Москвич с того света

– О, господи, спаси – в ужасе баба Тася начала креститься. А Антоновна продолжила свой рассказ:

– Я с утра бегом в церковь, свечку поставила, и на кладбище. Батюшки, а там такое… Ограда сломана, цветы все помяты, крест набок завален! Я подумала, что ж за вандалы-то? А дед мой все во сне ко мне приходит и жалуется – сперли гроб-то, не по-людски без него, мол.

– Ты бы, Антоновна, в милицию сходила.

– Да что ты? Чтоб меня там приняли за сумасшедшую и в больницу отправили? Кто мне поверит? Я вон дочке и зятю пожаловалась, так зять сказал, что, мол, от горя и одиночества бабушка наша того!

Антоновна опять всхлипнула и протерла глаза платочком.

– Да, ну и дела. – баба Тася задумчиво протянула. Надо бы и мне тоже сходить на кладбище, навестить всех, да посмотреть, что там, да как.

Дальше бабульки перевели разговор на тему престольных праздников, в какие определенные дни стоит навещать усопших, а в какие не стоит. Олег уже не слушал их, его не покидали мысли о том, что надо бы этим всем серьезно заняться. Ну не мог же, в самом деле, весь Энжинск сойти с ума. Конечно, случаи массового психоза были в истории, и в школе МВД эту тему затрагивали, но что бы это произошло, должны все-таки быть какие-то предшествующие события. Но Энжинск жил своей тихой жизнью, и ничего глобального не происходило. И вот теперь все нарушилось, заявлений от граждан много, поэтому придется разбираться. Одна мысль о том, что ночью придется сидеть на кладбище, в засаде, вызывала у Олега паническое состояние. А идти придется.

Накануне Олег приготовил теплый свитер, чтоб надеть его под спортивный костюм, шерстяные носки, чтобы ноги в кедах не замерзли. Ночи уже стали прохладными, и не хватало только простудиться, и слечь. Ребята сразу посоветовали ему взять с собой водки и граненную стопку. Можно, конечно, и стакан, но Олег не употреблял спиртное, разве полбокала шампанского мог позволить себе на праздники.

В кладбищенской каптёрке сидел полу-трезвый охранник, он же сторож, дед Василий. Ко всему, что вокруг происходит, он был равнодушен, вопросов не задавал. На небольшом столике стояла початая бутылка водки, а рядом на грязном блюдце лежали вяленные пескарики.

– Такую рыбку надо под пиво, дядь Вась, – пошутил Олег, заходя в каптерку.

– А есть? – отозвался дед Василий. В глазах его проявился живой интерес.

– Ага, тебе сейчас только «ерша» хватануть, так и отрубишься – сказал Олег.

– А я и без него отрублюсь.

– Не боишься спать-то?

– Живых бояться надо, а здесь все тихо, я уже привык давно.

Олег показал сторожу удостоверение.

– Не против, я тут тебе компанию составлю на ночь.

– Да за ради бога, вот «топчанчик» свободный.

– Нет, я не спать сюда пришел.

– Ловишь кого?

– Пока не знаю, может и ловить придется. Не слыхал ничего про вандалов, которые воруют с могил?

– Да нет, ничего такого в моих владениях не слышал.

– А вот у людей с могил их родных пропадают венки дорогие, цветы, даже оградки.

– Нет, ничего не слышал – и он налил себе водки. – Твое здоровье!

Олег подумал, что даже если дядя Вася что-то знает, он ничего не расскажет, хоть убей. Народ с кладбища потихоньку расходился. Днем было несколько похорон. Родственники еще какое-то время стояли возле могил, поправляли венки, букеты. А потом молча двигались к выходу. То тут, то там раздавались рыдания, от такой обстановки по коже Олега то и дело пробегали мурашки.

Дядя Вася невозмутимо грыз свою вяленую рыбку, выпивал очередную порцию водочки, и снова грыз рыбку.

