Хронотриггер

Витька, Макс и остальные ребята с девчонками сидели на скамейке. Сашка незаметно нажал левую кнопку, размышляя, что в этот раз ответить забияке. Максу он отомстил, и приятно согревала мысль о том, что кулак прошелся по этой наглой физиономии. Но Витька – трус, и один на один драться не станет. Просто уйти Сашка не мог, ведь здесь была Юля. Юленька… Такие, как она, вечно трутся в компании несносных дворняг-хулиганов! Нож ревности больно кольнул в сердце. «Ха, – мелькнула мысль, – а знает ли ее парень, мой тезка, о том, что она тусуется с этими мерзавцами?»

Новая тактика яркой лампочкой вспыхнула в его голове.

Саша направился прямиком к скамейке с компанией врагов.

– Витя, – сказал он мягко, – мне нужна твоя помощь. Девчата, я на пять минут заберу его у вас?

Девчонки прыснули.

– Забери, попробуй, – мяукнула Юля.

Витька опешил, но ему уже ничего не оставалось, кроме как встать и подойти к Сашке.

– Чего тебе?

Сашка, до этого момента чуть согнувшийся, резко распрямился как пружина, высвобождая правую руку, которая молниеносно устремилась в лицо Витьки. Тот, не ожидавший ничего подобного, даже не попытался защититься – и растянулся на земле.

– Ты должен меня бояться, скотина, – навис над ним Сашка. – Ты хорошо это усвоил? Бояться и уважать.

Затем он взял поверженного врага за руку и другой рукой нажал на правую кнопку хронотриггера…

– Витя, – сказал Сашка мягко, – мне нужна твоя помощь. Девчата, я на пять минут заберу его у вас?

Девчонки прыснули. А Витька, только что испытавший дежа-вю, вскочил на ноги и побледнел. Его губы что-то прошептали.

– Вить, ты чего? – обеспокоенно спросил Макс.

– Да не бойся, я тебя не обижу, – рассмеялся Сашка. – Иди сюда.

– Я… не могу, – прошептал Витька. Потом потряс головой, крепко зажмурившись.

– Очкарика испугался? – ошарашенно крякнула одна из девчонок, негодующе отстраняясь от Витьки.

– Нет, конечно! – горячо возразил бледный как мел Витька. – Тоже мне, скажут же такое! Макс, пойдем пообщаемся с… этим.

Сашка победоносно смотрел, как продолжает выкручиваться опешивший и явно струхнувший Витька, все ниже и ниже опускавшийся в глазах приятелей. Когда Витя, наконец, осознал, что если он опустит голову еще ниже, то окончательно потеряет ее, ему ничего больше не осталось, как гордо выпрямиться и походкой вразвалочку приблизиться к Саше. Он остановился метрах в полутора от него – так, чтобы Сашка не мог эффективно достать его со своего места, и скрестил руки на груди.

– Ну, чего ты хотел? Вот он я, стою тут перед тобой…

– Не в той позе, – хохотнул Сашка, зная, что в его положении он может говорить и делать все, что угодно – без страха, что придется отвечать за свое поведение и слова. Трусливый Витька, еще не пришедший в себя, переминался с ноги на ногу и суетливо моргал. Интересно, каково это, вскользь подумал Сашка, помнить, что тебе только что съездили кулаком по носу, и в то же время осознавать, что быть этого никак не могло?

– Я хотел у тебя узнать, Витек, не дашь ли мне денег на мороженое? – Шаг был рискованный.

– Чего это? Сколько? – Витя подозрительно сузил глаза. Сашка тут же назвал мизерную сумму.

– И я тогда уйду отсюда, – добавил он тихо.

– И все?

– И все, – подтвердил Саша. Витя вытащил из кармана требующуюся сумму и протянул мальчишке. – И помни, – уже в спину Витьке прошептал Сашка тихо, но чтобы тот расслышал его голос, – бояться и уважать.

Тот сбился с ритма походки, судорожно сжавшись, но не обернулся и ничего не ответил.

Сашка развернулся, и гордо улыбаясь, покинул площадку. Что ж, богатым он еще стать успеет. Но одними деньгами счастлив не будешь. Для этого нужно еще, чтобы друзья уважали, а враги – боялись.

