Однажды в поле

– Леш, я заблудилась и застряла, – проревела Вера в трубку.

– Где ты находишься? – встревоженно спросил Леша.

– Не знаю! – истерично вскрикнула Вера.

– Так, не кричи! Успокойся и расскажи, что ты сейчас видишь? Есть какие-нибудь знаки? Ты на карте вообще смотрела?

Вера захлюпала носом.

– Я посреди поля, здесь везде грязь, машина стоит как вкопанная

– Как ты оказалась в поле? – спросил Леша.

– Я смотрела маршрут, он мне показывал, что можно срезать через лес, потом я выехала в поле и застряла! – снова расплакалась Вера.

– А на карте что?

– Не знаю! Это место никак не называется!

– Быть такого не может! А рядом что?

– Ну, тут в нескольких километрах поселок Поповка, мне туда и надо было, но до нее еще километров сорок!

– Не знаю, где это…Ладно, я попробую отпроситься и приеду за тобой, пришли мне координаты, и успокойся, слышишь?

– Хорошо, – на этот раз тихо ответила Вера, по-прежнему хлюпая носом.

Вера села в машину и оглянулась на заднее сидение, откуда на нее грустно смотрел торт, которому, видимо, не суждено сегодня доехать до заказчика. В очередной раз зазвонил телефон, но отвечать она не стала. Что ей сказать милой женщине, которая заказала у нее торт на юбилей своей матери?

Вера повернула ключ: двигатель загудел, машина затряслась, но колеса по-прежнему безнадежно буксовали под толстым слоем грязи.

Вера посмотрела на голое поле, подняла глаза на холодное осеннее небо, потом обняла руками руль, уперлась в него лбом и снова разревелась.

– Бизнесвуман, блядь! – злобно бурчала она, обливая руль слезами. – Первый заказ и такая жопа!

Стук в боковое стекло заставил Веру вздрогнуть, она резко подняла голову и посмотрела в окно. Через стекло на нее смотрел светло-голубыми глазами старичок в серой фуфайке и кожаной кепке, в руках он держал плетеную корзину с красными плодами шиповника.

– Что, милая, застряла? – спросил добродушно старичок.

Вера опустила окно.

– Здравствуйте! Застряла, – ответила она, смахнув ладонью слезы с ресниц.

– А ты как тут оказалась? – спросил старичок.

– По делам ехала, хотела срезать через лес, – Вера кивнула головой в сторону леса. – Вот и срезала…

Старичок рассмеялся.

– Эх, вы, молодежь, все спешите куда-то, а жизнь она сама знает, где надо ускориться, а где остановиться. Значит, не надо тебе, милая, туда, куда ты спешила.

– Надо, дедушка, очень надо, заказ везу. Меня там люди ждут, а вы не знаете, далеко отсюда до поселка Поповка?

– О как тебя занесло! Далеко милая, это ты, наверное, не там свернула

Вера прикусила губу.

– А вы сами откуда? Вы здесь где-то живете недалеко?

– Да вон, – старичок вытянул руку вперед и показал пальцем на лесополосу. – Через поле на дорогу, а там за лесочком наша деревня начинается, Столбцы называется.

– Что-то не нашла я вашей деревни на карте, – ответила Вера.

– Хех, – улыбнулся старичок. – Оно и неудивительно

– А у вас там можно кого-нибудь попросить помочь машину вытолкать из трясины? – спросила Вера.

– С этим у нас беда, милая, в деревни нашей одни старики остались. Они не то что машину толкнуть не смогут, себя-то еле носят.

– Жаль, – сказала Вера.

Старичок потоптался на месте.

– Так, что ж делать теперь собираешься, милая?

Вера устало вздохнула:

– Буду ждать своего парня, он обещал через пару часов приехать

Старичок поднял глаза к небу и хитро прищурился:

– Скоро дождь пойдет, зачем тебе, милая, сидеть в машине? Замерзнешь. Пошли лучше к нам в деревню, мы тебя с моей старухой чаем угостим

Вера настороженно посмотрела по сторонам, держась руками за руль:

– Не знаю, как же машина? Вдруг кто-нибудь залезет в нее, пока меня нет?

Старичок снова рассмеялся:

– Милая моя, тут на несколько десятков километров ни души кроме нашей деревни, и ту еще надо постараться найти! А старики наши и водить-то не умеют

Вера вдруг почувствовала, как озябли ее руки и снова посмотрела по сторонам, будто ожидала кого-то увидеть.

