ОНА.puzzles

Тем не менее, она не спешила на поиски «лишь бы всех устраивающего мужа». Несмотря на то, что ей хватало как пристойных, так и не пристойных предложений. С ней пытались знакомиться, ее пытались знакомить, и, возможно, были достойные претенденты, но с рождением сына она по-другому стала относиться к самой себе: сердце молчит – значит, оно того не стоит. Отшучивалась тем, что с материнским молоком сын высосал все желания и чувства.

В чем-то была права, в чем-то – не пришло время…

Женщина продолжала перебирать своими длинными не окольцованными пальцами завитушки сына, как внезапно ее охватило волнение. Сердце вдруг учащенно забилось и стало как-то не по себе. Мысли в голове сумбурно засуетились, словно чей-то голос зашептал что-то на незнакомом языке где-то в подсознании.

Она недоуменно заморгала, почувствовав, как озноб пробежал по всему телу, а следом тепло разлилось от груди вниз живота, щеки загорелись румянцем, пальцы мелко задрожали. Стало не хватать воздуха.

Женщина испугалась, а от того, что она не знала, чего бояться, страх вперемешку с возбуждением только усиливался. Среди мечущихся в голове мыслей самой отчетливой была «что со мной?»

От того, что она, стараясь унять дрожь в руках, перестала поглаживать своего сына, мальчик проснулся и посмотрел на мать.

– Ма, ты чего? – тихо спросил он, увидев, что что-то не так.

– Ничего, сынок, ничего, – ответила мама, – все в порядке.

– Не в порядке, – не поверил ребенок, – я же вижу.

– Не волнуйся, пожалуйста, все хорошо.

Сын решил убедиться и выпрямился, при этом вынув из кармана руку, с зажатой в ней моделью кабриолета BMW 3 серии масштабом 1/43, который мама однажды купила ему на свой выбор, видимо, вспомнив какое-то свое легкомысленное приключение. Машинка выскочила из руки малыша и, сделав невероятный трюк в воздухе, ударилась мордой об пол, подпрыгнула, еще раз перевернулась и стала на все четыре колеса в ногах у сидящего напротив мужчины. Ребенок тут же отвлекся от волнения матери, но само волнение у женщины вдруг улетучилось, уступив место неожиданной пустоте, словно внутри прошла генеральная уборка.

Мальчик спрыгнул со своего места, чтобы поднять свою игрушку, остановившуюся между двух запыленных, когда-то дорогих, но потрепанных дорогами мужских туфель. Но не успел малыш нагнуться за машинкой как ее уже поднял мужчина, крутанул в руке, быстро осмотрев, придавил пальцем отошедшую от удара фальшьрадиаторную решетку и протянул автомобильчик маленькому хозяину, при этом грустно улыбнувшись:

– Славный аппарат.

Ребенок взял свою игрушку, затем, видимо, поняв, что никто у него ее отбирать не собирается, посмотрел своими большими как у мамы глазами на незнакомца, шевельнул губами «пасиб» и вернулся на свое место, забравшись на которое, смирно сел и принялся украдкой рассматривать диссонирующего и с метро и с послеобеденным временем мужчину, на небритом лице которого так и застыла грустная улыбка – только смотрел он не на мальчика, а куда-то вглубь пустеющего по мере удаления от центра вагона, вальяжно развалившись на диване, словно это был диван лимузина, а сам он с потрепанным шиком утомленного ночью плейбоя рассматривает прогуливающихся по московским тротуарам красоток, грустно улыбаясь лишь ему известным воспоминаниям, отражающихся в его покрасневших от недосыпания глазах.

Но лимузина у него не было. Вещи остались от хороших времен, даром, что классика умело скрывает переменчивую моду. Ночь и половину наступившего дня он провел в казино, где и оставил те немногие деньги, которые более переменчивая, чем мода фортуна подбросила ему накануне. Но денег было недостаточно, чтобы решить все свои проблемы, но достаточно, чтобы, проиграв, усугубить.

Потратив последние деньги на сигареты, в метро он вошел бесплатно. Хотя ключ от квартиры у него был – в самой квартире его никто не ждал. А из всех бреющих в полусонном полете воспоминаний самым беспокойным было – остался ли дома кофе?

