Крысиными тропами. Том I

– Открывай, – голос Агронома вернул Вианта к действительности.

Они уже спустились в подвал административного здания. Виант глянул поверх головы начальника. Охранник в серой форме сдвинул массивный засов и с лязгом распахнул железную дверь. А вот здесь Вианту бывать не приходилось вовсе. Тем более интересно, куда же его завёл Агроном? На профилактическую беседу уже не тянет.

Впереди по коридору показалась ещё одна металлическая дверь. На лакированной табличке короткая надпись: «Камера для допросов». Ну конечно! Виант с превеликим облегчением перевёл дух. Как и в любом другом исправительном заведении, в «Облаке» имеется специальная камера для допросов. У следователей, прокуроров, адвокатов и прочих юристов регулярно возникает потребность допросить уже осуждённого по старым делам или вновь открывшимся обстоятельствам. Хотя, Виант нахмурился, рано он расслабился.

Холённая ручка начальника колонии толкнула металлическую дверь.

– Он здесь! – громко произнёс Агроном в приоткрытую дверь и повернулся к Вианту. – А ты заходи, давай.

Камера для допросов – та же обычная камера. Те же бетонные стены и стальная решётка на маленьком окошке под потолком. Только вместо шконок металлический стол, стул с прямой спинкой и табурет. Вся мебель наглухо вмонтирована в бетонный пол.

– Прошу вас, присаживайтесь.

Из-за экрана раскрытого ноутбука выглянул мужик лет сорока-сорока пяти. Короткая стрижка, лицо тщательно выбрито, острые скулы и квадратный подбородок. На плечах незнакомца дорогой пиджак из шерсти, из бокового кармашка торчит белый треугольник носового платка. Хотя этому типу в гораздо большей степени подошёл бы серый мундир полицейского и майорские звёздочки на погонах.

– Благодарю, – Виант опустился на круглую табуретку.

Следак, Виант чуть склонил голову на бок. Типичный следак из прокуратуры по особо важным делам. В душе робким мотыльком встрепенулась надежда. А вдруг и в самом деле справедливость всё же существует? Однако циничный разум огромной стальной кувалдой тут же пригвоздил робкого мотылька к полу. Как же? Держи карман шире. Это всего лишь очередной ретивый следак очень захотел заработать очередную звёздочку на погоны и найти злосчастные тринадцать миллионов долларов. Виант чуть опустил голову, чтоб им всем пусто было.

– Доброе утро, уважаемый, – следак соизволил объясниться. – Меня зовут Николай Павлович Деев. Можно просто Николай Павлович.

От удивления Виант вытянул шею. Странно. Очень странно. Обычно вслед за именем, отчеством и фамилией следует звание и место работы. Николай Павлович с первых же слов нарушил процедуру допроса, раз решил ограничиться только собственным именем. Не к добру.

– Для начала разрешите убедиться, – глаза Николая Павловича соскользнули на экран ноутбука. – Вы – Виант Сергеевич Фурнак 1988 года рождения. Место рождения – город Рыбинск, Ярославская область. Осуждён по статьям 272, 273 и 274. Общий срок заключения…, – глаза Николая Павловича хитро прищурились, – двадцать пять лет колонии общего режима.

– Да не крал я эти злосчастные тринадцать миллионов! – затаённая обида едва ли не криком вырвалась из глубины души. – Я невиновен, – чуть более спокойно добавил Виант.

Виант родился в семье потомственных интеллигентов. Его детство и юность прошли вполне благопристойно. Никаких приводов в полицию, никакой наркоты или дешёвого бухла по подворотням. Учился Виант хорошо, пусть и без блеска. С пятёрками в его аттестате было негусто, но и тройка затесалась всего одна по физкультуре. А всё потому, что ещё в четвёртом классе Виант конкретно подсел на компьютерные игры, программирование и хакерство, особенно на хакерство.

Это смешно, но Виант потому и не попал на учёт полиции, ибо все без исключения свободные часы проводил в своей комнате за компьютером в обществе сетевых друзей. Виртуальный риск и адреналин на радиоактивных пустошах или в кабинах космических кораблей вполне заменили ему риск и адреналин реальных улиц и подворотен.

После окончания школы Виант решил продолжить образование в Москве. Правда родители упёрлись рогом и ни за что не захотели отпустить его в столицу. Противостояние закончилось тем, что однажды утром Виант просто уехал и с концами. Без особых проблем ему удалось поступить в Московский технический университет связи и информатики на специальность «Информатика и информационные технологии». Пусть не самый престижный и крутой ВУЗ Москвы, но более чем приличный университет. Через пять лет Виант защитил диплом и решил окончательно осесть в столице.

