что-то лепетала по-французски, Алеша ничего не понял. Она была страстной. Он вполне удовлетворил свою похоть, но все же остался неудовлетворенным – никогда раньше он и представить себе не мог, что желание поговорить может быть сильнее пресловутого основного инстинкта. Интересно, эта женщина из мира живых или из мира мертвых? Не важно. Алеша подумал, что в следующий раз нужно загадать женщину, говорящую и стонущую по-русски. Может быть, тогда у него будет шанс обмолвиться с ней хоть парой словечек.

Он вернулся на свой остров злым. Таким злым он не был, кажется, никогда. Он проклинал весь этот мир: и земной, и загробный, Михал Михалыча, который упек его в одиночное заключение, своих родителей, за то, что они родили его и тем самым обрекли на вечные муки! Алеша материализовал боксерскую грушу, висящую на балке террасы, и принялся изо всех сил дубасить по ней кулаками.

– За что? За что? – кричал он исступленно. Его криков будто бы никто не слышал. На острове не было ни одного живого существа кроме самого Алеши. Даже червяка или таракана.

Но на самом деле эти крики слышал незримый наблюдатель. Он, вроде бы по закону и своему устройству не должен был испытывать никаких эмоций, но за долгие столетия наблюдений за людьми он несколько «очеловечился», и теперь ему было жаль своего подопечного. До такой степени жаль, что он готов был обнаружить себя и вступить с Алешей в диалог. Наблюдатель уже не раз видел, что происходило с людьми в полной изоляции: жесточайшая невыносимая тоска, безбрежная злость, попытки самоубийства, галлюцинации, а затем, возможно, безумие. Ломались все, даже самые сильные, а Алеша вовсе не сильный. Наблюдатель, точно так же, как и его подопечный, не знал ответа на вопрос «За что?». Ему приговор, вынесенный в отношении Алеши, казался слишком жестоким. Обычно, так наказывают настоящих злодеев: серийных убийц, кровавых диктаторов, предателей Родины. А Алеша всего лишь легкомысленный мальчишка. Чем он заслужил эту пытку?

Наблюдатель ничем себя не выдал. В диалог не вступил – он был примерный служака, и чувство долга всегда брало у него верх над душевными порывами, свойственными скорее людям, чем небожителям. Но все же он позволил себе небольшую вольность сугубо эмоционального свойства – написал куда следует просьбу об изменении меры пресечения.

Алеша не знал, сколько времени прошло с того злополучного дня, когда он прочитал главу справочника о Секторе сбывающихся желаний. Может быть, всего пару дней, а, может, и несколько недель. Он утратил способность ощущать время. Он лежал в шезлонге на террасе с закрытыми глазами. Почти ничего не ел. Ему ничего не хотелось. Кроме того, чтобы это его состояние прекратилось. Чтобы вообще все прекратилось. Чтобы его, Алеши, не стало. Совсем не стало.

Иногда ему казалось, что в кресле рядом с ним сидит кто-то из его знакомых. Он подолгу с ними беседовал. Разговоры эти казались ему вполне реальными, но в какой-то момент он вдруг осознавал, что кресло пусто, а он разговаривает вслух сам с собой. Тогда он страшно пугался, его накрывало осознание собственного безумия. Но побыв какое-то время в гнетущей тишине, ему хотелось вновь впасть в безумие – в нем он был не так одинок. В конце концов, какая разница, говоришь ты с настоящим человеком или с галлюцинацией? Фантом – очень приятный собеседник: он говорит только то, что ты хочешь услышать.

Однажды он разговаривал с бабушкой. Сначала она была спокойная. Задавала какие-то дежурные вопросы: как ты тут поживаешь? Чем занимаешься? И улыбалась ему как ребенку малому. Алеша не отвечал. До бабушки он уже вдоволь наговорился с парой своих друзей, да еще с Машкой, последней своей земной любовницей и еще с кем-то, он уж и не помнил. Устал уже разговаривать. Сил больше не было. Бабушка вдруг посмотрела на него как-то испуганно, да начала хлестать его по лицу своими маленькими ручками и вопить, как ненормальная: «Алеша, очнись! Лешенька, что с тобой? Что с тобой?». Алеше было больно, но сопротивляться не было сил. А потом она еще графин воды на него выплеснула. Тут он очнулся.

– Ты, что, настоящая? – спросил он тихо. – Не галлюцинация?

– Какая я тебе галлюцинация? – Возмутилась Любочка, а потом прошептала испуганно, – Ты, что, с ума сошел? Господи, меня и не было-то всего две недели! Вот дура, я дура! Как же я могла тебя тут одного бросить? Гордость проклятая! Только о себе думала! А ты тут погибаешь! – она зарыдала.

– Да, ладно тебе, бабуля, не плачь! Ты не виновата! Я сам виноват! Прости, что обидел тебя! – Алеша с трудом поднялся, подошел к Любочке и погладил ее по голове.

Она утерла слезы кружевным платочком, который внезапно возник у нее в руках, и спросила строго:

– Ты тут хоть что-нибудь ешь? Тощий какой! На тень загробную стал похож!

– Я и есть тень загробная! – Алеша горько рассмеялся.

За ужином бабушка рассказывала какие-то сплетни о людях, которых Алеша знать не знал, и до которых ему не было никакого дела. Но ему было приятно и интересно слушать рассказы об этих людях – так он чувствовал себя причастным к сообществу людей. Он даже позволил себе помечтать, что когда он выйдет из заключения на острове, то непременно познакомится с этими людьми, и с другими, и у него снова будет круг общения. На прощанье бабушка пообещала, что будет навещать его часто. И потребовала чем-нибудь заняться, иначе, он окончательно свихнется. Тут и психиатром быть не надо, чтобы это понять.