– Хорошо, – ответила Вера. – А это правда не далеко? Не хотелось бы, чтобы мой парень долго искал меня

Старичок снова показал рукой вперед, и еще раз объяснил, что идти всего ничего.

Вера заперла машину и побрела следом за старичком, утопая кроссовками в грязи.

– Подождите, – вдруг сказала она. – Я торт возьму. Не пропадать же ему.

***

Они дошли до конца поля, свернули в лес, из леса вышли на проселочную дорогу, вдоль которой тянулось несколько стареньких избушек с покосившимися заборами.

С порога их встретила маленькая, но шустрая старушка с мутно-зелеными глазами и крючковатым носом, на самом кончике которого торчала темная бородавка.

В доме было тепло и приятно пахло жаренной картошкой, выпечкой и кислыми дрожжами.

– Это моя Анфиса Григорьевна, – сказал старичок.

– Здрасьте, это вам, – сказала Вера и поставила торт на стол. – А меня зовут Вера, ой! – воскликнула Вера, когда вдруг поняла, что не удосужилась узнать имени старика. – Как вас зовут?

– А я Тимофей Петрович, – сказал старик, снимая с себя фуфайку. – Давай, Анфиса, ставь чай!

– Чего чай-то? – возразила ему Анфиса Григорьевна. – Успеется чай, сначала надо гостю накормить, как следует. Это ж надо, какой торт красивый! – сказала Анфиса Григорьевна, рассматривая торт, покрытый голубой мастикой с белыми розами.

Вера заулыбалась.

– Неужели сама сделала? – спросила Анфиса Григорьевна.

– Сама, – улыбнулась Вера еще шире.

Анфиса Григорьевна подперла руками бока и повернулась к старичку:

– Значит, так, дед. Иди-ка ты позови Аглаю с Галкой, Романыча и Ивановну. В коем веке гость к нам пришел, да еще с таким тортом!

Вера растерянно переводила взгляд с Анфисы Григорьевны на Тимофеева Петровича, и не понимала, что они задумали.

– Это ты правильно придумала, Анфисушка, – сказал старичок, быстро натянул фуфайку и выбежал за дверь.

– Ты садись, милая, – сказала Анфиса Григорьевна. – Не бойся, народ у нас добрый, гостей любит. Ты уж извини, но нам, старикам, так не хватает общения с молодежью

Вера не нашла, что ответить, только кивнула головой, глядя, как Анфиса Григорьевна уже во всю хлопочет возле печи.

– Давайте я вам помогу, – сказала Вера.

– Сиди, милая, отдыхай. Мне только в радость похозяйничать

Пока Вера рассказывала историю о том, как везла заказ, как хотела срезать путь через лес, увязла в грязи посреди поля и заблудилась, из-под шустрых рук Анфисы Григорьевны стол заполнился разнообразными блюдами: пироги, сало, соленья, маринованные грибочки, котлеты, нарезанный арбуз, моченые яблоки и в центре стола огромная сковорода жаренной картошки.

От изобилия блюд и ароматов у Веры вопреки ее воле во рту побежала слюна и заурчал живот.

Скрипнула в дверь, в дом вошел Тимофей Петрович, из-за его спины на Веру уже смотрело несколько пар глаз. Следом за Тимофеем Петровичем в дом вошли три старушки. Высокая и тощая как жердь старушка по имени Аглая в цветастом платке и вязаном жилете поверх синего платья принесла с собой трехлитровую банку соленых помидоров; низкая пухленькая старушка по имени Галя в сером болоньевом плаще с облаком пышных фиолетовых волос держала перед собой маленькую кастрюльку, над которой клубился пар; третья старушка по имени Нина, она же Ивановна, прижимала к груди пакет с пирожками.

Не успели старушки войти в дом, как следом за ними появился худой, высокий старик. Он был настолько высоким, что, входя в дом, ему пришлось пригнуться. Старика звали Федор Романович, но все присутствующие звали его просто Романыч. Опираясь на трость, Романыч медленно проковылял к столу, и одарил Веру широкой улыбкой.

– Заходите, заходите, соседушки, – сказала Анфиса, появившись на пороге соседней комнаты с двумя стульями, которые держала за спинки.

Когда все расселись за столом, Анфиса Григорьевна сказала:

– Чего сидишь, дед? Неси свой компот!

Тимофей Петрович заулыбался, выскочил из-за стола и, ненадолго скрывшись в соседней комнате, вернулся к столу с трехлитровой банкой компота. По крайней мере, жидкость в банке выглядела как компот.

