скачать книгу бесплатно
– Началось! – напомнила о себе мачеха, прикрыв за собою дверь библиотеки. – Ну же, порази нас восхитительным известием.
Я с трудом сдержалась, чтобы не закатить глаза. После того как она рассказала нам о своём поступке многолетней давности, её как будто подменили. Найрита стала взвинченной, неугомонной. Наши хорошие отношения тут же покатились по наклонной и вскоре разлетелись на тысячи осколков. Мне иногда казалось, что она специально говорила гадости и подначивала, намерено пыталась меня задеть. Ей будто хотелось услышать моё отношение к её поступку. Но я не собиралась высказаться.
– Отец, – произнесла спокойно, вновь уговаривая себя пропускать слова мачехи мимо ушей. Хотя бы ради папы. – Я вчера случайно увиделась с графом Фаргосом.
– Он тебе угрожал? – подался вперёд папа.
Глубокий вдох.
«Тише, Лисая, тише. Нужно раскрыть правду аккуратно».
– Мы разговаривали. Он задавал вопросы.
– Какие? – поинтересовалась Найрита.
Почему она ещё не поняла, что для меня её больше нет? Неужели сложно принять моё решение и отпустить?
– Я сама не поняла, как так произошло. И согласия именно на этот вопрос не давала. Он меня не принуждал, но…
Как сложно!
Я резко выдохнула и показала папе серьгу. Почему нельзя провалиться сквозь землю? Не его лице отразилась смесь непонимания и испуга, а также разочарования. Мной…
– Как же граф расстроится через несколько месяцев, – поражённо заметила мачеха.
– Найрита, хватит! – рассердился отец и поднялся. – Я не нуждаюсь в твоём мнении. Иди займись детьми!
Она побелела, отшатнулась. Я специально отвернулась, чтобы не заметить затаившуюся злость в глазах. Вскоре хлопнула дверь библиотеки. Мы остались одни.
– Прости, отец. Мне не хотелось тебя огорчать.
Он подошёл и похлопал меня по плечу. Папа редко проявлял свои чувства, обычно был отстранён и терпелив, но сейчас… Я почувствовала поддержку. Всегда знала, что он не оставит в беде, поможет всеми силами, сделает всё от него зависящее, и в который раз убедилась в этом.
– Граф Фаргос сказал прибыть к нему в полдень.
– Тогда надень что-нибудь невзрачное. Нам предстоит сложная встреча.
И он не ошибся. Едва увидев дом Фаргос, я осознала, что его хозяин не станет размениваться по мелочам. Всё или ничего! Сейчас или никогда.
Трёхэтажное здание находилось в отдалении от остальных и выглядело жутковато. Тёмное, устрашающее массивностью камней, из которых было построено, и чернотой окон. Жизнь будто обошла его стороной. Казалось, внутри пусто и холодно, мебель в чехлах, в углах застыла паутина, а на верхних этажах гуляет ветер.
– Он не согласится, – озвучила я свою догадку, едва вышла из нанятого отцом недорогого экипажа.
Папа тоже осмотрел дом и двинулся вперёд. Решительный и собранный. Мне вдруг стало страшно. Да, я часть его семьи, родная дочь, плоть и кровь, но разве стоит ради человека, с которым навсегда попрощаешься через четыре месяца, навлекать на себя гнев графа?
– Отец, только не горячись, – зашептала я, когда мы остановились у двустворчатых дверей. – Это я совершила ошибку, когда нанесла татуировку. Прошу, не сделай так, чтобы тебе пришлось за неё расплачиваться. Хорошо?
– Нет. Я не позволю превратить свою дочь в лифару! – в сердцах воскликнул он и повернулся к человеку, открывшему нам дверь.
– И как вы этому воспрепятствуете?
Граф!.. С лица схлынула кровь от одного вида Агфара, одетого в домашний костюм в мелкую клеточку. Волосы ровно уложены. Во взгляде непоколебимая уверенность. Мне стало не по себе от возможного исхода предстоящего разговора. Ох, лучше бы я не делилась с отцом. Приехала бы сюда сама, попыталась поговорить и…
«В твоём случае лифара – статус принадлежности. Отныне ты принадлежишь мне», – вспомнились слова графа.
Он ни за что не отступит!
Глава 6
Воспитанные девушки должны быть скромными, покорными, стыдливыми, внимательными, замкнутыми…
Видимо, я невоспитанная! И притворяться в обществе заносчивого графа не собиралась. Я стояла рядом с отцом в центре гостиной и с гордо поднятой головой смотрела на Агфара. Молчала. Поражалась большинству сказанных им слов и всецело доверяла отцу.
