Принцесса из борделя

– Спасибо, хозяин… спасибо… – Причитал он, но колдун брезгливо вырвал из его рук край одеяния. Расценив это, как разрешение убраться, юноша поднялся, и не разгибаясь до конца начал таять в воздухе.

Вслед за ним с поклоном растаял и Крастр.

– Он ничего не сделал, за что ты так с ним?

Луций был хмур, как грозовая туча. Он ничего не ответил мне, просто закинул за плечи рюкзак и, настойчиво взяв меня за руку, потянул за собой в сторону темного леса.

Ну и пусть не говорит. Что он себе там надумал такого, интересно? А одержимого совсем не жалко… ну может чуть… вообще, так ему и надо! Только вот интересно, что же мой ревнивый колдун сделал с ним. А ведь это была именно она, ревность. Разве нет?

От такой мысли внутри неожиданно потеплело. Ведь ревнует, значит… что-то чувствует?

Мы шли быстро, я едва поспевала за широкими шагами колдуна. Он словно желал, как можно скорее скрыться под разлапистыми кронами, будто те были укрытием от преследовавшей нас опасности. Как знать, может так оно и было на самом деле.

Перебираясь через овраг на пути, я в который раз порадовалась тому, что не поленилась завести в гардеробе такой удобный костюм. Страшно представить, как бы я намучилась в дорожном платье! Да, мое одеяние было скорее мужским и, как следствие, весьма неприличным для дамы… с другой стороны, мне ли вообще думать о приличиях!

Чем ближе мы подходили к лесу, тем тише вокруг становилось. Здесь не слышно было щебетания птиц, посторонних шорохов… только ветер дышал в кронах высоких темных деревьев, рождая внутри меня чувство тревоги.

Так действовали эльфийские чары, лежащие на черном лесу. Они были призваны отпугивать людей, внушать им страх и трепет перед темным лабиринтом из стволов, разлапистых ветвей и диких кустарников. Боялась и я, но со мной был Луций, который стремился вперед, совершенно не разделяя мои эмоции. Должно быть такому сильному колдуну, как он и вправду нипочем была эта древняя магия.

Вступая под еловые кроны, я боролась с собой. Внутри меня все кричало «беги!» – ощутив это беспокойство, мужчина сильнее сжал мою руку и немного сбавил ход.

– Это пройдет. Дальше, в чаще чары не действует. Только здесь. – Подтвердил он мои предположения.

Кажется, Луций больше не хмурился, отпустил свой гнев. Я решила воспользоваться моментом и разговорить ревнивого колдуна, да к тому же отвлечься беседой, от начарованного чувства тревоги, требовавшего, чтобы я бежала прочь из леса немедленно.

– Мне не дает покоя то, что ты сделал с Нейменом. Почему он благодарил тебя?

Мужчина хмыкнул, криво улыбнувшись, но в этот раз не стал отмалчиваться.

– Потому что остался жив, разумеется. Да ничего я ему не сделал. Ты же говоришь, что он тебя не тронул, верно? – Луций обернулся на меня и испытующе прожег взглядом из-под надвинутого на глаза черного капюшона. Пожалуй, вся эта ситуация его действительно задела. В ответ я только отрицательно мотнула головой. – Ну, может, лишил его кое-каких способностей… – Тяжело вздохнув сдался мужчина. Признался, надо отметить, не без гордости. – Но он о том не сильно будет грустить. Мало ли в жизни удовольствий, которым можно придаться, не покушаясь на чужое.

«Не покушаясь на чужое»? Я навострила ушки и решила развить тему – внутри меня от этих его слов все аж сладко заныло. Неужели он все же испытывает ко мне чувства?

– А что бы ты сделал, если бы он тронул меня?

Я почувствовала, как мужчина напрягся внутри, его рука, сжимавшая мою, стала точно каменной – холодной и твердой. Помолчав, он, не оборачиваясь, жестко ответил:

– Если бы ты этого хотела – то ничего.

Нет, меня совершенно не устроил такой ответ! Конечно я бы не хотела, чтобы он убил наглеца, посягнувшего на мои прелести, но вот стукнул хорошенько… ох, женская натура…

С Нейменом он поступил все же слишком жестоко, просто взял и лишил мальчишку мужской силы… хотя, какой он мальчишка? Ну, вот, я снова забываю, что одержимые людьми остаются только внешне.