В голове кружились планы мести. Мести всем тем, кто когда-либо посмел обидеть его – в ту бесконечно далекую пору, когда он еще не повелевал временем.

* * *

Саша мстил. Жестко и жестоко. Он забавлялся болью и унижением тех, кто когда-либо поднимал на него руку. Затем возвращал все назад, и оставалась только память об этом. Память и удовлетворение.

Все, кто был в зоне досягаемости, сполна получили свою долю страданий, и задетая гордость удовлетворилась в полном объеме. Многим он оставил краткую память о том, что его – Сашку – надо уважать и бояться.

Планы мести были реализованы, и все же чего-то не хватало. Он списал это на внезапность счастья, которое скоро сможет оценить по-настоящему.

С высоко вскинутым подбородком, походкой вразвалку, ухмылкой в пол-лица, – он горделиво переступал с ноги на ногу, смакуя каждый шаг в новых ботинках, фирменных джинсах и яркой куртке с множеством карманов, – результатах переигранного десятки раз посещения престижного и дорогого бутика. И внезапно увидел впереди Юлю с двумя подружками, с любопытством заглядывавшими в большущие окна обувного магазина. В этот миг он ясно осознал, чего же ему не хватало. Любви. Любви, черт возьми! Если бы богиня смотрела на него не столь надменно, как обычно, если бы прекратила называть очкариком, если бы… Расположившись недалеко, он внимательно прислушался к разговору девчонок. Они живо и громко обсуждали бесконечные достоинства «этих замечательных туфелек», которые были выставлены на виду у прохожих. Конечно же, по баснословной цене.

И тогда он решил разыграть самую лучшую в своей жизни комбинацию. Он незаметно подошел сзади к увлеченным разговором модницам.

– Привет, девчата.

Девчонки – вся троица – испуганно взвизгнули, резко обернувшись. И все трое замерли, открыв рты от изумления.

– Юль, мне кажется, – покачивая головой, деловито произнес Сашка, – эти замечательные туфельки лучше всего смотрелись бы на твоих ножках.

– Да пошел ты, очка.., – она не смогла договорить фразу. Что-то слишком сильно изменилось в Саше, и сейчас это был вовсе не тот привычный раздолбай-очкарик, набивший оскомину.

Парень незамысловато вытащил из кармана пачку денег, добытую благодаря хронотриггеру, и как будто невзначай потряс ими.

– И не только туфли. Ну как, устроим шоппинг по-крупному?

Нечто в его тоне, его взоре и жестах испускало такую силу убеждения, что Юля впервые в жизни радостно улыбнулась ему и кивнула.

– Покеда, девчонки, – помахал им рукой Сашка, открывая дверь в магазин и пропуская Юлю вперед. Те зло посмотрели на него, но промолчали и быстро устремились прочь.

– Шурик, а откуда… это? – нежно спросила Юля.

Сашка расцвел: Шурик, а не очкарик, урод или придурок. А этот голосок, этот тон!

– Да вот недавно открыли с отцом свое дело, – принялся врать Сашка. – А это, – он деловитым жестом обвел себя с ног до головы, – первые плоды. – Юля понимающе кивнула и снова улыбнулась. – Юля, знаешь, я давно хотел тебе сказать… гхм… ну, в общем, ты мне очень симпатична. Могу я предложить себя в роли хорошего друга? Ведь мы уже давно знакомы.

– Может быть, – с сомнением произнесла девчонка, кокетливо склоняя голову.

– Итак, туфли! Выбирай любые! А я тебе подскажу с мужской точки зрения.

Юля кинулась к тем туфлям, которые были выставлены на витрине, спросила у ближайшей продавщицы свой размер и занялась примеркой.

Они провели в магазинах, салонах и бутиках часа три, не меньше! Юля была счастлива, она теперь видела в Саше совсем другого человека, и явно была очарована им, его новым имиджем, манерой говорить, но больше всего – его великодушным отношением к любым ее пожеланием и тратам. А Сашка извелся от негодования и с трудом удерживал на лице улыбку, стараясь всячески угодить богине и проявляя во всем неназойливую тактичность. Эти походы за покупками так его утомили!

– Шурик, спасибо тебе огромное. Ты ведь не обижаешься, что я раньше на тебя всегда злословила? Я не знала, что ты такой… хороший.

– Конечно, – улыбнулся парень. – Все обиды в прошлом. Забудь.