Москва, огромный мегаполис с кучей возможностей, соблазнов и пороков, действует на молодых людей по-разному. Кого-то совращают радости жизни, ночные клубы, наркотики и легкодоступные девицы. Кто-то делает карьеру в различных фирмах, начиная с инвестиционных фондов и до потогонных страховых компаний. На удивление ни карьерные перспективы, ни порочные радости Москвы Вианта так и не прельстили. Зато буквально с головой его затянули соблазны и возможности мира виртуального.

Как толковый специалист с хорошим дипломом Виант без проблем нашёл хорошую работу системным администратором в фирме «Информсистем». Со временем он вполне мог бы сделать карьеру, занять должность начальника отдела, жениться на дочери владельца (благо Ольга то и дело глазки строила), завести детей, купить бюджетный «Рено» и влезть в ипотеку. Но не судьба. Все два с половиной года после окончания университета Виант прожил в съёмной однокомнатной «хрущёвке» на Жерданской улице на юге Москвы.

Съёмная квартира в типичной «хрущёвке» обладала двумя большими достоинствами. Во-первых, благодаря шумной железной дороге буквально под самыми окнами арендная плата была относительно низкой. Далеко не всем потенциальным съёмщикам может прийтись по душе постоянный стук колёс и уханье тепловозов. Во-вторых, благодаря железной дороге буквально под самыми окнами Виант тратил всего сорок минут в день на дорогу до офиса «Информсистем» и обратно. Для огромного мегаполиса, который раскинулся по берегам Москвы-реки на десятки километров во все стороны, где в порядке вещей добираться на работу лишь в одну сторону полтора часа, скорость просто фантастическая.

Работа в коммерческой фирме особо не напрягала. У Вианта вполне хватило ума не пренебрегать служебными обязанностями. Наоборот. Он очень быстро усвоил простую истину – чем лучше он следит за компьютерами фирмы и быстро устраняет все возможные проблемы, тем больше у него остаётся времени и меньше нареканий от начальства. Другое дело, что настоящую жизнь Виант начинал тогда и только тогда, когда возвращался домой на Жерданскую улицу. Он настолько погрузился в Интернет и в компьютеры вообще, что на постоянную подружку не осталось ни времени, ни денег, да и желание хромало на обе ноги. Его вполне устраивали случайные связи раз в два, а то и в три, месяца. Ольга, дочь владельца фирмы, в конце концов нашла себе другого жениха.

Виртуальная жизнь затянула Вианта с головой и прочими конечностями. Просторы Интернета оказались ни чуть не хуже зелёных или бетонных джунглей. У него тупо не было потребности буянить в кабаках или приставать к девицам с непристойными предложениями. Жизнь на грани закона и без того доставляла Вианту массу эмоций и адреналина. И это всё без прямых разборок с патрульными полицейскими.

Виант всегда прекрасно понимал, чем могут закончиться незаконные проникновения в чужие информационные системы и компьютеры. А потому никогда не мечтал сказочно разбогатеть и прикупить «скромное бунгало» где-нибудь на Гавайских островах. Виант всегда прекрасно понимал разницу между тем, чтобы просто хакнуть какую-нибудь фирму и крупной кражей. В первом случае велика вероятность, что местные админы просто замнут инцидент. Если ничего не пропало и ничего фатально не испорчено, то никому не захочется рисковать квартальными премиями, а то и тёплым местечком. Во втором случае его будут искать. Причём интенсивность и настойчивость поисков будут прямо пропорциональны украденной сумме. Вот почему Виант никогда ничего не крал и не портил.

В злосчастном 2013 году Виант хакнул некий «Шинбанк», очередной ничем не примечательный банк, коих в Москве сотни. Как обычно, после кропотливой и очень увлекательной работы, ему удалось проникнуть во внутреннюю сеть и, прикола ради, пошарить в компьютере директора банка. Как обычно, Виант не увёл на левый оффшорный счёт ни одного доллара и не испортил ни одну базу данных. Каково же было его удивление, когда через неделю вежливые полицейские в новенькой опрятной форме предъявили ему обвинение в краже тринадцати миллионов долларов и надели на руки стальные наручники прямо в офисе «Информсистем».