Свалившаяся в ноги модель кабриолета BMW 3 серии масштабом 1/43 вскользь напомнила ему о том, что когда-то и у него была такая же с серым кожаным салоном и магнитолой Blaupunkt. Скользнув, воспоминание оставило на лице грустную улыбку, с дрифтом промчалось по улицам памяти, нарушая законы гравитации въехало на кухню – прямо к шкафчику, где хранился молотый кофе. У банки взвизгнули тормоза и кабриолет исчез в руках белокурого малыша. Поднять крышку банки моральных сил не было, иначе начались бы ненужные угрызения совести по поводу собственной непредусмотрительности.

Тратить деньги он не умел, а тому, кто не умеет тратить деньги тяжело без них обходиться.

Мужчина вздохнул и, почувствовав, что на него смотрят, перевел взгляд на мальчика, подмигнул ему и посмотрел на сидящую рядом молодую женщину, видимо, его маму.

Та смотрела на него.

В ее глазах было не любопытство, не интерес, а что-то совсем другое – непонятное ей самой.

Их взгляды встретились, и она почувствовала, как образовавшаяся внутри пустота стала заполняться каким-то новым нежным теплом, ласкающим каждый уголок стосковавшегося по любви тела, словно это тепло напрямую поступало из этих уставших, много чего повидавших карих глаз, обладатель которых тут же растерял все свои сумбурные воспоминания, сорвавшись в серо-голубую бездну напротив.

Глядя друг другу в глаза, они не испытывали никакой неловкости, а просто застыли в никому неведомом мгновении случайной встречи, способном перевернуть всю оставшуюся жизнь. Они этого не понимали, не знали и в этот момент об этом не думали. Сцепленные взглядом мужчина и женщина будто провалились в сон, в котором не надо думать и анализировать, выбирать и флиртовать, надо лишь подчиниться воле несущего сквозь нереальные фантазии видения по сцепленному взглядом воздушному мосту.

– Мама, мама! Мы сейчас выходим? – Ребенок тряс мамину руку, срывая с нее оковы сладкого гипноза.

От неожиданного возвращения в реальный мир женщина встряхнула головой.

Мост рухнул.

Мужчина заморгал и закусил губу.

– Что? – обратилась женщина к сыну. – Что ты говоришь?

– Мы сейчас выходим? – вновь спросил мальчик, покосившись на незнакомца.

Мать завертела головой, словно ожидая подсказки.

– Сказали, что следующая станция «Чертановская», – подсказал ребенок.

– А?! – мать внимательно посмотрела на сына, пытаясь понять: не врет ли он? – А-а… да-да, милый… да-да, конечно… сейчас…

Она суетливо засобиралась к выходу, проверяя зачем-то все ли пуговицы застегнуты на рубашке сына, забрала из рук машинку и убрала ее в сумочку, на всем протяжении бросая косые взгляды на мужчину. Тот, не меняя позы о чем-то напряженно думал. Женщина решила, что ему ехать дальше.

И вдруг она испугалась, что больше никогда не увидит эти глаза, не сможет узнать, что скрывается за его грустной улыбкой, не сможет ощутить тепло его рук, прикосновение его губ к своему телу, не сможет отдать ему свою нежность, обнять, приласкать, успокоить после трудной дороги, целуя прямо в душу, просто накормить ужином и напоить утром водой… Они деликатно вернутся каждый на свою планету и никогда не проснутся рядом…

Когда уже состав выкатывался на равнодушную к ее терзаниям станцию, женщина решила отбросить все условности, быстро достав из сумочки, в которую она только что убрала модель кабриолета BMW 3 серии масштабом 1/43, записную книжку с ручкой и на первом же попавшемся чистом листке написала свой номер телефона, решив перед выходом отдать мужчине. Лишь пара секунд неловкости.

Но как только двери вагона открылись мужчина тоже поднялся со своего места и вместе с ними направился к выходу. Женщина, готовая уже отдать вырванную из блокнота записку, отдернула руку, подумав, что мужчина сам решился познакомиться с ней. В голове быстро промелькнули все кокетливые уловки, уместные в данной ситуации. Она даже глубоко вздохнула пару раз, чтобы унять охватившее волнение.

Но, выйдя из вагона, мужчина пошел в другую сторону.