Они постояли немного.

– Ну, я пошла. Пока.

– Все это – так, ерунда, знак уважения. Главный подарок, который я хочу тебе сделать.., – Сашка помедлил, лихорадочно соображая, – кольцо с настоящим рубином. Тебе нравятся рубины?

– Ну что ты, не стоит, ты и так уже достаточно потратился.

– Тебе нравятся рубины? – настойчиво повторил Саша. – Настоящий рубин, вот та-а-акущий, – он с тактичной назойливостью показал размер камня. – В общем, если хочешь его получить, в десять часов будь у «ловушки Кинг-Конга». – Так ребята прозвали строившийся дом недалеко от школы. Когда-то строившийся, но уже много лет просто заброшенный.

Юля улыбнулась, но ничего не сказала, развернулась и ушла в парадную. Сашка ликовал. Он видел то желание, которое светилось в ее взоре, видел ее мечтательно загоревшиеся глаза при упоминании кольца. И он знал ее характер.

Она придет. Непременно придет.

* * *

В томительном предвкушении Сашка проводил время в ресторане, откуда вышел практически «пустой». В его кармане осталась только специально отложенная сумма денег, тайком взятых из дома. Ее он кровь из носа должен вернуть. Никакого рубинового кольца у него не было, но это уже не имело значения. Он все спланировал, все решил и продумал.

Сашка взглянул на часы. Было начало десятого. Уже скоро – так скоро! – час Ч. Он медленно брел по пути к «ловушке Кинг-Конга», когда, взвизгнув тормозами, рядом с ним резко остановилась «восьмерка».

– Эй, очкарито, садись в машину, – раздался голос Александра, Юлиного ухажера.

Сашка струхнул. Инстинктивно сунув руку за пазуху, он нащупал хронотриггер и нажал левую кнопку.

– Да я… пешком постою.

– Садись, тебе говорят. Значит, подкатываешь яйца к моей девушке, урод?

Вступать в словесную перепалку не имело смысла. Сашка внезапно сорвался с места и бросился бежать. Александр выскочил из машины и кинулся следом.

Саша несся со всей возможной скоростью, петлял, кружил, на одном из поворотов поскользнулся и чуть не растянулся на асфальте, но устоял на ногах. Однако очки слетели с лица и канули в темноту. Закололо в боку, уставшие ноги словно превратились в вату, и он понял, что преследователь неуклонно настигает его. Ничего не осталось, как нажать на правую кнопку хронотриггера и попытаться выйти из ситуации по-другому…

– Эй, очкарито, садись в машину.

– Александр? Очень рад, что наконец увиделись! – радостно воскликнул Сашка и бодро двинулся к машине.

– Ты что это лыбишься? – опешил Александр.

Сашка уселся на пассажирское место и протянул для пожатия руку. Юлин ухажер не сдвинулся с места.

– Александр, ищу тебя весь день! Завтра у меня намечается вечеринка, хотел вас с Юлей пригласить. Вот, ее уже успел, а тебя все никак не найти было.

– Что ты мелешь? Какая еще вечеринка? Юлька к тебе ни на какую вечеринку ни в жизнь не пойдет, к идиоту такому! Ты мне врать-то кончай, ага? Значит, подкатываешь яйца к моей девушке?

– …

– Молчать! Ее подружки, эти дуры набитые, видели, как ты за ней ухлестывал.

Ага, значит, подружки растрепали. Сашка нажал на правую кнопку хронотриггера…

– Эй, очкарито, садись в машину.

– Александр, какая честь! Очень рад. – Сашка бодро уселся на сидении рядом с водителем.

– Ты мне дурку-то не строй. Значит, подкатываешь яйца к моей девушке, урод?

– Эмм.., – Сашка деловито нахмурил брови, всем своим видом показывая невиновность. – А-а! Случаем, не тупоголовые Юлины подружки сказали?

– Возможно, – чуть спокойнее ответил Александр.

– Тогда понятно все. В общем, праздник у меня, сестра двоюродная родилась, поэтому одноклассникам сегодня весь день раздаю подарки. Вот, девушке твоей – Юле – купил туфли. А эти дурехи, которым я ничего, понятное дело, дарить не стал, видать и обозлились на меня.