Олег дважды обошел кладбище, как и проложено сторожу, но ничего особенного не увидел.

Он сидел у стола и писал отчет, когда дверь распахнулась и в каптерку зашли трое мужиков. Они с грохотом поставили лопаты в угол, и один из них спросил:

– Вась. Чего ученика взял, что ли?

– Да я студент, вот подработать хочу – приветливо отозвался Олег.

– Ну давай студент, подрабатывай, только много не пей – напутствовал Олега один из мужиков. – А то заработаешь вместо деньжат цирроз печени! Ну пока, мы ушли, калитку входную захлопнем.

– Все что ли? – спросил дядя Вася.

– Вроде – ответил Олег.

– Ну и ладно – дядя Вася лег на свою кушетку и через минуту захрапел.

Олег немного подождал и снова пошел на обход. С собой, на всякий случай, прихватил «маленькую», заранее купленную по совету Никитича. Алкоголем не увлекался, можно сказать и вовсе не пил. Ну, бокал шампанского в Новый год, или рюмочку водки на праздник – так ведь разве это питье! Но здесь был другой случай. Во-первых, по ночам уже было довольно холодно, во-вторых сама обстановка наводила легкий ужас. Ночь, кладбище, темень, запах сырой земли и звенящая тишина.

Выхватывая светом фонарика тропинку под ногами, Олег медленно шел вперед. Периодически приходилось подглядывать в чертеж кладбища, этот план он нарисовал сам, чтобы не заблудиться. В голове была только одна мысль – «господи, тихо тут, как на кладбище!». Согласно плана, Олег уже дошел до ворот, посветил фонарем – все правильно, теперь по соседнему ряду обратно. Он старался не думать ни о страхе, ни о смысле жизни, он твердо знал одно – он сотрудник милиции – к нему обращаются за помощью, и он должен выяснить, что же на самом деле происходит. Чувство долга было превыше всяких страхов, у него есть задание, и он должен его выполнить. Вскоре он понял, что дорожка в обратную сторону получается гораздо длиннее, наверное, благодаря изгибу, который четко был виден на плане. Почувствовав лязг собственных зубов, он вдруг понял, что замерз. Ну, не от страха же дрожь пошла, конечно замерз, так вот и заболеть можно ненароком. И тут Олег вспомнил про «малька» в кармане и граненый стакан во втором. В темноте он разглядел небольшую скамеечку, наспех сколоченную из подручных материалов, очевидно, родственниками кого-то из покоящихся рядом. Скамейка была не прочная, Олег присел на краешек, достал «мерзавчика», открыл и стал наливать водку в граненый стакан. Вдруг за его спиной раздался какой-то странный звуку, словно кто-то закопошился. Он оглянулся. Глаза его уже привыкли к темноте, и он увидел за собой свежевырытую могилу. Из недр могилы к нему тянулась грязная, костлявая дрожащая рука и охриплый скрипучий голос произнес:

– И мне налей, я замерзла тут.

Олег и вспомнить не мог, когда последний раз он так орал. Когда он резко вскочил, сработал механизм «качелей» – досточка, на которой он сидел была не закреплена, и естественно, другой ее конец подпрыгнул и треснул Олега по ноге. Он бежал, петляя между оградками, неизвестно в каком направлении, потеряв и дорожку, и фонарик, и план, и дико орал. Непонятно, какая сила привела его прямиком к каптерке. Он влетел вовнутрь, продолжая орать.

– Господи, что случилось-то? – испуганно вскочил дядя Вася – Что-о-о?

– Там, там, – и больше ничего не мог произнести Олег. Он только махал рукой куда-то на улицу, а второй рукой хватался за сторожа, как за спасителя.

– Ну, погодь, не ори, что там такое?

– Там мертвая из могилы вылезла-а-а – голос Олега сорвался на визг.