Он шел и ругал себя за то, что совсем не кстати проигрался и не смог заговорить с женщиной в чьих глазах чуть не утонул пару минут назад. Неуверенность неудачно проведшего ночь игрока. Он не знал тогда, что не сможет забыть ее и будет искать в своих снах…

А молодая женщина с ребенком вышли на охваченную предвечерним зноем поверхность и медленно побрели в сторону своего малогабаритного убежища.

Мальчик держал маму за руку и послушно шел рядом, понуро опустив белобрысую голову.

Они шли молча, думая каждый о своем.

По лицу женщины текли редкие слезы.

В руке так и остался вырванный из блокнота листок с номером ее телефона, который она так и не отдала. Теперь одиночество ласково обнимало ее за хрупкие плечи…

– А я знаю кто это был, – вдруг прервал молчание мальчик.

– Ты о ком? – не поняла мама.

– Ну, о том дяде в метро.

Женщина остановилась, разорвала пополам клочок бумаги и достала из сумочки платок.

– Ну и кто же?

– Это был папа… Мой папа…

Люблю Тебя

Люблю тебя

Не словом

Чувствами

Душой

В осеннем шепоте

И в тишине ночной

По звуку каблуков

За чашкой кофе

За обедом

Когда с тобой

И не с тобой

Люблю

Здоровый

И больной

Навзрыд

Спокойно

С тактом

И в безумье

Зимой и летом

В полнолунье

Когда один

С друзьями

На природе

Бухой

Укуренный

И при любой погоде

Люблю тебя

Под жёлтое реле на светофоре

Красный

Забытый всеми

И опасный

Проснувшийся

Моложе

Старше

Как обычно

Когда ты не одна

Ужасно

Непривычно

Но

Я люблю тебя

Из моря

Из пустыни

И из камня

И дома

И на улице

И в сквере

В ветре

На качелях

В параллельном мире

Под солнцем

На луне

В чужой квартире

В дожде

И даже не в своей постеле

Когда вдох/выдох еле-еле

Когда карабкаюсь по скалам

Еду в Bentley

Вчера

Сегодня

И в любом моменте

В метро

На остановке

Отчужденно

Под музыку

Без звезд

Свободно

И в оковах

Простивший

Не прощенный

Благородно

Люблю тебя

И сытый

И голодный

Богатый

Нищий

Проигравшийся

Фартовый

Вернувший

Потерявший

Вновь вернувший

В маске

Настоящий

Обманувший

Обманутый

Не спящий

И заснувший

Как хам люблю тебя

И равнодушно

Чуть тише

Вдруг неистово и больно

В случайной встрече

Попрощавшись

Не обнявшись

Люблю тебя

Пронзительно

И головой об стену

Возможно сложно

И тревожно

С печалью в голосе

С улыбкою

По нотам

И снова шепотом

Дыханием

По коже

Нежно

Осторожно

Когда уже не нужно

Невозможно

Я все равно

Люблю Тебя…

Поверь

Мне можно…

При своих

Она проснулась внезапно. Так, словно сон вытолкнул её из своих оков. Словно кто-то позвал. Но вроде ничего и не снилось. Вроде… Да, нет – точно не снилось…

Она села на постель и растерянно огляделась.

Всё как обычно. Всё на своих местах. Муж спокойно спит рядом, тихо посапывая. Спальню заливает лунный свет, наталкивающийся на преградившие его сияние предметы, тени от которых абстрактным чёрно-фиолетовым узором разукрасили стены и пол.

Она выскользнула из-под одеяла и, мягко ступая, чтобы не разбудить мужа, подошла к окну, возможно, надеясь там – за окном – найти ответ на внезапное своё пробуждение. Но за окном лишь луна грустно разглядывала обычную улицу обычного спального района, погруженного в ночной сон. Лишь иногда припозднившиеся автомобили нарушали тишину, шелестом шин отражаясь от серых стен одинаковых домов.

Она прошла на кухню, выпила стакан воды и закурила, снова подойдя к окну.

Она чувствовала непонятный зов внутри себя. Неясный, неразборчивый, похожий на расстроенный транзистор, вживлённый в самую голову. С пробуждением зов не только не прекратился, а всё больше и больше усиливался. Сердце заходилось в груди всё сильней и сильней как бывает при беспричинной тревоге.

Она заглянула в детскую спальню. Пятилетний сын, откинув как обычно одеяло, спал, свернувшись калачиком. Она потрогала на всякий случай его лоб и укрыла одеялом.