Несколько позже, на нарах в Изоляторе временного содержания, до Вианта дошло, что его тупо сделали козлом отпущения. Да, он действительно хакнул «Шинбанк». Но в ту злосчастную ночь кто-то ещё решил воспользоваться моментом и реально украл тринадцать миллионов долларов. Как и следовало ожидать, деньги благополучно растворились в оффшоре где-то на Багамских островах. Даже самые ретивые следаки из прокуратуры так и не смогли отыскать их.

Виант до последнего упирался руками и ногами, но так и не признал себя виновным. Да и как было признать, если он реально не крал тринадцать миллионов, а потому не мог ни вернуть их, ни указать, где их искать. Только судья ему не поверил. Даже адвокат и тот буквально до самого последнего момента уговаривал покаяться и вернуть деньги.

Словно контрольный выстрел в голову оказался приговор: двадцать пять лет колонии общего режима. Как? Как оно получилось? С какого перепоя, бодуна или наркоманской ломки ему впаяли ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ ЛЕТ! У Вианта сложилось впечатление, что сей прискорбный факт не понял даже судья. Чего уж говорить о прокуроре, который от удивления разинул рот и вылупил глаза.

В конечном итоге Виант оказался в «Облаке», в Исправительной колонии №10 в Пермском крае. Будто и этого мало, уже здесь Агроном, начальник колонии, личным приказом запретил подпускать Вианта к каким бы то ни было компьютерам.

– Буду с вами откровенен: – Николай Павлович пропустил эмоциональную реплику Вианта мимо ушей, – я считаю, что вынесенный вам приговор слишком строгий, нереально большой. Даже с учётом украденной суммы вы уже должны были выйти по УДО. Я уже успел глянуть ваше дело. Нареканий и претензий со стороны администрации колонии у вас нет. Вы, несомненно, образцовый заключенный.

Что за? Виант растерялся. Былые гнев и ненависть к очередному ретивом следаку тут же испарились. Между тем Николай Павлович продолжил медовым голоском:

– Более того, в моих силах добиться пересмотра вашего дела. Двадцать пять лет – это же ни в какие ворота. Как вообще так вышло?

– Понятия не имею, – Виант пожал плечами. – Я, когда эту цифру услышал, так онемел от удивления. А позже никто так и не удосужился объяснить мне, как оно так вышло. Я так понимаю, никому из служителей Фемиды это нахрен не нужно было. Бездушная система всосала меня, перемолола и высрала. Да и не крал я эти тринадцать миллионов, – тихо добавил Виант.

– А вот с этим, при всём желании, помочь вам я не смогу, – ответил Николай Павлович. – Так или иначе эти тринадцать миллионов висят на вас. И вам как-то придётся с этим жить. Так вы хотите выйти на свободу или нет? Если уж на то пошло, то на воле найти истинных похитителей этих денег вам будет не в пример легче, чем сейчас из-за колючей проволоки. Уж не знаю, за какие такие грехи, однако Игорь Тимофеевич лично запретил подпускать вас к компьютерам.

Виант насупился. Специально или нет, но Николай Павлович ударил разом по двум самым больным местам.

– При всём уважении, – осторожно начал Виант, – но мне как-то не верится в справедливость нашей судебной системы. С чего это вдруг мне должны скосить срок, если даже вы не берётесь хотя бы попытаться доказать мою невиновность? – Виант пристально уставился на Николая Павловича. – Чего вы хотите?

Николай Павлович расслабленно улыбнулся. Не иначе своим вопросом Виант существенно облегчил ему некую задачу.

– Уточню специально и особо: – Николай Павлович махнул указательным пальцем, – я не из полиции, не из прокуратуры, а из некой правительственной организации. Какой именно, вам знать незачем. Пока, по крайней мере, незачем. Я уполномочен предложить вам принять участие в неком секретном эксперименте. На благо нашей общей родины, разумеется, – торопливо уточнил Николай Павлович. – И никакого криминала, это я вам гарантирую.

– Кого-то нужно замочить? Или что-то нужно взорвать? Могу попробовать поднять на воздух какую-нибудь атомную электростанцию в любой точке мира. Серьёзного заражения обширных территорий и вод не гарантирую.

Неожиданное предложение Николая Павловича выбило Вианта из колеи до такой степени, что из него, помимо воли, полез самый ядовитый сарказм.

– Что вы, – Николай Павлович как ни в чём не бывало лучезарно улыбнулся, – никого убивать, тем более что-то там взрывать, не нужно.