Пока Анфиса расставляла возле гостей тарелки, Вера не могла не заметить, что старики с большим любопытством рассматривают ее, заговорить ей было неловко, но каждый раз столкнувшись с кем-либо из них взглядом, она улыбалась, и старики улыбались в ответ.

Все происходящее казалось Вере по меньшей мере удивительным, она и представить не могла, что проведет день в компании незнакомых, но таких милых и доброжелательных стариков, и то, что они принимали ее как самого дорогого гостя казалось странным и немного пугало.

Улучив минутку, Вера, чтобы не смущать присутствующих, под столом отправила Леше сообщение, где рассказала о том, что находится в доме старичка, с которым познакомилась в поле, и выйдет сразу же, как только он приедет. В ответ Леша пожурил ее за беспечность и безответственность, особенно ему не понравилось, что она оставила машину в поле без присмотра, но Вера не стала оправдываться, если бы Леша сам мог увидеть этих безобидных одиноких стариков, у него бы язык не повернулся упрекать ее.

– Давай, дед, разливай компот! – скомандовала Анфиса.

Вера пригубила компот и с удивлением обнаружила, что компот и не компот вовсе, а вино.

Заметив реакцию Веры, старики дружно засмеялись.

– Пей, милая, – сказал Тимофей Петрович. – Это шампанское моего производства.

– Что вы! Мне нельзя, я за рулем!

– Да будет тебе! – вмешался Романыч. – Он же легкий, считай, что квас!

Старики закивала головой и потянули руки со стаканами в центр стола, чтобы чокнуться. Вера для приличия стукнулась со всеми стаканом, но решила, что пить больше не будет.

– Так вы здесь одни живете? – наконец решилась Вера расспросить стариков об их жизни.

– Совсем одни, милая, – ответил Тимофей Петрович.

– Я заметила, когда мы шли сюда, что кроме домов у вас тут больше ничего нет. То есть ни магазинов, ни административных зданий…

– Ничегошеньки! – перебил ее Романыч и рассек ладонью воздух. – Мы сами себе администрация! Петрович с Анфисой у нас за урожай и дрова ответственные, Аглая с Галиной – за живность, у них дома рядом. А мы с Ивановной за торговлю: корзины плетеные, ягоды, грибы, молоко. Все возим в город и продаем на рынке. Ну, и так, друг другу помогаем, считай, все общее

– Не тяжело вам все самим?

– Мы уж привыкли, – отозвалась до этого молчавшая Нина Ивановна.

– Дети у вас, наверное, в городе живут? Они вам помогают?

Старики резко притихли и все разом потупили глаза в стол.

– Нет у нас никого, милая, – ответила старушка по имени Галина с пышным облаком фиолетовых волос.

– Как так? – вырвалось у Веры, от растерянности она сделала несколько глотков из стакана и почувствовала, что немного захмелела.

– Были у нас дети, милая, – сказала Анфиса. – Теперь уж не осталось никого

Повисла неприятная пауза. Вера не знала, что ответить, она то поднимала глаза на стариков, то опускала в стол.

– Вижу, мы тебя совсем с толку сбили, милая, – прервал тишину Тимофей Петрович.

– Загадки тут нет, – добавила Анфиса Григорьевна. – Мы не всегда в этой деревни жили. Из Чернобыля мы перебрались после аварии. Сами мы, как видишь, живы-здоровы, а дети наши не выжили, слишком большая доза радиации была…

– Тогда многое скрывали, никто не писал про то, сколько в действительности людей погибло, а сколько детей! – вставила Аглая, растирая слезы по мокрым щекам.

– Мы и сами не такие старые, какими кажемся, это жизнь нас такими сделала, – добавила Галина.

– Эх… – грустно вздохнул Романыч. – Давно это было, теперь уж ничего не поделаешь. Жизнь все равно продолжается

– Это точно, – добавила Анфиса.

– Так, что-то у нашей гостьи стакан не пустеет! – сказал дед Романыч и поднял стакан, следом за ним подняли все присутствующие. – За детей! – сказал Романыч.

– До дна! – добавил Тимофей Петрович.

На этот раз у Веры не было никакого морального права отказаться от шампанского компота, и вместе с остальными она высушила свой стакан.

Разговор сменился на расспросы про жизнь Веры, старики единогласно поддерживали ее решение стать предпринимателем, даже заказали торт по случаю предстоящего юбилея Романыча.

Затем старики начали вспоминать свою жизнь, кто где работал, у кого какие случаи в жизни были, и все это перемежалось шутками, над которыми Вера неустанно смеялась.