Вернувшись в кухню, включила чайник и взяла в руки телефон. Может что у родителей? К телефону подошла сестра и сонно поинтересовалась:

– Алле, кто это?

– Привет, это я.

– Ты чего? Случилось что?

– Да нет. Всё нормально. Я хотела узнать: как у вас?

– Ты с ума сошла?! – по-родственному возмутилась сестра. – Время знаешь сколько?

– Догадываюсь.

– С утра не могла поинтересоваться? Спят уже все.

– Если я за вас волнуюсь мне для этого время подбирать надо что ли, да?!

– Нет, ну… – сестру смутила весомость аргумента. – Извини, конечно, но поздно же.

– Да я понимаю. Но ты мне можешь просто сказать: у вас всё в порядке?!

– Да нормально вроде…

– Вроде?

– Да нормально, нормально всё! Не переживай. Что это ты? Приснилось чего?

– Да нет. Просто как-то тревожно на душе, понимаешь?

– Понимаю. А у тебя самой-то там всё в порядке?

– Да всё как обычно. Вот только… – Она замолчала.

– Что?! Что «вот только»?! – забеспокоилась сестра.

– Да не знаю. Проснулась что-то и не пойму в чём дело.

– Бывает. – Ты уж извини, что разбудила.

– Да ладно! Тебе можно.

– Спасибо! Спокойной ночи!

– И ты иди спи.

– Хорошо, попробую.

Она положила трубку и прикрыла глаза, как бы стараясь заглянуть в себя: откуда это волнение? Но оно не проходило, а значит – не уснуть.

Она бросила в чашку по ложке растворимого кофе и сахара и залила кипятком. Размешав, сделала несколько глотков и снова закурила. Выкурив полсигареты, затушила окурок в пепельнице и, приняв решение, вышла из-за стола.

Она пошла в ванную комнату, приняла душ, навела лёгкий макияж и отправилась в спальню за одеждой. Взяв из гардероба первое попавшееся платье, свежее бельё и колготки, удивлённо про себя подумала: «Что я делаю?» Но ответить ей никто не мог, потому что муж никак не реагирует на нарочитый шум. Она внимательно посмотрела на него. Спит. Крепко спит.

Она вышла из спальни. В гостиной со всех сторон осмотрела тёмно-серое шерстяное платье, на мгновенье задумалась, за тем сама себе кивнула, как бы соглашаясь с выбором.

Одевшись, подошла к зеркалу. Наклоняя голову то вправо, то влево, при этом по очереди выставляя то правое, то левое бедро и расправляя узкими ладонями облегающее тело платье, внимательно посмотрела на своё отражение и, оставшись довольной, взбила волосы на голове и «поправила губы». После чего обула сапоги, накинула сверху чёрное пальто и, бросив в сумочку пятьсот долларов, вышла из дома.

Морозная свежесть поздней осени встретила её на улице и проводила до дороги.

Она подняла руку и тут же одна из припозднившихся машин остановилась перед ней и мужчина лет пятидесяти пяти с заводской усталостью на лице, открыв окно, поинтересовался:

– Куда?

Женщина внимательно посмотрела на водителя, потом на дорогу и, наконец, решилась:

– Казино.

≈≈≈

Он открыл глаза, тут же стряхнув налипший на веки сон, и с минуту тупо смотрел на тёмный потолок, пытаясь вспомнить что же ему приснилось, но, ничего не вспомнив, повернулся к жене, которая спокойно спала, отодвинувшись от него на расстояние достаточное для того, чтобы он ненароком не разбудил её.

Опираясь на локоть, он какое-то время смотрел на неё. В свете луны жена казалась ещё красивей, загадочней, но почему-то какой-то чужой и холодной. Он провёл пальцами по её щеке. Жена недовольно фыркнула и, не просыпаясь, перевернулась на другой бок. «Странно, – подумал Он, – раньше она бессознательно во сне тянулась ко мне, а теперь – так же бессознательно – отворачивается на другой бок. Странно…»

Он поднялся с постели и, машинально взяв с тумбочки телефон и часы, вышел из спальни.