Дядя Вася схватил со стола бутылку, налил водку в стакан и буквально силком влил почти половину Олегу в рот. Олег поперхнулся, но проглотил и уставился на дядю Васю выпученными от ужаса глазами. Правда, орать перестал. Остаток водки сторож опрокинул в себя, выдохнул и занюхал рукавом. Олег обессиленно плюхнулся на табурет.

– Ну вот, отошел маленько, первое средство, я знаю – гордо произнес дядя Вася. – А теперь, расскажи, что там произошло.

Олег рассказал все сторожу.

– Вроде бы и не пил, опять же в милиции служишь, привидится же такое! Это у тебя, милок, с непривычки и от напряга, спать надо было ложиться, а не шляться среди могил.

– Я ведь не спать сюда пришел и не на спор. У меня такая работа.

– Ну, вот и поработал. Так и заикаться начнешь.

Как ни странно, но от водки Олег не только согрелся, но и перестал лязгать зубами. К нему вернулось самообладание и способность думать.

– А пойдемте вместе туда, все сами увидите – предложил он дяди Васе.

– Ну, пойдем, что ли. А найдешь?

– Найду, и потом там у меня должна валяться «маленькая», я ведь не успел выпить.

– Ну, вперед.

Олег понимал, что дядя Вася не горит желанием топать куда-то в темноту, поэтому обещанная водочка пересилит его нежелание идти. Сломанную скамеечку нашли быстро.

– Ну, и где тут могилу нашел, да еще и свежую? – проворчал сторож.

– Да вот – и дальше Олег замолчал. Сейчас он отчетливо увидел, что это не могила, а дренажная канава.

– Вот тут я присел, а скамейка, ломанная была, а оттуда, снизу – договорить он не успел, так как из канавы вновь послышалось какое-то шевеление. Олег отпрянул и почти прижался к старому сторожу.

– Что за чертовщина? – недоуменно протянул дядя Вася.

– Да вытащите же меня отсюда, мать вашу… – послышался скрипучий охрипший голос.

По краю ямы зашарила чья-то рука.

– Помогите!

– Тьфу, Танька, ты что-ли? – спросил дядя Вася и посветил фонариком в то место, откуда слышался голос и появилась рука.

– А то, кто же? – вновь проскрипел голос из канавы.

– Не боись, это Танька, она местная. Да, не боись ты, не мертвая она, живая, только пьяная в хлам – дядя Вася успокоил Олега.

Вдвоем они вытащили на поверхность тощую, синюшную фигуру, и втроем двинулись к сторожке. По пути Олег все-таки нашел «маленькую», которую так и не попробовал. В сторожке было относительно тепло, но женщина все равно тряслась, как осиновый лист. Дядя Вася налил ей для сугрева, а выпить она не могла, стакан прыгал у нее в руке, разбрызгивая водку по сторонам. Дядя Вася залпом выпил свою порцию, подошел к Татьяне, взял стакан, и только с третьего захода смог влить в нее содержимое. Олег свое выпил, но заговорить так и не смог. От пережитого страха язык во рту был будто свинцовый, и не слушался своего хозяина.

Первым заговорил дядя Вася:

– Ну и как тебя угораздило? Дура ты! Если бы не он – сторож кивнул в сторону Олега – каюк бы тебе был с петухами – к утру бы околела.

– На последних похоронах поминали какой-то самогонкой, крепкая, как падла, а из закуси были только кутья, да просвирка. Ну, вот меня и срубило. – Таня начала рассказывать.

– Я очухалась в яме, испугалась, думаю, ну все, живьем закопали. Спасибо, ребята, что вытащили. Пойду я, хреново мне, наверное, простыла еще. – Таня побрела к выходу, сгорбившись и кутаясь в платок.