– Я услышал вас, милорд, однако своего согласия не дам. – Папа был строг и непреклонен. Он отказался присесть, решил провести разговор стоя, а не в дружелюбной обстановке за чашечкой чая или в деловой, расположившись в кабинете с собеседником друг напротив друга. Будто уже готовился уйти. Поставить точку и покинуть дом неприятного нам человека.
– Видимо, вы не знаете многих нюансов, – заметил Агфар, устроившись в кресле. – Вашего согласия не требуется.
– Граф Фаргос, вы не сделаете из моей дочери девочку на побегушках!
– Лифару, вы хотели сказать?
– Нет, я верно выразился. Женитьба на Лисае в ваши планы не входит.
Агфар перевёл на меня колкий взгляд, пытаясь понять, рассказала я дословно наш разговор или нет.
– Отчего же не входит? – делано изумился граф. – Я очень заинтересован вашей дочерью. Она покорила меня до глубины души.
Отец тяжело вздохнул.
– Восемь месяцев назад вы уже пытались взять её в супруги. Я не знаю многих деталей благословлённых Безгласыми или Айной браков, но понимаю, что если не получилось раз, то не выйдет и второй. Вы были оскорблены. Вас задела неудача. Вероятно, сейчас вы жаждете мести и хотите выместить её на моей дочери. Прошу, не надо. Хватит с неё ударов судьбы.
– Отец, – на грани слышимости выдохнула я, не желая кому попало рассказывать тайну нашей семьи.
– Вы были правы, Эдвард, когда говорили, что не знаете деталей. Замечу, очень важных. Поэтому объясню как можно более доступно. Выбор, сделанный с помощью эши, оспорить нельзя, – сказал Агфар и вновь посмотрел на меня.
Я же не собиралась опускать взгляд. Держалась ровно, не выдавала своих эмоций, ощущая себя каменным изваянием. Никак не реагировала на высказываемые здесь фразы, хотя внутренне сжималась от каждого слова.
– Если бы ваша дочь не хотела, если бы мои помыслы были нечисты, если бы сама эши отвергла её как возможную пару, то серьга не удержалась бы на ухе Лисаи и мгновения. Потому по законам Аспала она со вчерашнего вечера принадлежит мне. Я её опекун до момента, пока не возьму в жёны. И как я уже сказал в самом начале нашего разговора, вы можете доставить её вещи сегодня вечером. Она останется жить здесь. Нанятая компаньонка с хорошей рекомендацией вскоре прибудет.
Отец злился. Я слышала его тяжёлое дыхание, будто он сдерживался и не перебивал Агфара только потому, что перед ним не торговец кожей или шёлком. Это граф! Да, он не король и не принц, но всё-таки человек, в руках которого власть.
– Лисая обещана в служение Айне. В день своего совершеннолетия она должна отправиться на восток и отречься от связей с внешним миром.
– Повторюсь, Эдвард, отныне это мне решать.
– Граф Фаргос, вы не вправе забрать у них ту, что предназначена им уже с малых лет.
Меня окатило холодом. Оговорился!
Я натянула улыбку, едва мужчина вновь встретился со мной взглядом. Изучающим, чуточку заинтересованным. Мне не показалось?
– Это решать мне, – без звучавшего на протяжении всего диалога напора произнёс граф. – Выбор эши сделан. Лисая моя.
«Может, Агфар уже полностью прогнил?» – подумала я, в то время как папа с не присущей ему горячностью вновь начал возмущаться и опровергать права графа. Попыталась вспомнить, чем пах мужчина вчера и не несло ли от него дикой вонью. Наверное, пользовался дорогими духами. Вон и на шее из-под воротничка виднелось чёрное пятнышко – явное доказательство внутреннего разложения.
– Лисая, – развеял мои мысли опустошённый голос отца. Он вдруг обнял меня крепко-крепко. Я на миг растерялась, впервые встретив в нём подобную нежность, как вдруг услышала тихое:
– Я оспорю, обращусь в суд. Крепись, дочка.
Но стоило ему дёрнуться назад, как я прижалась к нему в ответ. Ещё по прибытии сюда поняла, что из разговора не выйдет толка, потому уже знала, как хочу поступить.
– Можно сбежать?
– Сообщу Фрэду, – дал он согласие и отстранился.