– Давай не будем об этом. – Устало попросил колдун. – Пока не остановимся на привал, лучше не привлекать к себе много внимания. Чернолесье – это не место для легких прогулок и бесед, здесь слишком много ушей и хищных ртов.

***

Я росла в городе и никогда в жизни не покидала его пределов. До тех пор, пока все не завертелось в ней так скоро и стремительно. Потому горы и леса я видела только на иллюстрациях к книгам и картинах, и если первые поразили меня своей первозданной мощью и монументальным спокойствием, то лес внушал предвкушение тайны, невероятных встречь.

Чары тревоги, как и обещал Луций, отступили. Плавно, так что я даже не заметила, когда это случилось, а на смену им пришел живой, трепетный интерес и восхищение. В Чернолесье было сумрачно, но не темно, здесь привольно дышалось, а тишина, созданная поглощавшими звуки деревьями, подстилкой валежника и травами под ногами, завораживала.

Здесь верилось в то, что вот-вот из-за угла может выйти единорог. Или пронестись мимо, с ветром в серебристой гриве и длинном хвосте. Блики, которые я краем глаза выхватывала то тут, то там, вполне могли быть порождены крылышками фей… как знать, может здесь в эльфийском лесу все эти сказочные существа все еще обитают и даже мы с Луцием встретим кого-то из них. Главное, чтобы не виверну или тролля – от такой встречи со сказочным я, пожалуй, откажусь.

Время привала настало еще совсем не скоро и до тех пор я не раз и не два пыталась начать разговор, но колдун только напоминал мне о соблюдении тишины. Так и молчали всю дорогу, пока ночь не опустилась на Чернолесье и в плотном сплетении ветвей над нашими головами не стали загораться звезды.

Тогда Луций зачем-то указал наверх и сказал:

– Я знаю это место – заночуем здесь. Хорошо, что успели дойти.

Я непонимающе уставилась на него. Мы стояли у огромных корней кряжистого дуба и мужчина явно указывал на его крону.

– В смысле на дереве?

– Ну, да. – С улыбкой ответил он и обошел его стороной, словно что-то разыскивая.

Спустя мгновение ветвь над моей головой качнулась – на ней на коленях стоял Луций. Он свесился вниз, протянув мне руку.

– Ну же, давай. Что? Высоты боишься?

Высоты я может и боялась, но не очень. И все же, ночевать на дереве? А как же развести костер, чтобы согреться? На самом деле с тех пор как где-то над лесом зашло солнце стало ощутимо холоднее. Я уже протянула к нему руку, как увидела её… личинку жука-древолаза, ковырявшуюся в коре дуба прямо перед моим носом! А я-то все думала, что же такого важного я забыла…

Похлопав по карманам сюртука, я выудила маленькую бутылочку с зубным порошком и без колебаний вытряхнув его на землю возле себя, принялась пальцем вычищать остатки. Полыни здесь море, нужно будет только вино. А я была уверена, что этот напиток обязательно найдется у Луция в рюкзаке. Измельчить насекомое и траву, залить вином, подождать день и «горькая участь шлюх» готова!

– Ты чего опять задумалась?

Я покраснела, но объяснила причину, продемонстрировав маленькую бутылочку, в которой теперь теснились пятеро жирных червей. Луций в ответ рассмеялся так весело, что я смутилась еще больше и даже разозлилась на него. Что же, моя предосторожность для него ничего не значит? А может я не хочу детей вообще? Или не хочу их конкретно от него?

– Ну, не злись! – Сказал мужчина, посерьезнев и снова протянул мне руку. – Брось ты этих бедолаг. Поверь, со мной та дрянь, которой тебя почивали в «Лиловой Розе» тебе совсем не к чему.

Я едва сдержала вздох сочувствия. Вот тебе на… хотя, чему удивляться. Он же колдун. Мало ли как магия влияет на их тела, к тому же многие из его племени не пренебрегают всякими особыми рецептами для увеличения магической силы, как знать, насколько они ядовиты и какие имеют последствия. Вот, хоть подселение демонов в собственное тело – это же просто ужас!

Я вытряхнула червей из бутылочки и убрала ее обратно в карман, мало ли для чего пригодится. Потянувшись, обеими руками схватилась за его ладонь и запястье, а Луций легко вытянул меня наверх, помог усесться на ветке и поманил за собой.