Про таких, как Таня, говорят, что она без возраста. Никто не знал точно, сколько ей лет, хотя в своем кругу она было личностью известной. Она постоянно ошивалась на кладбище, некоторые из работников похоронного сервиса думали, что и живет она тоже там. По сути, так оно и было, хотя у Тани была своя комната в коммунальной общаге. Просто затесавшись среди родни покойных, она напивалась до чертиков, и отрубалась где придется. Ее находили то в склепе, то в сторожке, а то и среди могил. Таня была профессиональной плакальщицей. Она так жалобно и протяжно выла и рыдала на очередных похоронах, что ни у одного человека не было сомнений в искренней ее скорби по ушедшему близкому. На столь печальных мероприятиях вообще не принято спрашивать, кто к кому пришел. И тем более не принято прогонять кого-бы то ни было. Считается, что попрощаться с покойным может любой человек. Отрыдав свое, Таня обычно активно поминала усопшего вместе со всеми. Обычно, это делается прямо на месте. А дальше, если были силы, она умудрялась вместе со всеми проникнуть и в дом, на поминки. Это было большой удачей – и поесть можно и выпить. Но были и другие случаи. Два раза Таню разоблачали, прогоняли взашей, а один раз даже побили. Но она продолжала ходить на эти мероприятия, как на работу.

Андрей Савушкин пришел с работы домой пораньше. Он задумал еще два дня назад сделать Марине сюрприз. Прийти домой и самому сделать ужин. Захотелось просто посидеть вдвоем с женой, при свечах, провести романтический вечер.

Ирка завтра приедет из командировки, ее, как молодую журналистку, отправили в какой-то провинциальный городок. Редактор газеты, где практиковалась Ирина, не любил молодых специалистов, может завидовал, что они молодые, глаз у них не замыленный, а может и по другим причинам. Непонятно, но на самые перспективные материалы, он старался спровадить молодежь. Будут интересные факты – хорошо, а не будет – ну на нет, и суда нет.

Марина вернулась с работы чуть позже обычного. Зашла в магазин и купила шампанского. Словно интуиция сработала, ей вдруг захотелось посидеть с мужем, поговорить, помечтать.

Она вошла в кухню, и улыбка озарила ее, как летний закат. На столе стояли два салатника с вкусными овощными салатиками, зелень, яблоки и виноград. А на середине стола стояла вазочка с цветами – три чудесные гвоздики, нежно розового цвета. Марина медленно подошла к столу и поставила шампанское на краешек.

– У тебя интуиция – то ли спросил Андрей, то ли сказал утвердительного.

– Да, – ответила Марина и присела на стул.

– А я хотел тебе сюрприз сделать, удивить что ли.

– Тебе это удалось. А я тебе говорила, что люблю тебя? – Марина улыбнулась, разговаривая с мужем.

– А я тебе говорил?

– А я первая спросила.

– А тебя тоже очень люблю.

Потом они поужинали, выпили шампанское, долго разговаривали. Так бывало и раньше, неожиданные разговоры сами собой заканчивались. Андрей обнимал Марину, она отвечала на его ласки и вечер заканчивался бурной, всепоглощающей любовью.

И сейчас они лежали рядом, Марина положила голову на грудь мужа. Когда сердцебиение у обоих нормализовалось, она тихонько заговорила:

– Представляешь, у нас Анисимова сегодня проверила лотерейный билет, одна цифра не сошлась, а так бы выиграла стиральную машину. У нее даже истерика началась. Жалко. Ей бы стиралку, было бы очень хорошо. У нее трое детей, разве их обстираешь вручную?

– А один номер не совпал, это уже проигрыш?

– Ну да, там вроде, если серия сошлась, так это 1 рубль.

– Рубль – это тоже хорошо – как-то задумчиво протянул Андрей. И вдруг встал с кровати и направился к шкафу.

– Ты чего? – Удивленно спросила Марина.

– Ничего, погоди минутку, он сосредоточенно копался в своих вещах, в поиске тех самых летних брюк, в которых ездил на юг.

– Ты чего-то потерял?

– У меня в брюках должен быть листок из блокнота, я про него забыл, а сейчас вспомнил.