Включив на кухне свет, совершенно не задумываясь над своими действиями, насыпал в турку кофе и сахар, залил водой и поставил на плиту. Достал из лежащей на столе пачки Dunhill сигарету, прикурил и посмотрел на часы. Около двух. Получается, он проспал всего где-то час-полтора, а ощущение такое словно полжизни.

Состояние довольно бодрое. Тем не менее, мужчина принял контрастный душ, смывший даже намёки на остатки сна. Сигарета, оставленная в пепельнице, успела превратиться в дымящуюся пепельную трубочку, но, выйдя из ванной комнаты, он сделал ещё затяжку и снял с плиты как раз подоспевший кофе. Налив себе чашку, пристроился у окна, сделал пару глотков и вновь закурил.

Пуская кольцами дым, мужчина смотрел на укрытый лунным безмолвием двор. Было ощущение, что Он один сейчас не спит на всей земле, разбуженный внутренним голосом, куда-то зовущим… но – куда? Не было ни тревоги, ни волнения, ни предчувствия чего-либо, пришло лишь понимание того, что Он не просто так проснулся. Но – зачем?!

Он встряхнул головой, пытаясь отогнать от себя лезущий в голову бред. Проснулся среди ночи ни с того, ни с сего и проснулся – бывает. Осталось только решить: как провести неожиданно свалившееся время.

Он допил кофе, потушил в пепельнице сигарету и пошёл одеваться. В любом случае, это разбудившее его «что-то», теперь выталкивало из дома, не давая даже думать: стоит ли ему это делать?

Одевшись, он подошёл к зеркалу. Отражение внимательно посмотрело на него, согласно кивнуло, подмигнуло и отправило с миром.

Салон автомобиля встретил холодным недоумением, но машина всё же послушно завелась, пытаясь поскорей согреться на высоких оборотах. Пока машина прогревалась, он поискал подходящую радиостанцию, остановив свой выбор на «Радио-Максимум», передававшим в тот момент «Беги по небу» Макса Фадеева.

– Пойдёт, – согласился он сам с собой и тихо подпел: – «…только не упади…»

К концу песни автомобиль прогрелся и уже под следующую – «Roud to hell» Криса Ри – вырулил со двора.

– Ну, в ад так в ад, – усмехнулся мужчина и поехал в казино.

≈≈≈

Внешне казино не похоже на чистилище, ассоциирующееся, как правило, с картинами Ренессанса, но кто знает наверняка – какое оно?

Тут горят нешуточные страсти, бесы сидят в каждом сердце, подчиняя себе волю и разум, чтобы, вычистив до последних капель совести, отпустить в холодную ночь, тут же встречая новых игроков, надеющихся обыграть в рулетку самого дьявола. Озорные черти-крупье с бесстрастными лицами крутят на вертелах азарта обречённых на вечные страдания самовольно отправившихся в пекло грешников, куда их, любезно улыбаясь, пропускают двухметровые церберы в одинаковых чёрных костюмах.

Мужчина прошёл мимо парочки таких готовых на любую команду «ротвейлеров», сдал пальто в гардероб и поднялся в игровой зал.

В небольшом игровом зале находилось немного народа, столпившегося в основном возле рулетки. Для рулетки ещё не время – решил мужчина и подсел к парочке игроков за покерным столом.

Лениво убивая время на минимальной ставке, Он поймал себя на мысли, что играет без азарта, даже с неохотой. Нет того щекочущего вены ощущения, когда медленно вытягиваешь по одной, карту за картой, после ставки сделанной в тёмную. Не было чувства торжества, когда фортуна улыбалась, как и не было чувства разочарования, когда она отворачивалась, тем самым запутав её своим безразличием, от чего та не переставала с ним кокетничать, не давая таким образом проиграться. Да и проиграйся – он бы особо не расстроился. Выпил бы коньяк за счёт заведения и поехал домой.

Игра не заводила.

Попробовал отвлечься на людей – не интересны.

Пошел в бар.

В баре было совершенно пусто, не считая двух танцующих пьяных девиц, изображающих из себя страстных жриц однополой любви.

Мужчина попросил принести себе «В-52» и, сев за ближайший столик, покрутил головой, пытаясь увидеть тех, для кого эти девицы устроили своё маленькое шоу. В полумраке второго ряда столиков сидела парочка молодых ребят, перед которыми выстроился ряд наполовину опорожнённых пивных бокалов. Они с довольным видом смотрели на своих подружек, видимо сливая вместе с ними какой-то случайный заработок. На завсегдатаев явно не тянут. Да и какая, впрочем, разница?