Это было удивительно! В самом центре дерева, скрытое за ветвями, находилось почти идеально круглое углубление, словно люлька младенца, только в ней запросто могли поместиться и Луций, и я. Это ложе было застелено сухими дубовыми листьями – мужчина расстелил поверх них одно из одеял и предложил мне первой опробовать наше лесное пристанище.

Листья приятно пружинили, похрустывая под тяжестью моего тела. Я не удержалась и откинулась, расставив руки. Сквозь желтую листву и ветви над головой на меня смотрели яркие звезды, небо казалось таким близким, что до него словно можно было дотянуться руками. Да.. куда до этого места опочивальне «Полной луны и вдохновленных звезд». В городе такого неба не увидишь.

Лиственная подстилка зашуршала – рядом опустился Луций. Он достал из рюкзака сыр, вяленое мясо и свежий хрустящий хлеб – предложил присоединиться к его пиру. Я была так голодна, что первые несколько минут запихивала в себя все это практически не пережевывая. Колдуну даже пришлось пару раз стучать мне по спине из-за крошек, попавших не в то горло.

Бархатное небо над головой, теплая шуршащая постель и Луций, с которым было не страшно пойти в Чернолесье, да и вообще наверно куда угодно. Насытившись и напившись прихваченного мужчиной вина, я откинулась на одеяло, и сама не заметила, как сон овладел мной.

***

Мне снилась женщина в серебристо-белом одеянии… оно ниспадало до самых ее босых ног, также, как и волосы, шелковые, медно-русые. Ее огромные зеленые глаза были распахнуты в молчаливом ужасе, а по нежным румяным щекам бежали слезинки, отставляя на бархатной белой коже влажные дорожки.

Она словно не знала куда ей идти, металась из стороны в сторону в густой Чернолесской чаще, обнимала стволы деревьев, что-то шептала им, словно умоляя о чем-то, настолько важном для нее, что она готова была расстаться с любыми своими сокровищами и даже с чудесными длинными волосами.

– Натаниэль… – Ее крик донесся до меня, словно шепот. – Натаниэль… амани бенаар… Натаниэль!

***

Я проснулась и резко села в постели. На небе занимался рассвет и чащобная непроглядная тень вновь сменилась сумерками.

– Ты что-то сказала? – Луций сидел на ветке чуть поодаль от меня и чистил яблоко. Никогда не понимала, зачем люди чистят яблоки? Ведь кожура – это тоже очень вкусно и полезно!

– Мне снился странный сон… – Пробормотала я, потирая глаза. Под одеялом на этом лиственном ложе было удивительно тепло. А вот стоило показать нос наружу… брр… – Женщина в белом бродила где-то там в деревьях и звала какого-то мужчину… кажется, Натаниэля.

Луций перестал жевать и странно уставился на меня.

– Она что-то говорила еще? – Спросил он, жадно впившись в меня своими ледяными глазами.

– Кажется да, но я не понимаю на каком языке… что-то похожее на «помани» и, кажется, «безоар».

– Амани бенаар? И больше ничего?

– Да, именно это, кажется! Нет, только плакала и звала мужчину. А ты знаешь, как это переводится?

– Да. – Луций выглядел хмурым и потерянным. Он с силой отшвырнул от себя яблоко, и оно шмякнулось об соседнее дерево, так и оставшись на его стволе размазанной кляксой пюре. – Это эльфийский, значит «сердце мое». Пойдем, уже рассвело, надо двигаться.

Мы быстро свернули свой не хитрый лагерь и Луций помог мне спуститься вниз. Так же, свесил меня с ветки, а затем, сбросив следом рюкзак, спрыгнул сам.

Сегодня он был еще более хмурым, чем вчера, и я терялась в догадках, неужто то было из-за моего сна? И кто была для него так прекрасная женщина, если он так из-за нее расстроился? Если она действительно существовала? Но я так и не решилась спросить… вдруг бы сделала тем самым все еще хуже. Мужчина и так шел вперед с таким выражением лица, будто только что проглотил «горькую участь шлюх».

Я же предпочла думать о том невероятном, что ждало меня впереди.

Об эльфах, конечно.

Пожалуй, этим приключением я когда-нибудь буду хвастаться, ведь мало кому из людей со времен великих войн с ними, удалось увидеть хоть одного живого остроухого.

«Может, я даже буду рассказывать об этом своим детям…» – подумала я и осеклась, взглянув на Луция. Ох… ну, что же я за дура такая! Стоит какому красивому мужчине обратить на меня внимание, как я вся уже его, и в мыслях родила ему двоих, а то и пятерых детей!