– А что за листок? Мне вроде бы не попадался.

– Понимаешь, в последний день на юге, нам с соседом на сдачу дали лотерейный билет, один на двоих, он был последний. Ну вот. Билет Андрей оставил себе, а мне записал номер и серию, на всякий случай, – объяснил Андрей, а сам продолжил аккуратно проверять карманы брюк, давно постиранных и поглаженных.

– Ага, вот, нашел – и он вытащил из кармана свернутый трубочкой листок. Листок был похож на древний папирус, но Андрей аккуратно развернул его. Цифры были немного размыты, но читались. Он тут же переписал их на другой листок. В дверях стояла Марина и держала в руках тапки мужа.

– Ну хоть обуйся, а то босиком стоишь, а пол холодный.

– Марина, а в какой газете обычно печатают результаты лотереи?

– Вроде, в «Правде».

– А у нас есть?

– В газетнице, ты же вроде брал.

Андрей посмотрел все газеты, и наконец, нашел газету «Правда».

На последней странице газеты действительно был напечатан результат розыгрыша лотереи. Андрей сверил номер и серию – не поверил своим глазам. Он долго вглядывался в написанное и молчал.

– Андрюша, ты чего? А? – испуганно спросила Марина.

Услышав голос жены, Андрей оторвал взгляд от газеты и посмотрел на Марину, стоящую в дверях. Еще несколько минут он то поднимал, то опускал глаза, потом наконец, выдавил из себя:

– Марина, здесь машина, «Москвич 412».

– Правда, что ли? Марина подошла к мужу и наклонилась над газетой.

– Ой, и правда, все совпало. Андрюш, а что теперь делать?

– Не знаю, – растерянно ответил Андрей. – Билет-то у Андрея, а вот в курсе ли он, не знаю.

– А у тебя связь-то с ним есть какая-нибудь?

– Ну, адрес, естественно, мы же обменялись адресами.

– Бывает же так, – Марина даже не знала, радоваться или нет, она ждала, как отреагирует на все это муж.

– Машина… – Задумчиво протянул Андрей. Наконец, у обоих наступило просветление, они посмотрели друг на друга и расхохотались.

Утром вернулась Ирка, и они дружно смеялись уже втроем.

– Класс! Ну папка, ты даешь! Конечно, не целая машина, а только половина, но все равно – это же деньги! Деньжищи! Вот получим, и пойдем тратить! – визжала Ирина и радовалась, как маленькая.

– Да ты погоди стрекотать, еще получить надо, – пытался утихомирить дочку Андрей.

– Вот, вот, – вторила ему Марина, – мало ли.

Чуть позже Андрей написал новому другу письмо, сообщил рабочий телефон. И стал ожидать ответа.

Прошла неделя, Андрей каждый день проверял почтовый ящик, но писем не было. Он отправил еще одно письмо, но и на него ответа не получил. Звонков из Энжинска тоже не было. Ложась спать, каждый вечер, Андрей все думал о своем новом знакомом. Неужели он ошибся в нем? Андрей Поляков показался ему простым, хорошим мужиком, так неужели за маской веселого балагура скрывался обыкновенный жадный тип? Почему тип? В конце концов, он же не обязан делиться. Ну, сказал. Ну, забыл. А если не забыл, то кто я ему? Брат? Сват? Может быть его жена сдала пиджак в химчистку, и билет этот вовсе пропал? А может сейчас вся их семья сидит за столом и радостно отмечает приобретение? Провались она пропадом, эта машина, из-за нее и веру в людей потеряешь, и поссоришься со всеми!

Мысли Андрею не давали покоя, он был уже и сам не рад, что вспомнил про эту дурацкую записку.

– Да, вот так и познаешь людей, – тихо прошептала Марина.

– Может быть, а может и нет, – задумчиво произнес Андрей.

– Что думаешь делать?