– Тогда в качестве кого я вам нужен? – с нажимом спросил Виант. – Если эксперимент секретный, то вам нужны либо головастые учёные, либо крутые парни с большими пушками. Ни тем ни другим я не являюсь.

– Откуда в вашей голове столь глупые стереотипы? Впрочем, не важно, – Николай Павлович махнул рукой. – Уверяю вас, вы нужны нам исключительно по вашей основной профессии системного администратора. Более того, нам очень даже пригодятся ваши навыки хакера и даже геймера.

Если вы согласитесь работать на нас, то, после завершения очень важного секретного эксперимента, я уполномочен гарантировать вам пересмотр вашего дела и полную амнистию в связи с исключительными заслугами перед Российской Федерацией. Так вы согласны?

Последний вопрос прозвучал как категорический приказ тут же согласиться. Виант наморщил лоб и отвёл глаза в сторону. Пересмотр дела и полная амнистия – звучит очень даже заманчиво. Пусть его не оправдают полностью, зато простят тринадцать миллионов долларов. Но-о-о… Фраза «в связи с исключительными заслугами» реально напрягла. Правда, не только она одна.

Ещё года три назад Виант не задумываясь и с превеликой радостью согласился бы на столь щедрое предложение Николая Павловича, кем бы он там не был на самом деле. Это же такая выгода! За раз скосить двадцать два года за колючей проволокой. Но-о-о… Виант невольно напрягся, словно крыса при виде голодного кота. Эти самые три года ему довелось более чем плотно общаться с уголовниками. Николай Павлович сладко поёт, заманивает самым натуральным образом. А это, между прочим, типичная тактика мошенников на доверии – наобещать лоху золотые горы без трудов и забот. Ну а если лох начнёт ломаться, то следующий шаг – надавить на него, припугнуть.

– Понимаете, такое дело, – Виант как мог изобразил на лице неловкость и неуверенность. – В общем, к сожалению, мне нужно подумать.

– К сожалению, принять решение вам необходимо здесь и сейчас, – голос Николая Павловича враз высох и затрещал от лютого мороза. – Эксперимент очень важный и не терпит никаких отлагательств, а претендентов принять в нём участие очень много. Поэтому я не намерен терять время на ваши сомнения и раздумья. Так что давайте, соглашайтесь.

Ладонь едва ли не сама метнулась прикрыть рот, Виант едва сумел подавить столь неуместный смешок. Вот она типичная тактика мошенников на доверии: «здесь и сейчас». То есть не дать лоху времени одуматься и передумать. Виант прочистил горло, это ещё надо выяснить, насколько много желающих принять участие в неком очень важном эксперименте в некой очень секретной правительственной организации.

– Всё равно, гражданин начальник, – Виант упрямо мотнул головой, – мне нужно подумать. А вы пока можете побеседовать с другими претендентами. Я всё прекрасно понимаю: вам нужен наиболее достойный.

– Повторяю: принять решение вам следует здесь и сейчас, – Николай Павлович мастерски сделал вид, будто предложение Вианта пролетело мимо его ушей.

Последние сомнения развеялись дымом по ветру: классическая разводка лоха на бабки. Сам того не желая Николай Павлович загнал в ловушку сам себя.

– Гражданин начальник, – Виант усмехнулся, – а имеются ли у вас другие претенденты? А? В «Облаке» только я сижу за хакерство. Остальные заключённые специалисты по пьяным разборкам, мелкому воровству и наркоте.

Николай Павлович ничего не ответил. Лицо сотрудника какой-то там государственной конторы окаменело, глаза собрались в узкие щелочки, а на щеках проступил едва заметный румянец.

– Понятно, – Виант вытянулся на неудобной стальной табуретке, – нет у вас других претендентов и не было никогда. Сюда, в глушь, вы припёрлись исключительно ради меня. А это 280 километров по прямой от Перми, по дорогам будет ещё больше. Это слишком много и слишком далеко всего лишь для очередного не слишком важного претендента, одного, по вашим же словам, из очень многих. Впрочем, не важно, – Виант резко сменил тон и даже успокоился. – Я не принимаю вашего предложения.

– Предпочтёте отмотать все двадцать пять лет от звонка до звонка? – спросил Николай Павлович.

– Не двадцать пять, а двадцать два, – поправил Виант. – Три я уже отсидел, осталось ещё четырнадцать до УДО. Как вы сами признали, я образцовый заключённый. А как выйду на волю, так открою собственную прачечную. Опыт уже сейчас у меня богатый.