Да с моим проклятьем может вообще не стоит семейную жизнь планировать. А Луций… он еще и ведет себя так странно, будто то лицом ко мне повернется, то спиной. Может и не я интересна ему вовсе, а только мой этот, как он его называет, источник. И на самом деле колдун видит во мне филиам из которого можно черпать и черпать, при том получая удовольствие. А я тут губу раскатала… все пытаюсь его поймать, на особом взгляде, на ревности. Он же мне прямо в лицо говорит, что ничего не имеет против того, чтобы я не только его в свою постель приглашала…

В таких невеселых мыслях прошло мое утро. Мы пообедали остатками сыра и хлеба на ходу, не останавливаясь, потому что нужно было торопиться. Для еще одной ночи у нас не было припасов, да и чаща, по словам колдуна, в глубине была еще опаснее.

Он утверждал, что мы никого не встретили только потому, что идем по безопасной тропе, хотя тропы я никакой и не видела. Как по мне, так мы просто шли через лес куда-то вперед, огибая деревья, холмы и овраги. Для меня было загадкой как он здесь находил какие-то ориентиры! Ведь лес был совершенно одинаков, куда не погляди… Тропа же предполагает что-то ровное, простое и явное, мы же время от времени пробирались через заросли кустарников и густую траву, в которой могло таиться все что угодно, от змей до каких-нибудь сказочных кровососов.

Когда солнце начало клониться к закату, я уже совсем не чувствовала ног. Была готова предложить колдуну остановиться на привал даже без всякой еды. Мне просто нужно было лечь. Прижать к чему-то спину, дать отдых натертым, распухшим ногам… Вдруг Луций остановился, удержав меня, двигавшуюся по инерции – не разбирая дороги, лишь бы черная мантия и сапоги, время от времени выглядывавшие из-под нее, маячили впереди.

Он огляделся и скинул к ногам рюкзак. Я обеспокоенно посмотрела в том же направлении, что и он – неужели пришли? Или безопасная тропа оказалась не такой уж и безопасной, и ему чутье подсказывало, что мы вот-вот станем добычей хищника?

Но мужчина не выглядел обеспокоенно, скорее серьезно. Он откинул капюшон и подался вперед, сотворив перед собой какой-то знак, значения которого я не знала… что-то из кругов и волнистых закорючек засияло перед ним, очерченное обеими руками.

И заговорил. На языке, который я слышала впервые, но стоило ли сомневаться, что то был эльфийский.

Интересно, много ли нужно лет ему пришлось трудиться, чтобы выучить такую красивую речь… она выглядела сложно, витиевато, мне казалось, что ни одно слово не повторялось.

Лишь только Луций замолчал, как мы получили ответ.

Все внутри меня сжалось в каком-то трепетном предвкушении – из-за деревьев, словно там всегда и были, к нам вышли трое статных мужчин в кожаных доспехах зеленого цвета. Двое остались на месте, держа наизготовку луки, пока третий почти поравнялся с нами и слегка склонился, приложив левую руку к сердцу.

Именно такими я и представляла себе эльфов… ну, только повыше. Никогда бы не подумала, что эти грациозные представители древней расы такого невысокого роста! Если человеческие мужчины в основном были выше метра восьмидесяти, то эльфы передо мной едва ли достигали метр семьдесят. Хотя, по трем представителям целого народа, пожалуй, было рано судить.

Тот, что был ближе к нам, едва доставал белобрысой макушкой до глаз Луция, но в целом был весьма привлекателен. Тонкие черты, прямой нос, слегка раскосые глаза и четко очерченный овал гармоничного лица. Пожалуй, в его красоте было что-то неуловимо женственное… пышные ресницы? Чувственные губы? А вот руки – тут я расстроилась – были самые обычные. Наврали мне про лишние фаланги пальцев! Нет, пальцы были длинные, изящные… но на вид самые обычные.

Одет этот эльфийский мужчина был несколько иначе, чем его спутники лучники. Неуловимо богаче… на его куртке, такой же как у них, была золотая вышивка имитировавшая сплетение лоз. Высокие сапоги были сделаны из другой, более светлой и тонкой кожи. Из-под ворота куртки и ее рукавов выглядывала не серая, а кипельно-белая сорочка. На его расшитом золотом поясе висели двое изукрашенных ножен, над которыми возвышались простые рукояти, оплетённые гладким стальным шнуром.