– Не знаю. Утро вечера мудренее. Давай спасть. Я тебя очень люблю.

– Давай, я тоже тебя очень люблю, а это главное.

Ночью Андрею приснилась машина. Новенький красный М-412 стоял у дверей подъезда. Семейство Савушкиных собралось на дачу. Настроение у всех было хорошее. Андрей увидел, как теща, еще совсем не старая, выходит с Иришкой на руках, Марина вынесла какие-то коробки, корзинки. Сам Андрей загрузил все это в багажник, только хотел пригласить всех садиться в машину, как вдруг с ужасом понял, что водить он не умеет, прав у него нет и никогда не было. И все остальные тоже не умели. В голове мелькнула мысль, куда же это мы собрались, толкать что ли будем. В это время появился тесть, живой, не старый, здоровый, он улыбался и приглашал всех в машину. Сели и Марина, и теща с Ириной. Андрей стоял как вкопанный и все думал, когда же это дед успел научиться ездить, ведь машины не было никогда. Он вздрогнул и заорал во весь голос:

– Не-нет!! – и проснулся. На лбу был холодный пот. Он покосился на Марину, та безмятежно спала, подложив руку под подушку.

Ну, раз не разбудил, значит заорал во сне, а не наяву. Тьфу ты! – толи подумал, толи прошептал Андрей.

Утром, во время завтрака, он объявил своим женщинам, что берет за свой счет отпуск, посылает телеграмму и едет в Энжинск.

– Ну, раз решил – езжай. – Сказала жена.

– Па, а куда? Я не ослышалась – Энжинск? – жуя бутерброд спросила Ирина. – А зачем?

– Тут такое дело, дочка… – и Андрей рассказал Ире всю эту историю.

– Пап, а можно я с тобой? – неожиданно спросила Ира.

– И чего ты там будешь делать? – удивилась Марина.

– Понимаете, я, когда из командировки возвращалась, проезжала этот город. И стоянку поезда увеличили, сказали, что стоять будем минут двадцать-тридцать. Пропускали какой-то военный состав. Ну, скучно было сидеть, и мы вышли на перрон. Там рынок, ну такой, спонтанный, бабульки с овощами, с зеленью. Я случайно услышала разговор местных, что у них там происходят какие-то аномалии, толи вампиры, толи еще какая-то нечисть, мертвецы по ночам разгуливают, ну и всякое такое. Хочу поподробнее все узнать. Представляете, какой материальчик в газету можно воткнуть!

– И ты во всю эту чушь веришь? – усмехнулась Марина.

– Нет, в это я не верю. Но дыма без огня не бывает. Там что-то происходит, скорее преступное, будет статья о криминале – гордо заключила Ира.

– Ты же не в «Криминальных новостях» работаешь! И куда такой сюжет? В газету «Моряк Балтики» или в «Вести с полей»? – усмехнулся Андрей.

– А хоть бы и так. Надо двигаться в перед, а с нашим редактором… Ну его! Тиражи падают, а он нас считает бездарными. Все, решено! Па, я уду с тобой. Она дожевала бутерброд, запила чаем, чмокнула по очереди родителей и упорхнула.

– Пусть дерзает, а то еще разочаруется в профессии, – сказал Андрей, и закончив завтрак, пошел на почту отправить телеграмму в Энжинск, заглянув по пути в почтовый ящик. Там были только две газеты.

Андрей Поляков умер неожиданно. Ничто не предвещало беды. Он собирался на работу. Лариса тоже собиралась, она была в ванной, крутила волосы электроплойкой. Что-то стукнуло, а может хлопнуло, Лариса не поняла, но высунулась из ванны и спросила:

– Андрюша, ты ушел? Было тихо. Лариса взбила волосы рукой и вышла. Странным ей показалось только то, что Андрей не сказал ей, что уходит. Обычно он всегда чмокал ее на дорожку, говорил «пока, я ушел». А тут… Лариса зашла на кухню. Андрей лежал на полу, на спине, рядом лежала перевернутая табуретка. Лариса бросилась к мужу.