Александр лихорадочно соображал. Мальчишка говорил живо, бодро, не скрывая, и не сказал ничего, что бы противоречило словам Юлиных подружек. Да и какой ему резон врать? Юля ни при каких раскладах с этим очкариком дел иметь не будет, так что, не похоже, что врет.

– Ну бывай тогда, малец.

– Счастливо! – улыбнулся Сашка и помахал рукой.

Черт, все это ужасно злило!

Ускорив шаг, Сашка направился к «ловушке Кинг-Конга», где принялся в тишине и одиночестве ожидать Юлю. Когда стрелка перевалила за десять минут одиннадцатого, мальчишка начал сомневаться в ее приходе. Или Александр притащился к ней домой, наплевав на родителей, и она не рискнула выйти на улицу, или, чего доброго, она усомнилась в Сашке.

Он собрался уже пойти обратно, когда увидел ее. Юля была в кожаной куртке, короткой порхающей юбке и сапожках с пряжками.

– Привет, – сказала она тихо.

– Привет, – сконфуженно ответил Сашка, нащупывая под курткой хронотриггер. Наконец, после непродолжительной борьбы его дрожащим пальцам удалось привести в действие левую кнопку.

– А вот и я. Заждался? – нарушила неловкую тишину девочка. Сашка не знал, что сказать. Никакого кольца с рубином у него не было. И чем скорее это откроется, тем раньше она уйдет и возненавидит его.

– Закрой глаза, – попросил он тихо. Она послушалась. Он бесшумно поднял с пола кусок камня и нанес ей удар по голове.

На часах было 22:22.

– Самое время для нас двоих, – произнес Сашка, разглядывая распростертое в нелепой позе на бетонной плите бездыханное тело богини…

* * *

– А вот и я. Заждался?

– Уходи! Сейчас же! Уходи отсюда! – крикнул на нее Сашка. Юля фыркнула, развернулась и ушла. Сашка облокотился на одну из бетонных конструкций и, обхватив голову руками, сполз на корточки.

Любви не получилось. У таких как он, пожизненных неудачников, никогда ничего не получается. И даже оседлав само время, он добился лишь страданий. Она больше не была богиней в его глазах.

Сашка зарычал. Чего он добился? Все добытые деньги утекли. Любовь скомкана и растерзана. Месть свершена. Но легче не стало! Увы, наоборот. В голове осталась только безумная тяжесть сегодняшнего дня, равного многим годам.

Но ведь еще можно все вернуть! У него в руках был прибор, способный повелевать временем. Он мог бы еще все исправить, наверстать упущенное, и стать, в конце концов, счастливым!

Вот только… сегодня он должен отдать хронотриггер Костяну.

А если?..

Ведь можно же…

Зачем отдавать Косте столь ценное устройство? Чтобы он положил его на полку? А бедный Сашка даже не будет иметь возможности исправить то, что натворил? Ну нет!

– Прибор у меня, и никто не сможет забрать его, пока я жив! – грозно воскликнул Сашка.

«Если я умру? – подумалось вдруг, – смогу ли я этим все исправить, смогу ли забыть?..»

Черт возьми, он вновь хотел бы любить богиню, а не поиздеваться над девчонкой! Способна ли смерть дать умиротворение?

И вновь внезапная мысль забрезжила в его голове. Вытащив отключенный мобильник, он включил его и набрал номер друга.

– Костян…

– Идиот, где тебя черти носят? Я уже с ума начал сходить! Забыл про наш уговор? Тоже мне друг называется.

– Мне нужна твоя помощь. Срочно – прямо сейчас! – приходи в «ловушку для Кинг-Конга».

– Ты сдурел? Я уже спать собираюсь.

– Я не сильно задержу тебя. Пожалуйста. Жду.

* * *

Костя примчался к «ловушке» и окликнул Сашку. Тот отозвался откуда-то из подвала. Костя спустился вниз по едва различимой в темноте деревянной лестнице. Внутри царила непроглядная тьма.

– Ты здесь? – поежившись, позвал рыжий.

– Да, – отозвался Сашка. – Стой там.

Костя повиновался, пытаясь в темноте разглядеть приятеля. Сквозь тьму проглядывало лишь странное нагромождение конструкций. Когда глаза адаптировались в темноте, он различил Сашку, стоявшего на осколке бетонной плиты высотой в полметра, а голова друга покоилась в петле веревки, привязанной к одной из балок недостроенного потолка.