– Но почему?

Показалось? Или в голосе Николая Павловича и в самом деле звякнуло раздражение.

– Ваше предложение слишком мутное, – пояснил Виант. – Главное, вы врёте мне прямо в глаза. Пытаетесь развести как лоха на бабки. Да только вы не учли, что меня уже не раз и не два разводили. Опытный, битый уже.

Это и в самом деле так. Опыт, печальный опыт общения с уголовниками не прошёл для Вианта даром. Только и остаётся радоваться собственной прозорливости, ибо ещё в самый первый день в КПЗ он наотрез отказался играть в карты.

– Хорошо, – коротко выдохнул Николай Павлович, – у вас есть время подумать до завтрашнего утра. А сейчас можете идти.

На звонок явился тот же охранник, что пропустил Вианта и начальника колонии в подвал административного здания.

– Руки за спину и на выход, – охранник распахнул железную дверь.

– Прощайте, гражданин начальник, – Виант с блатной ленцой поднялся с железной табуретки.

В ответ майор, или кто он там есть на самом деле, лишь грозно стрельнул глазами.

Глава 4. Альтернатива «Справедливости»

Охранник довёл Вианта до выхода на улицу и молча захлопнул за ним дверь. Находиться в административном здании без сопровождения заключённым категорически запрещено. Ну и ладно, Виант неторопливо спустился с бетонного крыльца. И в самом деле лучше как можно быстрей унести ноги в родную прачечную. Как говорят в подобных случаях, подальше от начальства. Только торопиться всё же не следует, и дело вовсе не в блатном авторитете. Ещё давно Виант понял, что подняться в иерархии заключённых ему не светит. Да и незачем, откровенно говоря. Масть «мужик» его устраивает более чем.

Как ни в чём не бывало, будто он собутыльник Агронома, Виант огляделся по сторонам. Когда ещё подвернётся возможность легально и по делу поторчать на крыльце административного здания, откуда открывается великолепный вид на главные ворота.

Та-а-ак… Виант скосил глаза. Ворота светло-серые, стальные, высокие, примерно четыре метра. Ребристый электродвигатель весьма большой, значит и ворота весьма тяжёлые. Даже если они не будут заперты, то столкнуть их с места вручную, да ещё в одиночку, будет весьма проблематично. Рядом высокие и просторные вышки охраны. Часовые без проблем зрят по обе стороны от ворот. Борта у вышек из толстого железа, причём выше витой колючей проволоки на заборе. Узкие стальные лесенки ведут на вышки изнутри охраняемого периметра.

Виант неторопливо зашагал по асфальтированной дорожке. И тут облом. Забраться на одну из вышек и спрыгнуть по ту сторону главных ворот не получится. Верхняя площадка забрана толстыми арматурными прутьями. Высунуть наружу руку или автомат ещё можно, а голова точно не пролезет. Виант свернул за угол административного здания.

Пока мутный «майор» допрашивал Вианта, стиральные машины закончили цикл стирки и остановились. Ни одной сволочи и в голову не пришло переложить бельё в сушилки. Хотя, с другой стороны, это и хорошо, что не пришло. Круглая дверца с толстым прозрачным стеклом распахнулась с натужным стоном, в нос тут же ударил запах непонятной химии. Пусть не осеняя свежесть с мятой и запахом соснового леса, но всё лучше, чем моча и блевотина. Виант подкатил к зеву стиральной машины стальную тележку. Увы, самая длинная и самая ценная утренняя пауза пропала даром. Как бы то ни было, а нужно работать дальше. В пустую тележку ухнул первый ком влажных подштанников.

Первая партия белья перекочевала в сушилку. После стирки даже до самых грязных и вонючих подштанников теперь уже можно дотрагиваться голыми руками. Пока Вианта не было, Дикобраз соизволил втолкнуть в проход между стиральными машинами ещё пять тележек с грязным бельём. Виант глянул в кузов, на это раз наволочки.

Работа в прачечной простая и давно отработана до полного автоматизма. Руки в хлопчатобумажных перчатках едва ли не сами по себе перекидывают простыни и наволочки, засыпают стиральный порошок от неизвестного производителя и нажимают на кнопки запуска. А голова думает. Николай Павлович, кем бы он там не был на самом деле, попытался подсунуть грязное дельце, от которого несёт ещё хуже, чем от грязных подштанников. Особенно напрягла фраза «за исключительные заслуги перед Российской Федерацией». Это до какой же исключительности должны быть заслуги, чтобы ему скосили очень серьёзный срок? Да ещё тупая попытка Николая Павловича развести его как наивного лоха на резаной бумаге.