Официантка принесла заказ, улыбнувшись так, словно он был её Последним Посетителем, зажгла верхний слой полосатого коктейля, получила в расчёт фишку и, сказав: «Спасибо», удалилась.

Он тут же выпил горящий напиток через соломинку, стараясь втянуть в себя остатки огня так, будто тот мог зажечь что-то у него внутри. Затем закурил и, откинувшись на диван, принялся смотреть ещё один зажигательный танец, обратив внимание, что подружки теперь танцуют явно на него, стараясь, наверное, завести своих отяжелевших от пива дружков. В подтверждение одна из девушек откровенно ему подмигнула, при этом так качнув бедром, что, если бы не партнёрша, сила инерции могла запросто бросить её к нему на столик.

Он затушил сигарету и вышел из бара. Не зажгло.

Вернувшись в игровой зал, обнаружил ещё меньше игроков, некоторые из которых просто стояли возле рулетки и заворожено смотрели на прыгающий шарик и двигающиеся туда-сюда разноцветные фишки.

Играли лишь трое мужчин и одна женщина, казалось бы безучастно разглядывающая цифры на зелёном сукне. Каждый раз она как одолжение этому заведению делала свою ставку, то проигрывая, то что-то выигрывая, от чего невысокие столбики фишек перед ней походили на жидкокристаллические эквалайзеры музыкального усилителя, через который наружу рвался плаксивый блюз.

Блюз, который никто не слышит.

Блюз, который с самого пробуждения не даёт ей покоя, стараясь собрать по оштукатуренным стенкам души случайные надписи и, рифмуя их, составить легко читаемую композицию.

Не получается.

Не читается.

Не рифмуется.

Не играется…

Не выигрывается, не проигрывается – просто не играется…

И даже не думается…

Докурив сигарету, Она делает глоток коньяка и прикуривает новую. Обнаружив, что это последняя, просит принести ещё пачку. Выпуская дым, Она разглядывает тлеющую сигарету, смотрит, как пепел постепенно крадётся к фильтру, пожирая голубые поперечные полоски, пытаясь связать такое заурядное явление с внезапно нахлынувшей тоской.

Она совершенно, казалось бы, не обращает внимания на игру, но каждый раз после слов: «Делайте Ваши ставки, господа!» – послушно делает их, словно это её ритуальная связь с внешним миром, который и держится сейчас лишь благодаря прыгающему с красного на чёрное шарику, а она вынужденно оплачивает этот процесс.

Рядом с ней меняются партнёры, но Она не запоминает их, хотя некоторые пытаются как-то привлечь к себе её внимание – внимание, беспокойно блуждающее внутри нее самой, внутри собственного мира, недоступного в этот момент даже самым близким людям, которые вряд ли смогут понять неожиданную отлучку из дома среди ночи. Она и сама этого понять не может. Пытается, честно пытается, но – не может. Да и надо ли что-то тут вообще понимать?

Неожиданно на неё накатило спокойствие. Так будто тёплая волна прошлась по жёлтому песку заброшенного пляжа, смывая последние следы не прошенных туристов.

Она почувствовала, что беспокойство, дойдя до критической точки душевного кризиса, куда-то вдруг исчезло и стало даже как-то уютно здесь – за этим столом, хранящим секреты быстрого обогащения и раздающим каждому желающему рецепты скорейшей нищеты. Она даже обратила внимание куда упадёт шарик. «20». Она опять что-то выиграла вместе с мужчиной, только что подсевшим за их стол.

Крупье отмерил выигрыш и пододвинул им одинаковые столбики фишек. Она сняла с одного из своих две верхние фишки и бросила в сторону крупье. Мужчина сделал тоже самое.

– Спасибо Вам! – поблагодарил крупье и тут же, разведя руки в стороны, вновь предложил: – Делайте Ваши ставки, господа!

Мужчина и Женщина неторопливо, с достоинством, разбросали свои фишки по зелёному сукну, не обращая друг на друга никакого внимания. В это время все тревоги, заботы, вчерашний и завтрашний день остались за дверями казино, хотя и нельзя сказать, что они находились во власти азарта. Они просто играли, делали то, чем и полагается тут заниматься.