– Да ты сумасшедший, – выдохнул Костя, отпрянув.

– Слушай меня внимательно, – тихо сказал Сашка. – Ты – единственный, кто может мне помочь. Я прошел через все. Через боль и унижение, через любовь и ненависть. Но все это – ничто. Кем бы ты ни был, богачом или умником, ты все равно умрешь. Как и все. Без разницы. Совершенно не важно, какая была жизнь. Все равно умрешь.

– Ты бредишь, – под нос прошептал Костя. Саша не услышал его.

– И как не крутись, смерть все равно скрутит тебя. А я так не хочу, понимаешь? Не хочу! Ты должен мне в этом помочь. Поклянись, что поможешь!

Костя судорожно сглотнул. По его щеке устремился к подбородку одинокий ручеек. Тотчас ему вторил еще один на второй щеке.

– Саня, что же ты творишь, – произнес Костя медленно. – Что же ты…

– Помоги мне, друг. – Саша нажал левую кнопку. – Обещай, что после того, как все закончится, ты возьмешь меня за руку и нажмешь кнопку возврата. Обещай мне!

– Я нажму, – кивнул Костя, на трясущихся ногах подошел к Саше и взял из его руки хронотриггер. Крепко сжал руку друга, а затем медленно отошел к стене.

Одинокие цикады выводили свои трели.

* * *

– Твой выход, Карлито, – усмехнулся седовласый старик в цветастом сомбреро с курительной трубкой в зубах, сидевший, свесив ноги, на искореженной непогодой кирпичной кладке. – Ты эту кашу заварил, тебе и расхлебывать. – Он взял трубку в руки, выпустив густую струю дыма. Его ноги в серых тряпичных штанах принялись по-детски смешно болтаться в воздухе.

– Я знаю, – поигрывая желваками, хмуро ответил молодой человек с коротко стриженными черными волосами. Он стоял позади старика, заложив руки за спину и устремив орлиный взор куда-то вдаль.

Старик заулыбался, слегка покачивая головой из стороны в сторону, как будто в такт лишь ему различимой мелодии. В его взгляде читалось неприкрытое озорство.

– Какие еще доводы ты хочешь привести? Этот пример снова неудачный? – Старик по-детски повернул голову назад и вверх, отыскивая взглядом собеседника, но тот не шелохнулся и не удостоил старика взглядом. – Давай, скажи, как ты любишь, что в следующий раз все будет по-другому.

– Он еще совсем ребенок…

– Вот именно! – резко молвил седовласый старец громким и вмиг приобретшим металлические нотки голосом, молниеносно, с неожиданной для его возраста ловкостью и грацией, поднялся на ноги и повернулся лицом к собеседнику. – Совсем еще юное дитя. Однако же и это невинное создание утонуло под влиянием безнаказанной вседозволенности. – Глаза старца, казалось, готовы были метать молнии. – Знания такого рода…

– Я знаю, – перебил его черноволосый.

– Нет, не знаешь! – прервал его старик. – Знание – губительная, уничтожительная сила. Не принимая этого, нельзя использовать ее во благо. Твои попытки доказать обратное, обреченные, уж поверь мне, на провал, тщетны. Ты даешь обезьяне доступ к красной кнопке и уходишь спокойно спать. Это верх цинизма, Карлито. – Старик снова заулыбался, похлопав собеседника по плечу. – Скажи, какой урок ты извлекаешь из этих своих попыток? – Черноволосый никак не отреагировал на слова старца. – А, ладно, ладно, – отмахнулся старик, поворачиваясь спиной, – можешь продолжать сколько угодно. Наблюдать за всем этим весьма увлекательно. Не так интересно, как было поначалу, да и масштабности стало не в пример меньше. Где былой шик, континентальный размах? Эх!

Старец снова выпустил густую струю дыма, которая обволокла его словно саван. Когда дым рассеялся, старика на месте не было. Черноволосый осклабился и глубоко вздохнул. Знание не может быть только разрушительным. Когда-нибудь он докажет это. В другое время, в другом месте.

* * *

– Сань, глянь, какую я штуковину надыбал! Называется «хренобиггер»! Засовываешь ее в штаны, и все девчонки думают, что у тебя большой!

Жарило суровое летнее солнце…