Потом Тимофей Петрович притащил гармошку, и Аглая с Галей запели частушки. Незаметно гармонь оказалась в руках Романыч, и частушки сменились народными, некоторые из них Вера помнила еще с детства, и без стеснения подпевала старикам.

Лишь только в перерыве между песнями Вера вспомнила про телефон и увидела несколько пропущенных звонков от Леши.

***

– Ты где, черт возьми? Я уже полчаса стою возле твоей машины, а ты на телефон не отвечаешь! – кричал в трубку Леша.

– Прости меня, я не слышала звонка, – оправдывалась Вера, стоя на крыльце дома. – Все, я бегу!

Вера вошла в дом и, оказавшись в тепле, почувствовала, что опьянела.

– Спасибо большое за теплый прием, Тимофей Петрович и вам, Анфиса Григорьевна! Со всеми была счастлива познакомиться, но мне пора, меня ждут

– Приехал уже? – спросил Тимофей Петрович, развернувшись вполоборота.

Вера кивнула.

– Зови его к нам!

Вера затрясла ладонями:

– Не пойдет он, да нам еще машину вытаскивать

Тимофей Петрович встал и плотно придвинул стул к столу.

– Так, Романыч, вставай, пойдем машину из грязи выкапывать. Ишь ты чего удумала! Не женская это работа!

– Но вы же говорили…

Тимофей Петрович махнул рукой.

Романыч, который еле передвигался с тросточкой, вдруг подскочил, резво натянул свою фуфайку и выскочил следом за Тимофеем Петровичем.

– Подождите, я с вами! – бросилась за ними Вера, но Анфиса Григорьевна уже тащила ее за руку обратно к столу.

– Пускай, милая, мужчины сами разберутся. Никуда не денется твой милок

Вере не сиделось на месте, но всякий раз, когда она порывалась пойти в поле, женщины засыпали ее вопросами, и она невольно втягивалась в дискуссию. Так прошло полчаса, затем еще полчаса, и чем дольше, тем явнее Вера понимала, что язык ее стал тяжелым, ноги ватными, а руки непослушными.

Наконец скрипнула дверь, и в дом вошли Тимофей Петрович, Романыч и Леша. У всех руки грязные по самые локти, но лица довольные. Вера даже не сразу поверила, что ее Леша улыбается и жмет руки обоим старикам.

– Верочка, не парень у тебя, а настоящий богатырь! Мы с Романычем ему и не нужны были, он бы и без нас машину вытащил! – восторженно сказал Тимофей Петрович.

– Это большое преувеличение, если бы не вы, мы бы с Веркой всю ночь возились, уж сильно увязли колеса

Романыч похлопал Лешу по плечу, скинул фуфайку, которую бросил на лавке у двери, и как прежде хромой походкой направился к умывальнику.

– Вот и славно! – сказала Анфиса Григорьевна.

– Спасибо вам всем еще раз! Мы тогда поедем, – сказала Вера, глядя на Лешу. В ответ Леша кивнул.

– Куда же он в таком виде поедет? – взмахнула руками Анфиса. – Сейчас, милый, я воды нагрею, отмоешься.

Вера, зажатая с двух сторон Аглаей и Ниной Ивановной, снова встала, надеясь, что старушки дадут ей выйти из-за стола, но Аглая схватила Веру за руку и усадила на место.

– Правда, ничего страшного, дома отмоюсь, – возразил Леша.

Но Анфиса уже ставила на печь большой алюминиевый чан с водой:

– Ты не волнуйся, милый, вода быстро согреется. Что вам лишние полчаса? Лучше садись, перекуси на дорожку, небось и не ел ничего

Леша пробежал по столу голодными глазами и перевел взгляд на Веру. Вера еле заметно вздернула плечами. Тимофей Петрович уже тащил из комнаты стул.

– Садись, Алексей, никуда не опоздаете за полчаса, а пока иди руки помой, – сказал Тимофей Петрович и указал на умывальник возле двери.

Леша больше не стал спорить, он помыл руки, подошел к столу и сел рядом с Тимофеем Петровичем. Галина тут же сунула ему тарелку, в которую успела положить всего понемногу.

Незаметно за разговором со стариками прошел час, затем другой, также незаметно на улице совсем стемнело.

– Как же с вами хорошо, ребята! – сказал Романыч.

– Да, столько радости для стариков! Уж первый час ночи, а все расходиться не хочется, – хихикнула Галина.