– Лафени ашалл, дитя. Кто с тобой… – Начал свое приветствие эльф и внезапно осекся, да изменился в лице. – Филиам надаран паллад? Манамат анарэн … – Он обернулся на своих спутников, те опустили луки и перемолвились о чем-то удивленно. – Приветствую вас, филиам, в землях дома Амадаэн. – Обратился он ко мне. Подумать только! Со мной разговаривает настоящий эльф! – Для моей семьи вы станете дорогой гостьей, ведь сам Эвандоэле наделил ваш род даром, которому нет цены. Ступайте же за мной, я провожу вас.

Луций поднял рюкзак и ободряюще тронул меня за локоть. Мужчина улыбался, должно быть впервые с сегодняшнего утра.

Мы шли все через тот же густой лес и поблизости не наблюдалось ничего похожего на окрестности большого города – ни шума, ни повозок торговцев, ни людей. Может и нет этого всего, а эльфийские города со времен войн с людьми оскудели, превратившись в малонаселенные деревни?

Так я думала, пока мы не приблизились к обрыву, скрывавшемуся за широкими листьями неизвестного мне куста… или травы в человеческий рост, кто же разберет, как называлась эта зелень, что росла здесь повсюду! Обойти его, было все равно что вынырнуть из мутной реки… прямо перед нашим взором открылась невероятная красота.

Мы стояли на возвышенности, а прямо под нами внизу бежала быстрая серебристая река, через которую от этого обрыва было перекинуто никак не меньше десятка длинных белокаменных мостов. Все они вели к огромному городу-крепости, выраставшему прямо из огромной горы, с высоченными белыми стенами защитных укреплений, скрывавших стони высоких башен и площадок с переходами между ними. С зелеными садами на крышах и зелеными же флагами, реющими над всем этим великолепием. Эльфийский город словно сиял изнутри, отражая рыжеватый свет закатного солнца.

Я смотрела во все глаза, не в силах оторваться от зрелища. И все это великолепие в каком-то дне пути от людей? Наверно, подступы к эльфийскому городу охраняют не только два лучника и этот сладкоречивый. Иначе я не понимаю, как сюда все еще не вторглись правители окрестных королевств. Да тот же дракон Банагор, чье логово совсем близко к Чернолесью.

Словно прочтя мои мысли, эльф с гордостью сказал:

– Крепости Алдуин не так много лет, как вы могли подумать. Мой дом отстроил ее по образу и подобию той, что стояла высоко в Энских горах, когда мы, эльфы, безраздельно правили Эвенором. Но все течет и утекает, и только наша память живет, храня воспоминания о том. Мы отстроили новую твердыню в черном лесу, сделав ее еще больше и прекраснее, но и надежнее, чем прежде. Теперь нас не взять в осаду из-за реки у подножья Алдуин и непроходимых скал с другой ее стороны. Если кто-то из людских правителей вздумает явиться сюда, мы дадим достойный отпор, а если армия дома Амадаэн все же будет разбита, что не мыслимо для меня, мы взорвем мосты. Запасов провизии в нашем городе-крепости хватит на несколько десятков лет.

Вот интересно, он просто хвалится передо мной, этот эльф, или так деликатно предупреждает, мол: «передай своим, человеческая женщина, что какую бы орду голодных до эльфийской крови головорезов они сюда не притащили, ничего слаще травки под ногами, да уверенного эльфийского пинка под зад – не получат!»

Мы шли по широкому белокаменному мосту, и я с упоением разглядывала мир вокруг. Касалась рукой прохладного белого камня, восторгалась изысканным резным узором на нем и той высотой, на которой был построен этот чудный переход.

Луций не восторгался, но не сводил с меня довольного насмешливого взгляда. Он о чем-то переговаривался с эльфом на его языке и даже передал какой-то свиток, вытащив его откуда-то из складок черной мантии. Лишь последний их диалог был на знакомой мне речи:

– Все готово к Филиамэль Лантишан, ты как всегда вовремя, но мы и не подозревали, что ты будешь не один. Что скажет Шанталь? Ты как всегда не думаешь о близких, Луций, вновь оставляешь самое важное на потом. – Пенял ему эльф, напутственным тоном. – Так нельзя, это бы расстроило Истриль, ты же знаешь.

– Хватит с меня уже этих твоих мудрых речей, Кадарин, оставь их своим дочерям. А что до Истриль, то ты лучше меня знаешь, что ее расстраивает только одно. – Резко ответил ему колдун, на что эльф скривился, точно откусил от лимона и умолк.