– И чем мне прикажешь заняться? – спросил Алеша уныло: настроение его стремительно испортилось перед скорой разлукой с бабушкой. Он до ужаса боялся остаться один. И галлюцинаций своих боялся.

– Да у тебя тут куча работы! – воскликнула Любочка бодро.

– Какой?

– Как это, какой? У тебя даже бассейна нет! И лодки! И машины!

– Зачем мне машина? Островок-то маленький! Куда не ней ездить?

– Ты же всегда мечтал о машине. Сейчас ты можешь завести хоть десяток машин. Самых дорогих и красивых.

– Ты не понимаешь, – Алеша обреченно махнул рукой, – зачем мне, например, Феррари, если никто не обернется мне вслед и не сдохнет от зависти? Если мне не перед кем ею похвастаться? Некого на ней прокатить?

– Сам катайся и радуйся! – ответила бабушка несколько раздраженно. – И завистников я тебе привезу. Ну, один завистник у тебя точно будет. Обещаю.

– Да тут и дорог-то нет!

– Сделай дороги! Ты же можешь! И прекрати ныть! Не маленький уже!

Алеша улыбнулся – эта молодая женщина сейчас была похожа на его старенькую бабушку. Она всегда так говорила: «Прекрати ныть! Не маленький уже!». И всегда советовала заняться делом. Дело для нее всегда было лекарством от всех бед. Безделья она не терпела. Она считала, что все несчастья от безделья. И Алеша вдруг понял, что она права. Только труд и может его спасти. Алеша благодарно обнял свою юную мудрую бабушку.

Утром он с аппетитом позавтракал, искупался и отправился в путешествие по своему острову: он оказался не таким уж и маленьким – километров семь в диаметре. И все трудно проходимые джунгли. Пришлось прямо на ходу менять обувь и одежду. Он пожалел, что в джунглях этих не водится никакого зверья – не было чувства опасности, без которого экспедиция превращается в обычную прогулку.

Домой он вернулся на закате, утомленный, но уверенный, что в этом дне его жизни был смысл, в отличии от предыдущих. Познание ведь может быть смыслом? В душе его пусть тускло, но все же горела надежда, что все может измениться, что его заточение не будет длиться вечно. Но пока он здесь, тоже не будет сидеть, сложа руки. У него появилась цель – превратить остров в идеальный курорт: проложить дороги, построить дворцы, фонтаны, бассейны, причалы. Он мечтал, что наступит день, когда Ида снова появится на его острове. Он мечтал, как уговорит ее остаться на три дозволенных дня, как будет показывать ей свой маленький рай, а она будет восхищаться. И обязательно его полюбит.

В картографии Алеша ничего не понимал, но кое-какую схему острова ему нарисовать удалось. Он долго грыз карандаш, размышляя, где ему построить дворцы и как соединить их дорогами. К полуночи план будущего острова-курорта был готов. Потом еще час Алеша сидел на террасе, пил красное вино и размышлял, с чего бы начать. Решил сначала построить дороги. Может быть, это и не по правилам, может быть, это и не вполне логично, но ему уж очень хотелось обзавестись какой-нибудь крутой тачкой и прокатиться по своим владениям. И пусть никто с завистью не посмотрит ему вслед, зато здесь нет не только зрителей, но и полиции, поэтому сколько угодно можно нарушать скоростной режим. И попасть в аварию не страшно: умереть здесь невозможно, а травмы придет лечить Ида. А ему только этого и хочется.

Царствие небесное. Остров сбывающихся желаний.

На следующий день Алеша уже гонял по прекрасным, идеально – ровным дорогам на своей новенькой гоночной машине. Она была красная. Алеша сам не понимал, почему он выбрал именно красный – возможно, это были отголоски какой-то детской или юношеской мечты, о которой он уже не помнил. Слишком яркий образ: красная спортивная машина с открытым верхом, несущаяся по берегу синего моря. Сложно его не воплотить, если есть такая возможность. Вот если бы рядом еще сидела какая-нибудь красивая девушка, например, Ида, а он блистал бы остроумием, иногда отвлекался бы от дороги и пытался погладить ее колени, а она бы убирала его руку со своих ног, но смеялась бы кокетливо и многообещающе. А потом он остановил бы машину в какой-нибудь укромной бухте и увлек бы девушку купаться. И там, в воде совсем бы осмелел и поцеловал бы ее. А она ответила бы на его поцелуй, потому что не может же нормальная женщина отказать в ласке такому мужчине как он, Алеша, красивому, умному и успешному. Не может отказать женщина парню на такой роскошной машине. Жаль только, что никаких женщин в этом краю не водится.

Скоро Алеше наскучила бессмысленная езда по кругу. Он готов уже был снова впасть в отчаянье, уже принялся было беседовать с несуществующими собеседниками, но тут на острове появились гости: бабушка и Борис. Бабушка на сей раз была одета не в чопорное платье из давно минувшей эпохи, а в шорты и майку. На ногах не туфли на каблуках, как обычно, а вьетнамки. Волосы просто распущены – никаких сложных причесок. Она выглядела совсем юной и очень современной. Алеша залюбовался ее ногами. Борис тоже был в шортах и майке, но тут удивляться не приходилось – он всегда одевался как разгильдяй. Это в его стиле, а сейчас, значит, он и бабулю приобщил к демократичной моде, если можно так выразиться. Мужчины посмотрели друг на друга неприязненно, а Любочка радостно воскликнула:

– Вот, Алеша, привезла тебе завистника! Уже ведь есть чему завидовать?