А после отец ушёл, попросив графа лично провести его. Я слышала удаляющиеся шаги отца. Стояла, будто вкопанная, и теперь смотрела вниз, не смея поднять глаза. Прощалась…
Вскоре сзади еле уловимо заскрипели половицы. Я не шевельнулась, понимая, что в гостиную вернулся Агфар, и даже не проследила за ним взглядом, когда он проходил мимо. Продолжала гипнотизировать резную ножку кресла. Мои эмоции притихли, затаились. Внутри чувствовалась пустота.
Мужчина остановился возле небольшого столика у камина. Зазвенел хрусталь. Граф наполнил бокал, отпил, продолжая нарушать тишину.
– Иди. Молли проводит тебя в комнату.
Я подняла глаза.
– Не упивайтесь победой раньше времени, милорд.
Граф повертел в руке бокал и отставил обратно на поднос.
– Увы, для победы нужно сражение, а для сражения необходим противник, – заметил он, намекая на мою ничтожность. – Ступай.
Слова о том, что он нажил себе врага и боя теперь не избежать, уже вертелись на языке. Однако я смолчала. С одной стороны, ничто не ранит больнее, чем удар в спину от девушки, которую не воспринимаешь всерьёз и не считаешь способной взять в руки нож. А с другой – Агфар прав. Сражения нет и не будет, так как я не собираюсь в нём участвовать, хотя невольно стала его противником. Зачем тратить последние крохи жизни на бессмысленную борьбу? Я лучше убегу к дядюшке Фрэду и сполна наслажусь отведённым мне временем, чем проведу хотя бы один день в компании этого надменного типа.
– Хорошего вам дня, милорд, – поклонилась я и отступила к двери.
«Надеюсь, он последний, когда мы с вами видимся».
Тянуло отправиться за отцом. Выбежать на улицу, остановить, забраться к нему в экипаж и покинуть этот мрачный дом. Забыть о переполняющей его тишине. Выкинуть из памяти серость стен и резко контрастирующие пятна белого света на полу, а также множество тёмных углов и взирающих свысока мужчин на картинках. Вот только слова графа не имели второго дна. Моя свобода теперь в его руках.
Я шла за служанкой и смотрела ей в спину. Видела, насколько она напряжена, но была полностью погружена в собственные мысли. Вытесняла из памяти недавний разговор. Искореняла чувство гадливости.
Зачем графу было врать, что я хотела стать его лифарой? Он даже бровью не повёл, когда говорил о своих чистых помыслах и выборе самой эши. Это ведь не так! Агфар что-то задумал. А дар Айны не может иметь своей воли и всецело подчиняется хозяину. Особенно такому человеку. Иначе чёрная овчарка с тлеющими угольками глаз не лежала бы спокойно у входа в гостиную.
Я едва не застонала, когда мы дошли до широкой лестницы. Посмотрела на парадную дверь. Подавила порыв броситься к ней и вырваться на свободу, а не покорно шагать в свою будущую клетку.
Да, всё-таки эши – проклятие. Почему все супружеские пары не могут быть такими, как мой отец и мачеха? Нет дара – нет проблем. Они без опаски, даже не являясь друг другу парой, могут заводить детей, рука об руку шагать вперёд и не опасаться будущего, в котором придётся потерять любимого.
Эх, не самый лучший пример.
С самого появления в нашем доме Найриты я воспринимала её как родную мать. Слушалась, делилась секретами, бежала к ней за советом. А также рассказывала о своих страхах.
С каждым годом мой белый знак потоков становился всё бледнее. Я то радовалась, то билась в истерике. А о знаке пары и говорить нечего. Он с некоторых пор вообще перестал появляться даже на мой день рождения. Найрита выдвинула предположение, что всему виной постепенное уменьшение количества эши, из-за чего и тускнела татуировка. Я же поверила, нет, даже с радостью приняла её ложь за правду.
А едва мне исполнилось восемнадцать, я пришла к мачехе с радостной вестью: знак на запястье полностью исчез. Поделилась предположением, что в итоге смогу без опаски выйти замуж. Помню, как восхищалась новыми возможностями: прожить до старости, найти любимого человека, увидеть внуков…
Но наш разговор услышал отец.
– Дар Айны навечно с тобой, дочка, – произнёс тогда он и спросил: – Откуда у тебя появились такие мысли?