– Андрюша, что с тобой? – она кричала, но ей показалось, что ее голос шипит. Ползком она добралась до двери, выползла на лестницу. Ей навстречу поднимался сантехник, пришедший по вызову к соседям.

– Что с Вами? Вам плохо? – испуганно затараторил сантехник.

– Скорую вызовите, моему мужу стало плохо, он упал – захлебываясь от слез просипела Лариса.

– Сейчас, сейчас – и слесарь побежал вниз к телефону-автомату.

– Он не знал, ни имени, ни фамилии, но вызов на скорой приняли.

Врач приехал быстро. Но было уже поздно. По словам врача, Андрей умер мгновенно, с табурета он падал уже мертвым. Предварительно врач вынес вердикт, что у мужчины произошла остановка сердца. Медик констатировал смерть до прибытия и уехал, правда Ларисе он сделал пару уколов. Сбежались соседи. Все охали и ахали, женщины плакали, как могли утешали Ларису. Сосед из квартиры напротив догадался набрать номер районного УВД, благо у него в квартире был телефон.

Олег Поляков снял трубку телефонного аппарата, так как сидел на посту дежурного. Тот попросил Олега посидеть в дежурке, пока он отлучится на десять минут. То, что Олег услышал по телефону, не укладывалось у него в голове. Он автоматически положил трубку на рычаг и впал в ступор. Сидел и смотрел перед собой, в одну точку. В мозгу предательски стучали слова: «Папа умер!»

Вернулся дежурный. Он посмотрел на Олега и испугался.

– Спасибо, Олег Андреевич. А что с Вами? Случилось что-то?

– Мой папа умер – произнес Олег глухим голосом.

– Ой, а когда? Как это?

– Только что. Сосед позвонил. Мне надо идти, там мама.

– Да, конечно, примите мои – он даже не договорил, Олег встал, похлопал его по плечу и, как робот, вышел из дежурки. Еще несколько минут он постоял в коридоре возле дежурного, а потом вдруг вылетел из отделения, громко хлопнув дверью. К дежурному помещению подошел Никитин.

– Куда это он так полетел? удивленно спросил начальник.

Дежурный козырнул и тихо ответил:

– Горе у него, товарищ капитан, отец у него умер, вот только что.

– Ничего себе, дела-а, вроде и мужик был не старый, сердце наверное – Никитин сочувственно покачал головой. С лестницы спускались Саня Орлик и Леня Борисов. Они над чем-то смеялись, громко и заразительно. Леня видел с площадки, как из отделения вылетел Олег Поляков, и подходя к окну, весело пошутил:

– Он небось узнал, что ему опять на кладбище дежурить, вот и улетел. А?

– Отставить шутки – рявкнул Никитин. – Горе у него, отец умер, прямо сейчас, ему сообщили.

Ребята мгновенно посерьезнели, и следа не осталось от их балагурства.

– Вот оно как бывает. – Саня даже присвистнул от неожиданности. Втроем они поднялись в кабинет.

– Леня, заменишь Полякова пока, с него сейчас работника не получится – распорядился Никитин.

– Есть, товарищ капитан. Может надо денег собрать на отделе, ну в качестве материальной помощи? – спросил Леня.

– Можно попробовать, а я к руководству схожу, пусть выпишут – сказал Никитин. – Да, вот с меня – сложи в конверт, – и он протянул Сане деньги.

– Мне что ли собирать? – тихо спросил Саня.

– Да, какая разница, складываем в конверт и все. Я дежурных предупрежу, чтобы сообщили нагим, ну и, кто сколько даст.

Никитин вышел из кабинета. Саня с Леней сидели на своих рабочих местах и молчали. Говорить не хотелось. Однако, работу никто не отменял, и постепенно и Леня, и Саня стали возвращаться к мыслям о делах.