Так мы и пришли к огромным белым воротам, распахнутым нам на встречу. В молчании. Мне было как-то неудобно спрашивать, но по всей видимости Луций водил дружбу с эльфами очень давно и только что я стала свидетельницей спора о каких-то давних семейных разборках этого дома. Но эта загадка не долго меня занимала, потому что мы вошли в город-крепость, белокаменный Алдуин… а ведь люди считают, что Алдуин – это драгоценный волшебный камень, который дарует представителям этого народа вечную жизнь. Но вот оно, как на самом-то деле.

Миновав украшенные искусной резьбой и золотом створы, мы ступили на площадку, окруженную зеленым садом. Она располагалась на крыше высокого здания и открывала прекрасный вид на улицы Алдуина. Отсюда можно было дальше двинуться по переходам и крышам или спуститься по широкой лестнице ниже, чтобы пройтись по людным кварталам, устланным блестящей брусчаткой. Там, внизу по тесным уютным улочкам прогуливались красивые люди в светлых свободных одеждах, знакомых мне доспехах из зеленой кожи… Да, они все же не были высоки ростом, но от привычных моему взору горожан их отличала статность и… то, что как не смотрела, я не видела среди них ни одного старика. Видно правду говорят, что эльфы живут вечно?

Громкий крик вырвал меня из пространных мыслей:

– Луциан! Луциан! – Светловолосая девушка с жемчужно-белой кожей и прекрасными, смеющимися карими глазами, бежала нам на встречу. Ее длинное светло-зеленое платье, присобранное под грудью не было создано для того и эльфийка немного приподняла его подол, открыв изящные тонкие ножки.

Я, как сквозь сон или туман наблюдала за тем, как она подбежала к колдуну, как зарумянившаяся от бега, обхватила своими тонкими руками его шею и, поднявшись на носочки своих мягких зеленых туфелек, поцеловала его прямо в губы, прикрыв от удовольствия глаза в опушке длинных темных ресниц.

Это произошло снова. Мое стеклянное сердце разбилось, рассеяв болезненные осколки по всему телу. Меня снова предали, обменяли и не придали тому значения…

Луций… нет, Луциан не отстранился от эльфийки, лишь положил свои руки на ее и свел их к своей груди.

– Лафени ашалл, Шанталь. А мне вот опять не посчастливилось нарваться на патруль твоего отца.

19. Сдираю кожу до стали

То, что Кадарин не был простым эльфом, стало понятно еще при первой нашей встрече. Но то, насколько непростым, открылось только когда мы пересекли порог его дома.

Огромный – в три этажа, выстроенный из того же неизвестного мне белого минерала, что и стены города, он бы подошел, пожалуй, какому-нибудь вельможе, а не стражнику из лесного караула – фасад его был достаточно просто оформлен снаружи: прямые линии, простые, закругленные к верху окна, красная черепичная крыша, а вот внутри его царил розовый мрамор, натуральное дерево и дорогие ткани.

Вся мебель была необычной, точно ее не вытесали, а вырастили – витые ножки, спинки-лозы, переплетенные подлокотники… Двери заменяли сдвижные ширмы и цветные шелка, бархат и лен, которыми особым образом были оформлены почти все комнаты – ткани крепились над центральным светильником и расходились в стороны на манер шатра, придавая помещениям невероятный уют и изыск. Подставка для головных уборов на входе даже цвела небольшими белыми цветками и издавала дивный аромат. Но спросить о том, кто он, какой же пост занимал этот эльф, мне было не у кого.

Точнее было, но с того самого момента на площади я запретила себе три вещи: думать о Луциане, смотреть на Луциана, говорить с Луцианом. Отныне я даже про себя звала этого… этого… бесчестного слизняка, эту бледную поганку, только так. Потому что мой Луций остался где-то там, в крепости Беккен, а рядом сейчас был совсем другой…

Я понимала прекрасно, как все это глупо звучит, но… так легче. В самом деле, это был единственный способ уговорить себя не расплакаться прямо там, под чужим небом, в чужом городе, окруженной чужими людьми…

И снова я была в ловушке. Вновь мне было некуда бежать, ни от обстоятельств, ни от своих собственных чувств, которые разрывали меня изнутри, когда я слышала рядом его голос. Думаю, он все понял, едва взглянул на меня, когда обо мне спросила Шанталь…