Слово за слово – и вскрылась правда. Найрита, мать семерых детей, выносливая и довольно строгая женщина, в тот день разрыдалась у папиных ног. А я увидела её другими глазами. Встала тростинкой возле окна, готовая сломаться от малейшего дуновения ветра, и неотрывно смотрела на женщину, которую некогда считала хоть не родной, но матерью. А в голове крутилась мысль: «Обменяла, как скотину на рынке…»
Предательство бьёт в самое сердце. Оно оставляет раны, которые часто гноятся и кровоточат. А также ломает и меняет человека, убивает светлые чувства, разрывает душу, гнёт к земле даже самого сильного человека. Но я всегда была слаба.
Тогда, в день моего восемнадцатилетия, мне показалось, что весь мир от меня отвернулся. Теперь же я придерживалась другого мнения. Это не он, а я! Отгородилась, закрылась на тысячу замков, уничтожила малейшую возможность достучаться до себя.
Я усмехнулась, поднявшись на ещё одну ступень в доме Агфара. Мир на самом деле прекрасен, но многие личности в нём с гнильцой, будь то Найрита или граф Фаргос. От таких стоит держаться подальше и не иметь никаких общих дел, чтобы в один прекрасный момент снова не начать замуровываться за высокими неприступными стенами после очередного удара в спину.
– Молли, зайди ко мне, – вырвал меня из раздумий женский голос, прозвучавший из комнаты с настежь открытой дверью. – И гостью нашу приведи.
Служанка обернулась, поманила меня за собой. Не ожидая ничего хорошего, я преодолела последние ступени и зашла в просторные, выбивающиеся из интерьера этого дома покои. Всё яркое, светлое, без единого тёмного элемента. Белое и золотое. Мягкая софа, струящийся прозрачный балдахин над широкой кроватью, ковёр с высоким ворсом и витающий здесь запах лаванды. Я будто попала в другой мир.
– Лисая, – с улыбкой на устах произнесла графиня и взмахом руки остановила горничную, которая расчёсывала ей волосы. – Ступайте, подождите в коридоре.
Обе служанки поспешно удалились. А едва закрылась дверь, как выражение лица женщины изменилось, явив мне истинное отношение жены к лифаре.
И немудрено, ведь ей уже нашли замену. Я – невеста, которую приберегли на потом. Притом что супруга ещё ходит, дышит и, судя по отсутствию живота, пока не в положении. Пять лет… или десять. Обычно титулованные люди заключали сделки перед бракосочетанием, и суть их зависела от того, обладает ли девушка даром. Если из богатой семьи, то отец в ответ приплачивал немалую сумму, чтобы отсрочить смерть своей дочери на как можно более долгий срок. В ином случае платили только женихи. Девушки, не обладающие эши, которых не нужно беречь… Они как бабочки-однодневки. Забеременели, выносили и умерли, родив породистое потомство. Правда, если мать и отец с даром Айны, то и эши у ребёнка больше, и перспективы у него выше.
– Доброго дня, миледи, – вспомнила я о манерах и сделала неглубокий поклон.
– Лисая, – недовольно произнесла графиня и поднялась.
Она даже в домашнем халате смотрелась величественно. Перекинутые через плечо светлые волосы доставали до бёдер. Они частично прикрывали высокую грудь и стройную талию, подчёркнутую поясом.
Женщина скользнула по мне оценивающим взглядом. Задержалась на обуви, руках, лице и осталась довольна увиденным.
Моё чёрное в серую крапинку платье уступало даже халату графини. Волосы заплетены в косу и уложены в тугой пучок. На ногах лёгкие сапожки на тонкой подошве. Под глазами ещё остались тени после недосыпа, а губы были покусаны и обветрены из-за недавнего волнения перед предстоящей встречей с Агфаром.
– Хм, миленько, – сделала она заключение, вряд ли придя именно к такому выводу.
– Вы тоже очень красивы.
Графиня вспыхнула, наигранно улыбнулась и направилась к платяному шкафу. Открыла его, провела рукой по одному из висевших там нарядов.
– Ты здесь на птичьих правах, Лисая, – голос стал мягче, угодливее. – Потому знай своё место и держи язык за зубами.
– Вы позвали меня только ради этого, миледи?
Наверное, стоило ей посочувствовать. Её гордость задета больше, чем моя. И в другой ситуации я постаралась бы сделать всё возможное, чтобы показать, что не представляю угрозы и не стремлюсь занять её место. Но всё слишком сложно. Это враждебный для меня мир богатых людей, где никто не нуждается в моём сочувствии.