Указательный палец ткнулся в кнопку «Старт», четвёртая по счёту стиральная машина заурчала словно сытый тигр. Судимость и три года за колючей проволокой отучили Вианта от авантюризма. Любая неизвестность, любая секретность несут в первую очередь риск, а то и смертельный риск. Ну их всех к чёрту, Виант зло толкнул пустую тележку по проходу между стиральными машинами. Упорно не верится, будто для некого очень важного и очень секретного эксперимента непременно нужен системный администратор с судимостью за хакерство. Если не учёный и не солдат, тогда кто на самом деле нужен Николаю Павловичу? Вывод напрашивается только один – подопытная мышь. Виант кисло улыбнулся. Ну не в прачечной же ему предложили работать.

Первая партия белья переложена в сушилки, вторая партия белья распихана по стиральным машинам. Виант с наслаждением захлопнул круглую дверцу. Теперь можно и нужно передохнуть.

В любимом закутке между сушилками Виант опустился на скамейку, перчатки привычно шлёпнулись на своё место на высоком фундаменте. Так хочется прилечь, положить голову на бумажный томик с правилами по ТБ и покемарить, пока прачечная работает сама по себе. Но нельзя! Виант рывком поднялся на ноги. Пусть пауза по среди рабочего дня не самая длинная, однако нужно ловить момент, пока память свежая.

Возле высокого фундамента сушилки Виант опустился на корточки. Заветная четвёртая плитка во втором ряду. Кум, начальник оперативной части, вроде как об этом тайнике ничего не знает. В маленькой круглой пещерке до сих пор благополучно лежат пять самокруток с какой-то наркотой и мелкая чёрная фляжка, в подобных обычно держат чистый спирт. И то и другое строго-настрого запрещённые в колонии предметы.

Виант аккуратно опустил кафельную плитку на пол. Именно столь щедрый джентльменский набор заставил его в своё время насторожиться и не лапать вещдоки руками. Самокрутки и фляжка до сих пор покрыты тонким слоем пыли. Не исключено, что это ловушка. «Облако» существует не первый десяток лет. Кум с подручными не мог не найти этот тайник, уж больно место удобное и доступное.

Чем чёрт не шутит, вдруг Кум специально оставил в тайнике столько крутого грева. Расчёт на то, что очередной работник прачечной найдёт тайник и не устоит перед соблазном кайфануть. А дальше возможны самые разные варианты. В лучшем случае Кум просто накажет за хранение запрещённых предметов, а в худшем может взять в оборот. Чтобы быть в курсе даже самых чёрных и тайных сторон жизни колонии, Куму постоянно требуются стукачи. Делать ещё один тайник в этом же фундаменте сушилки слишком опасно, но Виант всё же решил рискнуть и попытаться перехитрить Кума. То есть устроить новый тайник прямо в старом тайнике.

После небольшой доработки, прямо над самокрутками и фляжкой, Виант закрепил «Справедливость». Главное не потревожить пыль на греве. Виант осторожно вытащил из тайника толстую общую тетрадь в клеточку. Гора с плеч. Пока, по крайней мере, её никто не трогал, на профилактическую беседу не вызвал, а Кум не пытался вербануть в стукачи. Ведь хуже наркоты и бухла может быть только подготовка заключённого к побегу.

На лицевой стороне толстой тетради наискось фломастером выведена надпись «Справедливость». Правда, буква «Т» и мягкий знак едва влезли. Виант опустился на скамью. В одном Николай Павлович, или кто он там есть на самом деле, оказался прав – наказание слишком суровое, не по тяжести преступления, даже если бы Виант на самом деле спёр те тринадцать миллионов долларов. А несправедливое наказание тяжелее втройне. Да ещё нелепый запрет Агронома работать с компьютерами. Буквально в первую же ночь в «Облаке», когда Луна заглянула в казарму через решётку в окне, Виант решил сбежать. Перевестись на работу в прачечную, занять далеко не самую престижную должность, стало первым шагом. Виант не только получил возможность работать в полном одиночестве, но и заодно исчез с глаз многочисленных стукачей как минимум на девять часов каждый день. Виант с превеликим удовольствием вообще бы переселился в прачечную. Но, увы, Агроном, козлина такая, запретил.