– Как первый час ночи? – воскликнула Вера и кинулась искать телефон на лавке.

– Быть такого не может! – сказал Леша и посмотрел на экран телефона. – И правда!

Леша машинально отодвинулся на стуле от стола и хотел подняться, когда Тимофей Петрович положил ему руку на ладонь:

– Погоди ты! Вы же на разных машинах приехали?

– Да…

– Получается машины-то у вас две?

– Ну, две

– Получается, что за рулем может быть кто-то один, Верочке уж, боюсь, за руль нельзя, – улыбнулся Тимофей Петрович и посмотрел на Веру, глаза которой сияли пьяным блеском.

Леша в ответ растерянно кивнул.

– Вот я и подумал, что накладно будем вам еще раз ехать к нам за машиной, за один раз обе-то не увезешь, оставайтесь-ка вы, ребята, на ночь. Завтра с утра встанете оба трезвые как стеклышки и поедете с Богом.

– Никак нельзя, Тимофей Петрович, Леше нужно завтра на работе быть, – запричитала Вера.

– Так ведь суббота завтра! – воскликнула Анфиса Григорьевна.

– Ой, и правда, – ответила Вера растерянно.

Леша и Вера напряженно смотрели друг на друга, у обоих на лицах читалось сомнение, старики тем временем молча переглядывались, будто выжидали оглашения важного решения. Первым не выдержал тишины Романыч:

– В самом деле, Алексей, ты ж даже не попробовал Тимофеева компота!

Леша еще раз посмотрел на Веру. Вера заулыбалась и одобрительно кивнула. Леша махнул рукой:

– Так и быть!

Старики дружно засмеялись, и Тимофей Петрович, преисполненный радости, несколько раз хлопнул Лешу по плечу:

– Давай, Романыч, наливай ему компота!

Одного стакана хватила сполна, чтобы Леша захмелел, а от второго почувствовал себя так, как будто все тело наполнилось свинцом, особенно веки, которые то и дело закрывались. В этом состоянии он уже не различал, кто еще сидит за столом, кто ушел домой, не заметил он, и как они вместе с Верой оказались в соседней комнате в одной кровати.

– Вера, – прошептал он из последних сил, но Вера не отзывалась, она крепко спала.

Наконец Леша сдался под тяжестью свинцовых век и мгновенно провалился в сон.

***

Вера неожиданно проснулась, даже не открывая глаз, она чувствовала, что в соседней комнате горит свет. Ужасно хотелось пить, но на то, чтобы подняться или повернуться совершенно не было сил, голова словно прилипла к подушке и ужасно болела.

Из соседней комнаты доносились тихие голоса, кому они принадлежат, она не различала:

– Компот твой всегда действует, димедрол?

– С девчонкой что делать-то будем? Отпустим или того?

– А если найдет?

– Не найдет, обратно еще никто не возвращался

– Рано еще, подождем, а то парень больно крепкий. Вы обе берите его за руки, ты, Анфиса, ноги аккуратно спусти с кровати

– Романыч, отгони машину и в болото ее

– Потом в погреб и на цепь его

«Потом в погреб и на цепь его» – сознание Веры уловило обрывок фразы, но переварить значение слов оно было не в состоянии. Слова растворились в забвении, и Вера снова забылась сном.

***

Когда Вера открыла глаза, Леши рядом не было. В доме пахло блинами. Вера поднялась с кровати и вышла из комнаты. На кухне, где вчера так весело прошел вечер, никого не было. Вера остановилась возле умывальника, открыла кран, набрала полные ладони холодной воды и плеснула на лицо.

Анфису Григорьевну и Тимофея Петровича она нашла во дворе. Они сидели на лавке за деревянным столом и в две руки шинковали капусту, которую складывали в алюминиевый таз.

– А, проснулась! – радостно воскликнул Тимофей Петрович.

– Доброе утро, – ответила Вера и посмотрела по сторонам. – А где Леша?

Анфиса Григорьевна опустила руки в чашку с водой и вытерла их об фартук.

– Пойдем, милая, я тебе завтрак сделаю, – сказала она и вышла из-за стола.

– Где Леша? – снова спросила Вера настороженно.

Анфиса Григорьевна оглянулась на Тимофея Петровича.

– Так уехал он, просил передать, чтобы ты не переживала. Кто-то по телефону с утра вызвал его, он и поехал, тебя хотел разбудить, да мы не дали

– А куда он поехал? Не сказал? – спросила Вера уже спокойно.

Анфиса молча развела руками.

– А машина? – снова настороженно спросила Вера.

– За двором твоя машина, милая, – ответила Анфиса Григорьевна. – Да ты не стой раздетая на улице, простынешь. Пойдем в дом, позавтракаешь, мы-то с дедом уже давно поели, а то составили бы тебе компанию

Вера послушно прошла в дом.

– Где мои вещи? – сходу спросила она.

– Посмотри на крючках, – ответила Анфиса, наливая из ведра воду в чайник.

Вера подошла к вешалке с крючками, на одном из них висела ее куртка и сумка. Вера поспешно натянула куртку, мельком заглянула в сумку, убедилась, что телефон на месте, и сунула ноги в кроссовки.

– Анфиса Григорьевна, спасибо за все, но завтракать я не буду, мне действительно пора, – сказала Вера как можно серьезнее.

Анфиса Григорьевна возражать не стала:

– Ну что ж, милая, – ответила она. – Езжай с Богом, дорогу-то найдешь?

Вера кивнула.

***

За двором стояла только ее машина.

Обнявшись на прощание со стариками, Вера села в машину. Отъехав от двора, Вера оглянулась, Анфиса Григорьевна и Тимофей Петрович махали ей руками.

Вера выехала на дорогу и сразу же потянулась к сумке за телефоном, от Леши не было ни звонков, ни сообщений. Это было странно.

– Абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети, – сообщил ей голос оператора, когда она набрала его номер.

Определенно, это было очень странно. Завидев впереди асфальт, Вера вдавила педаль газа и понеслась.

***

Старики прошли в дальнюю часть двора, где заканчивались ухоженные грядки, и начинались столбы высокого сухого сорняка, прошли сквозь сорняк и остановились возле горки, сложенной из крупных камней и осколков кирпичей.

Первой за работу принялась Анфиса Григорьевна – она подняла камень и бросила его в сторону, ее примеру последовали остальные старухи, пока под слоем камней, в земле, не показалась железная дверь с большим замком.

Тимофей Петрович опустился на колени, достал ключ из кармана своей фуфайки, вставил ключ в замок и оглянулся на Романыча, который уже держал ружье на вытянутой руке. Старики переглянулись и кивнули друг другу, после чего Тимофей Петрович несколько раз повернул ключ в замке.

Из открытой двери послышался лязг цепи и мычание.

Тимофей Петрович на коленках развернулся спиной к погребу и опустил ногу на лестницу. Опустившись на несколько ступеней, он принял из рук Анфисы Григорьевны фонарь. Следом за Тимофеем Петровичем опустился Романыч с ружьем.

Когда они оказались на дне сырого погреба, Тимофей Петрович посветил фонарем по углам. В правом углу на полу сидел абсолютно голый Леша.

Леша попытался встать, но кандалы на ногах держали его на месте. Руки его были крепко связаны бечевкой, рот заклеен скотчем, на шее поводок, от которого тянулась массивная цепь. Леша смотрел на стариков широкими испуганными глазами, и в тщетных попытках крикнуть из его носа потекли сопли, а на шее вздулись вены.

Старики с жалостью посмотрели на Лешу и двинулись вглубь. Когда оба уперлись в стену, Тимофей Петрович направил свет фонаря на железную дверь.

– Отходи, Романыч, – сказала Тимофей Петрович.

Романыч отошел на несколько шагов назад и направил ружье на дверь.

Тимофей Петрович вставил в замок ключ, подпер плечом дверь, провернул ключ в замке, слегка приоткрыл дверь и отскочил в сторону.

– Наверх! – скомандовал Тимофей Петрович.

Оба старика бросились к лестнице и, пыхтя, быстро вскарабкивались по ступеням. Старухи тянули свои руки, чтобы поскорее вытащить Тимофея Петровича и Романыча наверх.

Оказавшись снаружи, старики легли на живот вокруг проема в погреб и смотрели вниз. Железная дверь с грохотом открылась, послышался рык и скрежет когтей, за которым последовало неистовое мычание Леши.

Затаив дыхание, старики наблюдали, как на свет выползает существо. Горбатое, с длинными спутанными волосами оно рычало и медленно передвигалось на четвереньках, затем существо остановилось, потопталось на месте и резко задрало голову вверх.

Старики не вздрогнули и не шелохнулись, хотя видели перед собой лицо монстра: глазные яблоки без зрачков, вместо носа две дыры, расцарапанные щеки с кожными наростами, похожими на лопнувшие волдыри, перекошенный рот, в уголке которого висела густая нить слюны.